Я все, все слышала!
— Как, и вы, Ольга Витальевна? — изумилась Юля. Ольга Витальевна густо покраснела, но все же нашла в себе силы для оправдания:
— А разве я одна? Вот и наша бескомпромиссная Лариса тоже не побрезговала переговорами с бывшим супругом. Даже в любви клялась!
Женщины пристыженно замолчали, угнетенные собственным падением и разочарованные моральной слабостью других. Такая густая, плотная и напряженная тишина сгустилась в комнате, что стало трудно дышать.
— Надо сдаваться, — первой нарушила молчание Алена. — Больше ждать нельзя. Мне-то все равно, но вот Юля…
— Мне, в общем-то, тоже все равно, но Юлечку действительно жалко, — согласилась Лариса, пряча глаза.
— Придется спасать бедную Юлечку! — вздохнула Ольга Витальевна.
— Конечно, чего уж выкобениваться, давно пора! — Это, конечно, Надя. — Юлька вон уже на скелет похожа, краше в гроб кладут.
— Между прочим, я давно это предлагала, только меня не слушали! — гордо заявила Лиза, довольная тем, что все наконец убедились в ее правоте. И добавила для приличия:
— Но, конечно, мы сделаем это только для Юли!
Однако виновница небывалого единодушия внезапно заартачилась.
— Не надо! — заявила она. — Вы не должны ничего делать только ради меня. Не обращайте на меня внимания, поступайте, как считаете нужным. Я еще продержусь немного. Ведь я ела эту рыбу только потому, что Алена сказала, что вы уже сыты.
— Ну, что ты, что ты! — наперебой закричали дружные голоса.
— Мы не можем спокойно наблюдать, как погибает человек! К тому же, мы не для тебя стараемся, но и для себя тоже. Правда, девочки?
— Да-да, конечно! — одобрительно загудели голоса.
Наконец согласие было получено. Преодолевая головокружение и слабость, дружная компания, кроме оставшейся в постели Юли, гуськом направилась в холл, пряча друг от друга глаза.
Щелкнул пульт телевизора.
— Мы просим прощения! — Слова выдавливались из горла тяжело, точно засохшая паста из тюбика. — Пожалуйста, простите нас! Мы были не правы! Мы поняли свою ошибку! Мы согласны на все!
Хозяин по ту сторону экрана легким кивком принял извинения. Экран погас. И сразу же зажегся свет и захлестала вода в раскрученных кранах, грозя затопить пол, на кухне послышался знакомый гул, и продуктовый лифт, жизнерадостно подвывая, спустился вниз.
Пока Ольга Витальевна распоряжалась приготовлением диетического ужина, который должен был поддержать угасавшие силы, но ни в коем случае не отяжелить желудок, чтобы не подорвать здоровье, Надя что-то прошептала Ларисе на ухо. Та согласно кивнула:
— Да, пожалуй, пригласи его… Это будет выглядеть, как жест доброй воли.
И Ольга Витальевна согласилась с ее предложением, и Алена… А Лиза, та была просто в восторге!
И наконец, делегированная всеобщим молчаливым согласием, Надя направилась в холл. Остальные нерешительно следовали за ней.
— Мы приглашаем вас сегодня на торжественный ужин!
Изображение на экране не торопилось с ответом.
— Мы очень, очень вас просим, — сжимая руки на груди, промолвила Надя с внезапной пылкостью.
— Действительно, Игорь, хватит от нас скрываться, мы не кусаемся, — кокетливо улыбнулась Лариса, а Ольга Витальевна рассудила:
— Худой мир лучше доброй ссоры.
— Конечно, мое мнение для вас ничего не значит, — начала было Алена и смутилась. — Но… Приходите!
Юля ничего не сказала, потому что, выпив немного разбавленного молока, она лежала в постели и думала о том, когда же их мучения наконец закончатся. Ведь еще Соломон когда-то сказал: «И это пройдет…»
— Пожалуй, перенесем нашу первую встречу на завтра, когда вы будете в лучшей форме, чем сейчас, — наконец милостиво улыбнулся хозяин острова и мягко заметил с экрана:
— Я рад, что недоразумения между нами закончились. В наших отношениях наступает новая эра, эра любви!
