Ей тогда было двадцать семь лет. Эта пышноволосая, несколько вульгарная блондинка носила прозвище Смертельный поцелуй, так как все четыре ее официальных любовника погибли, причем каждый предыдущий от руки следующего. Безжалостный палач помер один «Мёрдер инкорпорейтед» не избежал подобной же участи. Он сгорел на электрическом стуле 12 июня 1941 года в возрасте тридцати двух лет.
Прекрасная Эвелин лишний раз подтвердила справедливость своего грозного прозвища…
Неумолимые приговоры, которые один за другим выносились самым видным палачам «Мёрдер инкорпорейтед», довели до предела панику в недрах преступного синдиката. Вслед за Джо Адонисом и Альбертом Анастасиа сам Багси Сигел вынужден был начиная с июля 1940 года уйти в глухое подполье, не прекращая, однако, руководить истребительной войной.
И Эйби Рильз, и Алли Танненбаум без малейшего колебания признали прямое участие Багси Сигела в убийстве Гарри Гринберга. Первым поведал правосудию об этом убийстве Танненбаум. Вездесущий Эйби Рильз, который из Нью-Йорка контролировал все операции по «большой охоте» на Грини, поторопился слово в слово подтвердить сказанное Танненбаумом.
Добыв таким легким способом доказательства, Туркус отправился не мешкая в Лос-Анджелес и расшевелил вершителей калифорнийского правосудия. Они не заставили себя долго уговаривать и приказали арестовать Сигела, Карбо и Сегала. Однако эти трое, конечно не иначе как «чудом» оказавшиеся в курсе дел, успели исчезнуть… Что касается Бухалтера, «ответственного распорядителя» по приведению в исполнение приговора в отношении Гринберга, то он уже находился за решеткой в Нью-Йорке.
17 августа его адвокат, знаменитый Джерри Гейслер, сумел уговорить Багси Сигела, не расстававшегося со своей циничной ухмылкой, позволить себя арестовать. Спустя несколько дней были схвачены в Сиэтле Карбо и Сегал, откуда они и были переправлены под охраной к месту назначения.
В конце августа все трое предстали перед Верховным судом Лос-Анджелеса по обвинению в совершении убийства первой степени. По этому случаю, несмотря на яростное сопротивление Туркуса и О'Двайера, оба «кенара» - Эйби Рильз и Алли Танненбаум - были приглашены дать свой любимый «концерт» в зале суда. Под охраной, достойной всего золота Форт-Нокса, их препроводили в Калифорнию. Целая свора убийц не сводила с них глаз, не имея возможности взять их на мушку из-за принятых мер предосторожности. Возможность «подстрелить маленьких птичек» так и не представилась.
Свидетельские показания Рильза и Танненбаума оказались губительными для обвиняемых, над которыми нависла реальная угроза угодить в газовую камеру. Благодаря хитрости Джерри Гейслера в суд были приглашены ложные свидетели обвинения, щедро подкупленные гангстерами. Дав вначале под присягой показания против обвиняемых, эти пособники пошли затем, как и было задумано, на попятную и признались в даче якобы ложных сведений. Коварному адвокату после этого не составило труда добиться признания процесса недействительным и потребовать освобождения своих подзащитных. Закон-то хорош, надо только уметь им пользоваться!
Три клиента Джерри Гейслера были выпущены под залог. В сентябре новый окружной атторней Лос-Анджелеса, Джон Докуэйлер (его избранию Сигел тайно способствовал), поднял вопрос об отсутствии состава преступления, сделав одолжение своему «покровителю» и его сообщникам.
Разразился страшный скандал. Под давлением О'Двайера и Туркуса органы правосудия штата Калифорния потребовали созыва нового состава Верховного суда, нового вызова в суд Танненбаума и сохранения в силе обвинения в адрес Сигела, Карбо и Сегала. Осторожности ради все трое решили вновь исчезнуть 21 июня 1941 года. Лучше потерять залог, чем собственную шкуру.
