Растерявшийся Александр так и замер посреди комнаты.
– Что это вы к одной кинулись? – не упустила своего шанса Казакова. – В этом доме есть еще две женщины. Следователю ничего не оставалось, как пригласить на танец Любу.
– А я пока кофе приготовлю, – поднялась из-за стола и Светлана.
Александр и Люба танцевали молча. Мужчина был почти на целую голову выше ее, хоть она и не была маленького роста. Она прислонилась щекой к груди партнера и сквозь тонкую ткань летней рубашки ощутила цепочку. Тогда она решила пойти на хитрость. Она умышленно подвернула правую ногу и упала на одно колено. Для мужчины ее маневр оказался неожиданным и он не успел придержать ее. Но партнерша сама о себе позаботилась, зацепившись за его рубашку. Две верхние пуговицы отлетели, застежка форменного галстука лопнула, а на всеобщее обозрение выступила цепочка с подковкой.
– Извини! – поднимаясь, сказала Люба. Но ее взгляд оставался прикованным к талисману.
– Ничего страшного. С кем не бывает? – И потом все же спросил: – Что интересного ты нашла у меня на груди?
– Забавная вещица. – Люба бережно взяла в руку подковку и перевернула ее обратной стороной. – Здесь кажется что-то написано?
– Вершков хотел сказать ей, но она опередила: – «Моей Анюте, от Прохора». Она не прочитала, но хорошо знала надпись.
– Глазастая! – удивился партнер. – Надпись очень мелкая и не всякий способен разглядеть ее даже через лупу.
– У Казаковых зрение стопроцентное! – широко улыбнулась женщина и вновь прижалась к партнеру. Внутри у нее все ликовало. Наконец-то она нашла родного брата.
– Где ты приобрел такую оригинальную вещицу? – спросила она, чтобы хоть как-то оправдать свое чрезмерное любопытство.
– Она висит у меня на шее столько, сколько себя помню и, вероятно, тут кроется какая-то тайна, но родители не успели ее мне раскрыть.
– Может быть эта подковка хранит тайну твоего рождения? – намекнула собеседница.
– Глупости! – уверенно возразил Вершков. – Мои родители погибли в автомобильной катастрофе.
– Затем детдом, армия, мореходка, загранплавание и вот теперь работа в органах? – Она кивнула на погоны.
– Ксюша рассказала? – предположил мужчина.
– Она, – Люба от души рассмеялась. Поведение Любы казалось Александру странным. Мелодия стихла и Александр проводил партнершу к столу. Но прежде, чем отойти от нее, он поинтересовался:
– Ты сказала, что у всех Казаковых стопроцентное зрение?
– Можешь не сомневаться! – подтвердила собеседница.
– Разве у тебя не фамилия мужа?
– Нет, я оставила свою. Мы так решили! – Она явно бравировала и гордилась.
– Тогда почему у вас с родным братом разные фамилии? – Люба перестала улыбаться и отвела глаза в сторону. А Алексей второй раз за вечер попал в сложную ситуацию по вине женщин.
– У нас разные отцы, – пришел он сестре на помощь.
– Не вечер отдыха, а сплошное выяснение личностей! – вмешалась а разговор хозяйка.
– Вот именно! – поддержала дочь. – Если ты хочешь что-нибудь выяснить, вызывай повесткой и допрашивай, – и она демонстративно отвернулась от Вершкова.
– У всех прошу прощения! – Александр даже встал. – Сам не знаю, что на меня нашло.
В дальнейшем вечер протекал спокойно. Инициативу перехватила хозяйка и сама подбирала темы для беседы. Остальные охотно поддерживали ее. Незаметно наступило время прощаться и Александр, надев на голову форменную фуражку, поблагодарил хозяев за гостеприимство и прекрасный ужин.
– Я отвезу тебя на машине, – сказала Ксюша.
– На улицах города бдительные гаишники, а ты выпила шампанского, – отказался Вершков.
– С тобой не страшно, ты сам милиционер, – возразила молодая женщина.
– Нет! – Собеседник твердо стоял на своем. – К тому же, на обратной дороге меня не будет рядом с тобой.
– Ну и ходи пешком, раз тебе так нравится!
– Давайте такси вызовем, – предложила Светлана.
– Да тут пешком – рукой подать. Я благодарен за заботу, но право, не стоит так беспокоиться. До свидания, – и он направился к выходу.
