Ты говорил, – повернулся он к Смайлоу, – что против жителей острова была развязана настоящая кампания террора. В каких конкретных формах это проявлялось?
– В запугивании, избиениях, сожжении крестов и прочих ку-клукс-клановских выходках, ведь большинство населения острова – черные. Мой человек, который занимался этой проблемой, сообщил, что Бобби Тримбл сколотил целую банду головорезов и подонков, готовых за деньги на все.
«Неужели отец тоже причастен к этим грязным делишкам?» – думал Хэммонд. Правда, Престон поклялся ему, что расстался с Петтиджоном, как только узнал о его грязных методах, но Хэммонд не очень-то верил отцу. Впрочем, он надеялся, что тому удастся убедить в этом присяжных.
– Значит, за всеми безобразиями, которые творятся на острове, стоит Бобби Тримбл, – уточнил Хэммонд. – Это он возглавил шайку подонков. И такого человека вы называете надежным, внушающим доверие свидетелем?
– Тримбл готов под присягой показать, что осознал ошибочность своих действий и отказался работать на Петтиджона. Скорее всего, однако, он почувствовал, что запахло жареным, но это ничего не меняет, – ответила Стефи. – Причина в данном случае не имеет значения.
– Как мне кажется, все дело в деньгах, – проворчал Смайлоу. – Когда я уже выключил запись, Бобби назвал мне сумму, которую он получил от Петтиджона… Петтиджон повел себя как настоящий скряга – такой жадности даже я от него не ожидал.
– Все это замечательно, но я не совсем понимаю, какое отношение это имеет к надежности Бобби как свидетеля, – перебил Хэммонд.
– Сейчас речь не об этом, – возразил Смайлоу необычайно мягким тоном. – Ты только представь, в каком положении очутился Бобби: он потерял или почти потерял работу и, естественно, был зол на весь свет и в первую очередь – на собственного босса, который, как он хорошо знал, допустил серьезное нарушение закона. Кроме того, у этого босса было достаточно много денег…
– Которые как будто ждали, чтобы их кто-нибудь у него отнял, – закончила Стефи.
– Совершенно верно, – кивнул Смайлоу. – Эти деньги сами просились в руки, и Бобби решился на шантаж. В самом деле, зачем гнуть спину за жалкие гроши и подвергать свою жизнь опасности, когда он мог заработать куда большую сумму, просто пригрозив Петтиджону, что расскажет журналистам правду.
– А вы уверены, что Петтиджон действительно давал Бобби указания, как именно ему следует запугивать этих людей? Не может ли оказаться, что он сжигал кресты и наряжал своих людей в белые балахоны по собственной инициативе?
– Разумеется, Петтиджон просто обрисовал Бобби конечную цель, а методы предоставил выбирать ему, – согласился Смайлоу. – Однако если ты спросишь меня, имел ли Петтиджон в виду что-либо подобное, я отвечу – да. Ради собственной выгоды этот человек мог пойти на все, что угодно. На любую низость.
– Петтиджон согласился заплатить Бобби за молчание сто тысяч долларов, – вставила Стефи, – а он такие деньги за просто так никогда бы не выложил.
– Но, как выразился сам Бобби, он тоже «не вчера родился», – продолжал Смайлоу. – С его точки зрения, Петтиджон капитулировал слишком быстро, и это вызвало у него подозрения. У Бобби хватило соображения понять, что, явившись за деньгами лично, он может угодить в ловушку. Рисковать ему не хотелось, и…
–..И тут на сцене появляется его сестра, – снова подхватила Стефи.
– Сводная сестра, – уточнил Хэммонд. – К тому же она не «появилась», как ты изволила выразиться. Она…
– Хорошо, хорошо, он разыскал ее и предложил выгодную работенку. А она по старой памяти согласилась ему помочь.
– Не разыскал. Ему просто повезло, что он напал на след Юджин. Если бы «Пост энд курьер» не опубликовала тот снимок, Бобби пришлось бы искать себе другого помощника.
Юджин, несомненно, прокляла тот день, когда добровольно вызвалась помочь в организации и проведении «Уорлдфеста» – десятидневного кинофестиваля, который проходил в Чарлстоне каждый ноябрь. Отчет об этом мероприятии, сопровождавшийся групповым снимком организаторов и благотворителей, и попался на глаза Бобби.
