Фредди было хорошо известно, что его двоюродный братец приударяет за прекрасной Оливией. Он не думал, что знаки внимания со стороны такого выдающегося бонвивана были ей неприятны; но в одном он был уверен – к алтарю он ее не поведет. Вопрос, удастся ли ему сделать ее своей любовницей, не волновал мистера Стандена, в чужие дела он не вмешивался. Он всего лишь надеялся, что для искушения мисс Броти у мистера Веструтера просто не хватит финансовых возможностей. Смутные, но горькие предчувствия подсказывали ему, что подобная связь повлечет за собой катастрофические последствия. Мистер Станден, которого бог сестрами не обидел, ни минуты не сомневался в том, что Китти станет хранительницей всех сердечных тайн Оливии. Из женской солидарности Китти в лучшем случае поднимет страшный скандал, думал он. В худшем – но тут разум отказывался служить мистеру Стандену, и он пускался в океан фантазий.
Он не забыл о том, что еще по дороге в Лондон Китти призналась ему, что у нее есть тайный план, который она предпочитает пока не раскрывать. Временами ему казалось, что он уже почти догадывается, в чем заключается этот план. Его немного удивило ее заявление, что она ненавидит мистера Веструтера, хотя в семье всем было известно о ее ребяческом обожании сей замечательной личности. Поразмышляв на эту тему, Фредди пришел к заключению, что Китти просто переросла свое детское увлечение. Но, имея счастливую возможность наблюдать за Китти в присутствии мистера Веструтера, Фредди начал сомневаться в правильности своего вывода. Его тетя Долфинтон в приступе язвительности сообщила ему, что Китти приняла его предложение из чистого каприза; и если тогда он не обратил на эти слова ни малейшего внимания, то сейчас он начал подумывать, что в них есть доля истины. Иначе чем объяснить, почему мисс Чаринг любезничала с ним только в присутствии мистера Веструтера. Джек сопровождал ее на бал в «Пантеоне», но Китти согласилась танцевать с ним только один вальс. Когда он пригласил ее на котильон, она отклонила его предложение.
– Если вам угодно, я согласна на контрданс, – сказала она.
– Но мне не угодно! Что за невоспитанность! Она рассмеялась.
– Значит, я должна разводить с вами церемонии? Нет, я слишком давно вас знаю и не побоюсь сказать, что не могу довериться вам в котильон. Чего скрывать, Джек, у меня так плохо получился с вами вальс. По правде говоря, вальсы и котильоны я могу танцевать только с Фредди.
Итак, мистер Веструтер, склонившись в шутливом поклоне, удовольствовался всего лишь контрдансом; вскоре ему представилась великолепная возможность, если бы он захотел ею воспользоваться, наблюдать, как весело кружится по залу мисс Чаринг с мистером Станденом. Но поскольку он предпочел отчаянно флиртовать с Мег, мисс Чаринг не была уверена, видел ли он эту сценку. Когда они заняли свое место в контрдансе, она сникла и три раза ответила ему невпопад. Когда он повторил свой вопрос, она, извинившись, сказала, что была невнимательна.
– О Фредди размечталась, не иначе, – язвительно сказал мистер Веструтер.
– Нет, вы ошибаетесь, мои мысли просто блуждали. Поскольку дамы, которых мистер Веструтер удостаивал своим вниманием, обычно не давали воли блуждать своим мыслям, он на какое-то мгновение оторопел. Придя в себя, он рассмеялся.
– Каков отпор! Неужели я имел несчастье чем-то обидеть вас, Китти?
Ей не пришлось отвечать на этот вопрос, потому что следующая фигура танца их разлучила. Когда они снова соединились вместе, она спросила его, не думает ли он, что Фредди превосходный танцор.
– Конечно: никто не танцует лучше него, – ответил Джек. – Кто-то может сказать, что это единственное, в чем он успел, если не считать его умение одеваться.