– Провожу его до калитки! – Ксюша выскочила следом.
– Вот стрекоза, – улыбнулась мать.
– У них серьезные отношения? – спросила Люба.
– Да какие там отношения, – отмахнулся Атаман, недовольный сегодняшним вечером.
– А по-моему, девочка влюблена, – высказала свое мнение Светлана. – Просто отец недолюбливает парня, поэтому и не задумывается серьезно о чувствах дочери.
– Только ментов в нашем роду не хватало, – буркнул Алексей. – Он сегодня что-то вынюхивал, задавал каверзные вопросы. Что у него на уме? Кто знает? – Он бросил недобрый взгляд на жену. – А вдруг ему взбредет в голову покопаться в моем прошлом? Что тогда? Или уже забыла, что я в розыске и успокоилась? – Его раздражение скользило в каждой фразе, в каждом слове.
– Не причинит он тебе зла! – уверенно произнесла Люба.
– Вот это номер! Тебе-то откуда известны такие подробности о намерении малознакомого человека? – Алексей распечатал новую пачку сигарет и закурил. Он очень редко курил в доме, только когда находился в скверном расположении духа.
– Думаю, что я не ошибаюсь, – без всяких объяснений заверила гостья.
– Можно подумать, что ты знала его раньше. Иначе невозможно всерьез относиться к твоим заверениям. – Мужчина выпустил тонкую струйку дыма. Он заметил в себе такую особенность: когда наблюдаешь за медленным полетом дыма, то нервы постепенно успокаиваются.
– Не исключено, – продолжала Люба интриговать хозяев своими ответами.
– В твоих словах много загадок, – не могла не вмешаться в разговор брата и сестры Светлана. – Мы хотим услышать на них ответы.
– К сожалению, я не могу. Это право принадлежит другому. Но ручаюсь, что ждать осталось недолго.
– Всем добрый вечер! – В комнату буквально влетел обычно медлительный Диксон.
– Ну и разнесло тебя, – невольно вырвалось у Казаковой. Он пропустил ее реплику мимо ушей и после приветствия обратился к Алексею:
– Какого дьявола около твоего двора крутится следователь?
– Я же тебе говорил, что моя дочь встречается с ним. Я запретил ей, но она не слушает. – Алексей почувствовал неладное.
– Зачем приглашать его к себе в дом? – продолжал наседать поздний визитер. – Он узнал меня.
– С чего ты взял? Он тебе что-нибудь сказал? – Они вели диалог, понятный только им двоим.
– Нет! Но одарил таким подозрительным взглядом!
– Не вовремя ты заявился. Этому парню палец в рот не клади. До меня он тоже весь вечер докапывался. – Алексей затушил сигарету и поднялся.
В этот момент вернулась дочь.
– Твой ушел? – спросил он ее.
– Ушел, – коротко ответила Ксюша.
– Он тебя о чем-нибудь спрашивал?
– Маратом Рафкатовичем интересовался.
– И что? – Отец с трудом сдерживал себя, чтобы не накричать на дочь.
– Сказала, что он твой старый друг.
– Вот видишь! – сказал Диксон. – Я оказался прав.
– Пошли в мой кабинет. Там и поговорим, – и хозяин дома направился к двери.
– Что будем делать? – Марат даже не пытался скрыть своего волнения.
– А что собственно страшного произошло? Дело Панина закрыто. А на нас у него ничего нет, кроме разве подозрений.
– Дай-то Бог, чтобы ему не взбрело в голову проявить личную инициативу. – Марат не мог сидеть на месте и носился по кабинету. Его медлительность и леность мгновенно исчезли – это был почти прежний Диксон.
– Я одного боюсь, – задумчиво произнес Алексей.
– Чего? – Собеседник остановился, он, словно предчувствовал очередную неприятность.
– Он может сделать запрос на меня в родной город.
– Какой смысл, если мы приехали сюда с севера? Даже если и сделает, то на Кожевникова он не найдет компромата. – Друг закурил и наконец-то опустил свое грузное тело в кресло, выпуская дым двумя струйками через нос.
– Он сделает два запроса: на Кожевникова и на Казакова.
– Ему известна твоя старая фамилия? – Диксон поперхнулся дымом и закашлялся.
