Стало трудно. Решили, что он должен немного отдохнуть, прийти в себя, — Фесин снова дотронулся до коробки. — Я, между прочим, тоже был сторонником временного прекращения трудовой деятельности.
— А если подробнее?
— Мог не явиться в процесс, пропустить срок принесения кассационной жалобы… В быту это не бросалось особенно в глаза, но здесь!
— Как он отнесся —к этому?
— Переживал. Замкнулся. В конце концов решил начать все с нуля. Благо, у них была отдельная площадь на Булатниковской. Там он и остался.
— Вы говорили с ним?
Фесин взял несколько леденцов:
— Не раз. Решили: в будущем году, если он будет себя лучше чувствовать, вернемся к этому вопросу.
— А пока?
— Покой, чтение. Жена освободила его от всех забот по хозяйству, по воспитанию детей. Надо сказать, она оказалась на высоте.
«Ничего абсолютно не предвещало, что жизнь моя круто вдруг переменится…» — вспомнил Денисов.
— Но Игорь Николаевич, надо сказать, не оценил отношение жены. Уходу его из консультации предшествовали неприятные сцены. Приходилось разбираться. Это было тягостно… Особенно для тех, кто их обоих знал.
— Что он представлял собою как адвокат?
— У него хорошо шли дела, связанные с криминалистическими экспертизами.
Адвокат он не то чтоб известный, но с определенным именем. Клиентурой.
— Мне хотелось бы посмотреть какое-нибудь из его досье.
— Любое? — Фесин с любопытством взглянул на него.
— Любое.
Заведующий позвонил, через несколько минут девущка-секретарь внесла тонкую папку с бумагами.
— Почитайте пока, — Фесин достал из стола какую-то бумагу, положил перед собой.
Денисов открыл досье, перелистнул отпечатанное на пишущей машинке обвинительное заключение, подшитое первым. Нашел рукописный текст.
«Правонаклонный, левоокружной… — Денисов сразу узнал характерную разработанность почерка, знакомые соединения отдельных букв, рефлекторные штрихи. — Все точно!»
Он хотел вернуть досье, но фабула дела внезапна заинтересовала его— он мельком просмотрел обвинительное заключение — экземпляр был мятый, достаточно затертый, побывавший вначале у подсудимого. Подзащитный Шерпа человек в годах — обвинялся в убийстве из ревности молодой подруги.
— Подзащитный сам выбрал Шерпа своим адвокатом? — спросил Денисов.
Фесин отодвинул лежавшие перед ним записи:
— Обращался ли он за защитой непосредственно к Игорю Николаевичу? Нет, это чистая случайность. Я слежу за тем, чтобы нагрузка адвокатов распределялась более или менее равномерно. Я предложил ему на выбор несколько дел. Шерп выбрал это… — Фесин улыбнулся. — Как сейчас вижу его в процессе; нестарый еще, прямой, симпатичный…
— Он носит очки?
— Да, у него дальнозоркость. Большие очки в роговой оправе.
— Как он одевается?
— Весной — в куртке, в кожаной кепке, Зимой — в полушубке. Что все-таки произошло? — Фесин встал изза стола, прошелся по кабинету. Он оказался неожиданно невысоким.
— Пока трудно сказать, — Денисов вернул досье. — К какому типу людей он относится?
— Эмоционален. Может заплакать… Обожает всякие талисманы. Общителен, добр. Обычно подзащитные к нему привязываются, пишут, звонят… Обидчив.
— Куклы-талисмана у него не было?
— Как же! Мы ее все знаем… Скоморох. В колпаке, с бубенцами. Шерп шутил: «Это я!»
Денисов решил, что может довериться!
— Эту куклу мы нашли на месте происшествия…
— Происшествия? — Фесин вздрогнул. — Какого?
— Мне кажется, стреляли в женщину.,, Фесин сделал несколько шагов от окнА к двери!
— Между прочим, кто-то из адвокатов видел его с женщиной.
— Давно?
— Недели две назад… Как говорят! «Седина в бороду — бес в ребро». —
Заведующий помолчал. — Боюсь, не поставил ли Игорь Николаевич все на одну карту, Не подведет ли она.,, — То есть…
— В конце жизни чувства вещь не слишком надежная. Согласны? Лучшая старость — в семье. Мне передали, что женщина, с которой он был, достаточно молода.