Однако недоразумения только начинались.
— Слушайте, нам надо поговорить, — воровато оглядываясь, проговорила Надя, бочком входя в комнату Ларисы. — Пойдемте в сад…
Точно тайные союзники, они молча вышли на террасу и торопливо направились в сад.
— Я вот что хотела предложить, — произнесла Надя, отойдя на порядочное расстояние от дома. — Сегодня вечером он заявится к нам. Надо этим воспользоваться!
— Как? — с безнадежным видом спросила Лариса. Именно над этой проблемой она ломала голову целый день.
— Предлагаю сделать так: вы будете его отвлекать разговорами, а я тем временем возьму тяжелый подсвечник и стукну его по голове.
— Зачем?
— Как зачем? — возмутилась Надя. — Ну, в общем… Мы сразу же станем свободны, сможем делать, что захотим.
— Мы и так можем делать, что захотим. Естественно, лишь в пределах данного острова. Но если мы его убьем, то после этого мы действительно застрянем здесь навсегда.
— Почему? — тупо спросила Надя.
— А каким образом мы отсюда выберемся?
— Ну, не знаю… Построим лодку из подручного материала, или что-то в этом роде… Разожжем костер…
— Детский лепет! — усмехнулась Лариса с видом превосходства. — В том-то и вся прелесть, что он нам нужен живым. И он это прекрасно знает…
Несколько минут они молча прогуливались между деревьев.
Ослепительно сияло солнце, на лица ложилась беглая кружевная тень, листья платана деловито шушукались над головой, сплетничая о чем-то важном.
— Ну, тогда надо его схватить и связать. — Надя решительно встряхнула рыжей гривой. — А потом потребовать от него, чтобы он нас отпустил.
— А если он не согласится? — усмехнулась Лариса. — Что тогда?
— Можно его заставить.
— Как? Под угрозой смерти? Уверяю тебя, он сам прекрасно понимает, что нам невыгодно его отправить на тот свет. На это все и рассчитано! Мы будем жить, только когда он жив. Еда, вода и все такое… А если его не будет, то и мы очень быстро отправимся за ним на тот свет!
Они печально замолчали. Надя понурила голову, сознавая справедливость сказанного.
— А что если его пытать? — с надеждой вскинулась она. — Хотя бы попугать для виду? Он не выдержит боли и согласится на наши условия!
— Да ты что, в своем уме? — Лариса брезгливо сморщилась.
Нет, подобного варварства она не может допустить. Рано или поздно эта история попадет в прессу или на ТВ, и тогда она лично будет выглядеть не лучшим образом в глазах общественности.
— Как только тебе могло прийти это в голову? — возмутилась она.
— Но что же делать?
— Ты вообще представляешь, как это будет выглядеть? Ты сможешь сделать это? Не расплачешься, когда увидишь страдания человека? Ты ведь нормального среднего воспитания, не фашистка… Или я ошибаюсь? — Надя молча согласилась с собеседницей. Действительно, если дело дойдет до подобных крайностей, вряд ли она выдержит вид пыток.
— Но что же делать? — воскликнула она, вздыхая. — Должен же быть какой-нибудь выход!
— Выход обязательно найдется! — оптимистически произнесла Лариса. — Послушай, что я придумала…
И Надя заговорщически склонила к ней свою рыжую голову.
* * *
Торжественный вечер был в разгаре. Звучала негромкая музыка, в столовой был сервирован роскошный стол, а мелодичный перезвон ножей и вилок служил приятным аккомпанементом беседе. Прекрасные туалеты дам подчеркивали праздничность момента, а строгий костюм почетного гостя служил выразительным фоном уютного вечера.
— Не хотите ли еще фаршированной рыбы, Игорь Георгиевич?
— Возьмите кусочек пирога. Ольга Витальевна научилась изумительно готовить пирог…
— А вот еще кокотт с шампиньонами…
— А почему вы ничего не пьете? Может быть, вина?
Мягко и вкрадчиво звучали женские голоса, обволакивая его сладостной пеленой. И он с наслаждением отдался уюту и спокойствию этого вечера. Он так их всех любил! Долгими днями он наблюдал за ними, выучил наизусть интонации их голосов, их привычки, капризы, причуды… Теперь он был на седьмом небе. Наконец-то началось то, ради чего и заварилась эта каша.
