– Паркинс? – поинтересовался Рэнд. – Этот старикан из канцелярии?
– Как я понимаю, он твоего возраста, Ларри.
– О'кей, Френч. Ты выиграл. Я влез в это, не подозревая, что это западня. В следующий раз будем играть по моим правилам. Запомни. – Он поднялся на ноги и тут же снова превратился в карлика. Зрительный эффект был настолько силен, что казалось, будто и голос его должен измениться на сопрано.
– В любое время, Ларри. – Нед открыл ему дверь. – Когда я буду писать отчет, я просто укажу, что ты отрицал какое-либо знакомство или связь с обвиняемым. Правильно?
– Пошел ты в... – Карлик исчез.
Они помолчали, потом Вимс сказал:
– Ну ты меня с ним и сделал.
– Ты думаешь, я лишил тебя шансов на прикрытие?
– Конечно. – Вимс устало вздохнул. – Он должен был тебя отсюда убрать, тогда мы с ним договорились бы.
– Ну и почему же он этого не сделал?
Вимс зло рассмеялся.
– Ты хорошо знаешь историю Компании?
– Откровенно говоря, это не самый любимый мой предмет.
– Ты слышал когда-нибудь о том, что случилось в Гонолулу?
– Любой, кто читает газеты, помнит это.
– Ну так вот. Когда со мной все здесь произошло, Рэнд сразу вообразил, что он уже машет ручкой резидентуре в Лондоне и отправляется в досрочную отставку. Вот он так со мной и поступил. Это все.
– Ты говоришь, что у тебя действительно есть контракт с Компанией?
Вимс пожал плечами.
– Какое это имеет значение? Тот, кто убрал Тони, подставил меня.
– Кто заплатил за наезд?
– Некто, кого Тони сильно зацепил.
Нед оглядел его, ища подвоха.
– Ты не знаешь его фамилию?
– Господи, Френч, это мог быть кто угодно. Риордан был моим лучшим торговым агентом. Он добывал по три-четыре тысячи в неделю на продажах акций.
– Значит, тот, кто был зол на него, может быть зол и на тебя?
– Меня это не пугает. У меня есть еще кое-какие козыри. – Вимс выпрямился на стуле, а честное выражение на лице обозначилось еще отчетливей.
– Что это должно означать? – спросил Нед. – У тебя оставался только один туз, да и тот уже побит твоим дружком Ларри.
– Это не первая его ошибка. Но, возможно, ее он запомнит лучше, чем остальные.
– Вимс, я думаю, вы не понимаете, где мы находимся. Здесь не жарят людей на электрическом стуле, но они постараются запрятать вас в тюрьму лет на двадцать пять, если им удастся повесить на вас смерть Риордана.
– Только вы не дадите им сделать этого. – Вимс взглянул на Неда с триумфом. – Я был в Шотландии с герцогом Бучанским – охотился на оленя.
– Это ваше алиби?
– Там же был и его превосходительство Бад Фулмер.
Нед кисло посмотрел на него: ему очень захотелось стереть самоуверенность с открытого лица Вимса.
– Значит, мистер Фулмер плохо разбирается в друзьях.
– Что да, то да. Очень плохо. Тем более что в это время охота на оленей была запрещена. Он нарушил закон. А вы знаете, как реагируют британцы, если убивают оленя?
Лицо Неда смягчилось. Вимс сам себя поставил в сложное положение. Если Нед хотел, чтобы фамилия посла не попала в газеты, он должен защитить алиби Вимса перед Паркинсом.
– Какие доказательства вы продаете?
– Фотографии.
– Вы понимаете, что это может быть убийство? Я не уверен, что смогу помочь вам, даже если захочу.
– О, вы с Ройсом Коннелом что-нибудь придумаете!
– А почему вы так уверены в этом?
– Шутки в сторону, Френч. Вы вместе аккуратно и красиво прикроете меня американским флагом. Рэнд этого делать не станет, а у вас нет другого выхода. Я не жду, что вы тут же побежите делать это. Мне ясна ситуация. Я останусь с Биллом, пока вы не найдете способ вызволить меня.
Он протянул Френчу свою правую руку совершенно искренне и просто, как американец американцу. Нед недовольно нахмурился.
– Уберите ее в карман, Вимс. И давайте сменим тему. Паркинс, вероятно, все слышал.
