В этом и заключался долговременный и тайный подвиг, на который он мне туманно намекал.
Мистер Стоунекс не решился довериться сестре, так как сомневался, что темпераментная юная особа станет держать язык за зубами, в то время как малейший слух о неблагополучии повлек бы за собой отказ банка платить по обязательствам. Он вынужден был поэтому строго ограничить ее расходы, чему она не видела оправдания. По тем же причинам брат не решился повести переговоры о замужестве сестры; объяснить это не было возможности, и сестра всю жизнь винила брата за свою несчастную судьбу. Бегство сестры принесло ему кроме позора некоторое облегчение. Заявив достигшей совершеннолетия сестре, что наследства не существует, брат не лгал. Собственно, лишь после трех десятков лет упорной работы, постоянных забот и мучительной экономии (от последней привычки не удалось избавиться, даже когда нужда в ней отпала) мистер Стоунекс сумел спасти банк и его вкладчиков.
Ничего обо всем этом не зная, сестра и племянник (только что задушивший старого джентльмена теми самыми руками, которые он несколько часов спустя оцепенело разглядывал при встрече с доктором Куртином) оттащили тело в холл. Именно тогда они, должно быть, устроили ловушку для Перкинса, поместив послание на парадную дверь и сделав надпись на грифельной доске. Он проглотил наживку и унес с собой пакет, который должен был неминуемо привести его через несколько месяцев на виселицу (Перкинс понял это лишь в пятницу ночью, в камере, одинокий и напуганный).
Думаю, в ту минуту, когда я приблизился к парадной двери и прочел послание, которое убийцы не успели убрать, они как раз стаскивали со старика верхнее платье. Услышав мой стук, они должны были содрогнуться, так как он застал их в самый опасный момент предприятия. Вероятно, они заглянули через дверную щель из холла в общую комнату, увидели, что там находится всего лишь мальчишка, и решили подождать, пока я уйду.
Я отнял у них не меньше четверти часа, так что им не хватило времени протащить тело по коридору в столовую, как было задумано. Поэтому они решили оставить его на месте. (Вот почему Фиклинг так ужаснулся, когда доктор Куртин выразил желание осмотреть столовую.) Тем временем Фиклинг, с доктором Куртином, приблизился к порогу дома, но, не обнаружив условленного сигнала, увел его обратно, к себе домой.
Как только я ушел, миссис Слэттери в одежде своего брата убрала со стола обед, выпачкала тарелки, словно мистер Стоунекс ими воспользовался, а еду упаковала, чтобы забрать с собой. Затем она приготовила приборы для чая и выложила на стол пирожные, которые сама же рано утром испекла, – именно их запах привел доктора Куртина к дому заговорщиков. Ее сын в это время разоблачался в кабинете, чтобы не испачкать в крови платье, когда будет уродовать топором лицо своего дяди.
Должно быть, я учинил немалый переполох, поскольку Слэттери не полагалось бы в этот раз опаздывать: репетиция, а затем вечерня должны были обеспечить ему надежное алиби. К тому же после моего нечаянного вмешательства у них оставалось всего несколько минут, чтобы отыскать завещание, а без этого вся затея теряла смысл, если их целью было обогатить себя, а не школу певчих. Они взялись за обыск общей комнаты. Не найдя завещания, изобретательная актриса придумала историю с пропавшим отчетом об убийстве Фрита, чтобы продолжать розыски прямо под носом доктора Куртина. В спешке заговорщики допустили одну маленькую ошибку, забыв стереть надпись мелом и спрятать грифельную доску.
Через минуту-другую после моего ухода Слэттери спешно покинул новый дом настоятеля, посетил, вероятно, пивную, где осушил мимоходом стакан пива, и явился на репетицию – как я заметил, случайно заглянув в окно, – с минимальным опозданием. Только после этого его мать зажгла в окне столовой свечу, сообщая Фиклингу, что пора вести доктора Куртина.