Во время допроса Бобби сказал об этом так:
– Я просто не поверил своим глазам, когда узнал Юджин на фотографии в газете. Мне пришлось дважды прочитать подпись под снимком, прежде чем я сообразил, что она, должно быть, переменила фамилию. Разыскать ее адрес в телефонной книге не составляло уже никакого труда. Однажды утром я приехал к ее дому и убедился, что доктор Ю. Кэрти и есть крошка Юджин, с которой мы столько лет не виделись!
– До тех пор, пока Бобби не увидел этой статьи, он даже не знал, что его сестра живет в Чарлстоне. Почти двадцать пять лет она скрывалась от него под чужой фамилией!
– И ты веришь, что она была ни в чем не виновата?
– Да, верю!
– Но, Хэммонд, неужели ты собираешься отрицать, что Юджин Кэрти была самой настоящей проституткой? Возможно, вначале Бобби действительно подтолкнул ее на эту дорожку, но вскоре она, что называется, вошла во вкус и…
– Господи, Стефи, послушай, что ты городишь! Ведь ей было всего тринадцать!
– Значит, она была малолетней проституткой, только и всего.
– Она не была проституткой, Стефи!
– Интересно, как еще можно назвать женщину, которая оказывает сексуальные услуги за деньги? Ведь ты юрист, Хэммонд. Разве это не самое правильное определение проститутки?
– Ну что вы как дети прямо… – Это негромкое, но исполненное сарказма замечание Смайлоу положило конец их яростной пикировке. Некоторое время Хэммонд и Стефи еще мерили друг друга неприязненными взглядами, но молчали, и Смайлоу воспользовался паузой, чтобы подвести некоторые итоги.
– Хватит, Хэммонд, перейдем к делу, – сказал Смайлоу, собирая разбросанные по столу документы в папку и протягивая их Хэммонду. – Здесь достаточно материалов для большого жюри. Оно собирается в следующий четверг.
– Я знаю, когда собирается большое жюри, – огрызнулся Хэммонд. – Но у меня запланировано представление еще нескольких дел. Неужели нельзя подождать до следующего заседания? К чему такая спешка, Смайлоу?
Смайлоу изумленно воззрился на него.
– Подождать?! Но ведь в следующий раз большое жюри соберется только через месяц! – Он с самым саркастическим видом покачал головой. – Или мы со Стефи должны объяснить тебе, насколько это важное и срочное дело?
– Чем важнее дело, тем осторожнее нам следует себя вести, – возразил Хэммонд. – Хорошо же мы будем выглядеть, если дело Петтаджона развалится еще на стадии представления большому жюри! Ведь совершенно ясно, что вы заключили с Бобби сделку, пообещав ему превратить изнасилование в простое похищение дамской сумочки, за которое можно получить максимум неделю тюрьмы. Да он сейчас небось потешается над вами в своей камере!..
– К чему ты клонишь, Хэммонд?
– Бобби Тримбл мог сам убить Петтиджона и свалить вину на свою сестру.
Смайлоу секунду подумал, потом покачал головой:
– Ничто не указывает на то, что в тот день и час Бобби Тримбл побывал в номере Петтиджона. А вот против Юджин Кэрти у нас есть и улики, и свидетельские показания. Она побывала в комнатах убитого почти в то самое время, когда, по нашим оценкам, он был убит.
– Вот именно – «почти»… С Фрэнком Перкинсом подобные номера не проходят, Смайлоу. Грубо говоря, он сложит вместе допустимую ошибку экспертизы и возможную ошибку свидетеля, и получится, что если Юджин Кэрти и побывала в номере, то это было сразу после обеда, а вовсе не в пять-шесть часов, как нам хотелось бы доказать. Кроме всего прочего, у тебя по-прежнему нет оружия.
– Если бы у меня было оружие, я бы уже давно отправил ее за решетку, – огрызнулся Смайлоу. – Кроме того, напомни там большому жюри, что Чарлстон стоит на берегу океана, и ничто не мешало Юджин Кэрти утопить револьвер в любом месте побережья. Кстати, возможно, именно за этим она и собиралась после убийства отправиться в Хилтон-Хед.
