Вверху второй страницы было написано: "Если температура поднимется выше 75 градусов по Фаренгейту, проверить «телевизионные фургоны».
Нед направился туда, где были припаркованы в тени два его «троянских коня». Он предъявил документы негру-лейтенанту, изображавшему водителя.
– Дышут пока?
– Пока не жалуются, сэр.
– Как они одеты?
– Защитные комбинезоны, береты. Легкая полевая форма. Знаков отличия нет.
– А как они потребности справляют?
– Химические туалеты. Это непросто для ребят.
Нед кивнул.
– Да и для туалетов тоже.
– Нельзя ли сделать так, чтобы они могли выйти наружу, размяться и воздухом свежим подышать?
– Лейтенант, если такая возможность будет, я вам дам знать. Все это может оказаться ложной тревогой.
– Лучше бы нет, – мрачно заметил лейтенант, – а то парни друг другу глотки перегрызут. Уж очень им хочется повоевать.
– С этим тоже надо потерпеть, как и с химическими туалетами.
* * *
Хефте надеялся, что с крыши дома, в котором были сняты несколько комнат, он сможет через верхушки деревьев увидеть происходящее в Уинфилде. Дома в этой местности, обращенные задней частью к Примроуз-Хилл, действительно позволяли увидеть южную сторону, но сегодня Хефте считал неразумным привлекать к себе внимание, стоя на крыше.
Сейчас, потеряв Мерака, Мамуда и Берта, его группа состояла из сорока пяти человек. Все это были подростки с огнем в груди и чистыми верованиями ислама, питавшими их души.
Многие из них приехали из Ирана, где аятоллы воплотили ислам в форме джихада, самой активной и призванной стереть сатану с лица земли со всеми его дьявольскими кознями. Это были те, кто не погиб в юношеских батальонах во время сражений с Ираком. Теперь, закаленные в боях, они вливались небольшими группами по четыре-пять человек во всемирный джихад. Часть из них отправили дестабилизировать обстановку в Бейруте и Каире, другие нелегально пробирались в Израиль, третьи вливалась в другие исламские группировки, чтобы укрепить их, а некоторые, как Хефте, очутились в самом логове сатаны, пытаясь «вскрыть гнойник иудео-христианской заразы».
Хефте посмотрел на часы. Одиннадцать утра. Он взял четырех человек и вышел на улицу. Повсюду было припарковано полдюжины машин, угнанных его парнями в ранние воскресные часы. В них в две ездки вся группа соберется у мечети. Они будут одеты так же, как сейчас, подобно лондонским рабочим. У всех будут автоматы с запасными магазинами, у каждого пятого – гранаты, а у каждого десятого – гранатомет.
Уже сейчас у мечети был припаркован фургон с большим количеством оружия. Хефте и четверо его подчиненных разошлись в разных направлениях, желая убедиться, что припаркованные машины не привлекли внимания. Обстановка казалась спокойной. Типичное воскресенье, когда большинство семей за городом, а на улицах почти нет транспорта.
На Финсли-роуд Хефте вошел в телефонную будку и набрал номер квартиры Хаккада.
– Да? – ответил жесткий мужской голос.
– Это Хефте. Я хотел бы поговорить с американкой.
– Невозможно.
– Я же сказал, что это Хефте.
– Никаких телефонных разговоров. Это приказ.
– Тогда дайте поговорить со Сгрои. То есть с Фаунсом.
– Невозможно. – Телефон отключился.
Хефте почувствовал, как у него загорелись щеки. Он хотел было позвонить еще раз, но понял, что опять ничего не добьется. Как посмели с ним так разговаривать?! Только бы ему удалось добраться до Фаунса, уж он бы потребовал головы той собаки, которая обидела его! Фаунс ему сказал, что сейчас квартиру охраняет только один человек. Блондина отозвали для участия в захвате Уинфилд-Хауза.
Меньше чем через два часа начнется нападение. Впервые Хефте был предоставлен самому себе. Он оглядел небольшие дома и аккуратно подстриженные газоны.
