Ему впервые, за последние несколько лет было очень хорошо.
– Надо же! – произнес он уже пьяным голосом. – Из-за кого пострадал, они же и утешили.
– Пострадал ты не из-за нас, – заметила Наташа с улыбкой. – Твой сослуживцы тебя подсидели.
– Не только сослуживцы, – нахмурился Мирошниченко.
Он вдруг вспомнил Атамана и Диксона, которые провели его вокруг пальца, как несмышленого мальчишку. Вот с кем бы он с удовольствием поквитался.
– Грустить в женском обществе не положено. – Вера пересела к нему на колени. Хозяин как бы очнулся и засунул ей руку под блузку.
– Как хорошо, что я вас встретил. – От прикосновения к обнаженной груди у него по спине пробежали мурашки.
Но Вера тихонько отстранила его руку и сказала:
– Не торопись, мы решили устроить тебе незабываемый вечер.
– Он это заслужил, – вставила Наташа.
– Поскучай без нас минут десять, мы пошли в ванную! – Вера вскочила с колен мужчины, чмокнула его в губы и они убежали.
Прихватив с собой бутылку шампанского, женщины растворили в ней приличную дозу снотворного. Ополоснулись под душем, накинули прозрачные, легкие халатики и вернулись к скучающему хозяину гостиничного номера.
– Ты когда-нибудь видел лесбийскую любовь? – поинтересовалась Наташа, строя Тарасу Поликарповичу глазки.
– Очень возбуждает, – подлила масла в огонь Вера.
Мирошниченко сидел на кровати и не ожидал такой выходки от гостей. У него от любопытства засосало под ложечкой. Он сел поудобнее, подложив под спину подушку, и приготовился к необычному эротическому зрелищу.
– Смотри, как его разморило? – рассмеялась Наташа, обращаясь к подруге. – Но мы ему еще не сообщили о нашем условии.
– Каком условии? – Мирошниченко даже привстал.
– Некоторые мужчины не выдерживают до конца представления и кидаются на женщин, а нам бы хотелось, чтобы вечер прошел по полной программе, – вступила в разговор Вера.
– Постараюсь обуздать свой пыл по мере возможности. – Глаза мужчины светились.
– Видите ли, он постарается, – усмехнулась Наташа. – Этого недостаточно.
– Что же тогда еще от меня требуется?
– Ты должен пообещать, что не станешь к нам приставать, пока не выпьешь полную бутылку шампанского. – Вера сделала вид, что при нем открыла пробку и протянула бутылку Тарасу Поликарповичу.
– Договорились, – улыбнулся мужчина. – Обещаю! – он сделал первый глоток.
Наташа включила телевизор и мелодичная музыка заполнила комнату. Движения женщин казались на редкость синхронными и плавными, похоже, что они много раз уже демонстрировали эту сцену. Они то приближались и как бы невзначай касались друг друга, to отдалялись, и все повторялось.
Завороженный Мирошниченко отпил разом треть бутылки и закурил сигарету.
Когда они отдалялись, на халатиках всякий раз оказывалась расстегнута очередная пуговица. Но вот халаты медленно, в такт мелодии поползли к ногам женщин, пока не упали на пол. Они остались в одних прозрачных трусиках. Тарас Поликарпович готов был кинуться к ним, но он помнил о данном обещании и поднес к губам шампанское. Теперь в бутылке оставалось содержимого менее половины.
Вера подмигнула зрителю и закинула руки Наташе на шею. Они томно заглядывали друг другу в глаза и уже не расходились. К тому времени, когда на женщинах не осталось даже трусиков, у Тараса Поликарповича отяжелели веки. Он сам не мог разобраться, чего больше желал: женских ласк или сна. Он взболтал остатки шампанского и выпил. Бутылка выскользнула из ослабевшей руки, а веки сомкнулись.
Проснулся Мирошниченко далеко за полдень и долго не мог вспомнить, чем закончился вечер. – Надо же было так напиться! – подумал он.
Голова не то, чтобы болела, но была слишком тяжелой. Он поднялся, подошел к столу, налил рюмку коньяка и выпил. Затем закурил и сел на стул. Постепенно сознание начало проясняться. Сначала ему показалось забавным, но потом странным, что уже три часа дня. Он припомнил, как танцевали женщины и как ему под конец ужасно захотелось спать.