– Я согласна со Смайлоу, – кивнула Стефи. – Мы можем искать оружие до судного дня, но так и не найти. Да оно тебе и не нужно, – добавила она уверенно.
Хэммонд устало провел рукой по лицу и впервые за все время вспомнил, что так и не побрился сегодня утром.
– Мне придется очень долго объяснять жюри мотивы преступления, – сказал он. – Все это звучит довольно неубедительно…
– Наоборот, – не согласилась Стефи. – Ведь у тебя же есть показания Бобби Тримбла, где он рассказывает о ее прошлом.
– Ты спятила, Стефи! – отозвался Хэммонд. – Все, о чем, о чем он рассказывал, случилось больше двадцати лет назад. Но даже если бы это произошло вчера, Фрэнк ни за что не допустит оглашения этих подробностей во время суда. Во-первых, он заявит, что эти факты не имеют непосредственного отношения к делу, и я не вижу причин, по которым судья бы его не поддержал. Присяжные – те и вовсе не станут выслушивать эту чушь. Даже если мне удастся добиться того, что показания Бобби будут заслушаны, это может в конечном итоге обернуться против нас самих. Смайлоу, прищурившись, посмотрел на Хэммонда.
– Или я чего-то не понимаю, – медленно сказал он, – или ты, Хэммонд, тормозишь это дело намеренно. Почему?
– Нет, Смайлоу, просто я реально смотрю на вещи. И перед большим жюри предстоит отдуваться мне, а не тебе. Возможно, ты гордишься своими высосанными из пальца уликами, но я слишком хорошо знаю, что в суде от них ничего не останется. Перкинс пустит их по ветру – и меня вместе с ними.
– Ты что, испугался? Может быть, Стефи стоит известить об этом Мейсона? Думаю, он быстро найдет тебе замену.
Хэммонд с трудом сдержался, чтобы не послать детектива куда подальше. Смайлоу намеренно провоцировал его, вызывая на скандал, и любой резкий ответ дал бы детективу именно то, чего он добивался.
– Не сомневаюсь, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Но у меня есть идея получше – найти замену следователю. Мне кажется, я догадался, почему ты так откровенно пренебрегаешь сбором улик, хотя это является твоей прямой обязанностью. Ты решил поступить проще. Чтобы не утруждать себя, ты просто взял и утаил решающую улику, которая одна способна оправдать Юджин Кэрти. Тебе прекрасно известно, что без нее ей не выкрутиться – вот почему ты так уверен, что ее сочтут виновной. – Он немного помолчал. – Да, Смайлоу, ты мог так поступить! И это, наверное, не в первый раз, верно?
На скулах Смайлоу заиграли желваки, но он пока сдерживался.
– О чем ты говоришь, Хэммонд? Я ничего не понимаю! – воскликнула Стефи.
– Спроси у него. – Хэммонд кивнул в сторону детектива. – Спроси у него о деле Барлоу.
– Слушай, Хэммонд, – прошипел Смайлоу, – если бы ты не был ранен, я бы…
– Пусть это тебя не останавливает.
– Прекратите нести чушь! – нетерпеливо бросила Стефи. – Неужели обязательно выяснять отношения сейчас, когда у нас и без того хватает проблем? – Она повернулась к Хэммонду:
– Что ты имел в виду, когда сказал, что показания Бобби о детских годах мисс Кэрти могут сработать против нас?
Прошло несколько секунд, прежде чем Хэммонд сумел оторвать взгляд от лица Смайлоу и сосредоточиться на вопросе Стефи.
– Что я имел в виду?.. – проговорил он. – Ах, да… Пока мисс Кэрти слушала показания Бобби Тримбла, я следил за выражением ее лица. По нему было совершенно отчетливо видно, что она ненавидит и презирает своего сводного брата. Присяжные, несомненно, тоже будут наблюдать за ней и…
– Но, наверное, не так пристально, как ты?
Если бы она ткнула его раскаленной кочергой, Хэммонд не смог бы отреагировать резче. Он подпрыгнул, насколько позволяла ему раненая нога, и заорал:
– Что, черт возьми, это значит, Стефи?!
Она пожала плечами, наблюдая за ним с плохо скрываемым удовольствием.
