В открытых окнах автомашин торчали стволы пятидесятизарядных «томпсонов», покрытых кожухами охлаждения.
В головной машине ехал особо доверенный человек. Когда это был конвой «Банды четырех», колонну вел Джо Адонис. На коленях у него лежала завернутая в газету пачка банкнот. Как правило, полицию «смазывали» предварительно, и она не беспокоила. Неприятности могли возникнуть в графствах Нассо и Суффолк, где полицейские отличались особой предприимчивостью. Стражи порядка вооружались кольтами 45-го калибра и останавливали колонну… И всегда именно тогда, когда могли урвать кое-что для себя. К этому приспособились и продолжали возить.
Сложнее оказалось избавиться от мелких проходимцев, которые опоздали к развертыванию крупных операций. Поскольку они не успели «встать в круг», они решили войти в него силой, сочтя, что это будет стоить им не так дорого, а в случае успеха принесет несравненно больше.
Вот по какому сценарию развивались события, если верить Роберту Карзу, который в своей книге «Ромовый бульвар» подробно рассказывает о подвигах известного морского контрабандиста тех времен Билла Маккоя, главаря целой армады кораблей, лично командовавшего шхуной «Аретьюза»:
«Аретьюза» могла брать на борт одновременно до пятнадцати человек. Двигатели работали безостановочно, команда шхуны была готова в любой момент отправиться в путь. Вооруженный биноклем, помощник Маккоя сообщал на палубу обо всех перемещениях кораблей береговой охраны. Известные Маккою контрабандисты предпочитали сами перегружать свой товар на катера. Они передавали ему оговоренную заранее сумму из рук в руки или, едва подплыв поближе, бросали пачку купюр на палубу, объявляя ему цену и сорт требуемого спиртного: «Три гранта против пятисот «Джонни Уолкер блэк лейбл»… Беру четыре сотни «Деверс» и сотню «Хай энд драй де буф»… Заплачу, когда поднимемся на палубу… Я взял «Голден Уиддинг», мы в расчете. До встречи, Билл…»
Все проходило в атмосфере взаимного доверия. Так продолжалось до тех пор, пока опоздавшие пристроиться к организованному бизнесу не стали вносить сумятицу. Они появлялись из тумана, словно демоны, брали транспорт на абордаж, под угрозой оружия заставляли команду перегружать весь ценный груз с судна на свой катер и бесследно исчезали. Дерзость этих наглецов оправдывала себя. Новых пиратов прозвали карманниками.
Были приняты меры предосторожности, и транспортные суда оснастили скорострельными пушками. Это привело к тому, что у берегов Соединенных Штатов развертывались настоящие морские сражения с огромными потерями с той и с другой стороны.
Когда наконец морская торговля стабилизировалась, оставшиеся в стороне и опоздавшие принялись с присущей им хитростью и наглостью нападать на транспортные колонны. Поломанной автомашиной они перегораживали дорогу и вынуждали вереницу грузовиков останавливаться. Скрывавшиеся в засаде пираты открывали огонь по машинам сопровождения, находящемуся в больших лимузинах конвою, расстреливали сопровождающих, приканчивали всех, кто пытался скрыться. Оставив убитых и раненых прямо в кюветах у дороги, нападавшие гнали захваченные грузовики к заранее оборудованным складам. Там они разливали спиртное в заранее приготовленные мелкие емкости. При этом виски разбавлялось почти наполовину, а затем разливалось в бутылки с этикетками, напоминавшими фабричную упаковку.
Когда известно, что литр чистого спирта можно купить за три доллара, а продать оптовикам за тридцать, нетрудно представить себе, что наиболее алчные будут разбавлять спирт любой дрянью, чтобы урвать как можно больше. И им нет дела до того, что в результате среди американцев появятся тысячи слабоумных, немощных и калек.