– Мы договорились?
– Вы лучше побеспокойтесь о своем здоровье, Вимс, – сказал ему Нед. – Если не вы убили Риордана, тот, кто это сделал, постарается, чтобы вы последовали за ним.
Паркинс открыл дверь и вошел.
– Совершенно правильно, мистер Вимс, – сказал он. – Следующее, что может с вами произойти, – это столкновение с «мини» на дороге.
* * *
Небо над Лондоном по-прежнему было беспросветно-серым: сейчас, ближе к концу дня, солнце опускалось все ниже. Еще немного, подумал Нед, возвращаясь с Савил-роу в канцелярию, и солнце вновь на мгновение выглянет из-за облаков, как актер, выходящий на поклон перед закрытием занавеса в расчете на аплодисменты.
Он шел медленно, чувствуя тревогу. Сегодня все беспокоило его, и нигде не мог он найти ни тени облегчения, пусть даже такого призрачного, как лучи заходящего сейчас солнца. Казалось, что вокруг нет ничего, кроме предательства, что он дышит отравленным им воздухом. В отличие от других его предчувствий, это имело название.
Не стоит так много думать о предательствах. Это неизбежно заставит его обратиться к собственной жизни и вспомнить о собственных предательствах. Странно, но аферист Вимс, не совершивший в течение своей уголовной жизни ни одного порядочного поступка и оказавшийся теперь, когда Ларри Рэнд «сдал» его, в капкане, усугубил тревожную атмосферу этого дня.
Еще более удручало Неда, что Рэнд, разыгравший перед ним спектакль, потом тихо вызволит Вимса из-под ареста. Еще одно предательство.
Предательство витало в воздухе. Возможно, не только в воздухе Лондона, но и повсюду. Но он был в Лондоне, и его легкие были отравлены. Даже мертвый Риордан не избежал предательства. Уходя из полицейского участка, Нед слышал, как Вимс обвинял во всех аферах, совместных фондах, в каждой подозрительной отправке денег в Швейцарию мертвого Тони. Отличная максима: всегда винять отсутствующих.
Он вышел с Беркли-стрит на Гросвенор-сквер и взглянул через площадь на весьма не располагающий к себе фасад канцелярии.
И что нашло на Сааринена, когда он составлял эту комбинацию из камня и стекла? Орел... трудно сказать что-нибудь плохое про орла, скопированного с такого же в Северной Англии. Он несколько оживлял это унылое сооружение.
Нед кивнул охраннику у входа и как обычно поднялся по лестнице на свой этаж. Усевшись за стол в своем кабинете, он услышал за стеной звук маленького транзисторного радиоприемника Шамуна, время от времени слушавшего новости.
Нед знал, что ему повезло с помощником, который угадывал его мысли и принял его лаконизм без тени сомнения. Лаверн...
Да, Лаверн. Она что-то там говорила насчет того, что у него нет друзей, если не считать его «лакея». Ну не дано Лаверн понять, что Мо необычен, умен – личность, которая для армии просто находка. Может, она из ревности так говорила? Не имеет значения. Мо – его друг и заместитель. А что Джейн говорила, подтрунивая над ним? Кажется, что люди идут служить в армию, чтобы приобретать друзей на всю жизнь? Да, на всю жизнь. Только вот продолжительность ее разная. Жизнь Викофа до того, как его голова оказалась в холодильнике Неда, продолжалась недолго.
Однако ни Ларерн, ни Джейн не могли понять, что при его работе дружба только мешает. В нормальной жизни человек приобретает или теряет друзей, но головы им не отрезают и не прошивают пулями из девятимиллиметровых пистолетов. Не делают с ними и того, что парни в его департаменте называют «самоубийством в кавычках». Это такая новая форма самоубийства, когда самоубийце «помогают» отправиться на тот свет. Примерно то же, что в Латинской Америке называют «исчезновением» в кавычках.
Нед откинулся на спинку стула и посмотрел на свой стол. Только сейчас он заметил записку, приклеенную лентой к телефону: «Перед тем как уйдешь из офиса, обязательно найди меня. Надо поговорить».
Как все, что писал Мо, она была без подписи. Типичная для Шамуна предосторожность. Радио за стеной замолчало. Нед подошел к двери Шамуна и постучал.
– Открой.