– Я просто констатировала факт, – ответила она с тем спокойствием, которое показалось Хэммонду поистине нечеловеческим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– В запугивании, избиениях, сожжении крестов и прочих ку-клукс-клановских выходках, ведь большинство населения острова – черные. Мой человек, который занимался этой проблемой, сообщил, что Бобби Тримбл сколотил целую банду головорезов и подонков, готовых за деньги на все.
«Неужели отец тоже причастен к этим грязным делишкам?» – думал Хэммонд. Правда, Престон поклялся ему, что расстался с Петтиджоном, как только узнал о его грязных методах, но Хэммонд не очень-то верил отцу. Впрочем, он надеялся, что тому удастся убедить в этом присяжных.
– Значит, за всеми безобразиями, которые творятся на острове, стоит Бобби Тримбл, – уточнил Хэммонд. – Это он возглавил шайку подонков. И такого человека вы называете надежным, внушающим доверие свидетелем?
– Тримбл готов под присягой показать, что осознал ошибочность своих действий и отказался работать на Петтиджона. Скорее всего, однако, он почувствовал, что запахло жареным, но это ничего не меняет, – ответила Стефи. – Причина в данном случае не имеет значения.
– Как мне кажется, все дело в деньгах, – проворчал Смайлоу. – Когда я уже выключил запись, Бобби назвал мне сумму, которую он получил от Петтиджона… Петтиджон повел себя как настоящий скряга – такой жадности даже я от него не ожидал.
– Все это замечательно, но я не совсем понимаю, какое отношение это имеет к надежности Бобби как свидетеля, – перебил Хэммонд.
– Сейчас речь не об этом, – возразил Смайлоу необычайно мягким тоном. – Ты только представь, в каком положении очутился Бобби: он потерял или почти потерял работу и, естественно, был зол на весь свет и в первую очередь – на собственного босса, который, как он хорошо знал, допустил серьезное нарушение закона. Кроме того, у этого босса было достаточно много денег…
– Которые как будто ждали, чтобы их кто-нибудь у него отнял, – закончила Стефи.
– Совершенно верно, – кивнул Смайлоу. – Эти деньги сами просились в руки, и Бобби решился на шантаж. В самом деле, зачем гнуть спину за жалкие гроши и подвергать свою жизнь опасности, когда он мог заработать куда большую сумму, просто пригрозив Петтиджону, что расскажет журналистам правду.
– А вы уверены, что Петтиджон действительно давал Бобби указания, как именно ему следует запугивать этих людей? Не может ли оказаться, что он сжигал кресты и наряжал своих людей в белые балахоны по собственной инициативе?
– Разумеется, Петтиджон просто обрисовал Бобби конечную цель, а методы предоставил выбирать ему, – согласился Смайлоу. – Однако если ты спросишь меня, имел ли Петтиджон в виду что-либо подобное, я отвечу – да. Ради собственной выгоды этот человек мог пойти на все, что угодно. На любую низость.
– Петтиджон согласился заплатить Бобби за молчание сто тысяч долларов, – вставила Стефи, – а он такие деньги за просто так никогда бы не выложил.
– Но, как выразился сам Бобби, он тоже «не вчера родился», – продолжал Смайлоу. – С его точки зрения, Петтиджон капитулировал слишком быстро, и это вызвало у него подозрения. У Бобби хватило соображения понять, что, явившись за деньгами лично, он может угодить в ловушку. Рисковать ему не хотелось, и…
–..И тут на сцене появляется его сестра, – снова подхватила Стефи.
– Сводная сестра, – уточнил Хэммонд. – К тому же она не «появилась», как ты изволила выразиться. Она…
– Хорошо, хорошо, он разыскал ее и предложил выгодную работенку. А она по старой памяти согласилась ему помочь.
– Не разыскал. Ему просто повезло, что он напал на след Юджин. Если бы «Пост энд курьер» не опубликовала тот снимок, Бобби пришлось бы искать себе другого помощника.
Юджин, несомненно, прокляла тот день, когда добровольно вызвалась помочь в организации и проведении «Уорлдфеста» – десятидневного кинофестиваля, который проходил в Чарлстоне каждый ноябрь. Отчет об этом мероприятии, сопровождавшийся групповым снимком организаторов и благотворителей, и попался на глаза Бобби.
