Обратился он ко мне по фамилии.
– Ого!
– Может, из-за того, что я был в Ливане? – Шамун тяжело вздохнул. – Он начал болтать что-то насчет джихада и обязанности мусульман бороться против сатаны, но это тебе не нужно. Потом рассказал мне о плане нападения с условием, что отведем ему место на первых страницах газет и в вечерних теленовостях.
Голос Шамуна с каждым словом слабел. Он сидел, уставившись на план Большой лондонской мечети, лежавший у него на столе. Нед поглядел на него внимательно, потом перевел взгляд на площадь.
– Ладно, Мо.
– Что «ладно»?
– Ты меня водишь за нос.
– Нед, это правда.
– Ты знаешь не хуже меня, что информация бесполезна, когда неизвестен ее источник. И не говори мне больше о телефонных звонках, хорошо? Может, позже я тебя и поблагодарю, но сейчас эта информация не нужна, если ты не скажешь, откуда она на самом деле. – Он почувствовал, как в нем закипает гнев.
– Разве недостаточно знать план нападения?
– Нет! – Как при мигрени, все вдруг подернулось дымкой.
Нед вскочил и взбешенный пошел к выходу, глядя в окно, но не видя площади.
– Черт подери, Мо! Нужна правда! – Он почувствовал изнеможение, словно его избили.
– Тебе говорит что-нибудь фамилия Бриктон?
– Мириам Шэннон? Она связана с Моссад и работает здесь, в Лондоне.
– Она резидент, – сказал Шамун.
– Правда? Полезно знать на будущее. Погоди, так ты хочешь сказать, что получил все это от Моссад?
Шамун медленно кивнул головой. Он хотел встать, но опасался, что оскорбленный Нед врежет ему.
– От Бриктон.
– И поскольку эта информация исходит от нее, ты считаешь ее надежной?
– Да.
У Неда был вид человека, готового на все. Такой вид, подумал Шамун, бывает у людей в порыве любви или гнева. Обычно они пытаются объяснить свое состояние.
Усилием воли Нед Френч заставил себя немного успокоиться. Бешенство стало проходить. Глаза слегка прикрылись. Но он продолжал сидеть, напряженно выпрямившись. Взгляд Неда блуждал по столу: от телефона к транзистору, потом к развернутой схеме мечети и к компьютеру. Он старательно избегал взгляда Шамуна.
– О'кей, – сказал он наконец очень тихо. – О'кей, может, она и надежна. Я отчасти могу согласиться с тобой. Моссад нам дезинформацию не подсовывает. По крайней мере, до сих пор этого не было.
– Я здесь посмотрел план мечети, Нед. Мне...
– Мо, есть только одно, что ты должен мне объяснить. О'кей?
Шамун кивнул.
– Почему Моссад передал эту информацию тебе? Скажи.
Прошло время, прежде чем Шамун выдавил из себя:
– Это необходимо?
– Да, Мо. Ты же понимаешь, что от этого зависит вся твоя судьба. Не будет лишним сказать, что от этого ответа зависит и твоя карьера, и, возможно, твоя свобода.
– Нед!
– Конечно, военный трибунал примет во внимание четыре года или больше безупречной службы. В твоем досье полно положительных характеристик. Кое-что я сам туда писал, поэтому знаю, что там обнаружат. К тому же Моссад сейчас нам не враг. Но наша контрразведка начнет докапываться и наверняка что-то найдет. Думаю, что, учась в колледже, ты ездил в Израиль. Иногда именно так вербуют пацанов. Но для этого надо быть евреем. Но ты же не...
– Нед, – прервал его Шамун. – Это было в 1980-м. – Он подвинул Неду карандаш и бумагу. – Делай пометки, если надо. Я окончил колледж и поехал в Ливан, потом в Израиль. Именно там я встретил Бриктон, только тогда у нее была другая фамилия, может, потому, что она еще не выкрасила волосы в оранжевый цвет.
– Так это была ее идея, чтобы ты поступил на службу в американскую армию?
– Да.
– И работал на Моссад?
Шамун увидел, что Нед просто впился в него глазами, больше уже не избегая его взгляда.
– Меня воспитали христианином, Нед. Но обнаружив, что в Ливане мои родственники – иудеи, я испытал что-то вроде шока.