Из всех главарей синдиката в это время самая неотвратимая опасность угрожала Бухалтеру. Именно благодаря его усилиям «Мёрдер инкорпорейтед» достигла такого размаха. Это он с согласия высшего совета направлял и контролировал сотни убийств, совершаемых на всей американской, территории. Кроме расправ по личным мотивам на различных стадиях его карьеры, Лепке направлял отряды «курков» но пятам всех свидетелей, которые при случае могли дать показания против него перед сотрудниками Дьюи. Любой человек, подвергавшийся рэкету со стороны Лепке, уничтожался немедленно, если им начинало интересоваться следствие, независимо от того, сказал он что-нибудь или нет. По данным Гервитца и Гурфейна, двух помощников Дьюи, из двадцати указанных палачам потенциальных свидетелей семь человек были зверски убиты, а остальных заставили замолчать отряды Рильза, Питсбурга Фила и Мойона. Спаслись очень немногие, и то благодаря усиленной охране со стороны ФБР и специального отряда полиции Нью-Йорка под командованием комиссара Валентайна.
После того как его дважды приговорили - к четырнадцати годам за торговлю наркотиками и к тридцати за вымогательство, - Лепке полагал, что благополучно отделался. Его подозревали в самых тяжелых преступлениях во время процесса, затеянного против него Томасом Дьюи, но о массовых убийствах, совершавшихся под его руководством в течение десяти лет, суду так ничего и не стало известно. И хотя вынесенные ему приговоры нельзя назвать мягкими, Лепке чувствовал себя счастливым. Он сумел избежать электрического стула, который ожидал его в случае хотя бы частичного разоблачения.
Разоблачения Рильза прозвучали для Бухалтера как гром среди ясного неба. Это означало крушение всех надежд. Истина, которую ему удалось скрыть с помощью террора, направленного против свидетелей, открылась вдруг во всей мерзости, с уликами и подробностями. Эйби Рильз располагал неиссякаемыми сведениями относительно деятельности своего бывшего босса. Он неоднократно выполнял обязанности шофера и телохранителя Лепке на протяжении двух лет его подпольной деятельности. Рильз поведал, в частности, о знаменитой ночи 1938 года, когда он сопровождал своего грозного шефа на бурное заседание высшего совета, созванного по требованию Луччезе. Среди других бандитов на нем присутствовали Альберт Анастасиа, Уилли Моретти, Джерри Катен, Джо Адонис и Лонжи Цвиллман. Луччезе чуть было не подрался с Бухалтером, который его обвинял вместе с Альбертом Анастасиа в попытках потеснить Лепке в сфере рэкета изготовителей готового платья, контролируемой им лично. Рильзу же Бухалтер и поручил организовать устранение свидетелей.
Факт за фактом доносчик обеспечил О'Двайера и Туркуса всем необходимым для сокрушительного обвинительного акта против его экс-патрона. В конце мая 1940 года атторней Бруклина потребовал и получил полномочия на то, чтобы Бухалтер, отбывающий в федеральной тюрьме срок по своему первому приговору, был передан в его распоряжение. Он сразу же предъявил ему обвинение в убийстве первой степени. Одновременно был арестован Луис Капоне, доверенный человек Лепке. Другому помощнику обвиняемого, Мэнди Вейсу, удалось удрать. Разыскиваемый полицией всех штатов, он будет в конце концов пойман в Канзас-Сити в июне 1941 года, как раз вовремя, чтобы оказаться вместе со своими двумя сообщниками на скамье подсудимых уголовного суда в Бруклине. Действуя энергично, ведя одновременно процесс против Фила Страуса и Сэма Голдштейна, О'Двайер и Туркус закончили расследование дела о главарях убийц. Суд над ними был назначен на 21 ноября 1941 года.