В начале улицы остановился белый полицейский «ровер» с красно-желтой полосой. Водитель внимательно посмотрел на Хефте, и тот почувствовал страх и боль в животе. Казалось, что вот-вот начнется медвежья болезнь. Его прошиб пот. «Ровер» свернул за угол и уехал. Хефте судорожно сглотнул слюну. Аллах не оставит его в этот решающий час. Товарищи тоже рядом. Да какие – отборные парни! Пока они прячутся, но только и ждут момента для атаки.
Ему почему-то стало трудно дышать. Он набрал воздуха и медленно выдохнул его. Надо идти к группе, сказал он себе и, все еще еле дыша, не торопясь, пошел наверх в снятую квартиру, как старик с подорванным здоровьем.
* * *
– Как же я рада видеть вас, – тихо прошептала миссис Крастейкер на ухо Джейн Вейл, которая только что приехала в Уинфилд вместе с Биллом Боссом, его женой Бетси и другими сотрудниками посольства. Сейчас все прибывшие вертелись перед зеркалами, поправляли прически и галстуки, подкрашивали губы. Они напомнили Джейн любительскую труппу из маленького провинциального городка, которая в огромной гримерной готовится к предстоящему спектаклю. В основном именно эти люди должны были обеспечить безопасность приема.
– Миссис Ф., должно быть, очень нервничает, – негромко сказала Джейн высокой негритянке. Я бы на ее месте просто с ума сходила.
– У нее уже произошла первая стычка с полковником Френчем – приятный мужчина, правда? – но в конце концов они заключили перемирие. Хотя думаю, оно долго не продлится. – Она осмотрелась, чтобы убедиться, никто ли их не слышит.
– Вы единственная, к кому она прислушивается. С остальными она ведет себя как настоящая Пандора.
– Вы считаете, что я могу контролировать жену моего босса?
Миссис Крастейкер кашлянула.
– Во всяком случае, больше, чем кто-либо. Я знаю эту малышку с рождения. Сегодня ее звездный час, мисс Вейл. Я понятно говорю?
– То есть если прием провалится, на нас обрушится ураган, да?
– Вашингтон не сможет быстро убрать Фулмеров из Англии. Поэтому вы уж постарайтесь.
– А почему она вдруг станет слушаться меня? – спросила Джейн.
– Откуда я знаю? – Мисс Крастейкер задумалась. – Она уважает вас. Вы профессионал, юрист, дипломат. Она примерно так же и себя оценивает, естественно... – Экономка не закончила мысль. – К тому же вы высокая женщина, как и я. Пандора может поспорить с любым мужчиной, но пасует перед высокими женщинами. Ее мать была высокой, и мне почему-то кажется, что высокие люди вызывают в ней какие-то воспоминания о наказаниях. – В глазах негритянки зажегся лукавый огонек.
– Так вы считаете, между нами говоря...
– Нет, просто если вам удастся справиться с малышкой, то я брошу все силы на то, чтобы мистер Ф. не прикоснулся к спиртному.
С этими словами миссис Крастейкер отправилась на кухню, и именно в этот момент появилась Пандора. Она была уже в косметике и одета в легкое белое шифоновое платье со слишком крупным узором из красных и синих цветов. Ее туфли на пятидюймовых каблуках, отделанные полотном, были выделаны в тех же патриотических тонах.
– Господа, – сказала она низким и напряженным голосом. – Господа, я от Души благодарю вас за то, что вы пришли сегодня. – Говоря это, она заметно смягчала окончания слов, как настоящая южанка, что и сообщало ее речи дополнительное очарование, с точки зрения других американцев.
– Господа, вы все очень милы. Я просто не знаю, что бы я делала без вашей бескорыстной помощи. Не думаю, что кто-либо из нас знает всех, кто приедет. Поскольку общество неоднородно, я полагаюсь на то, что вы воздадите должное истинно знатным гостям, каждый из которых должен представиться его превосходительству и мне. Надеюсь, это не слишком трудно?
– Совсем не трудно, миссис Фулмер, – заверила ее Бетси Восс. – Поверьте, для всех нас большая честь сделать все, что в наших силах, и помочь успеху грандиозного мероприятия, которому вы и его превосходительство...
– Бетси имеет в виду, – грубо прервал ее муж, – что вы можете рассчитывать на нас. Все.