– Они же меня усыпили, – мелькнула догадка, когда его взгляд натолкнулся на пустую бутылку из-под шампанского. – Вот суки! – выругался он вслух. Но еще более страшная догадка буквально бросила в жар. Он нагнулся, извлек из-под кровати чемодан и вытряхнул содержимое. Несколько раз переворошив все вещи, он так и не обнаружил целлофанового свертка с деньгами.
– Украли, сволочи! – заорал Тарас Поликарпович во все горло.
– Извините, вам случайно не требуется помощь? – В комнату заглянул мужчина из соседнего номера. Но Мирошниченко наградил его таким взглядом, что тот поспешил оправдаться: – Вы так кричали, а дверь не заперта, вот я и подумал, что с вами что-то случилось.
– Это я так с похмелья болею, – ошарашил его Тарас Поликарпович. – А если не устраивает, попроси администратора, чтобы тебе поменяли номер.
Сосед, не мигая, уставился на собеседника, приняв его за ненормального.
– Вам следует обратиться к врачу, – пролепетал он.
Брови у Мирошиченко грозно поползли вверх. Он схватил пустую бутылку из-под шампанского и запустил ее в соседа, со словами: – Сам ты придурок!
Тот еле успел захлопнуть дверь, прежде, чем раздался звон разбитого стекла.
Тарас Поликарпович прислушался к удаляющимся шагам соседа и громко рассмеялся. Потом налил полный фужер коньяка и залпом выпил. Он решил с горя напиться и это действительно, на какое-то время помогло.
Перебрав сверх нормы, бывший офицер крепко заснул.
Разбудила его администраторша. Сегодня он должен был внести деньги за гостиничный номер.
– У меня возникли непредвиденные обстоятельства, деньги я внесу завтра, – отмахнулся он от назойливой женщины, даже не открывая полностью глаз.
– Хорошо, я подожду, – сказала администраторша. – Только убедительная просьба не шуметь и не буянить.
– Сосед нажаловался? – догадался сонный мужчина. – Так у него же не все дома, – и он лениво покрутил возле виска.
– Сейчас с вами бесполезно разговаривать. – И тем не менее, примите к сведению мою просьбу, – и женщина оставила его одного.
Ровно неделю Тарасу Поликарповичу обещаниями удавалось заговаривать зубы женщине-администратору. То, что и из карманов у него выгребли все деньги, его не удивляло. Но настал такой час, когда его попросили освободить номер. Мирошниченко вновь очутился на улице.
Теплый сезон давно закончился, а в снежную и ветреную погоду невесело бродить по улицам. И в конце концов, он забрел на железнодорожный вокзал. Так и прожил несколько дней: днем слонялся по городу, а вечером ютился на вокзале, затерявшись среди ожидающих пассажиров. За трое суток во рту не было и росинки. Ужасно хотелось есть и кружилась голова.
Когда проходил мимо буфета, подкатывало желание на кого-нибудь наброситься и вырвать хотя бы булочку, а исходивший от буфета запах сводил с ума. Он бы уже начал просить милостыню, но сомневался в успехе подобной затеи, на нем еще была слишком приличная одежда. Иногда вспоминал жену, сына, но гнал от себя мысли о них подальше.
Остановившись посреди зала ожидания, Тарас Поликарпович внимательно осматривался, не оставил ли кто после себя кусок хлеба или огрызок яблока. Но даже в такой малости удача не улыбнулась ему.
Он заметил освободившееся место в конце зала и поспешил занять его. Мирошниченко решил немного вздремнуть, чтобы таким образом отвлечь себя от мыслей о еде. Но и во сне ему привиделась копченая курица и он почувствовал отчетливо ее запах. Словно убегая от наваждения, Тарас Поликарпович проснулся и продолжал сидеть с закрытыми глазами. Однако он поймал себя на мысли, что запах копченой курицы не испарился вместе с миражом. Он раскрыл глаза и увидел перед собой прямо на полу двух бомжей.
Вероятно им где-то обломилась шабашка и они пировали. На расстеленной газете лежали: наломанная копченая курица, нетронутый батон колбасы, соленые огурцы, хлеб и стояла початая бутылка водки. Мимо прошел милиционер, но даже не посмотрел в их сторону. Видимо, бомжи были «прописаны» на вокзале и ладили с блюстителями порядка. Тарас Поликарпович, сглотнув слюну, обратился к пирующим:
– Мужики, не угостите? Я три дня ничего не сл.