Людям «Банды четырех», хорошо обученным и руководимым Чарли Луканиа, не пришлось испытывать превратности судьбы. Роли были четко распределены. Луканиа взял на себя организацию поставок и их проведение. Мейер Лански - расчеты и финансирование. Фрэнк Костелло - стратегию и тактику построения отношений с другими шайками, в том числе заключение союзов о ненападении. Он был своего рода первым советником Луканиа, а Багси Сигел сопровождал и охранял его. Отлично дополняя друг друга, они смогли нажить много тысяч долларов, не особенно афишируя это, имея дело только с отборной клиентурой.
Мейера Лански очень вдохновила книжка Уильяма Тоссифа, профессора Гарвардского университета, под названием «Извлечение прибыли», в которой рассматривался закон спроса и предложения. Лански твердо усвоил, что, поставляя продукт только высшего качества, можно обеспечить себе определенную клиентуру и гарантировать высокие твердые доходы, которые будут неизменно расти. Эти святые принципы предпринимательства, о которых Мейер Лански твердил целыми днями своим приятелям, согласились проводить в жизнь и остальные, называя их между собой «законом Лански». Их девизом стало: «Высокому качеству - высокую цену». Это помогло им не один раз избегать неприятностей и сохранять марку.
Повсюду открывались подпольные заведения, где продавались запрещенные законом алкогольные напитки. Поэтому главным оставалось сохранить за собой клиентуру из наиболее обеспеченных кругов общества.
Луканиа и Костелло нашли, впрочем, новый источник доходов. Одеваясь в лучших магазинах готового платья, они довольно быстро обнаружили, что тысячи мелких оптовиков и торговцев готовым платьем в розницу приезжают по крайней мере раза два в год из провинции в Нью-Йорк, чтобы заказать здесь модный товар. Для более крупных оптовиков и изготовителей готового платья они представляли буквально золотое дно. Едва успев устроиться в гостинице, любой такой заказчик обнаруживал, что к его персоне проявляется самый живой интерес. Ему наперебой предлагали посетить театр, мюзик-холл, нашумевшее представление, чтобы закончить все это переговорами в одном из лучших ресторанов города в надежде на то, что на десерт удастся вытянуть из гостя солидный заказ, а также внушительный чек. Если было нужно, его вели в одно из модных злачных мест, где всегда в изобилии имелись самые дорогие редкие напитки. Чтобы он мог по достоинству оценить все это, ему давали один-два ящика с собой. И последний шикарный жест - предлагалась коробка с французским шампанским «Мойэ э Шандон» и сообщалось, что в номере гостиницы его уже ждет самая красивая девушка Нью-Йорка. Так это зачастую и бывало.
Костелло и Луканиа рассказали остальным о своем открытии. И сразу же, действуя уже испытанными методами, они добились от фабрикантов заверения, что только их товар - виски, шампанское, девушки - будет использоваться для обработки покупателей из провинции. А затем они пришли к выводу, что в торговле готовым платьем вообще скрыты неисчерпаемые возможности.
«Я знаю, что нам необходимо», - заявил Мейер Лански. Спустя три дня он представил своим друзьям поразительную личность. Неуклюжий, долговязый, одетый в бесформенное тряпье, отдаленно напоминающее костюм, он вызвал удивленный возглас Фрэнка Костелло:
- Послушай, Мейер, ты уверен, что этот гражданин разбирается в готовом платье?
Пришедший изобразил на лице некое подобие улыбки, которая больше смахивала на отвратительную гримасу. Лански начал волноваться, особенно когда заметил, что Чарли Луканиа не спускает горящих глаз с его «кандидата».
- Слушай, Чарли, конечно, он не Адонис, но что нам мешает проверить его в деле…
- Я все вижу, - бросил в ответ Луканиа.
Мейер Лански прикусил губу. Он готов был обидеться. Вмешался Костелло:
- Хорошо! Как же тебя зовут? Гость вздохнул.
- Луис Бухалтер, но друзья зовут меня Лепке.
Последовал дружный смех. Он воспринял его спокойно, словно ожидал именно такой реакции. С невозмутимым видом он признался:
- Я понимаю, мое имя кажется смешным. Но я им дорожу. Когда я был маленьким, мама мне говорила: «Ты мой Лепкеле». На идиш так звучит уменьшительное от Луиса. Приятели в школе превратили меня в Лепке…
- И все-таки это дурацкое имя… - оборвал Луканиа.
