Сергей и Гарик вышли покурить на улицу, Светлана куда-то запропастилась и в комнате осталась только Люба да Ирина Анатольевна, на которой лица не было.
– Вон он, – сказала дочь, выглянув в окно.
– Кто? – спросила мать безразличным тоном.
– Твой потерянный сын. Позвать?
– Не нужно, – замахала руками Ирина Анатольевна.
– Все равно когда-нибудь придется открыть ему правду. Решай скорее, а то уйдет.
– Да пойми же! Не могу я признать сыном убийцу моего Алеши, – и она закрыла лицо руками. – Не могу!
– Прости, мама, я не подумала. – Она посмотрела на мать, не зная, как поступить дальше. Потом подошла к ней, села рядом и прижала ее голову к себе. А в душе пожилой женщины произошло раздвоение: она считала себя виновной в сиротской судьбе младшего сына и в то же время вменяла ему в вину гибель старшего.
– А где мама? – В комнату вошла Ксюша…
Светлана долгое время сидела в углу комнаты на стуле с высокой спинкой и практически не произнесла ни единого слова, только изредка отвечала сочувствующим. Она не прислушивалась к разговорам родственников, прокручивая в уме всю свою жизнь.
Влюбилась она в Алексея еще в школе, тот ответил взаимностью. И с тех пор, бок о бок, они прошли с ним вместе трудный и длинный путь. Они на двоих делили радость и невзгоды, вырастили дочь, а самое главное – она безумно любила его, несмотря ни на что. И теперь, когда не стало самого близкого человека, она считала, что ей нет места на грешной земле.
Никто не заметил, как хозяйка вышла из комнаты. Она закрылась в ванной комнате и включила воду, чтобы создать иллюзию, что кто-то моется. Села на край ванной и посмотрела на отопительную, дугообразную трубу, тянувшуюся по спирали к самому потолку. На бельевой веревке, натянутой по периметру ванной комнаты, висели давно высохшие брюки Алексея, про которые все забыли. Она взяла с полки маникюрные ножницы и обрезала веревку с одной стороны. Брюки соскользнули на пол, задев женщину по лицу.
– Подожди, милый Алешенька, я уже иду к тебе, – произнесла она вслух и обрезала веревку с другой стороны. Накинув на шею петлю, она встала на цыпочки и, натянув веревку, завязала ее на верхней спирали трубы. – Вместе грешили, вместе и отвечать перед Богом будем, – и она подогнула ноги в коленях.
Собравшиеся хватились хозяйки. Никто не мог вспомнить, когда и куда вышла Светлана. Кинулись искать по всему дому и во дворе, но нигде не могли найти. Сергей остановился у ванной комнаты и постучал в дверь. Он проходил тут уже несколько раз и ему показалось странным, что так долго льется вода.
– Кто там? – поинтересовалась Ксюша, задержавшись около Сергея.
– Не знаю. Никто не отвечает. Но если бы вода заполняла ванну, то звук бы менялся и становился булькающим, а он однотонный.
– Мама! – Ксюша постучала в дверь кулаками. – Что же ты стоишь? – закричала она на Сергея, заподозрив неладное. – Ломай дверь! – На шум сбежались остальные. Гарик, вместе с Сергеем, вышибли дверь, которая, задев за плечо повешенную, развернула ее лицом к родственникам.
– Боже мой! – Ксюша обняла и приподняла тело матери, а Гарик развязал веревку.
– Вызовите «скорую», иначе она умрет! – Дочь сидела на полу, положив голову матери на колени. Она приподняла глаза и встретилась с молчаливыми взглядами и гробовой тишиной. – Нет! Это не правда! За что, Господи! Не верю! – Ксюша размахивала головой из стороны в сторону, ударяясь о косяк. – Почему ты не забрал и мою жизнь?! В чем я перед тобой провинилась?! – причитала она, надрывая голосовые связки, но глаза оставались сухими.
– Пойдем со мной, внучка, – склонилась над ней Ирина Анатольевна. – Помогите поднять, – обратилась она к мужчинам. Беднягу уложили в постель в ее комнате, а бабушка присела рядом, взяв ослабленную руку девушки в свои старческие, но нежные и мягкие руки.