– Сестра проболталась. – Атаман похлопал друга по спине. – Я, правда, вывернулся, сказал, что у нас разные отцы. Но мне показалось, что он только сделал вид, что поверил.
– Но это означает, что запахло жареным! – Марат протянул руку к столу и затушил сигарету в пепельнице.
– А может быть мы преждевременно нагоняем на себя страха? – Складки на лбу Алексея проявились особенно отчетливо. – Во-первых, для официального запроса у него нет оснований, во-вторых, он ухлестывает за моей дочерью и вряд ли решится открыто проявить недоверие.
– Все равно мы должны быть начеку, – несколько успокоился Диксон.
– Непременно. И вот еще что: ты ко мне пока не ходи, будем встречаться у Нины.
– Добро! – Гость поднялся.
– Ты зачем пришел? – спросил Алексей.
– Да Панина видел, он просил отсрочку с выплатой.
– Из-за него заварилась такая каша, а у него еще хватает наглости просить отсрочку!?
– В общем-то я его предупредил, чтоб особо не надеялся на послабление, а теперь, разумеется, вопрос отпал сам собой. – Марат протянул руку и они распрощались. Алексей вернулся злым и накинулся на дочь:
– О чем еще спрашивал тебя мусор?
– Если будешь кричать, то я не стану тебе отвечать. – Ксюша проявила характер. – Будь добр отзываться о моем знакомом почтительнее. У него между прочим имя есть.
– Я сам буду решать: когда, с кем и как разговаривать. Отец задал тебе вопрос и ты должна на него ответить, а не пререкаться.
– Можешь командовать своими шестерками, я не одна из них. И в таком тоне не намерена продолжать разговор!
Светлана сочла нужным вмешаться:
– Сегодня все уже достаточно взвинчены. Давайте перенесем все вопросы и ответы на завтра.
– Ты слышала, как она отцу отвечает? – перекинулся Алексей на жену. – Заступается за какого-то проходимца! Если не нравится родительский дом, так пусть убирается к своему менту, – разошелся он не на шутку.
– И уйду! – Ксюша демонстративно вышла из комнаты, бросив на ходу: – Вот только соберу вещи!
– Скатертью дорожка! – выкрикнул отец. – Смотри! Как бы возвращаться не пришлось.
– Уже завтра ты пожалеешь о сегодняшнем поступке, – укорила его жена.
– Сама напросилась! – и Алексей тоже вышел из комнаты.
Люба же предпочитала в семейную ссору не вмешиваться.
– Ты к нам надолго? – поинтересовалась Кожевникова у Казаковой, когда они остались одни.
– Завтра уезжаю, вечерним поездом.
– Жаль. Но все равно, уже поздно. Твоя комната ждет тебя.
– Хорошо, – кивнула Люба. Но потом добавила: – Ты сильно не переживай, уверена, что все образуется.
– Спасибо, – обернувшись, уже на ходу вымученно улыбнулась Светлана. Она сначала зашла в комнату к дочери, чтобы уговорить ее не принимать поспешных решений.
– Нет, мама! Даже не уговаривай! – Дочь кидала в чемодан вещи без разбора.
– Ты не хуже меня знаешь, что последнее время наш отец раздражен, у него что-то не клеится в делах. Он вспылит, накричит, а потом сам жалеет.
– В любом случае сегодняшнюю обиду я ему не прощу!
– В тебе в данную минуту бушуют страсти. А ведь тебе не хуже меня известно, что отец любит нас и все делает для нашего же блага.
– Но раньше он таким не был. – Ксюша хлопнула крышкой чемодана и присела на край кровати.
– Твои слова только подтверждают, что у него неприятности. – Светлана говорила спокойным и ровным голосом, и постепенно он начал оказывать благоприятное воздействие на дочь. – Я очень тебя прошу: разложи вещи по местам и ложись спать. Обещаю, что утром отец отойдет и извинится перед тобой.
– Нужны мне его извинения. – У нее выступили слезы обиды и она уткнулась в плечо матери.
– Поплачь дочка, поплачь. Сразу и полегчает. – Мать прижала ее голову к своей груди.
– Ты прости меня, мама, но я все равно не могу остаться. – Она осторожно высвободила голову из объятий матери и вытерла слезы.
– Я и не настаиваю, только такое важное решение лучше принимать утром, на свежую голову. – Светлана поняла, что между отцом и дочерью пробежала черная кошка, но старалась сгладить конфликт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43