Багси Сигел, который до этого не произнес ни слова, подошел к Лепке, пожал ему руку и примирительно сказал:
- Ну, на свете все бывает. Но хорошо было бы, если бы ты в двух словах рассказал нам о твоем бизнесе с тряпками. Смотря на тебя, выряженного как чучело, многое не поймешь, не так ли?
Бухалтер, в котором заговорила вдруг оскорбленная гордость, заметно оживился:
- Мой бизнес не такая уж плохая штука. Конечно, у меня нет такой мощной организации, как ваша, но мои ребята проворачивают дела неплохо. Все, что касается покупателей готового платья, на мой взгляд, ненадежно. Я вам говорю: витрина - это не самое важное. Если клиент несообразителен, то в «примерочной» не составит труда обработать его как следует и объяснить, что именно ему подходит и что от него останется, если вдруг не подойдет. В этом случае фасон и цвет уже значения не имеют…
Луканиа улыбнулся. Лепке продолжал:
- Этот номер годится только для скупщиков. Что касается предпринимателей, те также любят посещать «примерочные», но раскошеливаться не спешат. Для того чтобы заставить их это сделать, можно подбросить кислоту в склад с готовым товаром, предупредив при этом, что кислота может с тем же успехом оказаться у них в глотке. Наиболее упрямых можно подтолкнуть динамитом, который вдруг сработает вблизи их заведения.
Луканиа остановил его:
- Не смешивай все в одну кучу, Лепке, как это ты сделал с тем, что навешал на себя. Такой беспорядок - как раз то, что нас меньше всего устраивает. Ни в том, ни в другом смысле твоя идея не сулит нам ничего, кроме неоправданных расходов…
Бухалтер взмок, своими огромными глазищами он оглядел всех присутствующих, ища поддержки у Мейера Лански, который не стал отмалчиваться:
- Слушай, Чарли, у Лепке неплохая идея. Он этим уже занимался, и потому ему видней. Надо попробовать, и посмотрим, как пойдут дела. После этого от кустарщины можно будет перейти к крупным барышам, никого не забывая при этом. Не надо возбуждать зависть. То, что предлагает Лепке, - так это разделить работу на сектора. Мы должны охватить весь комплекс предприятий готового платья густой сетью контроля, так чтобы ни одна нитка не лопнула и никто не мог проскочить через ее клеточки. Такой рэкет может принести миллионы, и Лепке может заняться этим…
Луканиа обменялся взглядами с Костелло. Сигел не переставал улыбаться и покачивать головой, словно не верил своим ушам.
Подойдя к Лепке, Луканиа положил ему руку на плечо:
- О'кей. Ты получишь для торговцев готовым платьем столько водки, сколько хочешь. А дальше посмотрим. Проценты? Ты уладишь этот вопрос с Мейером… С ним все и всегда будет в порядке… Кстати, еще одна вещь. Ты знаешь, почему ты разбогатеешь? Хорошо, я тебе скажу! Потому что ты хороший сын. Тот, кто может чужим людям рассказать о том, что мамаша называла его маленьким Лепкеле… такой парень свой в доску. Ему можно довериться. Ты пойдешь с нами, Лепке…
Эти слова заставили Бухалтера покраснеть. С этого дня он был безгранично предан Луканиа. Умело консультируемый Мейером Лански, он довольно быстро установил полный контроль над всем рынком готового платья.
Торговля спиртным оставалась, однако, основным промыслом, поскольку приносила все большие доходы. Не имея возможности контролировать весь рынок, члены «Банды четырех» вскоре поняли, что необходимо договариваться с остальным преступным миром о своем месте под солнцем, вместо того чтобы вступать в кровавое соперничество.