— Кто его видел из адвокатов? Вы свяжете меня— с ним?
— Обязательно. Мне надо только вспомнить.
Денисов оглядел Стены кабинета; в общему-то на них негде было задержаться взгляду, — Вы сказали, что у Шерпа хорошо шли дела, связанные с криминалистической экспертизой, — напомнил Денисов. — Почему?
— Очень просто, — Фесин снова зачерпнул из коробки. — Он ведь начинал свою деятельность как эксперт, — Баллист?
— Именно. Специалист по оружию. Пистолеты, карабины, порох. Все это по его части.
— У самого Шерпа не было оружия?
— Может, и было. Не знаю.
— Он так и не устроился?
— На работу? Мне сказали, что он где-то подрабатывает в качестве юрисконсульта. На половине или на четверти ставки… У кого-то из наших был его телефон.
— Юрисконсульт. Это менее… — Денисов поискал слово: — Престижно?
— Безусловно! — Фесин кивнул. — Какая судьба! Все было у человека.
Карьера, семья, благополучие…
Оба помолчали.
— Если вы узнаете, где он, — Денисов поднялся, — дайте, пожалуйста, мне знать. Кроме того, мне нужна его фотография.
— Разве Игорь Николаевич исчез? — Фесин что-то заподозрил.
— Не знаю. Его нет в Москве. Кроме того…
Заведующий юридической консультацией посмотрел на Денисова и вдруг спросил с неожиданной в нем проницательностью:
— Он стрелял в свою знакомую? Когда?
6
— …К тому времени, когда он появился в Москве, я успел основательно обо всем забыть. О нем, о скандале в пивном баре. Я познакомился со своей будущей супругой, мы ходили по ресторанам, на концерты. Везде обращали на нее внимание… Для полноты жизни мне не хватало только денег. Тут снова и возник он. Помню, мы взяли вина, прошли в «стекляшку» недалеко от моего дома. Посидели. Говорить было не о чем. Нам всегда было не о чем говорить.
Так было и в пансионате, и потом, когда мы встречались. Говорил в основном я — он подбрасывал вопросы. На этот раз было по-другому.
Я знал: приехал — значит есть дело. А он все тянул, спрашивал о пустяках. Я решил, что ошибся, стал поглядывать на часы, вот тогда они положил на стол две маленькие картонки. «Что это?» — "Билеты до
Калининграда". — «До Калининграда?» — я удивился, почему-то думал, что речь идет о Москве. «Надо съездить. Все обговорить на месте…»
— Он объяснил вам, что придется делать?
— Самую суть. Я должен был повторить полностью определенный маршрут.
Через двадцать минут после него… И в той же одежде. Мы похожи. Это замечали еще в пансионате. Если прибегнуть к аналогии, я должен был выскочить из-за кустов между дичью и охотниками, идущими по следу, и увлечь преследователей за собой.
— Чтобы дичь успела скрыться?
— Да.
— Вы знали о преступлении, которое готовится? Что речь и идет о вооруженном нападении? Что оно наказуемо вплоть до применения исключительной в мирное время меры наказания?
— Не знал.
— Сколько времени прошло между вашим разговором в пансионате и его приездом в Москву?
— Он появился почти через год, как обещал. Я вышел из дому, чтобы пройтись, и увидел его на скамейке у подъезда. С газетой. «Привет!» — он махнул рукой, сложил газету. Никому и в голову не могло прийти, что он чужой не только в этом дворе, но и в городе. У него любопытная особенность: он принимает облик и повадки людей, в которых мы в данный момент почему-то нуждаемся. Вы перечитайте «Марсианские хроники»
Бредбери… И вы поймете!
— Тебя интересует пуля… — эксперт усадил Денисова на стул, против микроскопа, подошел к витрине. — Я смотрел ее и показывал другим баллистам…
Высокий, с длинными ногами и вытянутым одутловатым лицом, эксперт вышагивал по лаборатории, тесно заставленной столами с приборами, осветительной и фотоаппаратурой.
— К сожалению, от удара о преграду пуля сильно деформирована. Судить об оружии в целом почти невозможно.
— Почти?
— Пуля принадлежит современному стрелковому оружию с нарезным стволом.
Догадки тебя устраивают?