И в заключение успех заговорщикам обеспечил Фиклинг, догадавшийся по плохому ходу часов, что старый мистер Стоунекс повторил его остроумную идею, использовав часовой футляр в качестве тайника. Как следствие, завещание было благополучно уничтожено, а наследство досталось сестре жертвы. Эту тему можно завершить любопытным постскриптумом. Как сообщила одна швейцарская газета, старая леди пережила всех в своем состоятельном семействе (и унаследовала, вероятно, долю, которая досталась ее сыну); не имея, таким образом, наследников, она умерла без завещания, и ее имущество перешло к швейцарской казне.
Позднее, в субботу утром, остальные мальчики ушли. Я остался один, и, к моему восторгу, Эпплтон с женой забыли о моем существовании. Тело так ныло после порки, что я не смог, как обычно, отправиться на прогулку по городу. Вместо этого я глазел из окна классной комнаты и раздумывал о событиях предыдущего дня. Новость о самоубийстве Перкинса добавила к моим телесным мукам моральные. Укрытый покрывалом, чтобы хоть немного согреться (разводить огонь для себя одного мне не разрешалось), я лежал в комнатушке верхнего этажа и думал о том, какое жалкое, одинокое Рождество ждет меня назавтра – а ведь я мог бы в этот день рассматривать карты мистера Стоунекса и есть его обед. Мне было жалко старика, но еще больше я жалел Перкинса, его вдову и сирот и не переставал спрашивать себя, не мог ли я спасти ему жизнь, если бы набрался смелости и поведал кому-нибудь об увиденном и показал ключи. Но нашелся человек, который обо мне не забыл. К полуночи я услыхал знакомый скрип и понял: это доктор Шелдрик карабкается по лестнице, дабы втереть бальзам в мои раны.
Филип Бартрам , Турчестер , 17 августа 1919
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Имена исторических персонажей, живших ранее конца девятнадцатого века, даны курсивом.
Адамс: сержант полиции.
Альфред: король Уэссекса в девятом веке.
Антробус, майор: суперинтендент полиции.
Аттард: коронер.
Баббош, миссис: служанка мистера Стоунекса.
Балмер: смотритель строения.
Бартрам, Филип: издатель отчета Куртина.
Беоргтнот: племянник Альфреда, согласно «De Vita Gestibusque Alfredi Regis».
Бергойн , Уильям: каноник-казначей.
Бергойн , Уиллоуби: офицер парламента и племянник каноника Бергойна.
Булливант , Джайлз: корреспондент антиквария Ралфа Пеппердайна.
Вулфлак: согласно «De Vita Gestibusque Alfredi Regis », епископ Турчестерский во времена Альфреда, мученик.
Газзард: старший служитель.
Гамбрилл , Джон: каменщик собора.
Гримбалд: предполагаемый автор « De Vita Gestibusque Alf redi Regis» («Жизни Альфреда Великого»).
Карпентер, доктор: врач.
Клаггетт: старший служитель.
Куитрегард: первый помощник библиотекаря.
Куртин, Эдуард: автор рассказа.
Леофранк: в начале двенадцатого века епископ Турчестерский.
Лимбрик , Эллис: мать Томаса.
Лимбрик , Роберт: отец Томаса, служивший помощником каменщика собора.
Лимбрик , Томас: мастер у Гамбрилла.
Локард, миссис: жена библиотекаря.
Локард, Роберт: библиотекарь.
Нейпир, мисс: автор «Турчестерской тайны».
Пеппердайн , Ральф: антикварий, в 1663 году обнаруживший в библиотеке документ, поисками которого занимается Куртин.
Перкинс, Эдди: официант в гостинице «Ангел».
Поумранс: второй помощник библиотекаря.
Синнамон: регент.
Систерсон: ризничий.
Слэттери, Мартин: помощник органиста и учитель в школе певчих.
Стоунекс: старый банкир, который был убит.
Стоунекс, миссис: мать Слэттери.
Торрольд: адвокат Стоунекса и фонда собора.
Уоттам: секретарь-управляющий в банке Стоунекса.
Фиклинг, Остин: школьный учитель в академии Куртенэ, товарищ Куртина по Кембриджу.
Фрит , Ланселот: заместитель настоятеля, впоследствии сделался настоятелем и был убит.
Холлингрейк: библиотекарь, затем казначей.
Чампнисс: ризничий.
Шелдрик: управитель собора.