– И без тебя халявщиков полный вокзал, – отозвался один из них, наливая водку в бумажный стаканчик и не взглянув на просителя. Его напарник, наоборот, изучал Мирошниченко с любопытством. Внешность просителя и просьба, с которой тот обратился, не укладывались в голове бомжа в одно целое.
– Не торопись отказывать, Федя, – сказал он сотрапезнику. – Может у человека горе, а ты грубишь.
– Нам-то какое до него дело, Сидорыч, – недовольным тоном пробубнил бомж, который выглядел еще довольно молодо, но засаленная одежда, нечесаные волосы и немытое лицо, на первый взгляд, уравнивали его с пожилым напарником.
– Не скажи, – возразил Сидорыч. – Сегодня мы отнесемся к нему с пониманием, а завтра он с нами последним куском поделится, – и он жестом пригласил Тараса Поликарповича.
– Как же, дождешься от него, – ответил Федя и впервые посмотрел на просителя. – Да он просто с женой поругался. Завтра помирится и забудет о нашем существовании, – сделал он свой вывод.
– Бросила меня жена. – Мирошниченко пересел на пол. Мнение окружающих его в данный момент не волновало. – Полгода, как от хозяина вернулся, а до сих пор нет прописки.
– Врешь! – с недоверием отнесся к нему молодой. Тарас Поликарпович извлек из внутреннего кармана справку об освобождении и протянул Феде.
– Читай, если не веришь.
Пожилой налил в бумажный стакан водку и протянул новому знакомому:
– Угощайся, как говорится, чем богаты.
Мирошниченко одним глотком выпил сорокоградусную жидкость и набросился на съестное, набивая полный рот и с трудом проглатывая пищу большими кусками. Федя с недоумением просмотрел документы и, пожав плечами, передал их Сидорычу.
– Я и так ему верю, – сказал тот и протянул документы хозяину. – Если ты надумал вести бродяжнический образ жизни, то справку сожги, – посоветовал он голодному. – Она будет тебе лишь помехой.
– Но я не собираюсь бродяжничать. – Мирошниченко даже подавился.
– А у тебя есть место для постоянного проживания? – поинтересовался собеседник.
– Нет. – Тарас Поликарпович перестал жевать и уставился на бомжа.
– Я тоже когда-то думал, что побичую немного, а потом все образуется, – продолжил Сидорыч. – И вот уже одной ногой в могиле, а все… – и он лишь махнул рукой.
– И никогда не пытался вылезти из этого болота?
– Болото засасывает. Не веришь, спроси у Феди. Он моложе меня, а подтвердит.
– А зачем пытаться? – вмешался в разговор молодой бомж. Пренебрежительная маска слетела с него. – Кому это нужно? Таких, как мы, только называют бродягами. На самом деле, каждый из нас имеет постоянное место обитания. Вот мы с Сидорычем на железнодорожном вокзале тремся.
– Что ж тут хорошего? Ты еще очень молод и многое мог бы успеть. – Мирошниченко вытер засаленные руки о полу дорогого пальто.
– А у меня нет жизненных целей, – заявил Федя, наливая себе водки. После того, как выпил: продолжил: – Вид у меня, конечно, не аховый, но сыт, одет, обут. Что еще требуется человеку?
– И милиция нас не трогает, – добавил пожилой.
– Почему? – задал наивный вопрос Тарас Поликарпович.
– А что толку? Мы что за день сшибем – вечером проедим и пропьем. Сдавать в вытрезвитель нас не выгодно, карманы пустые. В отделение милиции нас уже много раз таскали, но ни фамилии, ни документов у нас нет. Одна морока с нами.
– Ну, есть же закон о принудительном труде.
– Нелегко заставить работать тунеядца, хлопот больше, чем пользы. Закон есть, но на нас он не распространяется. Властям удобнее не замечать нас, нет, мол, в стране бомжей и все тут.
– Удобная позиция, – наконец согласился Мирошниченко.
– Главное не воровать и не ввязываться в уголовщину, – сказал Федя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43