Это была женщина. На ней солнечные очки, но ошибка исключена. Это Рейчел.
Я взглянул на Ленни. Тот не скрывал удивления. Тикнер показал очередное фото. И еще одно. И еще. Все они были сделаны у госпиталя. На восьмом снимке Рейчел входит в здание. На девятом, сделанном часом позже, выхожу я, один. На десятом (судя по штампу внизу, через шесть минут) из той же двери выходит Рейчел.
Поначалу у меня голова пошла кругом. Я просто ничего не мог сообразить, а времени хоть как-то привести мысли в порядок не было. Ленни быстрее меня сумел взять себя в руки:
– Все, свободны.
– Не желаете прокомментировать снимки?
Я открыл было рот, но вдруг почувствовал огромную усталость.
– Убирайтесь, – на сей раз решительно потребовал Ленни. – Немедленно.
Глава 29
– Ленни. – Я сел в постели.
Он убедился, что дверь закрыта достаточно плотно, и сказал:
– Да. Они считают, что это твоих рук дело. Или, вернее, твоих и Рейчел. У вас была связь. Она сперва убила мужа (не знаю, подозревают ли они и тебя в соучастии), затем вы вдвоем избавились от Моники (как именно, непонятно), управились с Тарой и выпотрошили Эдгара.
– Чушь! – отрезал я.
Ленни промолчал.
– В меня ведь тоже стреляли, не забыл?
– Помню.
– Так что же, по-ихнему выходит, я сам в себя стрелял?
– Не знаю. Но в любом случае говорить с ними тебе больше не следует. Теперь у них есть улики. Ты можешь отрицать факт своих взаимоотношений с Рейчел до посинения, однако же Моника что-то подозревала и даже наняла частного детектива. Теперь подумай сам. Детектив работает. Он делает снимки и передает Монике. Затем твоя жена гибнет, ребенок исчезает, а тесть становится на два миллиона долларов беднее. Проходит полтора года. Отец Моники лишается очередных двух миллионов, а вы с Рейчел лжете, будто не видитесь друг с другом.
– Мы не лжем.
Ленни и ухом не повел.
Я собрал все свое терпение.
– Я же говорил, могу лишь повторить. Все это слишком сложно. Ведь я мог просто присвоить выкуп, разве не так? Мне совершенно не нужно было нанимать этого малого и сажать в машину с каким-то ребенком. А как насчет моей сестры? Или они считают, что я убил и ее?
– Не забывай про фотографии, – глухо произнес Ленни.
– Впервые их вижу.
– Ты хочешь сказать, что действительно не встречался с Рейчел после колледжа? Что в супермаркете вы и впрямь столкнулись случайно?
– Ну конечно! И ты это знаешь. Как и то, что от тебя у меня нет секретов.
Он задумался – слишком надолго, пожалуй.
– От Ленни-друга у тебя секретов быть не может.
– Вот именно. А уж от Ленни-адвоката и подавно ничего не утаил бы.
– Однако о сделке ты не сказал ни тому ни другому, – тихо попрекнул Ленни.
Это правда.
– Нам не хотелось никого посвящать в это дело.
«Ничего ему не ясно, и винить не за что», – подумал я.
– Ясно. Еще одно. Как тебе удалось отыскать в подвале лазерный диск?
– У меня была Дина Левински.
– Дина-пышечка?
– Туго ей приходилось в школе, – сказал я. – Ты даже не представляешь, насколько туго.
От моих сантиментов Ленни отмахнулся:
– Действительно не представляю. А что она делала у тебя дома?
Я рассказал, как было дело. Ленин поморщился:
– Стало быть, она сказала, что теперь у нее все в порядке? Что она замужем?
– Да.
– Все врет.
– А ты откуда знаешь?
– Я даю юридические советы ее тетке. Дина Левински не выходит из психиатрических лечебниц с восемнадцати лет. Какое-то время назад она даже попала в тюрьму за нападение на человека. И замужем она никогда не была. Сомневаюсь, что она устраивает выставки картин.
Я растерялся. Мне вспомнился настойчивый взгляд Дины, ее побелевшее лицо и слова: «Ты ведь знаешь, кто стрелял в тебя, Марк, не так ли?»
Что она, черт побери, хотела этим сказать?
– Надо бы все это как следует обмозговать, – сказал Ленни, почесывая подбородок. – У меня есть кое-какие источники, задействую их. А ты позвони мне, если что-нибудь прояснится, идет?