Фрэнк Костелло, ответственный в некотором роде за «внешние связи», придавал большое значение сбору информации. Знать, что и где происходит, кто есть кто, - значит иметь лишний шанс не упустить нужный момент. Сеть информаторов, созданная Фрэнком, хотя это и обходилось ему недешево, приносила гораздо больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
В головной машине ехал особо доверенный человек. Когда это был конвой «Банды четырех», колонну вел Джо Адонис. На коленях у него лежала завернутая в газету пачка банкнот. Как правило, полицию «смазывали» предварительно, и она не беспокоила. Неприятности могли возникнуть в графствах Нассо и Суффолк, где полицейские отличались особой предприимчивостью. Стражи порядка вооружались кольтами 45-го калибра и останавливали колонну… И всегда именно тогда, когда могли урвать кое-что для себя. К этому приспособились и продолжали возить.
Сложнее оказалось избавиться от мелких проходимцев, которые опоздали к развертыванию крупных операций. Поскольку они не успели «встать в круг», они решили войти в него силой, сочтя, что это будет стоить им не так дорого, а в случае успеха принесет несравненно больше.
Вот по какому сценарию развивались события, если верить Роберту Карзу, который в своей книге «Ромовый бульвар» подробно рассказывает о подвигах известного морского контрабандиста тех времен Билла Маккоя, главаря целой армады кораблей, лично командовавшего шхуной «Аретьюза»:
«Аретьюза» могла брать на борт одновременно до пятнадцати человек. Двигатели работали безостановочно, команда шхуны была готова в любой момент отправиться в путь. Вооруженный биноклем, помощник Маккоя сообщал на палубу обо всех перемещениях кораблей береговой охраны. Известные Маккою контрабандисты предпочитали сами перегружать свой товар на катера. Они передавали ему оговоренную заранее сумму из рук в руки или, едва подплыв поближе, бросали пачку купюр на палубу, объявляя ему цену и сорт требуемого спиртного: «Три гранта против пятисот «Джонни Уолкер блэк лейбл»… Беру четыре сотни «Деверс» и сотню «Хай энд драй де буф»… Заплачу, когда поднимемся на палубу… Я взял «Голден Уиддинг», мы в расчете. До встречи, Билл…»
Все проходило в атмосфере взаимного доверия. Так продолжалось до тех пор, пока опоздавшие пристроиться к организованному бизнесу не стали вносить сумятицу. Они появлялись из тумана, словно демоны, брали транспорт на абордаж, под угрозой оружия заставляли команду перегружать весь ценный груз с судна на свой катер и бесследно исчезали. Дерзость этих наглецов оправдывала себя. Новых пиратов прозвали карманниками.
Были приняты меры предосторожности, и транспортные суда оснастили скорострельными пушками. Это привело к тому, что у берегов Соединенных Штатов развертывались настоящие морские сражения с огромными потерями с той и с другой стороны.
Когда наконец морская торговля стабилизировалась, оставшиеся в стороне и опоздавшие принялись с присущей им хитростью и наглостью нападать на транспортные колонны. Поломанной автомашиной они перегораживали дорогу и вынуждали вереницу грузовиков останавливаться. Скрывавшиеся в засаде пираты открывали огонь по машинам сопровождения, находящемуся в больших лимузинах конвою, расстреливали сопровождающих, приканчивали всех, кто пытался скрыться. Оставив убитых и раненых прямо в кюветах у дороги, нападавшие гнали захваченные грузовики к заранее оборудованным складам. Там они разливали спиртное в заранее приготовленные мелкие емкости. При этом виски разбавлялось почти наполовину, а затем разливалось в бутылки с этикетками, напоминавшими фабричную упаковку.
Когда известно, что литр чистого спирта можно купить за три доллара, а продать оптовикам за тридцать, нетрудно представить себе, что наиболее алчные будут разбавлять спирт любой дрянью, чтобы урвать как можно больше. И им нет дела до того, что в результате среди американцев появятся тысячи слабоумных, немощных и калек.
Людям «Банды четырех», хорошо обученным и руководимым Чарли Луканиа, не пришлось испытывать превратности судьбы. Роли были четко распределены. Луканиа взял на себя организацию поставок и их проведение. Мейер Лански - расчеты и финансирование. Фрэнк Костелло - стратегию и тактику построения отношений с другими шайками, в том числе заключение союзов о ненападении. Он был своего рода первым советником Луканиа, а Багси Сигел сопровождал и охранял его. Отлично дополняя друг друга, они смогли нажить много тысяч долларов, не особенно афишируя это, имея дело только с отборной клиентурой.
