– Не понимаю.
Ленни всплеснул руками.
– Сколько раз я просил тебя составить завещание?
– А это-то при чем?! – изумился я.
– А ты подумай. Все последнее время, когда распутывалась эта ужасная история, ты прикидывал, что да как, опираясь на свой профессиональный опыт, верно?
– Положим.
– Ну и я действовал точно так же. Теперь представь себе: вы с Моникой мертвы, Тара плачет в соседней комнате. И тут появляюсь я, Ленни-адвокат. Я сразу понял, что будет дальше.
– И что же?
– Завещания ты так и не составил. Опекунов дочери на случай своей смерти не назначил. Неужели не понимаешь? Ведь в этом случае Тару должны были передать Эдгару.
Я посмотрел на Ленни. Об этом я действительно никогда не задумывался.
– Конечно, твоя мать могла бы опротестовать такое решение. Но учти финансовые возможности Эдгара, а также ее семейные обстоятельства – муж-паралитик – и судимость шестилетней давности за езду в нетрезвом виде. В общем, опекунство Эдгару было бы обеспечено.
– И допустить этого ты не мог.
– Я – крестный Тары. Защищать ее – мой долг.
– А Эдгара ты ненавидишь.
Ленни покачал головой.
– Думаешь, я не простил ему того, что он сделал с моим отцом? Отчасти, пожалуй, да, во всяком случае подсознательно. Но и без этого у меня есть причина его ненавидеть. Эдгар Портсман – воплощенное зло. Посмотри, что он сделал из Моники. Я просто не мог ему позволить сломать жизнь твоей дочери.
– И ты украл Тару.
Ленни молча кивнул.
– Пошел с ней к Бакару.
– Бакар – мой давний клиент. Кое-что из его делишек мне было известно, хотя и не в полном объеме. Я был уверен, что лишнего болтать он не станет. Я сказал, что мне нужна безупречная семья. Деньги не в счет, положение не в счет. Пусть это будут просто хорошие люди.
– Так Тара оказалась у Тансморов.
– Да. Ты должен меня понять. Я считал, что ты мертв. Да и все остальные так думали. Потом, когда выяснилось, что рана не смертельна, возникло подозрение, что тебе навсегда суждено остаться овощем. Ну а когда и оно, к счастью, не подтвердилось, когда ты поправился, было уже поздно признаваться. Я мог угодить в тюрьму. Представляешь, что это значило бы для моей семьи?
– Совершенно не представляю.
– Ты несправедлив, Марк.
– А как я могу быть справедливым в таком положении?
– Слушай, я ведь ни на что не напрашивался. – Теперь Ленни почти кричал. – Просто оказался в большой беде. Я сделал то, что считал нужным, для твоей дочери. Неужели лучше пожертвовать своей семьей?
– Правильно, лучше пожертвовать моей.
– Хочешь правду? Да, конечно, лучше. Я на все пойду, лишь бы защитить своих детей. На все. А ты?
На сей раз я промолчал. Мне нечего было возразить Ленни. Я не задумываясь отдал бы свою жизнь за жизнь дочери. И если уж быть честным до конца, то и вашу – не приведи Бог, конечно.
– А ты, что бы ты сделал на моем месте? – спросил Ленни.
И об этом мне думать не хотелось.
– Ты кое о чем забыл, – сказал я вместо ответа.
Ленни закрыл глаза и промычал что-то невразумительное.
– Как насчет Стейси?
– Никто ей не хотел ничего дурного. Ты обо всем правильно догадался. Она продала Монике револьвер, а когда поняла, зачем он ей понадобился, попыталась вмешаться.
– Но было слишком поздно.
– Да.
– Тебя она видела?
Ленни кивнул.
– Видишь ли, я все ей выложил. И она честно хотела быть полезной. Хотела поступить правильно. Но в конце концов наркотики оказались сильнее ее.
– Она тебя шантажировала?
– Требовала денег. Я дал. Но суть не в деньгах, а в ней самой. Словом, я все рассказал Бакару. Ты должен меня понять. Тогда я еще считал, что у тебя нет шансов выжить. А когда ты все же выкарабкался, понял: так просто ты это дело не оставишь, ведь пропала твоя дочь. Я поговорил с Бакаром. Он выдвинул идею похищения. На этом, мол, можно заработать кучу денег.
– И ты заработал?
Ленни отшатнулся, словно я ударил его по лицу.