– Конечно.
– Но обещай не говорить им ни слова. А то они только спят и видят, как бы тебя за решетку упечь. – Ленни поднял руку, пресекая мои возражения. – У них и сейчас достаточно оснований для ареста, а может, и обвинение готово. Положим, точка над i поставлена. Но вспомни дело Скейкела. Тогда у полиции улик было еще меньше, а все-таки его осудили. Словом, если эта публика сюда вернется, обещай: ни слова.
Я пообещал – не в последнюю очередь потому, что власти встали на ложный путь и сотрудничество с ними не поможет мне вернуть дочь. Это главное. Ленни оставил меня одного. Я попросил его перед уходом выключить свет, что он и сделал. Но темно в палате не стало. В больницах никогда не бывает совершенно темно.
Я попробовал собраться с мыслями. Что же все-таки происходит? Тикнер унес эти непонятные фотографии. Жаль. Хотелось бы еще раз взглянуть. Хотя при любом раскладе появление Рейчел в больнице оставалось загадкой. А может, фотографии – фальшивка? В наши дни цифровых технологий такие фокусы нетрудно проделать. Может, вот и все объяснение? Я подумал о Дине Левински. Чем же объясняется ее загадочный визит? Почему она спросила, любил ли я Монику? Почему она считает, будто я знаю, кто в меня стрелял?
Дверь открылась.
– Кто в тереме живет?
Зия.
– Привет. – Она критически оглядела меня и небрежно махнула рукой. – Вот под этим предлогом ты и манкируешь своими обязанностями?
– Вчера вроде было мое ночное дежурство?
– Вроде.
– Извини, так уж получилось.
– А так они оторвали от кровати мою задницу, да еще, между прочим, прямо посредине весьма эротического сна. – Зия указала большим пальцем за спину. – Что это за здоровенный негр в коридоре?
– С бритым черепом, в темных очках?
– Он самый. Коп?
– Агент ФБР.
– Не познакомишь? В порядке компенсации за прерванный сон.
– Обязательно, – сказал я. – Пока он меня не арестовал.
– Можно и после.
Я улыбнулся. Зия присела на край кровати. Я быстро объяснил ей происходящее. Никаких идей по ходу рассказа у нее не возникло. Она не задала ни единого вопроса. Просто слушала, и это было именно то, в чем я нуждался.
Я как раз подошел к тому, что меня всерьез подозревают в убийстве жены, похищении собственной дочери и вымогательстве, когда зазвонил мобильный телефон. Мы оба – врачи все-таки – удивились, ведь мобильники в больнице – табу. Я поспешно поднес аппарат к уху.
– Марк? – это была Рейчел.
– Ты где?
– Гоняюсь за деньгами.
– Что-что?
– Все произошло, как я и думала. Они обыскали сумку, но датчика в купюрах не заметили. Сейчас я еду по набережной Гарлем-Ривер. Они примерно на милю впереди.
– Надо поговорить.
– Как там Тара? Вернули ее тебе?
– Это была ловушка. Они издали показали мне ребенка. Но к Таре он не имеет никакого отношения.
Наступило молчание.
– Рейчел?
– У меня проблемы, Марк.
– Какие?
– Меня прилично отделали. В парке. Ничего страшного, но мне нужна твоя помощь.
– Минуту. Моя машина здесь. На чем же ты едешь за ними?
– Видел на кругу фургон?
– Да.
– Я его украла. Это старая модель, завести напрямую нетрудно. Надеюсь, до утра хозяин не хватится.
– Рейчел, полиция считает, что все случившееся – наших с тобой рук дело. Что у нас роман. На диске оказались фотографии, и на них ты. У входа ко мне на работу.
Снова повисло молчание, нарушаемое лишь шорохами в мобильнике.
– Рейчел?
– Ты где сейчас? – спросила она.
– В Пресвитерианской больнице.
– Все в порядке?
– Ушибы. Но ничего страшного.
– Полицейские там?
– И федералы вдобавок. Некто Тикнер. Знаешь такого?
– Да, – едва слышно ответила Рейчел. – Ну и какие у тебя планы?
– Ты о чем, собственно?
– Собираешься сам разбираться, или пусть Тикнер с Риганом ведут дело?
Жаль, что Рейчел не рядом. Хотелось спросить ее про фотографии и звонок ко мне домой.
– Вряд ли это теперь имеет значение. Ты была права с самого начала. Это подстава. Волосы скорее всего не Тарины.