– Да, да. Вечный чужак. Лаверн мне сегодня утром сказала, что с памятью у меня все в порядке. – Он отодвинул бумагу в сторону. – Я не думаю, что ты был слишком полезен для Моссад во время предыдущих командировок... И сколько они тебе платили?
– Ничего. Они ни разу не подходили ко мне до Лондона.
– Что ты ей рассказывал?
– Пока ничего.
– Как ты должен был все мне объяснить?
– Она не знает тебя так хорошо, как я, Нед. Может, она считала, что тебе будет достаточно самой информации. Она ведь очень важна.
– Хм. – Неожиданно Нед откинулся на спинку стула. Впервые за время разговора его лицо слегка просветлело. – Так ты теперь тройной агент, так ведь? И только с одной зарплатой. Продешевил!
Шамун кивнул.
– Должен признаться, что ты не такой скользкий, как большинство из них.
Шамун поднял глаза и увидел, как окаменело лицо Неда, а взгляд впился в переносицу собеседника, словно отыскивая место для пули.
– Думаю, что вы сможете быть полезны, капитан. Даже сомнений быть не может.
Шамун пытался пошутить, но не смог.
– Приятно слышать.
– Да что вы? Как вы думаете, что я почувствовал, обнаружив, что пригрел двойного агента? Как вы думаете, что я теперь думаю о вас?
– Но ты же сделал...
– Я сказал, что вы будете полезны. И я уж постараюсь, чтоб так оно и было. Отныне вы для меня только полезны, капитан, и все. Я не отправлю вас в контрразведку только потому, что не хочу выглядеть полным кретином, не раскусив вас давным-давно.
Он встал.
– Но если я узнаю, что вы снова якшаетесь с Бриктон, можете быть уверены, я не пощажу вас.
– Я... догадываюсь...
– А что тут догадываться? Прямо скажу, я просто попытаюсь вылезти из этого дерьма с наименьшими потерями. Надеюсь, вы не думаете, что мне нравится это. Или что вы мне нравитесь.
Он с грохотом захлопнул дверь.
Глава 25
Уилл Найтуотер делал свой первый обход. Он выпил чаю с Тревом, пожелал ему доброй ночи и отправился в северное крыло, где находилась операционная.
Трев был, конечно, прав, работа как на курорте. Ничего особенного делать не надо – ходи себе по коридорам, проверяй, заперты ли входные двери, смотри, нет ли чего подозрительного. Можно и словечком перекинуться с дежурными медсестрами.
Если должно было случиться что-то неожиданное вроде выписки пациента поздно вечером, Уиллу об этом заблаговременно сообщала медсестра. Даже об экстренной операции ему говорили по крайней мере за полчаса. Уиллу это было по душе, потому что он терпеть не мог сюрпризов. А вообще, кому они нравятся?
Он только что вышел из северного крыла и по центральному коридору направлялся к приемному покою, расположенному в южном крыле, когда услышал крик сестры. Что случилось? Сестры обычно не кричат.
Он побежал к приемному покою.
Уилл Найтуотер услышал, как впереди кто-то рявкнул. Похоже на собачий лай. Гав! Гав-гав! И снова крик. Далеко впереди была освещена часть приемного покоя, выходившего к стоянке.
У дверей стояли четыре человека; свет падал на них сверху, как на сцене.
Уилл шагнул в сторону, притаился за приоткрытой дверью, а потом выглянул в коридор. Две медсестры – Джэкобсон и Превит, – и два молодых парня в масках.
Он снова выглянул. Господи, да у них «М-10» – с глушителями и магазинами. Уиллу Найтуотеру никогда не приходилось стрелять из «М-10», но в фильмах он их часто видел. Обычно из них косил людей Макс фон Сидов, но он помнил и фильм, в котором Джон Уэйн играл полицейского из Сан-Франциско и...
Ти-ди-ди.
Сестра Джэкобсон закричала. Три красных дыры расползлись по халату сестры Превит. Уилл огляделся. Офис службы безопасности прямо напротив него, но они заметят, если он пересечет коридор. Боже, а что бы сделал Трев в такой ситуации?
Сестра Превит упала на колени. Она прикрывала руками грудь, словно защищаясь от новых пуль. Потом рухнула лицом вниз как срубленное дерево.
Уилл проскочил в коридор и влетел в свою комнату. Эх, если бы Трев был здесь! Эти сволочи дождались, пока остался один дежурный охранник. Где же ключ от стола?