Большие, тщательно подведенные глаза Пандоры скользнули по присутствующим, словно отыскивая кого-то. В левой руке она держала светлую соломенную шляпку с широкими полями – такую, какие слетают с головы от малейшего ветерка, а под дождем складываются как зонтики и обхватывают голову как железный обруч.
– Джейн, – сказала она наконец, сделав знак глазами. Женщины удалились и вошли в маленькую комнатку, где рабочие из «Ходгкинс» поставили четыре алюминиевых очага, чтобы разогревать пищу. – Джейн, скажите мне правду, дорогая. Как вы думаете, придет к нам хоть один гость?
– Миссис Фулмер! – Джейн вдруг поймала себя на том, что непроизвольно вытягивает шею, словно стараясь увеличить свой рост. – Почему вы спрашиваете? – Она обратилась к Пандоре с вызовом, будто требуя ответа у ученицы. – Это же событие года!
– Оно могло бы стать таким, если бы за дело не взялись специалисты. Полковник Френч рассылает записки с угрозами.
– Может, кто-то это и делает, но не полковник Френч. В любом случае, миссис Фулмер, учитывая утренние новости, едва ли стоит укорять гостей, если они опасаются ответных акций террористов.
– В связи с чем? Что за новости?
– В Дамаске ночью произошли взрывы. Сейчас там серьезные волнения.
Большие глаза Пандоры расширились на мгновение, а брови сдвинулись к переносице.
– Я, наверное, смогла бы убить президента, – сказала она. – Прямо накануне моего приема!
* * *
В одиннадцать пятнадцать у въезда в Уинфилд снова скопились машины, на этот раз у южных ворот, обычно запертых. Сюда почти одновременно подъехали два грузовика с крытым верхом и большие фургоны-рефрижераторы с эмблемой фирмы «Ходгкинс и дочь». Нед заранее предупредил морских пехотинцев, чтобы они вызвали его при появлении машин. Он быстро подошел к воротам в сопровождении Макса Гривса, Гарри Ортеги и двух морских пехотинцев.
– Эти два грузовика пропустите, – приказал Нед, – только сначала проверьте документы. А эти два... – Он взглянул на фургоны с надписью «Ходгкинс и дочь». – Гарри, ты еще можешь поработать?
В фургонах оказалось всего шесть «чистых» работников. Четверо охранников поместили остальных в крытые грузовики, заперли дверцы и повезли их в полицейский участок на Гринбери-стрит. Нед повернулся к Гривсу.
– Если Гарри не ошибся, то у нас на территории только надежные повара и официанты. Включая парней из корпуса квартирьеров, вполне достаточно, чтобы готовить и подавать. Одно неясно – где Фаунс. Он до сих пор не появился. Пока мы как будто в безопасности, но чтобы ситуация не изменилась, надо предотвратить появление в Уинфилде новых работников из «Ходгкинса».
– В этих последних рефрижераторах еда. Напитки привезли раньше. Так что никто больше и не должен появиться.
– Ладно, посмотрим. – Нед повернулся к Ортеге. – А что, если тебе отправиться в дом и еще раз проверить людей, которых ты пропустил.
Ортега кивнул и побежал к особняку.
– Ты думаешь, он мог ошибиться?
– Нет, просто мне хотелось, чтобы он исчез. В час дня, – он взглянул на часы, – то есть через девяносто минут, что-то должно произойти в мечети. Вон она, через дорогу от нас.
– А что?
– Хотя эта акция должна отвлечь внимание, тем не менее она вполне реальна. Как нам представляется... – Он открыл свой экземпляр плана, подготовленного Шамуном. – Посмотри страницу три, позицию сорок один.
– Здесь говорится: «12.50, предупредить Спецотдел». Это связано с мечетью?
– Я уже все сделал. Спецотдел знает обо всем и может, что называется, набросить покрывало на этот очаг огня.
– А что ожидают? Демонстрацию?
– Это должна быть религиозная акция. Что-то вроде провозглашения джихада. А скорее всего, чтобы поднять дух. Но даже покрывало, наброшенное на огонь, не всегда сбивает все языки пламени. Кто-то из этих парней с автоматами и гранатометами может появиться и здесь. Единственный путь для них – южные ворота, а мы готовы к тому, чтобы их достойно там встретить.
– Так значит, у нас все более или менее в порядке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72