Во время допроса Бобби сказал об этом так:
– Я просто не поверил своим глазам, когда узнал Юджин на фотографии в газете. Мне пришлось дважды прочитать подпись под снимком, прежде чем я сообразил, что она, должно быть, переменила фамилию. Разыскать ее адрес в телефонной книге не составляло уже никакого труда. Однажды утром я приехал к ее дому и убедился, что доктор Ю. Кэрти и есть крошка Юджин, с которой мы столько лет не виделись!
– До тех пор, пока Бобби не увидел этой статьи, он даже не знал, что его сестра живет в Чарлстоне. Почти двадцать пять лет она скрывалась от него под чужой фамилией!
– И ты веришь, что она была ни в чем не виновата?
– Да, верю!
– Но, Хэммонд, неужели ты собираешься отрицать, что Юджин Кэрти была самой настоящей проституткой? Возможно, вначале Бобби действительно подтолкнул ее на эту дорожку, но вскоре она, что называется, вошла во вкус и…
– Господи, Стефи, послушай, что ты городишь! Ведь ей было всего тринадцать!
– Значит, она была малолетней проституткой, только и всего.
– Она не была проституткой, Стефи!
– Интересно, как еще можно назвать женщину, которая оказывает сексуальные услуги за деньги? Ведь ты юрист, Хэммонд. Разве это не самое правильное определение проститутки?
– Ну что вы как дети прямо… – Это негромкое, но исполненное сарказма замечание Смайлоу положило конец их яростной пикировке. Некоторое время Хэммонд и Стефи еще мерили друг друга неприязненными взглядами, но молчали, и Смайлоу воспользовался паузой, чтобы подвести некоторые итоги.
– Хватит, Хэммонд, перейдем к делу, – сказал Смайлоу, собирая разбросанные по столу документы в папку и протягивая их Хэммонду. – Здесь достаточно материалов для большого жюри. Оно собирается в следующий четверг.
– Я знаю, когда собирается большое жюри, – огрызнулся Хэммонд. – Но у меня запланировано представление еще нескольких дел. Неужели нельзя подождать до следующего заседания? К чему такая спешка, Смайлоу?
Смайлоу изумленно воззрился на него.
– Подождать?! Но ведь в следующий раз большое жюри соберется только через месяц! – Он с самым саркастическим видом покачал головой. – Или мы со Стефи должны объяснить тебе, насколько это важное и срочное дело?
– Чем важнее дело, тем осторожнее нам следует себя вести, – возразил Хэммонд. – Хорошо же мы будем выглядеть, если дело Петтаджона развалится еще на стадии представления большому жюри! Ведь совершенно ясно, что вы заключили с Бобби сделку, пообещав ему превратить изнасилование в простое похищение дамской сумочки, за которое можно получить максимум неделю тюрьмы. Да он сейчас небось потешается над вами в своей камере!..
– К чему ты клонишь, Хэммонд?
– Бобби Тримбл мог сам убить Петтиджона и свалить вину на свою сестру.
Смайлоу секунду подумал, потом покачал головой:
– Ничто не указывает на то, что в тот день и час Бобби Тримбл побывал в номере Петтиджона. А вот против Юджин Кэрти у нас есть и улики, и свидетельские показания. Она побывала в комнатах убитого почти в то самое время, когда, по нашим оценкам, он был убит.
– Вот именно – «почти»… С Фрэнком Перкинсом подобные номера не проходят, Смайлоу. Грубо говоря, он сложит вместе допустимую ошибку экспертизы и возможную ошибку свидетеля, и получится, что если Юджин Кэрти и побывала в номере, то это было сразу после обеда, а вовсе не в пять-шесть часов, как нам хотелось бы доказать. Кроме всего прочего, у тебя по-прежнему нет оружия.
– Если бы у меня было оружие, я бы уже давно отправил ее за решетку, – огрызнулся Смайлоу. – Кроме того, напомни там большому жюри, что Чарлстон стоит на берегу океана, и ничто не мешало Юджин Кэрти утопить револьвер в любом месте побережья. Кстати, возможно, именно за этим она и собиралась после убийства отправиться в Хилтон-Хед.