В темноте он открыл ящик стола и вытащил тяжелый «парабеллум». Точность так себе, но если уж попал, то уложит не хуже, чем они уложили сестру Превит.
Его пальцы сильно дрожали. Он вставил в пистолет магазин с тринадцатью патронами. Потом взвел курок. Другой магазин засунул в карман, подошел к двери и осторожно выглянул в коридор. Они выключили свет в приемном покое.
Вдоль коридора в нескольких ярдах друг от друга тускло горели лампочки, как островки света в этом жутком темном пространстве. Парни могли быть где угодно, подумал Найтуотер. Так как он не включал света, они были на равных, ничего не видели. Но двое против одного?
Если бы он только знал, что им надо! Трев быстро бы догадался, что к чему. В сейфе ночью денег не держали, да и днем там гроши были. Наркотики? Может, из-за них?
Уилл бесшумно скользнул в дверь и прижался к стене, стараясь держаться подальше от света. Интересно, можно ли заметить его силуэт при таком слабом освещении?
Только рискнув, можно это выяснить. Он низко, по-армейски пригнулся и стал медленно продвигаться вдоль стены к приемному покою, держа обеими руками тяжелый «парабеллум». Впереди кто-то застонал. Значит, сестра Превит еще жива?
– Здесь никого нет, – сказал мужской голос.
– А мне что-то показалось.
– Пошли. Держи ее перед собой как щит.
– Я же вам сказала, – произнесла заикаясь сестра Джэкобсон. – Я н-не знаю, о ком вы говорите.
– Молодой парень. Немец.
Уилл Найтуотер точно знал, где спит немец: в центральном крыле, в палате интенсивной терапии. От них до него не было и сотни ярдов. Что же делать?
Если бы Трев был здесь, он бы сообразил. У него голова быстро работает. Побьют они сестру Джакобсон, чтобы узнать номер палаты? Едва ли. А вот если он выстрелит в них и промахнется, они весь коридор зальют свинцом и уж наверняка его шлепнут.
Ладно. Надо затаиться и ждать, пока они не приблизятся настолько, что он не промахнется. Но если он попадет в одного, не пристрелит ли другой в отместку сестру? Что это за люди? Горячие или хладнокровные?
– Вы т-тратите время со мной, – бормотала сестра Джэкобсон. Теперь их голоса звучали гораздо ближе. – Я не знаю человека, которого вы разыскиваете.
– Тогда мы найдем того, кто знает.
– Сейчас здесь больше никого нет, – сказала она.
– Перестань, сестра.
– Я точно говорю.
Теперь они были всего в двух-трех ярдах. Уилл Найтуотер мог бы уже разглядеть их, но они держались у стены, так же как и он.
– Сестра Превит еще жива, – сказала женщина. – Ей нужна помощь. Вы же не хотите, чтобы вас судили за убийство.
– Что, что? – Один из парней заржал. Уилл увидел внезапно его силуэт, рядом с другим, более высоким силуэтом второго парня. – Судить за убийство, говоришь? – Парня почему-то это очень рассмешило. Второй не то кашлянул, не то хрюкнул.
Первого Уилл Найтуотер повалил выстрелом в голову.
В падающем сверху свете вспыхнул вишневым фонтаном поток крови. Громко закричала сестра. Уилл Найтуотер выстрелил в живот второму парню. Последнее, что он увидел, была дыра в животе, размером с грейпфрут.
* * *
Сейчас Гросвенор-сквер была пуста. Солнце уже исполнило свой обычный фокус, метнув горизонтально лучи на землю из-под облачного неба. Субботние покупатели давным-давно исчезли. Когда зажглись фонари, только несколько пешеходов неторопливо шли по площади. Теперь она принадлежала машинам. Бесконечная череда бело-голубых фар, оранжево-красных больших огней и стоп-сигналов разбивалась на потоки, пересекалась, смешивалась.
Нед Френч сидел на подоконнике. Не так много времени прошло с тех пор, как он испил очередную чашу предательства. Может, полчаса, а то и меньше. Насколько он мог судить, Мо все еще сидел за своим столом, без сомнения, переживая, что его уличили, а еще вероятнее, смеялся над тем, что заставило Неда не разглашать его тайну.
Итак, подумал Нед, этот день, начавшийся с мелких измен, превратился в клубок предательств.
Как иначе можно назвать то, что выложила ему Лаверн за завтраком? Может, «измена» – слишком сильное слово?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Ого!
