Пора принимать решение. Ведь они действительно более не нуждаются в нем, да и не любят его. При случае надо будет поговорить с Айрин; спокойно, доверительно, и все ей выложить начистоту, сказать ей, что он уходит. Вряд ли она станет его удерживать, особенно теперь.
Нет, сегодня нельзя. И не раньше, чем вернется Джоанна. Но уж потом при первой же возможности.
Они вернулись домой все вместе, когда Слайдер смотрел программу новостей ITV. Дети прямиком направились на второй этаж, чтобы, как повелось у них с некоторых пор, поскорее скрыться в своих комнатах, на которые распространялся закон о неприкосновенности жилища и куда, в соответствии с Великой хартией вольностей, Биллем о правах, Женевской конвенцией, et passim – ни один взрослый не мог бы войти, не получив официального приглашения. Айрин на ходу раскручивала обмотанный вокруг шеи шелковый шарф. Лицо у нее слегка разрумянилось, и глаза блестели. В эту минуту она была достаточно привлекательной.
– Привет! Ты поужинал?
– Да. Спасибо. Ходили куда-нибудь в хорошее место?
– К Мэрилин, на бридж.
Это было сказано таким небрежным тоном, что Слайдер про себя улыбнулся. Шесть месяцев назад ответила бы: «К МЭРИЛИН, НА БРИДЖ!» Но надо было проявить выдержку и постараться быть приятным собеседником, даже если считаешь игру в бридж более чем странным занятием для разумных, взрослых людей.
– Ну и как игра, неплохая?
– Да, совсем неплохая. У меня было несколько действительно хороших раскладок.
– А кто был твоим партнером?
– Эрни Ньюмен.
– Да, тебе не повезло.
Брови Айрин сдвинулись к переносице.
– Послушай, я ведь не насмехаюсь над твоими приятелями. А Эрни прекрасный человек, с приятными манерами, и к тому же, самым лучшим образом ко мне расположен. И в бридж играет он хорошо.
– Ну, тогда прости. – В последнее время имя Эрни Ньюмена довольно часто упоминалось в их разговорах, потому что он брал на себя роль партнера Айрин во всех случаях, когда супруг не мог составить ей компанию. Слайдер явно переусердствовал, проезжаясь всякий раз на счет этого скучнейшего старого пердуна. Поэтому он поспешил переменить тему: – А дети где были?
– Я ведь не знала, когда ты вернешься, пришлось оставить детей у Жанет. На обратном пути я их забрала.
– Ну и отлично. Я сегодня здорово задержался на работе. Расследуем убийство.
– О, – вырвалось у Айрин, не знавшей, нужно ли ей радоваться по этому поводу или огорчаться. – Значит, тебе опять придется работать каждый день допоздна?
– Скорее всего, – сказал он, думая о Джоанне и о том, какие возможности дает ему дело, чтобы под благовидным предлогом не приходить домой. Ах да, он же решил, что пора все расставить по своим местам. Стало быть, и оправдываться незачем.
– Ты так много бывал дома последние две недели. Мне даже стало казаться, что наконец-то мы сможем выходить куда-нибудь вместе, – сказала она неуверенно, между тем как ее руки непроизвольно складывали и тут же разворачивали шарф, а глаза не отрываясь следили за экраном телевизора. Он тоже смотрел в телевизор, но при этом с тревогой наблюдал краем глаза за своей супругой. Неужели опять будет ссора? Хорошо бы в этот вечер обойтись без ссоры. Последовала короткая молчаливая пауза, и критическая точка была позади. – Ты позвонил мистеру Стайлзу? – неожиданно спросила она.
– Я звонил, но было занято, – солгал он.
– Ну ничего, я ему завтра сама позвоню, – сказала она примирительно. – Но это, если ты не возьмешься отремонтировать этот кран.
– Боюсь, что у меня не будет времени. Это расследование, и все остальное... – На экране пошел рекламный блок, и Слайдер перевел свой взгляд на Айрин, а она, как назло, в тот же миг посмотрела на него. И тут его поразила мысль о том, как редко в последнее время встречались их глаза. По задумчивому выражению ее лица можно было понять, что она его изучает. Слайдеру сделалось неловко, потому что ему показалось, что Айрин видит его недостойные и трусливые мысли. Может, она уже знает про Джоанну? Нет, скорее всего, не знает. Наверняка нет. Ни одного письменного свидетельства.