– Я согласна со Смайлоу, – кивнула Стефи. – Мы можем искать оружие до судного дня, но так и не найти. Да оно тебе и не нужно, – добавила она уверенно.
Хэммонд устало провел рукой по лицу и впервые за все время вспомнил, что так и не побрился сегодня утром.
– Мне придется очень долго объяснять жюри мотивы преступления, – сказал он. – Все это звучит довольно неубедительно…
– Наоборот, – не согласилась Стефи. – Ведь у тебя же есть показания Бобби Тримбла, где он рассказывает о ее прошлом.
– Ты спятила, Стефи! – отозвался Хэммонд. – Все, о чем, о чем он рассказывал, случилось больше двадцати лет назад. Но даже если бы это произошло вчера, Фрэнк ни за что не допустит оглашения этих подробностей во время суда. Во-первых, он заявит, что эти факты не имеют непосредственного отношения к делу, и я не вижу причин, по которым судья бы его не поддержал. Присяжные – те и вовсе не станут выслушивать эту чушь. Даже если мне удастся добиться того, что показания Бобби будут заслушаны, это может в конечном итоге обернуться против нас самих. Смайлоу, прищурившись, посмотрел на Хэммонда.
– Или я чего-то не понимаю, – медленно сказал он, – или ты, Хэммонд, тормозишь это дело намеренно. Почему?
– Нет, Смайлоу, просто я реально смотрю на вещи. И перед большим жюри предстоит отдуваться мне, а не тебе. Возможно, ты гордишься своими высосанными из пальца уликами, но я слишком хорошо знаю, что в суде от них ничего не останется. Перкинс пустит их по ветру – и меня вместе с ними.
– Ты что, испугался? Может быть, Стефи стоит известить об этом Мейсона? Думаю, он быстро найдет тебе замену.
Хэммонд с трудом сдержался, чтобы не послать детектива куда подальше. Смайлоу намеренно провоцировал его, вызывая на скандал, и любой резкий ответ дал бы детективу именно то, чего он добивался.
– Не сомневаюсь, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Но у меня есть идея получше – найти замену следователю. Мне кажется, я догадался, почему ты так откровенно пренебрегаешь сбором улик, хотя это является твоей прямой обязанностью. Ты решил поступить проще. Чтобы не утруждать себя, ты просто взял и утаил решающую улику, которая одна способна оправдать Юджин Кэрти. Тебе прекрасно известно, что без нее ей не выкрутиться – вот почему ты так уверен, что ее сочтут виновной. – Он немного помолчал. – Да, Смайлоу, ты мог так поступить! И это, наверное, не в первый раз, верно?
На скулах Смайлоу заиграли желваки, но он пока сдерживался.
– О чем ты говоришь, Хэммонд? Я ничего не понимаю! – воскликнула Стефи.
– Спроси у него. – Хэммонд кивнул в сторону детектива. – Спроси у него о деле Барлоу.
– Слушай, Хэммонд, – прошипел Смайлоу, – если бы ты не был ранен, я бы…
– Пусть это тебя не останавливает.
– Прекратите нести чушь! – нетерпеливо бросила Стефи. – Неужели обязательно выяснять отношения сейчас, когда у нас и без того хватает проблем? – Она повернулась к Хэммонду:
– Что ты имел в виду, когда сказал, что показания Бобби о детских годах мисс Кэрти могут сработать против нас?
Прошло несколько секунд, прежде чем Хэммонд сумел оторвать взгляд от лица Смайлоу и сосредоточиться на вопросе Стефи.
– Что я имел в виду?.. – проговорил он. – Ах, да… Пока мисс Кэрти слушала показания Бобби Тримбла, я следил за выражением ее лица. По нему было совершенно отчетливо видно, что она ненавидит и презирает своего сводного брата. Присяжные, несомненно, тоже будут наблюдать за ней и…
– Но, наверное, не так пристально, как ты?
Если бы она ткнула его раскаленной кочергой, Хэммонд не смог бы отреагировать резче. Он подпрыгнул, насколько позволяла ему раненая нога, и заорал:
– Что, черт возьми, это значит, Стефи?!
Она пожала плечами, наблюдая за ним с плохо скрываемым удовольствием.
– Я просто констатировала факт, – ответила она с тем спокойствием, которое показалось Хэммонду поистине нечеловеческим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79