Эпплтон: директор школы певчих при соборе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Мистер Стоунекс не решился довериться сестре, так как сомневался, что темпераментная юная особа станет держать язык за зубами, в то время как малейший слух о неблагополучии повлек бы за собой отказ банка платить по обязательствам. Он вынужден был поэтому строго ограничить ее расходы, чему она не видела оправдания. По тем же причинам брат не решился повести переговоры о замужестве сестры; объяснить это не было возможности, и сестра всю жизнь винила брата за свою несчастную судьбу. Бегство сестры принесло ему кроме позора некоторое облегчение. Заявив достигшей совершеннолетия сестре, что наследства не существует, брат не лгал. Собственно, лишь после трех десятков лет упорной работы, постоянных забот и мучительной экономии (от последней привычки не удалось избавиться, даже когда нужда в ней отпала) мистер Стоунекс сумел спасти банк и его вкладчиков.
Ничего обо всем этом не зная, сестра и племянник (только что задушивший старого джентльмена теми самыми руками, которые он несколько часов спустя оцепенело разглядывал при встрече с доктором Куртином) оттащили тело в холл. Именно тогда они, должно быть, устроили ловушку для Перкинса, поместив послание на парадную дверь и сделав надпись на грифельной доске. Он проглотил наживку и унес с собой пакет, который должен был неминуемо привести его через несколько месяцев на виселицу (Перкинс понял это лишь в пятницу ночью, в камере, одинокий и напуганный).
Думаю, в ту минуту, когда я приблизился к парадной двери и прочел послание, которое убийцы не успели убрать, они как раз стаскивали со старика верхнее платье. Услышав мой стук, они должны были содрогнуться, так как он застал их в самый опасный момент предприятия. Вероятно, они заглянули через дверную щель из холла в общую комнату, увидели, что там находится всего лишь мальчишка, и решили подождать, пока я уйду.
Я отнял у них не меньше четверти часа, так что им не хватило времени протащить тело по коридору в столовую, как было задумано. Поэтому они решили оставить его на месте. (Вот почему Фиклинг так ужаснулся, когда доктор Куртин выразил желание осмотреть столовую.) Тем временем Фиклинг, с доктором Куртином, приблизился к порогу дома, но, не обнаружив условленного сигнала, увел его обратно, к себе домой.
Как только я ушел, миссис Слэттери в одежде своего брата убрала со стола обед, выпачкала тарелки, словно мистер Стоунекс ими воспользовался, а еду упаковала, чтобы забрать с собой. Затем она приготовила приборы для чая и выложила на стол пирожные, которые сама же рано утром испекла, – именно их запах привел доктора Куртина к дому заговорщиков. Ее сын в это время разоблачался в кабинете, чтобы не испачкать в крови платье, когда будет уродовать топором лицо своего дяди.
Должно быть, я учинил немалый переполох, поскольку Слэттери не полагалось бы в этот раз опаздывать: репетиция, а затем вечерня должны были обеспечить ему надежное алиби. К тому же после моего нечаянного вмешательства у них оставалось всего несколько минут, чтобы отыскать завещание, а без этого вся затея теряла смысл, если их целью было обогатить себя, а не школу певчих. Они взялись за обыск общей комнаты. Не найдя завещания, изобретательная актриса придумала историю с пропавшим отчетом об убийстве Фрита, чтобы продолжать розыски прямо под носом доктора Куртина. В спешке заговорщики допустили одну маленькую ошибку, забыв стереть надпись мелом и спрятать грифельную доску.
Через минуту-другую после моего ухода Слэттери спешно покинул новый дом настоятеля, посетил, вероятно, пивную, где осушил мимоходом стакан пива, и явился на репетицию – как я заметил, случайно заглянув в окно, – с минимальным опозданием. Только после этого его мать зажгла в окне столовой свечу, сообщая Фиклингу, что пора вести доктора Куртина.