Мейера Лански очень вдохновила книжка Уильяма Тоссифа, профессора Гарвардского университета, под названием «Извлечение прибыли», в которой рассматривался закон спроса и предложения. Лански твердо усвоил, что, поставляя продукт только высшего качества, можно обеспечить себе определенную клиентуру и гарантировать высокие твердые доходы, которые будут неизменно расти. Эти святые принципы предпринимательства, о которых Мейер Лански твердил целыми днями своим приятелям, согласились проводить в жизнь и остальные, называя их между собой «законом Лански». Их девизом стало: «Высокому качеству - высокую цену». Это помогло им не один раз избегать неприятностей и сохранять марку.
Повсюду открывались подпольные заведения, где продавались запрещенные законом алкогольные напитки. Поэтому главным оставалось сохранить за собой клиентуру из наиболее обеспеченных кругов общества.
Луканиа и Костелло нашли, впрочем, новый источник доходов. Одеваясь в лучших магазинах готового платья, они довольно быстро обнаружили, что тысячи мелких оптовиков и торговцев готовым платьем в розницу приезжают по крайней мере раза два в год из провинции в Нью-Йорк, чтобы заказать здесь модный товар. Для более крупных оптовиков и изготовителей готового платья они представляли буквально золотое дно. Едва успев устроиться в гостинице, любой такой заказчик обнаруживал, что к его персоне проявляется самый живой интерес. Ему наперебой предлагали посетить театр, мюзик-холл, нашумевшее представление, чтобы закончить все это переговорами в одном из лучших ресторанов города в надежде на то, что на десерт удастся вытянуть из гостя солидный заказ, а также внушительный чек. Если было нужно, его вели в одно из модных злачных мест, где всегда в изобилии имелись самые дорогие редкие напитки. Чтобы он мог по достоинству оценить все это, ему давали один-два ящика с собой. И последний шикарный жест - предлагалась коробка с французским шампанским «Мойэ э Шандон» и сообщалось, что в номере гостиницы его уже ждет самая красивая девушка Нью-Йорка. Так это зачастую и бывало.
Костелло и Луканиа рассказали остальным о своем открытии. И сразу же, действуя уже испытанными методами, они добились от фабрикантов заверения, что только их товар - виски, шампанское, девушки - будет использоваться для обработки покупателей из провинции. А затем они пришли к выводу, что в торговле готовым платьем вообще скрыты неисчерпаемые возможности.
«Я знаю, что нам необходимо», - заявил Мейер Лански. Спустя три дня он представил своим друзьям поразительную личность. Неуклюжий, долговязый, одетый в бесформенное тряпье, отдаленно напоминающее костюм, он вызвал удивленный возглас Фрэнка Костелло:
- Послушай, Мейер, ты уверен, что этот гражданин разбирается в готовом платье?
Пришедший изобразил на лице некое подобие улыбки, которая больше смахивала на отвратительную гримасу. Лански начал волноваться, особенно когда заметил, что Чарли Луканиа не спускает горящих глаз с его «кандидата».
- Слушай, Чарли, конечно, он не Адонис, но что нам мешает проверить его в деле…
- Я все вижу, - бросил в ответ Луканиа.
Мейер Лански прикусил губу. Он готов был обидеться. Вмешался Костелло:
- Хорошо! Как же тебя зовут? Гость вздохнул.
- Луис Бухалтер, но друзья зовут меня Лепке.
Последовал дружный смех. Он воспринял его спокойно, словно ожидал именно такой реакции. С невозмутимым видом он признался:
- Я понимаю, мое имя кажется смешным. Но я им дорожу. Когда я был маленьким, мама мне говорила: «Ты мой Лепкеле». На идиш так звучит уменьшительное от Луиса. Приятели в школе превратили меня в Лепке…
- И все-таки это дурацкое имя… - оборвал Луканиа.