– Разумеется, нет. Я отложил свою долю на обучение Тары в колледже. Но сама идея мне понравилась. Все будет выглядеть так, словно Тары больше нет. Дело закрыто, ты успокаиваешься, а мы качаем деньги из Эдгара, часть из них идет Таре. Словом, все выглядело наилучшим образом...
– За исключением...
– Да, за исключением. Узнав о существовании Стейси, эта компания решила, что не может позволить себе зависеть от поведения наркоманки. Остальное тебе известно. Они соблазнили ее деньгами. Тайком записали на пленку. А потом втайне от меня убили.
Я подумал о последних минутах Стейси. Понимала ли она, что ее ждет смерть? Или просто отключилась в ожидании очередной дозы?
– Утечка информации через тебя шла?
Ленни промолчал.
– А им ты сказал, что сведения идут от полиции.
– Неужели ты не понимаешь? Ну какая разница, ведь так или иначе Тару тебе возвращать не собирались. В это время она уже была у Тансморов. После того как выкуп был заплачен, я думал, что дело закончено, все теперь пойдет своим ходом.
– И что помешало?
– Бакару захотелось еще денег.
– Ты был в курсе?
– Нет, комбинацию провели без меня.
– И как ты узнал об этом?
– От тебя, в больнице. Я пришел в ярость. Позвонил Бакару. Успокойтесь, говорит, никто ничего не узнает, нас вычислить невозможно.
– Но ведь вычислили?
Ленни кивнул.
– И ты знал, что я подбираюсь к Бакару. Я сам тебе это сказал по телефону.
– Да.
– Минуту. – У меня вдруг онемела шея. – Бакар решил подчистить концы. Он позвонил двум чокнутым. Женщина, как ее там, Лидия, убила Татьяну. Хеши должен был разобраться с Дениз Ванеш. Но... – Я быстро оценил в уме ситуацию. – Стивена Бакара я застал мертвым. Убили его только что, кровь еще текла. Ни Лидия, ни Хеши сделать этого не могли. Это твоих рук дело, Ленни. – Я посмотрел ему прямо в глаза.
– Думаешь, мне очень хотелось? – В голосе прозвенела ярость.
– Так в чем же дело?
– То есть как это в чем? В колоде Бакара я был джокером. Когда все пошло наперекосяк, он заявил, что направит власти по моему следу. Засвидетельствует, что это я стрелял в тебя и Монику и что я передал ему Тару. Полиция меня, повторяю, ненавидит. Слишком часто я оставлял ее с носом. Да копы только и мечтают поквитаться со мной. Ради этого на любую сделку пойдут.
– И тебя засадили бы? – Ленни вдруг показался мне таким несчастным. – И твоим детям стало бы плохо?
Он кивнул.
– И ты хладнокровно убил человека.
– А что мне оставалось делать? Ты сейчас волком смотришь на меня, но в глубине души наверняка знаешь правду. Это ведь ты заварил кашу. А я расхлебывай, вытаскивай тебя из беды. Вот и попался. Я хотел тебе помочь. Тебе и твоему ребенку. – Он помолчал. – Стреляя в Бакара, я считал, что действую и в твоих интересах.
– В моих?
– Ох, Марк, простой расчет.
– О чем ты?
– А вот о чем. Бакар мертв, все можно свалить на него. Абсолютно все. И дело закрыто. – Ленни встал вплотную ко мне. На мгновение мне показалось, что он собирается обнять меня. Не собрался. – Мне хотелось, чтобы ты обрел покой, Марк.
– И ты написал анонимку, которую нашла Элинор.
– Да.
– Стало быть, добрая цель оправдывает гнусные средства?
– Поставь себя на мое место. Как бы ты поступил?
– Не знаю, – искренне сказал я.
– Я сделал это ради тебя.
Самое печальное заключается в том, что Ленни не лгал. Я посмотрел на него.
– Ленни, ты всегда был моим лучшим другом. Я люблю тебя. Я люблю твою жену. Я люблю твоих детей.
– Ну и как же ты теперь намерен поступить?
– Если я скажу, что сделаю всю эту историю достоянием гласности, ты и меня убьешь?
– Ни за что, – сказал он.
Но при всей моей любви к Ленни, при всей его любви ко мне я не поручусь, что поверил ему.
Эпилог
Прошел год.