Снова шорохи.
– Ты что-то сказала?
– У тебя есть представление о том, что такое ДНК?
– Самое общее.
– Долго объяснять, но ДНК анализируют слой за слоем, требуется по меньшей мере двадцать четыре часа, чтобы достоверно убедиться в совпадении состава слоев.
– Ну и что?
– Я только что связывалась с лаборантом – помнишь, я говорила тебе о нем? В его распоряжении было только восемь часов. Но насколько можно судить на этом этапе...
– Да?
– Волосы в пакетике, который тебе передал в последний раз Эдгар, совпадают с твоими. – Мне показалось, что я ослышался. Рейчел издала какой-то звук, похожий на вздох. – Иными словами, лаборант не исключает, что отец ребенка – ты. И тогда, выходит, никакой подставы тут нет.
Я едва не выронил телефон. Заметив это, Зия подвинулась ближе. Я вновь сосредоточился: «Думай. Прочь эмоции. Реконструируй картину». Я прикинул свои возможности. Тикнер с Риганом ни за что мне не поверят. И не выпустят отсюда. Вероятно, нас с Рейчел арестуют. Положим, мне удастся доказать свою невиновность. Но почему я, собственно, должен это делать?
Есть ли хоть один шанс, что дочь жива?
Это главное. Если есть, надо возвращаться к изначальному плану. Сотрудничество с властями, особенно если иметь в виду их подозрения на мой счет, ничего не даст. Что, если, как говорится в записке похитителей, у них в полиции крот? В настоящий момент тот, кто взял сумку (не важно, кто), понятия не имеет, что по пятам за ним следует Рейчел. А что будет, если вмешаются полиция и федералы? Похитители ударятся в панику и выкинут что-нибудь абсолютно непредсказуемое.
Есть и еще одно обстоятельство. Доверяю ли я Рейчел, как прежде? Фотографии, надо признаться, это доверие несколько поколебали. Честно говоря, я в шоке. Тем не менее не остается ничего иного, кроме как счесть всякие сомнения досадной помехой. Следует сосредоточиться на главном. Тара. Как наилучшим образом докопаться до того, что с ней, где она?
– Сильно тебя покалечили? – спросил я.
– Ничего, выживу, – пообещала Рейчел.
– В таком случае жди.
Я отключил телефон и посмотрел на Зию:
– Тебе придется помочь мне выбраться отсюда.
* * *
Тикнер и Риган сидели в дальнем конце коридора, где находилась так называемая докторская гостиная – название, мало подходящее для непритязательной комнаты со стареньким телевизором. Да, еще имелся в наличии миниатюрный холодильник. Тикнер открыл его и обнаружил два пакета с едой, на каждом – имя владельца. Это напомнило ему начальную школу.
Тикнер развалился на диване, давно потерявшем пружины.
– По-моему, сейчас самое время его арестовать.
Риган промолчал.
– Что-то вы и в палате больше молчали. Что там у вас на уме, выкладывайте.
– Меня смущают слова Сайдмана. – Риган поскреб пятно на подбородке.
– Какие именно?
– Вы не думаете, что в них что-то есть?
– Вы имеете в виду его заверения в невиновности?
– Ну да.
– Честно говоря, нет, не думаю. А вы ему верите?
– Не знаю, – задумчиво сказал Риган. – Вернее сказать, не понимаю, зачем ему в таком случае понадобились все эти игры с деньгами. Он не мог знать, что мы раскопали лазерный диск и установили за ним слежку. Но пусть даже и зная, все равно непонятно. Зачем гнаться за машиной? Между прочим, ему сильно повезло, запросто мог убиться. Второй раз выскакивает из могилы. Это возвращает нас к началу истории. Если похищение устроил он вместе с Рейчел Миллз, тогда кто в него стрелял? И почему? – Риган покачал головой. – Слишком много дыр.
– Которые мы одну за другой латаем, – возразил Тикнер.
Риган склонил голову набок.
– Не будете же вы отрицать, что мы массу чего накопали сегодня на Рейчел Миллз? – продолжил Тикнер. – Теперь осталось притащить ее сюда и задать жару обоим.
Риган промолчал.
– Ну а теперь что вам не нравится? – досадливо поморщился Тикнер.
– Разбитое окно.
– Не понял.
– Следите за моей мыслью. – Риган выпрямился. – Вернемся к началу, к убийству и похищению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50