Наконец-то его любят, уважают, боготворят…
Лариса сидела как на иголках. Во время ужина она старалась не привлекать к себе внимания, предпочитая находиться в тени. Не все было благополучно в ее отношениях с мужем, далеко не все… И в ее планы не входило напоминать ему об этом.
Надя то и дело поднимала пронзительные зеленоватые глаза на сидевшего напротив нее человека, с удовольствием подмечая его любопытный взгляд, то и дело нырявший в глубокий вырез ее платья (они с Ларисой долго подбирали экипировку для парадного ужина, и их задумка, похоже, блестяще удалась). В голове у девушки лениво вертелись снисходительные мысли. «А он ничего… — думала она, томно улыбаясь и кокетливо опуская ресницы. — Староват, конечно, но все же он лучше, чем Алешка непонятного пола».
Сладкая мелодия неторопливо текла в полумраке, обвивая их неразличимыми путами.
— Можно пригласить вас на танец? — В Надиных глазах отражались светящиеся точки свечей, придавая им какое-то странное, бесовское выражение.
Вскоре они уже плавно кружились по залу.
— Я так долго мечтал об этом мгновении, — еле слышно прошептал он, поддерживая рукой гибкий девичий стан.
— Я тоже. — Надя опустила глаза, чтобы погасить насмешливый блеск.
Она помолчала и добавила:
— Простите меня за мои глупые слова, которые я тогда сказала. Ну, в самый первый день… Это не со зла. Я была тогда ужасно расстроена.
— А теперь?
— А теперь нет. — Она даже не делала усилий, чтобы лгать. Ложь выходила у нее так легко и привычно, как будто не было ничего более естественного на свете, чем вранье.
— Становится жарко, — смущенно произнес ее партнер чуть погодя. — Не возражаете, если я сниму пиджак?
— Валяйте! — милостиво разрешила дама, сохраняя очаровательную улыбку на устах. Милый контраст между грубыми словами и смазливой мордашкой, которая без смущения выдавала подобные перлы, казался обворожительным.
Пиджак небрежно повис на спинке стула. А еще через секунду чья-то гибкая рука незаметно скользнула с инспекторской проверкой в карман.
Краем глаза Надя видела, как, обшарив карманы, Лариса неслышно выскользнула из зала. «Операция началась! — со смешком подумала она. — Надо задурить этому типу голову, чтобы он забыл обо всем на свете. Кроме меня, конечно». И она еще сильнее прижалась в танце к партнеру.
Остальные следили за вальсирующей парой, то и дело настороженно поглядывая на дверь.
Лариса не возвращалась. Ее могли хватиться в любую секунду.
— Ну что? — вздох облегчения прокатился по залу, когда наконец, спустя добрые полчаса, она появилась в зале.
— Ничего! — ответила она мрачным голосом. Тон ее слов ярко свидетельствовал о постигшей неудаче. — Бесполезно!
Услышав ее ответ, женщины уныло потупились. Еще один призрачный шанс на спасение оказался ложным…
Раз ничего не вышло из Ларисиной затеи, подумала Лиза, морща светленькие бровки, пора начинать собственную игру…
— А меня не хотите пригласить? — С нервной улыбкой она возникла на пути танцующей пары. — Что-то ты, Наденька, затанцевалась совсем. Не пора ли тебе отдохнуть?
Зло сверкнув зеленоватыми глазами, Надя послушно отошла в сторону.
Эта Дубровинская! Как Она ненавидит эту самовлюбленную дуру! Из-за ее нахальства сокровенные Надины надежды могут пойти прахом.
А виновница ее дурного настроения в этот момент уже строила далеко идущие планы, как очаровать тюремщика своей прелестью и добиться от него кое-каких режимных поблажек…
Вернувшись из разведки, Ларисе с трудом удавалось сохранять постную мину на лице. Если бы не необходимость скрывать свое настроение от остальных, она бы заплясала от радости, забила бы в ладоши и во все горло заорала бы победную песню. Наконец-то перед ней открылись долгожданные перспективы! Отныне путь к свободе совершенно перестал ее волновать, и даже наоборот. Отныне ее мечтой стало подольше задержаться на острове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Как, и вы, Ольга Витальевна? — изумилась Юля. Ольга Витальевна густо покраснела, но все же нашла в себе силы для оправдания:
— А разве я одна? Вот и наша бескомпромиссная Лариса тоже не побрезговала переговорами с бывшим супругом. Даже в любви клялась!