Через минуту дверь открылась, за ней стоял Шамун. В его темных глазах угадывалось беспокойство.
– Прочел мою записку?
– Что случилось?
– Зайди. – Мо запер дверь за Недом и сел за стол. Что-то показалось Неду необычным в его лице, хотя оно не изменилось – разве только выражение стало другим.
– О'кей, – сказал Нед, усаживаясь. – Если есть что рассказать, валяй.
– Не смотри на меня так. Это хорошая новость.
– Хорошие новости мне нужны.
– А как бы ты отнесся к сообщению о том, где наш противник собирается начать завтра?
– Какой противник, миссис Ф.?
Шамун рассмеялся.
– Да нет. Я имею в виду арабскую группу под началом Берта Хайнемана и второго парня по имени Хефте.
Если до этого Нед сидел, развалясь и изображая безмятежное спокойствие, то после слов Шамуна он подался вперед.
– Что ты сказал? Тебе удалось что-то перехватить?
– Нед, эти клоуны начнут с того, что займут внутренний двор Большой мечети во время полуденной молитвы. Сделав что-то – политическое заявление, символический жест или благословение, – не знаю, что там такое делают арабы, обратившись лицом к Мекке, они начнут нападение на Уинфилд.
Нед так нахмурился, что на переносице появилась глубокая морщина. Он, казалось, застыл, подавшись вперед. Долго он сидел не двигаясь, потом выпрямился и снова изобразил спокойствие.
– Какая-то ерунда.
– Да нет, Нед. Информация надежная.
– Ты хочешь сказать мне, что эти «борцы за свободу», не знаю, сколько их там, – пятьдесят, сто – собираются провести такую операцию? Скажем, у них есть самое портативное оружие, которое производится в мире. Вооружены они до зубов. А теперь слушай внимательно, Мо.
– Ну...
– Они втаскивают все это в мечеть, расстилают свои коврики, несколько раз вопят «Иншалла» и снова вытаскивают все оружие? Да это же бред! Ты представляешь, сколько места оно займет? Несколько грузовиков должны привезти его к мечети. Это же просто смешно и бессмысленно!
– Если представить все именно так, то безусловно.
– Я не закончил. Допустим, эти парни не читали Клаузевица, или Макиавелли, или вообще никого. Допустим, они не подозревают, что неожиданность в военных действиях – одна из главных составляющих успеха. Но мыто с тобой знаем, что такой профессионал, как Берт Хайнеман, прочел Клаузевица столь же внимательно, как Маркса. Вот тебе еще один довод против.
– Послушай, Нед, если ты....
– Подожди, я еще не закончил. Неужели, услышав их вопли в мечети, мы будем попивать шампанское из туфелек наших дам? Как ты думаешь, что мы сделаем, услышав топот их кованых ботинок, несущихся к Уинфилду? Дорогой, мы же не приглашали их к себе в гости. Значит, мы их не пустим.
– Ты полагаешь, они знают, что Уинфилд хорошо охраняется. А если их разведка слаба и не добыла таких сведений?
– Конечно, можно считать, что эти ребятишки способны выкинуть какую-нибудь глупость, но только на старину Берта это не похоже.
– Кончил?
– Давай.
– Где сказано, что террористы действуют по Клаузевицу? С ними бывает трудно справиться именно потому, что они поступают вопреки здравому смыслу. У тебя есть возражения?
– Продолжай.
– Второе: всегда трудно сказать, что для них важнее – пропагандистский эффект или деньги. Если ты правоверный мусульманин, и намерен нанести удар во имя ислама, и привлечь к себе внимание, лучше сначала освятить джихад, получив благословение Аллаха, а уже потом проливать кровь.
Нед провел пальцем по губам, явно борясь с желанием возразить. Но когда Шамун закончил, он промолчал. Палец все еще водил по губам.
– В этом что-то есть, – сказал он потом задумчиво. – Мо...
– Что?
– А откуда эта информация?
Шамун неопределенно развел руками.
– А это имеет значение?
– Имеет ли это?.. Да ты что, шутишь?
– Помнишь, перед твоим уходом в полицию был ошибочный телефонный звонок?
– Ну.
– Парень позвонил снова. Говорил он на смеси английского и арабского. Легкий иранский акцент. Временами я его едва понимал. Вероятнее всего, он звонил откуда-то из-за границы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72