– Поплачь, Ксюша, поплачь. Полегчает, – посоветовала она. Сначала редкие и сдержанные всхлипывания, а затем громкие рыдания с причитаниями заполнили комнату. А Ирина Анатольевна вытирала у внучки слезы и тихо повторяла: – Поплачь, милая, поплачь. Полегчает.
И вновь похороны. Только более скромные, на которых присутствовали только близкие родственники. Прилетели и Мухины, родители Светланы. Олега Пантелеевича долго не могли оттащить от могилы дочери. Он упал на холм, зарыв лицо в землю. Его поднимали, но он снова и снова падал. Ольга Никитична чуть не бросилась в могилу следом за гробом.
В семействе Казаковых наступила черная полоса невезения. Вечером всех ожидал очередной сюрприз. Исчезла Ксюша, оставив записку: «Прошу, не ищите! Я жива и здорова, но хочу начать жизнь заново. Люблю всех, но мне больно вас видеть. Ксюша».
Вершков узнал о смерти Светланы Олеговны и решил еще раз навестить Ксению. Он не собирался опять выяснять отношения ибо знал, что только время лечит душевные раны. Хотелось только утешить ее и как-то помочь по возможности. На звонок вышел незнакомый мужчина.
– Вы кто? – поинтересовался Александр.
– Светланин отец, Олег Пантелеевич, – представился мужчина.
– Значит дедушка Ксюши. Вы не вызовете ее? Меня зовут Александр, она знает.
– Наслышан о вас. Подождите минутку, молодой человек, – и он исчез, но буквально тут же появился обратно. – Вот, – протянул он записку внучки.
Читая ее, Вершков на глазах переменился в лице.
– Извините за беспокойство, – сказал он и ушел, не попрощавшись.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Во время похорон Атамана одинокая женщина в черном, свободном платье и черном платке стояла в стороне и слезы отчаяния буквально душили ее. Когда летний ветерок обдувал ее фигуру, платье облегало тело и на передний план выступал еще маленький, но гордый животик.
Ей безумно хотелось подойти поближе и последний раз поцеловать любимого или хотя бы взглянуть на него. Но понимая, что она там чужая, а для некоторых и нежеланная, она продолжала стоять в стороне. Но в душе накапливалось зло на убийцу, который лишил жизни отца неродившегося ребенка.
Только после того, как все разошлись, женщина подошла к могиле и положила на холмик две красные розы. Затем взяла большой портрет погибшего в черной траурной рамке под стеклом, долго всматривалась в знакомые и такие родные, близкие черты любимого и, поцеловав положила на место.
– Спи спокойно, Алеша. Убийца ответит за твою смерть! – произнесла она, словно клятву.
Нина притаилась за телефонной будкой, недалеко от пешеходного перехода. В правой руке она сжимала ручку кухонного ножа, лезвие которого скрывалось под рукавом.
На улице уже сгущались сумерки, когда к переходу с другой стороны дороги подошел Вершков, удрученный исчезновением Ксюши. Он рассеянно посмотрел по сторонам и, не обращая внимания на женщину, пошел через дорогу.
Каким-то немыслимым образом он умудрился перехватить руку с ножом, буквально в сантиметре от своей груди. Удар предназначался в сердце. Он вывернул ее руку за спину и перетащил на тротуар.
– Сама объяснишь или пойдем в отделение милиции? – спросил Вершков без всякой злобы, но ответ изумил его.
– Я ненавижу тебя!
Около них притормозил «жигуленок».
– Помочь, командир? – В окно высунулась доброжелательная физиономия. Нина, с ножом в заломленной руке, намеревалась уже поздороваться, но Тюлень, незаметно для ее конвоира, поднес палец к губам и быстро убрал.
– Без помощников как-нибудь обойдемся.
– Эта ненормальная на меня покушалась, хоть я и вижу ее впервые, – и Александр пожал плечами, давая понять, что не понимает, в чем дело. – Если не торопишься, подбрось до отделения.
– Нет вопросов, садитесь.
Вершков втолкнул покушавшуюся на его жизнь в салон автомобиля, но сам втиснуться не успел, машина резко рванула с места. Так как он уже занес ногу, чтобы сесть в машину, то упал прямо на проезжую часть.
– Тоже какой-то чокнутый! – сказал он вслух, поднимаясь на ноги и голосуя.
Возле него тормознула машина государственного такси. – Я работник милиции. – Он предъявил водителю удостоверение и попросил уступить место за рулем.