– Может, из-за того, что я был в Ливане? – Шамун тяжело вздохнул. – Он начал болтать что-то насчет джихада и обязанности мусульман бороться против сатаны, но это тебе не нужно. Потом рассказал мне о плане нападения с условием, что отведем ему место на первых страницах газет и в вечерних теленовостях.
Голос Шамуна с каждым словом слабел. Он сидел, уставившись на план Большой лондонской мечети, лежавший у него на столе. Нед поглядел на него внимательно, потом перевел взгляд на площадь.
– Ладно, Мо.
– Что «ладно»?
– Ты меня водишь за нос.
– Нед, это правда.
– Ты знаешь не хуже меня, что информация бесполезна, когда неизвестен ее источник. И не говори мне больше о телефонных звонках, хорошо? Может, позже я тебя и поблагодарю, но сейчас эта информация не нужна, если ты не скажешь, откуда она на самом деле. – Он почувствовал, как в нем закипает гнев.
– Разве недостаточно знать план нападения?
– Нет! – Как при мигрени, все вдруг подернулось дымкой.
Нед вскочил и взбешенный пошел к выходу, глядя в окно, но не видя площади.
– Черт подери, Мо! Нужна правда! – Он почувствовал изнеможение, словно его избили.
– Тебе говорит что-нибудь фамилия Бриктон?
– Мириам Шэннон? Она связана с Моссад и работает здесь, в Лондоне.
– Она резидент, – сказал Шамун.
– Правда? Полезно знать на будущее. Погоди, так ты хочешь сказать, что получил все это от Моссад?
Шамун медленно кивнул головой. Он хотел встать, но опасался, что оскорбленный Нед врежет ему.
– От Бриктон.
– И поскольку эта информация исходит от нее, ты считаешь ее надежной?
– Да.
У Неда был вид человека, готового на все. Такой вид, подумал Шамун, бывает у людей в порыве любви или гнева. Обычно они пытаются объяснить свое состояние.
Усилием воли Нед Френч заставил себя немного успокоиться. Бешенство стало проходить. Глаза слегка прикрылись. Но он продолжал сидеть, напряженно выпрямившись. Взгляд Неда блуждал по столу: от телефона к транзистору, потом к развернутой схеме мечети и к компьютеру. Он старательно избегал взгляда Шамуна.
– О'кей, – сказал он наконец очень тихо. – О'кей, может, она и надежна. Я отчасти могу согласиться с тобой. Моссад нам дезинформацию не подсовывает. По крайней мере, до сих пор этого не было.
– Я здесь посмотрел план мечети, Нед. Мне...
– Мо, есть только одно, что ты должен мне объяснить. О'кей?
Шамун кивнул.
– Почему Моссад передал эту информацию тебе? Скажи.
Прошло время, прежде чем Шамун выдавил из себя:
– Это необходимо?
– Да, Мо. Ты же понимаешь, что от этого зависит вся твоя судьба. Не будет лишним сказать, что от этого ответа зависит и твоя карьера, и, возможно, твоя свобода.
– Нед!
– Конечно, военный трибунал примет во внимание четыре года или больше безупречной службы. В твоем досье полно положительных характеристик. Кое-что я сам туда писал, поэтому знаю, что там обнаружат. К тому же Моссад сейчас нам не враг. Но наша контрразведка начнет докапываться и наверняка что-то найдет. Думаю, что, учась в колледже, ты ездил в Израиль. Иногда именно так вербуют пацанов. Но для этого надо быть евреем. Но ты же не...
– Нед, – прервал его Шамун. – Это было в 1980-м. – Он подвинул Неду карандаш и бумагу. – Делай пометки, если надо. Я окончил колледж и поехал в Ливан, потом в Израиль. Именно там я встретил Бриктон, только тогда у нее была другая фамилия, может, потому, что она еще не выкрасила волосы в оранжевый цвет.
– Так это была ее идея, чтобы ты поступил на службу в американскую армию?
– Да.
– И работал на Моссад?
Шамун увидел, что Нед просто впился в него глазами, больше уже не избегая его взгляда.
– Меня воспитали христианином, Нед. Но обнаружив, что в Ливане мои родственники – иудеи, я испытал что-то вроде шока.