— Это лучше, чем ничего.
— Я предполагаю, что использовали охотничий карабин. «Барс», например.
С облегченной пулей. Но не исключены и другие карабины, и автоматические винтовки.
Даже пистолеты. При этом надо учесть также, что при стрельбе из одного оружия могут использоваться патроны другого. И даже другого калибра.
Стрелявший мог знать об этом.
— Ты видел стенку вагона и отверстие, которое произвела пуля?
— Иначе: видел ли я преграду? — эксперт сел на стул верхом. — Я вырезал металл в том месте, о котором ты говоришь… — эксперт пошевелил ботинками, прижал их боковыми рантами к полу, освободил — все в течение доли секунды. — Он достаточно прочен.
— А насчет расстояния?
— Трудно сказать. Так же, как и о направлении полета пули. В данном случае пока особо много экспериментов не поставишь. Не на чем.
— А что сравнительный микроскоп?
— Когда у тебя будет вторая пуля, выпущенная из того же оружия, сравнительный микроскоп еще скажет свое слово… Трудность и в том, что мы не знаем, когда и где был произведен выстрел. С механиком вагона-ледника ты говорил?
— Из-за шума мотора он ничего не слышал.
— Откуда эта секция?
— Из Гурьева. Около недели в пути.
— Видишь? Был ли выстрел произведен в Коломенском? Стрелять могли и несколько дней назад. Долго они стояли в Москве?
— Шестнадцать часов.
— Видишь!
— Но это непохоже на тот случай из ориентировки?
Самопроизвольный выстрел в результате неосторожного обращения с оружием…
— Нет. Здесь другое.
Денисов поднялся:
— А если стреляли по Белогорловой?
Эксперт сложил ноги ножницами:
— У нее были враги?
Денисов прошелся по кабинету, подошел к витрине.
Образцы боеприпасов под стеклом отдавали тусклым металлическим блеском.
— Один из очевидцев утверждает, что она появилась под вагоном не сразу после начала движения…
— Свидетель мог напутать.
— След на межрельсовом пространстве прямой и короткий.
— Бахметьев знает?
— В общих чертах. Следователь уже возбудил уголовное дело.
— Выходит, она пыталась пробежать под двигавшимся поездом… Надо прикинуть скорость… И не так, не на пальцах! — эксперт встал. — У тебя один очевидец?
— В общем-то несколько человек. Но о движении поезда говорит один…
Они еще поговорили. Денисову предстояло много дел: вызванный Ниязовым по повестке очевидец, Шерп, Фесин, платная стоянка.
— Огнестрельное оружие, конечно, свидетельствовало бы о степени подготовки преступления, — эксперт взглянул на носки туфель. Прошел к витрине, рукой смахнулпыль. — О серьезности намерений преступника…
Четком мотиве!
— Объяснись…
— Месть, ревность… Я к тому, что тогда стрелявшего следует искать среди знакомых пострадавшей, Фесин не звонил. Видимо, ему ничего не уДалось узнать ни о местонахождении адвоката, ни о его новой работе. Можно было, конечно, начать с жены Шерпа, но Денисов решил ничего не предпринимать, пока еще раз не переговорит с заведующим консультацией.
Он решил ждать: Фесии должен был обязательно позвонить.
За окном, в горловине станции, на мачтах уже горели прожекторы, освещая хитросплетения путей, сложные конфигурации стрелочных переводов. С центральной части старого здания вокзала, с верхушки шатра, к которому симметрично, с двух сторон, примыкали обычные островерхие крыши, тоже бил прожектор. Он был направлен на перрон.
Когда Денисов поднялся к окну, ему показалось, что он рассмотрел внизу своих коллег из вокзальной группы — последние дни они почти не встречались, Он отошел от окна, включил чайник, сразу отозвавшийся едва слышным сипением, сел к столу.
Блокнот был открыт на последней записи!
"Поскольку скоморох был с Белогорловой в машине, не исключено, что и
Шерп ездил с библиотекаршей в Калининград. Зачем?"
Чайник быстро закипел, Денисов выключил его, бросил в чашку заварки, плеснул кипятку.
"Ни Шерп, ни Белогорлова, — он снова начал с основной посылки, прописанными в гостинице «Калининград» не значатся, — он навел справки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39