– В таком тоне говорить при мне о Фредди неприлично! – отрезала она.
– Не глупите, Китти!
Она пропустила это замечание мимо ушей и сказала вполне серьезно:
– Самое лучшее, что есть у Фредди – это его доброе сердце.
– Вы хотите сказать, покладистый нрав? – поддразнил ее мистер Веструтер. – Бедняга Фредди!
Она вспыхнула.
– Он ваш кузен, и если вам так нравится, можете смеяться над ним, но надо мной не смейте, Джек.
– Вы ошиблись: то, что переполняет мои чувства, не презрение, а сострадание.
Второй раз в своей жизни мисс Чаринг испытала искушение залепить пощечину в это красивое смеющееся лицо. Она сдержала свое желание и сказала подавленно:
– Полагаю, он еще удивит вас.
– Он уже меня удивил, – ответил мистер Веструтер. Мисс Чаринг вздохнула с большим облегчением, когда танец закончился.
12
Несмотря на то что мистер Веструтер привел ее в некоторое замешательство, Китти осталась довольна результатами стратегии. Она определенно привлекла к себе его внимание. Даже если он не поверил истории с помолвкой (а он всячески демонстрировал, что не поверил), молчаливый уговор обеих заинтересованных сторон скрыть правду, помноженный на явное равнодушие Китти к его особе, вынудил его поменять тактику. Он не сомневался в том, что в его власти положить конец этой комедии в любой момент, когда он только этого пожелает, поскольку ему было прекрасно известно, что она давным-давно обожает его. Но он не мог допустить, чтобы она или же его двоюродный дедушка Мэтью диктовали ему условия либо вынуждали на определенные действия. Ничто не злило его так, как ультиматум мистера Пениквика. Когда-нибудь он женится. В этом, как и в том, что своей женой назовет наивную, выросшую в деревенской глуши Китти, он был уверен.
Он рассчитывал, что мистер Пениквик завещает свое богатство или ей, или ему; кроме того, игрок по натуре, он скорее не взял бы и копейки из этого состояния, чем подчинился предъявленным требованиям. Более того, он готов был биться об заклад, что стоит ему поманить Китти пальцем, как она будет принадлежать ему. Он не боялся конкуренции со стороны своих кузенов. Если ее помолвка с Фредди и поразила его, то всего на какой-то миг: немного поразмыслив, он понял, что побудило ее к этому. Его это позабавило; он даже мог прийти от этого в восхищение; и хотя он и подумывал немного проучить ее, он по-настоящему не сердился на нее за такое проявление характера. Однако каким бы ничтожным соперником ни был Фредди, мистер Веструтер еще не настолько погряз в самоуверенности, чтобы не видеть опасности, которую могли представлять для Китти другие, более интересные воздыхатели. Хорошенькая девушка – а мистер Веструтер к своему удивлению обнаружил, насколько похорошела обученная всем тонкостям моды Китти – представленная в обществе Станденами, в ореоле больших ожиданий, не будет иметь недостатка в поклонниках. Как бы ни гордился мистер Пениквик своим твердым словом, Джек не рискнул бы держать пари, что он его сдержит, появись Китти в Арнсайде под руку с действительно блестящим женихом. Познакомив Китти с шевалье д'Эвроном из чистого озорства, мистер Веструтер недаром не принимал в расчет опасность с этой стороны; он имел для этого свои собственные причины; и если ему было непонятно, почему она поощряет нелепые ухаживания Долфинтона, то он мог себе позволить не обращать на это внимания; были и другие холостяки, представляющие собой гораздо более предпочтительные партии, вот их было бы неразумно сбрасывать со счетов. Особенно одного из них, молодого пэра, не скрывающего своих нежных чувств по отношению к этой живой и искренней девушке. А известный волокита, утративший молодость, не только пригласил ее на танец во время ее дебюта в «Элмаке», но подтвердил свое восхищение ею, прислав букет на другой же день. Настал черед делать свой ход мистеру Веструтеру, хотя он и не собирался плясать под дерзкую дудочку мисс Чаринг. Одно дело посмеиваться над тайными планами девочки, которую он знал с пеленок; совершенно другое – подчиняться им. Он вполне мог понять ее желание приехать в Лондон, но ему было бы больше по душе, если бы она оставалась в Арнсайде, как Спящая красавица. Жениться в ближайшем будущем ему не хотелось; но если Китти сомневалась в его намерении сделать ее своей женой, тогда было бы лучше все свое внимание сосредоточить на ней. Никто лучше чем он не знал, как очаровать и околдовать свою жертву до такого состояния, что все другие просто перестанут для нее существовать. На его счету было множество побед; и если ни одна из его жертв не погибла от неразделенной любви, то здоровье по крайней мере одной леди (по общему мнению, она потеряла всякий здравый смысл) пришло в полный упадок. К счастью, появление на горизонте более пылкого обожателя спасло ее от верной смерти, но встревоженные родители стали предпринимать все мыслимые меры, чтобы оградить своих чувствительных дочерей от мимолетных ухаживаний злостного сердцееда.