– Да, да. Вечный чужак. Лаверн мне сегодня утром сказала, что с памятью у меня все в порядке. – Он отодвинул бумагу в сторону. – Я не думаю, что ты был слишком полезен для Моссад во время предыдущих командировок... И сколько они тебе платили?
– Ничего. Они ни разу не подходили ко мне до Лондона.
– Что ты ей рассказывал?
– Пока ничего.
– Как ты должен был все мне объяснить?
– Она не знает тебя так хорошо, как я, Нед. Может, она считала, что тебе будет достаточно самой информации. Она ведь очень важна.
– Хм. – Неожиданно Нед откинулся на спинку стула. Впервые за время разговора его лицо слегка просветлело. – Так ты теперь тройной агент, так ведь? И только с одной зарплатой. Продешевил!
Шамун кивнул.
– Должен признаться, что ты не такой скользкий, как большинство из них.
Шамун поднял глаза и увидел, как окаменело лицо Неда, а взгляд впился в переносицу собеседника, словно отыскивая место для пули.
– Думаю, что вы сможете быть полезны, капитан. Даже сомнений быть не может.
Шамун пытался пошутить, но не смог.
– Приятно слышать.
– Да что вы? Как вы думаете, что я почувствовал, обнаружив, что пригрел двойного агента? Как вы думаете, что я теперь думаю о вас?
– Но ты же сделал...
– Я сказал, что вы будете полезны. И я уж постараюсь, чтоб так оно и было. Отныне вы для меня только полезны, капитан, и все. Я не отправлю вас в контрразведку только потому, что не хочу выглядеть полным кретином, не раскусив вас давным-давно.
Он встал.
– Но если я узнаю, что вы снова якшаетесь с Бриктон, можете быть уверены, я не пощажу вас.
– Я... догадываюсь...
– А что тут догадываться? Прямо скажу, я просто попытаюсь вылезти из этого дерьма с наименьшими потерями. Надеюсь, вы не думаете, что мне нравится это. Или что вы мне нравитесь.
Он с грохотом захлопнул дверь.
Глава 25
Уилл Найтуотер делал свой первый обход. Он выпил чаю с Тревом, пожелал ему доброй ночи и отправился в северное крыло, где находилась операционная.
Трев был, конечно, прав, работа как на курорте. Ничего особенного делать не надо – ходи себе по коридорам, проверяй, заперты ли входные двери, смотри, нет ли чего подозрительного. Можно и словечком перекинуться с дежурными медсестрами.
Если должно было случиться что-то неожиданное вроде выписки пациента поздно вечером, Уиллу об этом заблаговременно сообщала медсестра. Даже об экстренной операции ему говорили по крайней мере за полчаса. Уиллу это было по душе, потому что он терпеть не мог сюрпризов. А вообще, кому они нравятся?
Он только что вышел из северного крыла и по центральному коридору направлялся к приемному покою, расположенному в южном крыле, когда услышал крик сестры. Что случилось? Сестры обычно не кричат.
Он побежал к приемному покою.
Уилл Найтуотер услышал, как впереди кто-то рявкнул. Похоже на собачий лай. Гав! Гав-гав! И снова крик. Далеко впереди была освещена часть приемного покоя, выходившего к стоянке.
У дверей стояли четыре человека; свет падал на них сверху, как на сцене.
Уилл шагнул в сторону, притаился за приоткрытой дверью, а потом выглянул в коридор. Две медсестры – Джэкобсон и Превит, – и два молодых парня в масках.
Он снова выглянул. Господи, да у них «М-10» – с глушителями и магазинами. Уиллу Найтуотеру никогда не приходилось стрелять из «М-10», но в фильмах он их часто видел. Обычно из них косил людей Макс фон Сидов, но он помнил и фильм, в котором Джон Уэйн играл полицейского из Сан-Франциско и...
Ти-ди-ди.
Сестра Джэкобсон закричала. Три красных дыры расползлись по халату сестры Превит. Уилл огляделся. Офис службы безопасности прямо напротив него, но они заметят, если он пересечет коридор. Боже, а что бы сделал Трев в такой ситуации?
Сестра Превит упала на колени. Она прикрывала руками грудь, словно защищаясь от новых пуль. Потом рухнула лицом вниз как срубленное дерево.
Уилл проскочил в коридор и влетел в свою комнату. Эх, если бы Трев был здесь! Эти сволочи дождались, пока остался один дежурный охранник. Где же ключ от стола?