Тюлень не торопился, уверенный, что пешком преследователь их не догонит. Но «жигуленок» обогнала и «подрезала» «Волга», прижав его к обочине.
– Сдурел?! – Тюлень решительно выскочил из автомобиля.
– Не меньше, чем ты. – Вершков решительно вышел из машины и направился навстречу обманщику.
– Стоп! – Виктор выставил руки вперед, предупреждая нападение следователя. – Я могу объяснить.
– Неужели? – с сарказмом в голосе поинтересовался преследователь. – Ну что ж, послушаю.
– Отпусти ее с миром, – попросил Тюлень.
– С какой стати? Чтобы она завтра вновь на меня с ножом набросилась? Я не только ее, но и тебя задержать намерен.
– А меня за что? – изобразил невинное лицо Виктор. – Мне показалось, что ты пристаешь к женщине, вот я и решил ей помочь.
– Довольно ломать комедию. По крайней мере, для ее задержания у меня оснований больше, чем предостаточно, – и он направился к «Жигулям».
– Подожди! – крикнул Тюлень, но Вершков не остановился. – Я знаю, что ты любишь Ксению Кожевникову.
Эта фраза подействовала на Александра. Он обернулся, в глазах промелькнула надежда.
– Где она? Что тебе известно? – понял он по-своему.
– Ничего. Только то, что женщина в моем автомобиле носит под сердцем ее родного брата или сестру.
Вершков какое-то время осмысливал услышанное, потом сказал: – Я вижу, что ты ее друг. Не оставляй больше женщину без присмотра. – И уже на ходу добавил: – Передай, что я ее понимаю.
Тюлень отвез Нину домой.
– Откуда ты взялся? – спросила Нина, когда они сидели на кухне и пили кофе.
– Я следил за тобой и догадался о замыслах. А машина стояла в ста метрах от пешеходного перехода, – признался Виктор.
– Спасибо. Не думала, что друзья Алексея станут опекать меня после его смерти.
– Это потому, что я люблю тебя.
Объяснение в любви было столь неожиданным, что произвело на Нину ошеломляющее впечатление.
– И давно? – больше ничего не нашла сказать она.
– С того момента, как первый раз увидел.
– Обычно женщина замечает неравнодушие мужчины, но ты хорошо умеешь скрывать свои чувства. – Нине было жаль его. Он и раньше не имел шансов и теперь, по ее мнению, тоже.
– Алексея я уважал, потому и скрывал. Он оказал мне неоценимую услугу еще в колонии для несовершеннолетних, взял в подельники, хотя мог унизить и опустить. Он победитель, а в колонии законы волчьи. Я говорю с тобой открыто, потому что для тебя не секрет, каким бизнесом мы промышляем. – Нина утвердительно кивнула головой. – И если бы Алексей был жив – никогда бы не узнала про мою любовь.
– Я благодарна тебе за откровенность и за помощь. Не обижайся, но даже с уходом Алексея из жизни, моя любовь не угасла.
– И сегодня ты подтвердила это на деле, – согласился Тюлень. – Но у меня к тебе есть предложение личного характера. Только прежде, чем отказаться подумай.
– Может не будем затрагивать больную тему? – мягко сказала Нина. Она догадалась, о каком предложении пойдет речь.
– Если ты его отвергнешь, я не обижусь. Обещаю.
– Ну хорошо, – согласилась Нина.
– Подумай не только о себе, но и о ребенке. Я могу ему обеспечить будущее.
– Пожалуйста, Витя.
– Выслушай до конца, – настаивал Виктор. – У меня есть возможность раздобыть деньга, которые тебе и не снились. Все это достанется ему, – он кивнул на живот женщины. – Будем вместе воспитывать малыша, как брат с сестрой. Клянусь. Пальцем до тебя не дотронусь, если сама этого не пожелаешь. Ну что его ждет с матерью-одиночкой. Меня ты не любишь, но и другого у тебя нет. Решайся! Все бросим и сегодня же уедем, начнем новую жизнь. Встретишь достойного мужчину – препятствий чинить не стану. Готов пойти на все твои условия. Нина больше не перебивала его и выслушала внимательно до конца.
– Действительно. Что ждет меня в этом городе, где все напоминает только о нем, – задумчиво произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43