Выдержав сразу два отказа мисс Чаринг, которая дважды находила предлог, чтобы отклонить его предложение покататься с ним в его двухколесном экипаже, запряженном парой знаменитых гнедых, мистер Веструтер послал ей через своего грума восхитительный веер из слоновой кости, украшенный тончайшей резьбой, позолотой и расписанный изящными медальонами работы Анжелики Кауффманн. К этому дару он присовокупил письмо, составленное в таких искусных выражениях, что Китти было крайне затруднительно не принять его. Это свадебный подарок, писал мистер Веструтер, от старинного друга, который осмеливается подписаться ее вечно любящим кузеном Джеком, братом если не по крови, то по сердечной склонности.
– Ничего себе! – воскликнула Мег не без обиды. – То, что он дарил мне, ни в какое сравнение не идет с этой вещицей. Наверное, крупно выиграл в карты. Безумно дорогая безделушка, милая Китти!
Прижав ладони к пылающим щекам, Китти сказала:
– Мне не следует принимать такой ценный подарок.
– Помилуй, почему же нет? Разве можно отказаться, дорогая? Подарок сделан с безупречным вкусом, поверьте мне. «Вечно любящий кузен…» Красиво сказано, честное слово!
Итак, когда мистер Веструтер снова пригласил свою «кузину по сердечной склонности» покататься с ним в Ричмонд-парке и полюбоваться на примулы, раскрывшие свои бледные цветы под древними дубами, мисс Чаринг справедливо рассудила, что отказать ему было бы неприлично. Мистеру Веструтеру сопутствовала удача: в назначенный день ярко сияло солнце, что воодушевило мисс Чаринг надеть шляпку в деревенском стиле из шелковой соломки, украшенной с одного бока букетиком цветов, с зеленой лентой под подбородком, завязанной кокетливым бантом. Легкомысленный зонтик от солнца ей одолжила Мег. Подсаживая ее в экипаж, мистер Веструтер поймал себя на мысли, что ее внешний вид удовлетворил бы самого взыскательного из мужчин.
Обычно он выезжал вместе с тщедушным Тайгером, сидящим на козлах, но на этот раз он обошелся без услуг этого юноши. Китти же он с мимолетной улыбкой сказал, что такое сопровождение не обязательно для близких родственников («по сердечной склонности»). Она согласилась с ним, хотя в душу закралась тревога. Но даже самый неисправимый злопыхатель не нашел бы в поведении мистера Веструтера ничего предосудительного от начала и до конца их поездки. Он держался как старший брат, очаровавший ее детское воображение; он посмеивался над ней, но воздерживался от шуток над Фредди; если он ни разу не упомянул о помолвке, то по крайней мере не намекал, что не верит в нее. Только в самом конце прогулки, за которую Китти поблагодарила его от всей души, приоткрыл он свою маску. Смеющимися глазами он заглянул ей в лицо, нежно взял за подбородок и сказал, как бы лаская словами:
– Глупенькая, недоверчивая, маленькая Китти! Ну, бегите домой, дитя мое! Не могу же я бросить здесь своих лошадей и пойти вместе с вами.