Женщины пристыженно замолчали, угнетенные собственным падением и разочарованные моральной слабостью других. Такая густая, плотная и напряженная тишина сгустилась в комнате, что стало трудно дышать.
— Надо сдаваться, — первой нарушила молчание Алена. — Больше ждать нельзя. Мне-то все равно, но вот Юля…
— Мне, в общем-то, тоже все равно, но Юлечку действительно жалко, — согласилась Лариса, пряча глаза.
— Придется спасать бедную Юлечку! — вздохнула Ольга Витальевна.
— Конечно, чего уж выкобениваться, давно пора! — Это, конечно, Надя. — Юлька вон уже на скелет похожа, краше в гроб кладут.
— Между прочим, я давно это предлагала, только меня не слушали! — гордо заявила Лиза, довольная тем, что все наконец убедились в ее правоте. И добавила для приличия:
— Но, конечно, мы сделаем это только для Юли!
Однако виновница небывалого единодушия внезапно заартачилась.
— Не надо! — заявила она. — Вы не должны ничего делать только ради меня. Не обращайте на меня внимания, поступайте, как считаете нужным. Я еще продержусь немного. Ведь я ела эту рыбу только потому, что Алена сказала, что вы уже сыты.
— Ну, что ты, что ты! — наперебой закричали дружные голоса.
— Мы не можем спокойно наблюдать, как погибает человек! К тому же, мы не для тебя стараемся, но и для себя тоже. Правда, девочки?
— Да-да, конечно! — одобрительно загудели голоса.
Наконец согласие было получено. Преодолевая головокружение и слабость, дружная компания, кроме оставшейся в постели Юли, гуськом направилась в холл, пряча друг от друга глаза.
Щелкнул пульт телевизора.
— Мы просим прощения! — Слова выдавливались из горла тяжело, точно засохшая паста из тюбика. — Пожалуйста, простите нас! Мы были не правы! Мы поняли свою ошибку! Мы согласны на все!
Хозяин по ту сторону экрана легким кивком принял извинения. Экран погас. И сразу же зажегся свет и захлестала вода в раскрученных кранах, грозя затопить пол, на кухне послышался знакомый гул, и продуктовый лифт, жизнерадостно подвывая, спустился вниз.
Пока Ольга Витальевна распоряжалась приготовлением диетического ужина, который должен был поддержать угасавшие силы, но ни в коем случае не отяжелить желудок, чтобы не подорвать здоровье, Надя что-то прошептала Ларисе на ухо. Та согласно кивнула:
— Да, пожалуй, пригласи его… Это будет выглядеть, как жест доброй воли.
И Ольга Витальевна согласилась с ее предложением, и Алена… А Лиза, та была просто в восторге!
И наконец, делегированная всеобщим молчаливым согласием, Надя направилась в холл. Остальные нерешительно следовали за ней.
— Мы приглашаем вас сегодня на торжественный ужин!
Изображение на экране не торопилось с ответом.
— Мы очень, очень вас просим, — сжимая руки на груди, промолвила Надя с внезапной пылкостью.
— Действительно, Игорь, хватит от нас скрываться, мы не кусаемся, — кокетливо улыбнулась Лариса, а Ольга Витальевна рассудила:
— Худой мир лучше доброй ссоры.
— Конечно, мое мнение для вас ничего не значит, — начала было Алена и смутилась. — Но… Приходите!
Юля ничего не сказала, потому что, выпив немного разбавленного молока, она лежала в постели и думала о том, когда же их мучения наконец закончатся. Ведь еще Соломон когда-то сказал: «И это пройдет…»
— Пожалуй, перенесем нашу первую встречу на завтра, когда вы будете в лучшей форме, чем сейчас, — наконец милостиво улыбнулся хозяин острова и мягко заметил с экрана:
— Я рад, что недоразумения между нами закончились. В наших отношениях наступает новая эра, эра любви!
Однако недоразумения только начинались.