И в заключение успех заговорщикам обеспечил Фиклинг, догадавшийся по плохому ходу часов, что старый мистер Стоунекс повторил его остроумную идею, использовав часовой футляр в качестве тайника. Как следствие, завещание было благополучно уничтожено, а наследство досталось сестре жертвы. Эту тему можно завершить любопытным постскриптумом. Как сообщила одна швейцарская газета, старая леди пережила всех в своем состоятельном семействе (и унаследовала, вероятно, долю, которая досталась ее сыну); не имея, таким образом, наследников, она умерла без завещания, и ее имущество перешло к швейцарской казне.
Позднее, в субботу утром, остальные мальчики ушли. Я остался один, и, к моему восторгу, Эпплтон с женой забыли о моем существовании. Тело так ныло после порки, что я не смог, как обычно, отправиться на прогулку по городу. Вместо этого я глазел из окна классной комнаты и раздумывал о событиях предыдущего дня. Новость о самоубийстве Перкинса добавила к моим телесным мукам моральные. Укрытый покрывалом, чтобы хоть немного согреться (разводить огонь для себя одного мне не разрешалось), я лежал в комнатушке верхнего этажа и думал о том, какое жалкое, одинокое Рождество ждет меня назавтра – а ведь я мог бы в этот день рассматривать карты мистера Стоунекса и есть его обед. Мне было жалко старика, но еще больше я жалел Перкинса, его вдову и сирот и не переставал спрашивать себя, не мог ли я спасти ему жизнь, если бы набрался смелости и поведал кому-нибудь об увиденном и показал ключи. Но нашелся человек, который обо мне не забыл. К полуночи я услыхал знакомый скрип и понял: это доктор Шелдрик карабкается по лестнице, дабы втереть бальзам в мои раны.
Филип Бартрам , Турчестер , 17 августа 1919
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Имена исторических персонажей, живших ранее конца девятнадцатого века, даны курсивом.
Адамс: сержант полиции.
Альфред: король Уэссекса в девятом веке.
Антробус, майор: суперинтендент полиции.
Аттард: коронер.
Баббош, миссис: служанка мистера Стоунекса.
Балмер: смотритель строения.
Бартрам, Филип: издатель отчета Куртина.
Беоргтнот: племянник Альфреда, согласно «De Vita Gestibusque Alfredi Regis».
Бергойн , Уильям: каноник-казначей.
Бергойн , Уиллоуби: офицер парламента и племянник каноника Бергойна.
Булливант , Джайлз: корреспондент антиквария Ралфа Пеппердайна.
Вулфлак: согласно «De Vita Gestibusque Alfredi Regis », епископ Турчестерский во времена Альфреда, мученик.
Газзард: старший служитель.
Гамбрилл , Джон: каменщик собора.
Гримбалд: предполагаемый автор « De Vita Gestibusque Alf redi Regis» («Жизни Альфреда Великого»).
Карпентер, доктор: врач.
Клаггетт: старший служитель.
Куитрегард: первый помощник библиотекаря.
Куртин, Эдуард: автор рассказа.
Леофранк: в начале двенадцатого века епископ Турчестерский.
Лимбрик , Эллис: мать Томаса.
Лимбрик , Роберт: отец Томаса, служивший помощником каменщика собора.
Лимбрик , Томас: мастер у Гамбрилла.
Локард, миссис: жена библиотекаря.
Локард, Роберт: библиотекарь.
Нейпир, мисс: автор «Турчестерской тайны».
Пеппердайн , Ральф: антикварий, в 1663 году обнаруживший в библиотеке документ, поисками которого занимается Куртин.
Перкинс, Эдди: официант в гостинице «Ангел».
Поумранс: второй помощник библиотекаря.
Синнамон: регент.
Систерсон: ризничий.
Слэттери, Мартин: помощник органиста и учитель в школе певчих.
Стоунекс: старый банкир, который был убит.
Стоунекс, миссис: мать Слэттери.
Торрольд: адвокат Стоунекса и фонда собора.
Уоттам: секретарь-управляющий в банке Стоунекса.
Фиклинг, Остин: школьный учитель в академии Куртенэ, товарищ Куртина по Кембриджу.
Фрит , Ланселот: заместитель настоятеля, впоследствии сделался настоятелем и был убит.
Холлингрейк: библиотекарь, затем казначей.
Чампнисс: ризничий.
Шелдрик: управитель собора.
Эпплтон: директор школы певчих при соборе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58