Ее лицо под этой небрежной лаской вспыхнуло; она бросила на него быстрый взгляд, снова опустила глаза и, запинаясь, сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Он не забыл о том, что еще по дороге в Лондон Китти призналась ему, что у нее есть тайный план, который она предпочитает пока не раскрывать. Временами ему казалось, что он уже почти догадывается, в чем заключается этот план. Его немного удивило ее заявление, что она ненавидит мистера Веструтера, хотя в семье всем было известно о ее ребяческом обожании сей замечательной личности. Поразмышляв на эту тему, Фредди пришел к заключению, что Китти просто переросла свое детское увлечение. Но, имея счастливую возможность наблюдать за Китти в присутствии мистера Веструтера, Фредди начал сомневаться в правильности своего вывода. Его тетя Долфинтон в приступе язвительности сообщила ему, что Китти приняла его предложение из чистого каприза; и если тогда он не обратил на эти слова ни малейшего внимания, то сейчас он начал подумывать, что в них есть доля истины. Иначе чем объяснить, почему мисс Чаринг любезничала с ним только в присутствии мистера Веструтера. Джек сопровождал ее на бал в «Пантеоне», но Китти согласилась танцевать с ним только один вальс. Когда он пригласил ее на котильон, она отклонила его предложение.
– Если вам угодно, я согласна на контрданс, – сказала она.
– Но мне не угодно! Что за невоспитанность! Она рассмеялась.
– Значит, я должна разводить с вами церемонии? Нет, я слишком давно вас знаю и не побоюсь сказать, что не могу довериться вам в котильон. Чего скрывать, Джек, у меня так плохо получился с вами вальс. По правде говоря, вальсы и котильоны я могу танцевать только с Фредди.
Итак, мистер Веструтер, склонившись в шутливом поклоне, удовольствовался всего лишь контрдансом; вскоре ему представилась великолепная возможность, если бы он захотел ею воспользоваться, наблюдать, как весело кружится по залу мисс Чаринг с мистером Станденом. Но поскольку он предпочел отчаянно флиртовать с Мег, мисс Чаринг не была уверена, видел ли он эту сценку. Когда они заняли свое место в контрдансе, она сникла и три раза ответила ему невпопад. Когда он повторил свой вопрос, она, извинившись, сказала, что была невнимательна.
– О Фредди размечталась, не иначе, – язвительно сказал мистер Веструтер.
– Нет, вы ошибаетесь, мои мысли просто блуждали. Поскольку дамы, которых мистер Веструтер удостаивал своим вниманием, обычно не давали воли блуждать своим мыслям, он на какое-то мгновение оторопел. Придя в себя, он рассмеялся.
– Каков отпор! Неужели я имел несчастье чем-то обидеть вас, Китти?
Ей не пришлось отвечать на этот вопрос, потому что следующая фигура танца их разлучила. Когда они снова соединились вместе, она спросила его, не думает ли он, что Фредди превосходный танцор.
– Конечно: никто не танцует лучше него, – ответил Джек. – Кто-то может сказать, что это единственное, в чем он успел, если не считать его умение одеваться.
– В таком тоне говорить при мне о Фредди неприлично! – отрезала она.
– Не глупите, Китти!
Она пропустила это замечание мимо ушей и сказала вполне серьезно:
– Самое лучшее, что есть у Фредди – это его доброе сердце.
– Вы хотите сказать, покладистый нрав? – поддразнил ее мистер Веструтер. – Бедняга Фредди!
Она вспыхнула.
– Он ваш кузен, и если вам так нравится, можете смеяться над ним, но надо мной не смейте, Джек.