— Слушайте, нам надо поговорить, — воровато оглядываясь, проговорила Надя, бочком входя в комнату Ларисы. — Пойдемте в сад…
Точно тайные союзники, они молча вышли на террасу и торопливо направились в сад.
— Я вот что хотела предложить, — произнесла Надя, отойдя на порядочное расстояние от дома. — Сегодня вечером он заявится к нам. Надо этим воспользоваться!
— Как? — с безнадежным видом спросила Лариса. Именно над этой проблемой она ломала голову целый день.
— Предлагаю сделать так: вы будете его отвлекать разговорами, а я тем временем возьму тяжелый подсвечник и стукну его по голове.
— Зачем?
— Как зачем? — возмутилась Надя. — Ну, в общем… Мы сразу же станем свободны, сможем делать, что захотим.
— Мы и так можем делать, что захотим. Естественно, лишь в пределах данного острова. Но если мы его убьем, то после этого мы действительно застрянем здесь навсегда.
— Почему? — тупо спросила Надя.
— А каким образом мы отсюда выберемся?
— Ну, не знаю… Построим лодку из подручного материала, или что-то в этом роде… Разожжем костер…
— Детский лепет! — усмехнулась Лариса с видом превосходства. — В том-то и вся прелесть, что он нам нужен живым. И он это прекрасно знает…
Несколько минут они молча прогуливались между деревьев.
Ослепительно сияло солнце, на лица ложилась беглая кружевная тень, листья платана деловито шушукались над головой, сплетничая о чем-то важном.
— Ну, тогда надо его схватить и связать. — Надя решительно встряхнула рыжей гривой. — А потом потребовать от него, чтобы он нас отпустил.
— А если он не согласится? — усмехнулась Лариса. — Что тогда?
— Можно его заставить.
— Как? Под угрозой смерти? Уверяю тебя, он сам прекрасно понимает, что нам невыгодно его отправить на тот свет. На это все и рассчитано! Мы будем жить, только когда он жив. Еда, вода и все такое… А если его не будет, то и мы очень быстро отправимся за ним на тот свет!
Они печально замолчали. Надя понурила голову, сознавая справедливость сказанного.
— А что если его пытать? — с надеждой вскинулась она. — Хотя бы попугать для виду? Он не выдержит боли и согласится на наши условия!
— Да ты что, в своем уме? — Лариса брезгливо сморщилась.
Нет, подобного варварства она не может допустить. Рано или поздно эта история попадет в прессу или на ТВ, и тогда она лично будет выглядеть не лучшим образом в глазах общественности.
— Как только тебе могло прийти это в голову? — возмутилась она.
— Но что же делать?
— Ты вообще представляешь, как это будет выглядеть? Ты сможешь сделать это? Не расплачешься, когда увидишь страдания человека? Ты ведь нормального среднего воспитания, не фашистка… Или я ошибаюсь? — Надя молча согласилась с собеседницей. Действительно, если дело дойдет до подобных крайностей, вряд ли она выдержит вид пыток.
— Но что же делать? — воскликнула она, вздыхая. — Должен же быть какой-нибудь выход!
— Выход обязательно найдется! — оптимистически произнесла Лариса. — Послушай, что я придумала…
И Надя заговорщически склонила к ней свою рыжую голову.
* * *
Торжественный вечер был в разгаре. Звучала негромкая музыка, в столовой был сервирован роскошный стол, а мелодичный перезвон ножей и вилок служил приятным аккомпанементом беседе. Прекрасные туалеты дам подчеркивали праздничность момента, а строгий костюм почетного гостя служил выразительным фоном уютного вечера.
— Не хотите ли еще фаршированной рыбы, Игорь Георгиевич?
— Возьмите кусочек пирога. Ольга Витальевна научилась изумительно готовить пирог…
— А вот еще кокотт с шампиньонами…
— А почему вы ничего не пьете? Может быть, вина?
Мягко и вкрадчиво звучали женские голоса, обволакивая его сладостной пеленой. И он с наслаждением отдался уюту и спокойствию этого вечера. Он так их всех любил! Долгими днями он наблюдал за ними, выучил наизусть интонации их голосов, их привычки, капризы, причуды… Теперь он был на седьмом небе. Наконец-то началось то, ради чего и заварилась эта каша.