Луч поискового прожектора, скользнув по укрытию Слайдера, миновал его: она повернулась и пошла к двери.
– Приму-ка я ванну, – были ее последние слова.
И это все? В прежнее время она обязательно расспросила бы его о деле. Даже когда Айрин бывала особенно зла на него, она тем не менее считала необходимым задавать ему всевозможные вопросы, потому что интересоваться делами мужа было, по ее убеждению, одной из первейших обязанностей жены. Вид удаляющейся узкой спины супруги вызвал у него острое чувство одиночества и оторванности от остального человечества. И как бы по контрасту, перед его мысленным взором предстали Атертон и Жабловски, которые в интимной обстановке, при свечах, наслаждались ужином и приятной беседой на профессиональные темы. Он ощутил себя Маленькой продавщицей спичек.
– Да, кстати, нам уже прислали нового начальника, – само собой вырвалось у него, когда Айрин была почти что за дверью.
Она остановилась и наполовину обернулась к нему.
– О! Ну и как он тебе показался?
– Хорош. Образцовый службист.
– Может, это и к лучшему. Боб Диксон был слишком неряшлив.
Слайдера задело такое ее непонимание. Должна же она знать в конце концов, какие чувства он испытывает в отношении своего бывшего шефа.
– Я ему не нравлюсь, – пожаловался Слайдер.
– Твоему новому начальнику? – Она опять посмотрела на него тем самым своим изучающим взглядом. – Интересно, почему? – Диксон ему тоже не нравился.
– Возможно, этим все объясняется. Ни для кого ведь не секрет, что ты был человеком Диксона.
Очень тонкое, даже мудрое замечание. Но как знать, нет ли в нем определенной доли иронии? Слайдеру все не приходило в голову, как отреагировать, и Айрин вышла из комнаты, оставив его впервые за бог знает сколько лет супружества в недоумении и растерянности.
* * *
Кабинет Диксона перестал быть кабинетом Диксона. Пыль, сор и сигаретный пепел вымела новая метла. Отмытые до зеркального блеска окна были распахнуты настежь, навстречу рокоту городского транспорта; на шкафах с досье не осталось ничего, кроме красных «Бизи Лизи» в керамических горшках, а открытый участок стены украшала вставленная в рамку репродукция портрета Королевы работы Аннигони. Большой письменный стол смущал тем, что его натертая полиролью поверхность была почти свободна: лоток для исходящих, лоток для входящих и красный кожаный прибор с карандашами и ручками, из тех, что Маркс и Спенсер предлагают в своей коллекции подарков руководящим работникам.
Кресло тоже было другое. Черная кожа, поворотный механизм, высокая спинка. Одним словом, та модель директорских кресел в стиле: «Берегитесь, фавориты», – цена которых доходит, страшно сказать, до двухсот пятидесяти фунтов. «Приехало вместе с хозяином», – мелькнуло в голове у Слайдера, когда он явился по вызову Бэррингтона. Каким же надо быть могучим и влиятельным, чтобы таскать повсюду за собой такое кресло! Люди этого сорта и не представляют себе, как можно обходиться без телефона в машине или ноутбука.
– Вы хотели меня видеть, сэр?
– Как там ваш Слотер? – сходу начал Бэррингтон. Его ужасное лицо и невозможные волосы, благодаря контрасту с чистотой и опрятностью вокруг, обретали силу живого магнетизма.
– Как всегда. Стоит на своем. Домой, мол, вернулся один. Хотя мы сказали, что его видели, когда он поднимался к себе в комнату вместе с каким-то мужчиной. О трупе он тоже будто бы ничего не знает.
– Он попросил у вас адвоката?
– Нет, сэр.
– А вы объяснили, что юридическая помощь будет оказываться бесплатно?
– Конечно. И не раз. А он только головой мотает.
Бэррингтон беспокойно заерзал.
– Это мне не нравится. Как мы будем выглядеть в суде, если обвиняемый не получит адвоката в ходе расследования? Завтра, хочет он или нет, пошлите за адвокатом. У вас, наверно, уже есть на примете кто-нибудь из местных, кому можно доверять?