Для этих троих, находившихся за решеткой, выхода не было. Их положение казалось безнадежным. Последней и единственной возможностью могло стать устранение основного свидетеля обвинения до того, как дело поступит в уголовный суд Бруклина. Леденящая душу близость возмездия превратила Бухалтера в дикого зверя. Из своей тюремной камеры он принялся угрожать синдикату, требуя немедленного устранения несмолкающего «кенара». Это было излишне. Все крупные боссы, остававшиеся на свободе, были сами крайне заинтересованы в этом, включая Фрэнка Костело, единственного среди них, кто брезговал обращаться к услугам «Мёрдер инкорпорейтед», хотя и соглашался с необходимостью существования такого органа. Несмотря на проводимую Сигелом истребительную войну и баснословные суммы, выделенные высшим советом для ограничения возможных последствий катастрофы, синдикат находился на грани краха.
Доносчики не ограничились рассказами о деятельности «Бруклинского объединения». Они начали раскрывать все, что знали о его связях с миром американской преступности. Не было ни одного главаря, ни одной банды, входящей в состав синдиката, которые бы не обращались десятки раз к палачам из «Мёрдер инкорпорейтед». Кроме исполнения своих прямых обязанностей главы наемных убийц, Рильз работал с каждым из своих людей отдельно. Он знал обо всех их делах, о способах проникновения в рабочую и профсоюзную среду. Каждый второй «контракт» по вымогательству, шантажу, устрашению колеблющихся или нерадивых плательщиков выполнял он и его люди.
Даже Лаки Лучиано, находясь в тюрьме в Даннеморе, не мог чувствовать себя в безопасности: угроза была серьезной и непосредственной. Ведь это по его приказу Сэм Левин прикончил Маранзано, а Лепке Бухалтер выделил отряды головорезов, которые уничтожили сорок «усатых папаш», жертв «сицилийской вечерни» 11 сентября 1931 года. Как глава преступного синдиката, Лучиано одобрил ликвидацию Шульца. Даже после того, как его упрятали в тюрьму, он продолжал утверждать все смертные приговоры, выносимые высшим советом. Для него разглагольствования Рильза также представляли смертельную угрозу, а неприглядная история, происшедшая с Лепке Бухалтером, могла с успехом послужить прообразом того, что ожидало его самого. Вне себя от гнева, Лучиано без конца теребил Сигела. Надо было как можно быстрее, любой ценой и любыми средствами, ликвидировать предателя. Если какой-то «стукач»" может позволить себе говорить безнаказанно и оставаться в живых, то это создает недопустимый прецедент. Отныне любой бандит, схваченный и оказавшийся под угрозой смертной казни, может повторять то, что сделал Рильз. Надо убрать его демонстративно и не откладывая в долгий ящик. Ведь речь идет о престиже и могуществе синдиката во всем преступном мире.
* * *
С самого начала этих событий перед О'Двайером и Туркусом постоянно стояла проблема охраны доносчика. Под угрозу было поставлено само существование организации, и было ясно, что ответная реакция синдиката не заставит себя ждать. Ни одна нью-йоркская тюрьма не внушала доверия окружному атторнею настолько, чтобы помещенного туда свидетеля можно было бы считать в безопасности. На время проведения допросов Рильза поселили в отдельной секции гостиницы «Боссерт», расположенной напротив здания муниципалитета Бруклина и охраняемой наподобие несгораемого сейфа. Место его содержания под стражей неоднократно меняли, сохраняя все это в строжайшей тайне. Наконец его перевели в Кони-Айленд в отель «Халф мун», отдельно стоящее высотное здание рядом с пустым в это время года пляжем. Вскоре к нему присоединились Танненбаум и Бернштейн. Все трое дожидались в полной изоляции момента, когда они должны будут свидетельствовать против своих бывших патронов и сообщников. Их вывозили из «Халф мун» в бронированном автофургоне, сопровождаемом эскортом полицейских с оружием наготове. Дорога до зала судебного заседания уголовного суда в Бруклине каждый раз пролегала по новому маршруту, выбранному в последний момент. Дворец правосудия был буквально наводнен детективами. Чтобы проникнуть в небольшой зал судебного заседания, надо было предъявить специальный пропуск. Двери тотчас основательно запирались за каждым вошедшим.
Туркус арендовал весь шестой этаж отеля «Халф мун».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60