Наконец-то его любят, уважают, боготворят…
Лариса сидела как на иголках. Во время ужина она старалась не привлекать к себе внимания, предпочитая находиться в тени. Не все было благополучно в ее отношениях с мужем, далеко не все… И в ее планы не входило напоминать ему об этом.
Надя то и дело поднимала пронзительные зеленоватые глаза на сидевшего напротив нее человека, с удовольствием подмечая его любопытный взгляд, то и дело нырявший в глубокий вырез ее платья (они с Ларисой долго подбирали экипировку для парадного ужина, и их задумка, похоже, блестяще удалась). В голове у девушки лениво вертелись снисходительные мысли. «А он ничего… — думала она, томно улыбаясь и кокетливо опуская ресницы. — Староват, конечно, но все же он лучше, чем Алешка непонятного пола».
Сладкая мелодия неторопливо текла в полумраке, обвивая их неразличимыми путами.
— Можно пригласить вас на танец? — В Надиных глазах отражались светящиеся точки свечей, придавая им какое-то странное, бесовское выражение.
Вскоре они уже плавно кружились по залу.
— Я так долго мечтал об этом мгновении, — еле слышно прошептал он, поддерживая рукой гибкий девичий стан.
— Я тоже. — Надя опустила глаза, чтобы погасить насмешливый блеск.
Она помолчала и добавила:
— Простите меня за мои глупые слова, которые я тогда сказала. Ну, в самый первый день… Это не со зла. Я была тогда ужасно расстроена.
— А теперь?
— А теперь нет. — Она даже не делала усилий, чтобы лгать. Ложь выходила у нее так легко и привычно, как будто не было ничего более естественного на свете, чем вранье.
— Становится жарко, — смущенно произнес ее партнер чуть погодя. — Не возражаете, если я сниму пиджак?
— Валяйте! — милостиво разрешила дама, сохраняя очаровательную улыбку на устах. Милый контраст между грубыми словами и смазливой мордашкой, которая без смущения выдавала подобные перлы, казался обворожительным.
Пиджак небрежно повис на спинке стула. А еще через секунду чья-то гибкая рука незаметно скользнула с инспекторской проверкой в карман.
Краем глаза Надя видела, как, обшарив карманы, Лариса неслышно выскользнула из зала. «Операция началась! — со смешком подумала она. — Надо задурить этому типу голову, чтобы он забыл обо всем на свете. Кроме меня, конечно». И она еще сильнее прижалась в танце к партнеру.
Остальные следили за вальсирующей парой, то и дело настороженно поглядывая на дверь.
Лариса не возвращалась. Ее могли хватиться в любую секунду.
— Ну что? — вздох облегчения прокатился по залу, когда наконец, спустя добрые полчаса, она появилась в зале.
— Ничего! — ответила она мрачным голосом. Тон ее слов ярко свидетельствовал о постигшей неудаче. — Бесполезно!
Услышав ее ответ, женщины уныло потупились. Еще один призрачный шанс на спасение оказался ложным…
Раз ничего не вышло из Ларисиной затеи, подумала Лиза, морща светленькие бровки, пора начинать собственную игру…
— А меня не хотите пригласить? — С нервной улыбкой она возникла на пути танцующей пары. — Что-то ты, Наденька, затанцевалась совсем. Не пора ли тебе отдохнуть?
Зло сверкнув зеленоватыми глазами, Надя послушно отошла в сторону.
Эта Дубровинская! Как Она ненавидит эту самовлюбленную дуру! Из-за ее нахальства сокровенные Надины надежды могут пойти прахом.
А виновница ее дурного настроения в этот момент уже строила далеко идущие планы, как очаровать тюремщика своей прелестью и добиться от него кое-каких режимных поблажек…
Вернувшись из разведки, Ларисе с трудом удавалось сохранять постную мину на лице. Если бы не необходимость скрывать свое настроение от остальных, она бы заплясала от радости, забила бы в ладоши и во все горло заорала бы победную песню. Наконец-то перед ней открылись долгожданные перспективы! Отныне путь к свободе совершенно перестал ее волновать, и даже наоборот. Отныне ее мечтой стало подольше задержаться на острове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60