– Конечно, сэр, – проговорил Слайдер. – Но...
– Никаких «но», выполняйте, – отрубил Бэррингтон. – Я, конечно, не знаю, каким кораблем управлял Диксон, – продолжал он с легкой иронией, – но если мне случается отдавать приказ, я вправе ожидать его беспрекословного выполнения. И более того, я ожидаю, что вы будете ожидать такой же исполнительности от ваших подчиненных.
– Так точно, сэр, – буркнул Слайдер. В этот момент он едва справлялся с нездоровым желанием хихикнуть, как это уже было с ним однажды, еще в школьные годы, когда его вызвали к директору за то, что он пришел на молитву с ежом. Но как сумел этот человек столь долго находиться на службе и не быть растерзанным своими подчиненными?
– Ну хорошо. Скажите, что вам известно о Слотере?
– На него нет досье, сэр. Его имя нигде не фигурирует. Мы продолжаем поиски свидетелей, но нам все еще не удалось подтвердить факт пребывания подозреваемого на месте преступления в момент, когда оно было совершено.
– Но ведь это все отрицательная информация. Я просил рассказать, что вам известно, а не что не известно. Хотелось бы знать, например, что он говорит по поводу пятен крови на его одежде?
– Утром стал одеваться, пошла кровь из носа, снял с себя джинсы и простирнул поскорее, пока кровь не засохла.
– Жаль, что мы не можем определить ее группу. Но никто не докажет, что это не кровь жертвы. К тому же нет никаких признаков проникновения со взломом. А отпечатки пальцев Слотера буквально на всем, включая и ножи.
– Кстати о ножах, сэр...
– Что-нибудь любопытное?
– Меня удивляет, что отпечатки пальцев есть только на двух ножах – все остальные совершенно чистые. А на тех, где они обнаружены, отпечатки принадлежат исключительно Слотеру.
– Так что же здесь странного? Совершив преступление, он начисто вытер все ножи, а двумя из них воспользовался на следующее утро. Он и не мог поступить иначе, если не хотел, чтобы на него пало подозрение.
– Да, но там почему-то отпечатались только пальцы, и совсем нет следов ладони. Он, скорее всего, вымыл и вытер ножи, и уж потом только оставил на них свои пальчики, – когда вешал ножи на место.
– Ну и что?
– Почему же он взял только два ножа? Мог бы проделать это и с остальными. Если хотел, чтоб все выглядело естественным. И потом если он там работает, стоит ли ему опасаться, что на каком-то предмете найдут его отпечатки? Они могут быть буквально везде. Зачем же так утруждать себя? Вот это и не дает мне покоя. Либо он слишком хитер, либо чересчур туп. Затрудняюсь пока, что выбрать.
– Вы ищете логику в поступках такого человека? – сказал с раздражением Бэррингтон.
– Нет, сэр, если не логику, то хотя бы последовательность.
– Мы с вами полицейские, а не врачи-психиатры. Ваша задача собрать улики, а выводы пусть делают другие. Скажите, у нас уже достаточно оснований, чтобы предъявить ему обвинение?
– Вас интересует мое мнение? – осторожно спросил Слайдер.
– А вам показалось, что я тут «Янки дудль» насвистываю.
– По-моему, об этом еще рано говорить, сэр. Во всяком случае, пока мы не идентифицируем труп.
Бэррингтон нахмурился, но, по-видимому, решил не нажимать.
– Какие оперативно-розыскные мероприятия вы сейчас проводите?
– Ходим по соседям. В доме Слотера остались жильцы, которых пока не удалось опросить. Имеется еще бар, куда он, по его словам, часто заходил. Вообще мы собираемся проверить все бары, облюбованные гомосексуалистами. В определенном радиусе, конечно. Стараемся разыскать всех временно работавших в рыбном баре за последние шесть месяцев. В производственном помещении так много отпечатков, поддающихся идентификации, что надо по возможности их отработать.
– Людей вам хватает?
– Пока что да. Ведь у нас сейчас только один подозреваемый.
– Слотер должен находиться под арестом, – отчеканил Бэррингтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60