В темноте он открыл ящик стола и вытащил тяжелый «парабеллум». Точность так себе, но если уж попал, то уложит не хуже, чем они уложили сестру Превит.
Его пальцы сильно дрожали. Он вставил в пистолет магазин с тринадцатью патронами. Потом взвел курок. Другой магазин засунул в карман, подошел к двери и осторожно выглянул в коридор. Они выключили свет в приемном покое.
Вдоль коридора в нескольких ярдах друг от друга тускло горели лампочки, как островки света в этом жутком темном пространстве. Парни могли быть где угодно, подумал Найтуотер. Так как он не включал света, они были на равных, ничего не видели. Но двое против одного?
Если бы он только знал, что им надо! Трев быстро бы догадался, что к чему. В сейфе ночью денег не держали, да и днем там гроши были. Наркотики? Может, из-за них?
Уилл бесшумно скользнул в дверь и прижался к стене, стараясь держаться подальше от света. Интересно, можно ли заметить его силуэт при таком слабом освещении?
Только рискнув, можно это выяснить. Он низко, по-армейски пригнулся и стал медленно продвигаться вдоль стены к приемному покою, держа обеими руками тяжелый «парабеллум». Впереди кто-то застонал. Значит, сестра Превит еще жива?
– Здесь никого нет, – сказал мужской голос.
– А мне что-то показалось.
– Пошли. Держи ее перед собой как щит.
– Я же вам сказала, – произнесла заикаясь сестра Джэкобсон. – Я н-не знаю, о ком вы говорите.
– Молодой парень. Немец.
Уилл Найтуотер точно знал, где спит немец: в центральном крыле, в палате интенсивной терапии. От них до него не было и сотни ярдов. Что же делать?
Если бы Трев был здесь, он бы сообразил. У него голова быстро работает. Побьют они сестру Джакобсон, чтобы узнать номер палаты? Едва ли. А вот если он выстрелит в них и промахнется, они весь коридор зальют свинцом и уж наверняка его шлепнут.
Ладно. Надо затаиться и ждать, пока они не приблизятся настолько, что он не промахнется. Но если он попадет в одного, не пристрелит ли другой в отместку сестру? Что это за люди? Горячие или хладнокровные?
– Вы т-тратите время со мной, – бормотала сестра Джэкобсон. Теперь их голоса звучали гораздо ближе. – Я не знаю человека, которого вы разыскиваете.
– Тогда мы найдем того, кто знает.
– Сейчас здесь больше никого нет, – сказала она.
– Перестань, сестра.
– Я точно говорю.
Теперь они были всего в двух-трех ярдах. Уилл Найтуотер мог бы уже разглядеть их, но они держались у стены, так же как и он.
– Сестра Превит еще жива, – сказала женщина. – Ей нужна помощь. Вы же не хотите, чтобы вас судили за убийство.
– Что, что? – Один из парней заржал. Уилл увидел внезапно его силуэт, рядом с другим, более высоким силуэтом второго парня. – Судить за убийство, говоришь? – Парня почему-то это очень рассмешило. Второй не то кашлянул, не то хрюкнул.
Первого Уилл Найтуотер повалил выстрелом в голову.
В падающем сверху свете вспыхнул вишневым фонтаном поток крови. Громко закричала сестра. Уилл Найтуотер выстрелил в живот второму парню. Последнее, что он увидел, была дыра в животе, размером с грейпфрут.
* * *
Сейчас Гросвенор-сквер была пуста. Солнце уже исполнило свой обычный фокус, метнув горизонтально лучи на землю из-под облачного неба. Субботние покупатели давным-давно исчезли. Когда зажглись фонари, только несколько пешеходов неторопливо шли по площади. Теперь она принадлежала машинам. Бесконечная череда бело-голубых фар, оранжево-красных больших огней и стоп-сигналов разбивалась на потоки, пересекалась, смешивалась.
Нед Френч сидел на подоконнике. Не так много времени прошло с тех пор, как он испил очередную чашу предательства. Может, полчаса, а то и меньше. Насколько он мог судить, Мо все еще сидел за своим столом, без сомнения, переживая, что его уличили, а еще вероятнее, смеялся над тем, что заставило Неда не разглашать его тайну.
Итак, подумал Нед, этот день, начавшийся с мелких измен, превратился в клубок предательств.
Как иначе можно назвать то, что выложила ему Лаверн за завтраком? Может, «измена» – слишком сильное слово?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72