Первые два месяца я только и делал, что мотался в Сент-Луис и обратно, вырабатывал вместе с Эйбом и Лорен планы на будущее. Сперва дело шло туго. Несколько недель я не отпускал от себя Тансморов, потом мы с Тарой начали ходить вдвоем на детскую площадку, в зоопарк и так далее. Однако она постоянно оборачивалась. Дочери требовалось время, чтобы привыкнуть ко мне. Это я понимал.
Десять месяцев назад умер во сне отец. После похорон я купил дом в двух кварталах от Эйба с Лорен и переехал туда на постоянное жительство. Эйб и Лорен – удивительные люди. Например, мы называем мою дочь Ташей. Это уменьшительное от «Наташи» и на «Тару» похоже. Как хирургу, делающему пластические операции, мне это нравится. Я все жду, когда что-нибудь пойдет не так. Но пока все в порядке. И пусть это покажется странным, но я даже не задаюсь вопросом, как это получается.
Мать купила квартиру в кондоминиуме и тоже переехала сюда. После смерти папы у нее не осталось причин жить в Каслтоне. Произошло множество трагических событий – отцовский инсульт, гибель Моники и Стейси, похищение Тары. Всем нам требовался второй акт. Я рад, что мама живет поблизости. У нее появился приятель по имени Сай. Она счастлива. Сай мне нравится, и не только потому, что у него есть сезонный билет на футбол. Он веселит маму. Я и забыл, как она умеет заразительно смеяться.
Я часто разговариваю с Верном. Как-то они привезли к нам на весенние каникулы Верна-младшего и Перри. Мы отлично провели время. Верн взял меня на рыбалку. Раньше я никогда не сидел с удочкой. Мне понравилось это занятие. В следующий раз, говорит, поохотимся. «Ни за что», – сказал я, но Верн умеет убеждать.
С Эдгаром Портсманом я почти не общаюсь. Он присылает подарки Таше на день рождения. Дважды звонил. Надеюсь, как-нибудь приедет повидаться с внучкой. Но между нами слишком многое стоит. Ничего ведь не изменилось. Может, дело в неврозах Моники. А может, мы с ней просто были несовместимы. Насколько мне известно, большинство психологических проблем коренится в физиологии, в гормонах, а обстоятельства жизни – уже потом. Не исключено, что ничего нельзя было поделать. Но так или иначе, каковы бы ни были изначальные причины, оба мы ничего не предприняли для спасения Моники.
Лидия – или, если угодно, Лариса Дейн – отделалась легким испугом. Ей грозило обвинение в убийстве, но она сделала двойное сальто – меня, дескать, использовали – и чисто приземлилась. Теперь она снова знаменитость – состоялось загадочное возвращение Пикси по имени Трикси. Лидия играет в фильме, со слезами рассказывает историю своих мучений в жестких руках Хеши. Публика рыдает. Хеши ужасен. Лидия прекрасна. Говорят, скоро запустят телесериал.
Что до контрабандной торговли детьми, ФБР решило «задействовать закон», а это означает, что плохие люди должны предстать перед судом. В данном случае плохие люди – это Стивен Бакар и Дениз Ванеш. Но оба мертвы. Официально власти продолжают вести расследование, однако никому не интересно, чей ребенок где оказался. Оно и к лучшему, мне кажется.
Мы с Рейчел живем вместе. И как может быть иначе, мне представить себе трудно. Стоит подумать о том, что я вдруг потеряю ее, и мне становится буквально физически плохо. Тем не менее что-то меня гнетет. Слишком много всего накопилось за десятилетия. Я понимаю, что заставило ее тогда позвонить мне ночью, а потом оказаться у больницы, и все же... И все же я не способен забыть, что именно ее взбалмошность привела в конце концов к беде и смерти. Конечно же, я ни в чем не виню Рейчел. Есть и еще кое-что. После смерти Моники у нас с Рейчел появился еще один шанс. И это порождает какое-то странное чувство. Я попробовал поделиться с Верном, но он обозвал меня дураком. Вполне вероятно, он прав.
Раздался звонок в дверь. Я чувствую, как меня кто-то дергает за ногу. Да, это Таша. Она уже вполне ко мне привыкла. И то сказать, дети привыкают куда легче, чем взрослые. Напротив, на диване, расположилась Рейчел. Она сидит, подогнув под себя ноги. Я смотрю на нее, перевожу взгляд на Ташу, и странное чувство, в котором есть и головокружительный восторг, и страх, охватывает меня. То и другое – восторг и страх – ныне мои постоянные спутники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50