– Вы ошиблись: то, что переполняет мои чувства, не презрение, а сострадание.
Второй раз в своей жизни мисс Чаринг испытала искушение залепить пощечину в это красивое смеющееся лицо. Она сдержала свое желание и сказала подавленно:
– Полагаю, он еще удивит вас.
– Он уже меня удивил, – ответил мистер Веструтер. Мисс Чаринг вздохнула с большим облегчением, когда танец закончился.
12
Несмотря на то что мистер Веструтер привел ее в некоторое замешательство, Китти осталась довольна результатами стратегии. Она определенно привлекла к себе его внимание. Даже если он не поверил истории с помолвкой (а он всячески демонстрировал, что не поверил), молчаливый уговор обеих заинтересованных сторон скрыть правду, помноженный на явное равнодушие Китти к его особе, вынудил его поменять тактику. Он не сомневался в том, что в его власти положить конец этой комедии в любой момент, когда он только этого пожелает, поскольку ему было прекрасно известно, что она давным-давно обожает его. Но он не мог допустить, чтобы она или же его двоюродный дедушка Мэтью диктовали ему условия либо вынуждали на определенные действия. Ничто не злило его так, как ультиматум мистера Пениквика. Когда-нибудь он женится. В этом, как и в том, что своей женой назовет наивную, выросшую в деревенской глуши Китти, он был уверен.
Он рассчитывал, что мистер Пениквик завещает свое богатство или ей, или ему; кроме того, игрок по натуре, он скорее не взял бы и копейки из этого состояния, чем подчинился предъявленным требованиям. Более того, он готов был биться об заклад, что стоит ему поманить Китти пальцем, как она будет принадлежать ему. Он не боялся конкуренции со стороны своих кузенов. Если ее помолвка с Фредди и поразила его, то всего на какой-то миг: немного поразмыслив, он понял, что побудило ее к этому. Его это позабавило; он даже мог прийти от этого в восхищение; и хотя он и подумывал немного проучить ее, он по-настоящему не сердился на нее за такое проявление характера. Однако каким бы ничтожным соперником ни был Фредди, мистер Веструтер еще не настолько погряз в самоуверенности, чтобы не видеть опасности, которую могли представлять для Китти другие, более интересные воздыхатели. Хорошенькая девушка – а мистер Веструтер к своему удивлению обнаружил, насколько похорошела обученная всем тонкостям моды Китти – представленная в обществе Станденами, в ореоле больших ожиданий, не будет иметь недостатка в поклонниках. Как бы ни гордился мистер Пениквик своим твердым словом, Джек не рискнул бы держать пари, что он его сдержит, появись Китти в Арнсайде под руку с действительно блестящим женихом. Познакомив Китти с шевалье д'Эвроном из чистого озорства, мистер Веструтер недаром не принимал в расчет опасность с этой стороны; он имел для этого свои собственные причины; и если ему было непонятно, почему она поощряет нелепые ухаживания Долфинтона, то он мог себе позволить не обращать на это внимания; были и другие холостяки, представляющие собой гораздо более предпочтительные партии, вот их было бы неразумно сбрасывать со счетов. Особенно одного из них, молодого пэра, не скрывающего своих нежных чувств по отношению к этой живой и искренней девушке. А известный волокита, утративший молодость, не только пригласил ее на танец во время ее дебюта в «Элмаке», но подтвердил свое восхищение ею, прислав букет на другой же день. Настал черед делать свой ход мистеру Веструтеру, хотя он и не собирался плясать под дерзкую дудочку мисс Чаринг. Одно дело посмеиваться над тайными планами девочки, которую он знал с пеленок; совершенно другое – подчиняться им. Он вполне мог понять ее желание приехать в Лондон, но ему было бы больше по душе, если бы она оставалась в Арнсайде, как Спящая красавица. Жениться в ближайшем будущем ему не хотелось; но если Китти сомневалась в его намерении сделать ее своей женой, тогда было бы лучше все свое внимание сосредоточить на ней. Никто лучше чем он не знал, как очаровать и околдовать свою жертву до такого состояния, что все другие просто перестанут для нее существовать. На его счету было множество побед; и если ни одна из его жертв не погибла от неразделенной любви, то здоровье по крайней мере одной леди (по общему мнению, она потеряла всякий здравый смысл) пришло в полный упадок. К счастью, появление на горизонте более пылкого обожателя спасло ее от верной смерти, но встревоженные родители стали предпринимать все мыслимые меры, чтобы оградить своих чувствительных дочерей от мимолетных ухаживаний злостного сердцееда.