Багси Сигел, который до этого не произнес ни слова, подошел к Лепке, пожал ему руку и примирительно сказал:
- Ну, на свете все бывает. Но хорошо было бы, если бы ты в двух словах рассказал нам о твоем бизнесе с тряпками. Смотря на тебя, выряженного как чучело, многое не поймешь, не так ли?
Бухалтер, в котором заговорила вдруг оскорбленная гордость, заметно оживился:
- Мой бизнес не такая уж плохая штука. Конечно, у меня нет такой мощной организации, как ваша, но мои ребята проворачивают дела неплохо. Все, что касается покупателей готового платья, на мой взгляд, ненадежно. Я вам говорю: витрина - это не самое важное. Если клиент несообразителен, то в «примерочной» не составит труда обработать его как следует и объяснить, что именно ему подходит и что от него останется, если вдруг не подойдет. В этом случае фасон и цвет уже значения не имеют…
Луканиа улыбнулся. Лепке продолжал:
- Этот номер годится только для скупщиков. Что касается предпринимателей, те также любят посещать «примерочные», но раскошеливаться не спешат. Для того чтобы заставить их это сделать, можно подбросить кислоту в склад с готовым товаром, предупредив при этом, что кислота может с тем же успехом оказаться у них в глотке. Наиболее упрямых можно подтолкнуть динамитом, который вдруг сработает вблизи их заведения.
Луканиа остановил его:
- Не смешивай все в одну кучу, Лепке, как это ты сделал с тем, что навешал на себя. Такой беспорядок - как раз то, что нас меньше всего устраивает. Ни в том, ни в другом смысле твоя идея не сулит нам ничего, кроме неоправданных расходов…
Бухалтер взмок, своими огромными глазищами он оглядел всех присутствующих, ища поддержки у Мейера Лански, который не стал отмалчиваться:
- Слушай, Чарли, у Лепке неплохая идея. Он этим уже занимался, и потому ему видней. Надо попробовать, и посмотрим, как пойдут дела. После этого от кустарщины можно будет перейти к крупным барышам, никого не забывая при этом. Не надо возбуждать зависть. То, что предлагает Лепке, - так это разделить работу на сектора. Мы должны охватить весь комплекс предприятий готового платья густой сетью контроля, так чтобы ни одна нитка не лопнула и никто не мог проскочить через ее клеточки. Такой рэкет может принести миллионы, и Лепке может заняться этим…
Луканиа обменялся взглядами с Костелло. Сигел не переставал улыбаться и покачивать головой, словно не верил своим ушам.
Подойдя к Лепке, Луканиа положил ему руку на плечо:
- О'кей. Ты получишь для торговцев готовым платьем столько водки, сколько хочешь. А дальше посмотрим. Проценты? Ты уладишь этот вопрос с Мейером… С ним все и всегда будет в порядке… Кстати, еще одна вещь. Ты знаешь, почему ты разбогатеешь? Хорошо, я тебе скажу! Потому что ты хороший сын. Тот, кто может чужим людям рассказать о том, что мамаша называла его маленьким Лепкеле… такой парень свой в доску. Ему можно довериться. Ты пойдешь с нами, Лепке…
Эти слова заставили Бухалтера покраснеть. С этого дня он был безгранично предан Луканиа. Умело консультируемый Мейером Лански, он довольно быстро установил полный контроль над всем рынком готового платья.
Торговля спиртным оставалась, однако, основным промыслом, поскольку приносила все большие доходы. Не имея возможности контролировать весь рынок, члены «Банды четырех» вскоре поняли, что необходимо договариваться с остальным преступным миром о своем месте под солнцем, вместо того чтобы вступать в кровавое соперничество.
Фрэнк Костелло, ответственный в некотором роде за «внешние связи», придавал большое значение сбору информации. Знать, что и где происходит, кто есть кто, - значит иметь лишний шанс не упустить нужный момент. Сеть информаторов, созданная Фрэнком, хотя это и обходилось ему недешево, приносила гораздо больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60