Выдержав сразу два отказа мисс Чаринг, которая дважды находила предлог, чтобы отклонить его предложение покататься с ним в его двухколесном экипаже, запряженном парой знаменитых гнедых, мистер Веструтер послал ей через своего грума восхитительный веер из слоновой кости, украшенный тончайшей резьбой, позолотой и расписанный изящными медальонами работы Анжелики Кауффманн. К этому дару он присовокупил письмо, составленное в таких искусных выражениях, что Китти было крайне затруднительно не принять его. Это свадебный подарок, писал мистер Веструтер, от старинного друга, который осмеливается подписаться ее вечно любящим кузеном Джеком, братом если не по крови, то по сердечной склонности.
– Ничего себе! – воскликнула Мег не без обиды. – То, что он дарил мне, ни в какое сравнение не идет с этой вещицей. Наверное, крупно выиграл в карты. Безумно дорогая безделушка, милая Китти!
Прижав ладони к пылающим щекам, Китти сказала:
– Мне не следует принимать такой ценный подарок.
– Помилуй, почему же нет? Разве можно отказаться, дорогая? Подарок сделан с безупречным вкусом, поверьте мне. «Вечно любящий кузен…» Красиво сказано, честное слово!
Итак, когда мистер Веструтер снова пригласил свою «кузину по сердечной склонности» покататься с ним в Ричмонд-парке и полюбоваться на примулы, раскрывшие свои бледные цветы под древними дубами, мисс Чаринг справедливо рассудила, что отказать ему было бы неприлично. Мистеру Веструтеру сопутствовала удача: в назначенный день ярко сияло солнце, что воодушевило мисс Чаринг надеть шляпку в деревенском стиле из шелковой соломки, украшенной с одного бока букетиком цветов, с зеленой лентой под подбородком, завязанной кокетливым бантом. Легкомысленный зонтик от солнца ей одолжила Мег. Подсаживая ее в экипаж, мистер Веструтер поймал себя на мысли, что ее внешний вид удовлетворил бы самого взыскательного из мужчин.
Обычно он выезжал вместе с тщедушным Тайгером, сидящим на козлах, но на этот раз он обошелся без услуг этого юноши. Китти же он с мимолетной улыбкой сказал, что такое сопровождение не обязательно для близких родственников («по сердечной склонности»). Она согласилась с ним, хотя в душу закралась тревога. Но даже самый неисправимый злопыхатель не нашел бы в поведении мистера Веструтера ничего предосудительного от начала и до конца их поездки. Он держался как старший брат, очаровавший ее детское воображение; он посмеивался над ней, но воздерживался от шуток над Фредди; если он ни разу не упомянул о помолвке, то по крайней мере не намекал, что не верит в нее. Только в самом конце прогулки, за которую Китти поблагодарила его от всей души, приоткрыл он свою маску. Смеющимися глазами он заглянул ей в лицо, нежно взял за подбородок и сказал, как бы лаская словами:
– Глупенькая, недоверчивая, маленькая Китти! Ну, бегите домой, дитя мое! Не могу же я бросить здесь своих лошадей и пойти вместе с вами.
Ее лицо под этой небрежной лаской вспыхнуло; она бросила на него быстрый взгляд, снова опустила глаза и, запинаясь, сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51