Мухоморчиков в маринаде, опяточек в рассоле. Вкусно и питательно…
Так и не дождавшись мужа и дочек, сумасшедшая прилегла на обломки кирпича и скончалась.
Ее пророческие слова о глупостях, которые обязательно нужно исправить, о хлеб-соли, который нужно заработать самому, без посторонней помощи, крепко засели в памяти. Самое легкое — покаяться перед обиженным Федечкой, достойно, как положено бизнесмену, получить прощения у Федора Павловича и у мамы. А вот заработать на пропитание — значительно трудней, для этого нужно быть не сосунком — полноценным, самостоятельным мужчиной.
Вон даже немолодой Хомченко обзавелся любовницей — продавщицей колбасного отдела, девчонкой, которая годится во внучки заму по поставкам. Однажды, Иван случайно увидел, как он пригласил ее в свой кабинет. Подслушивать, подсматривать — великий грех, но Кирсанов не удержался — согрешил. В замочную скважину многого не увидеть, зато он отлично услышал страстные охи-вздохи, трудное мужское дыхание. Будто Хомченко не наслаждался — карабкался на вершину горы.
А чем он хуже?
Покинув салон красоты, Иван и Женька закрыли ладонями новые прически. Будто копировали друг друга… Ну, ладно, мальчишка, ему по статусу хозяина положено, а водитель почему?
— Жень, зачем держишься за кумпол? Болит, что ли?
От ответного вопроса — а ты зачем? — водитель воздержался. Не стоит по пустякам дразнить самолюбивого пацана, решил он, но от ехидной ухмылки все же не отказался.
— Чтоб ветром не раздуло, — с деланным равнодушием пояснил он. — Одна укладка чего стоит — закачаешься. Бомжу на месяц хватит… Туалетная вода-то клевая? Или — из водопроводного крана?
Нюхать голову водилы, как любит выражаться Санчо, западло. Унизительно для владельца солидного пакета акций «Империи».
— Сам понюхай. Я тебе не дегустатор разной косметики. И мужской, и дамской!
Женька еще раз притворно вздохнул. Вот, дескать, времена пошли, разные малявки права качают, издеваются над подневольным холопом.
— У меня на макушке еще нюхалка не выросла… Но если не хочешь, обойдусь.
— Ладно обижаться, — смилостивился Иван. — Попробую…
Водитель наклонил голову, «дегустатор» поднялся на цыпочки, понюхал. Недоуменно пожал плечами.
— Не разберу, наверно, нанюхался в салоне. Вроде, приятный запах, цветами отдает. Не то жасмином, не то — одуванчиком… Все, закончили обнюхиваться, сейчас поедем снимать женщин.
Женька округлил глаза. Неужели у этого сосунка уже вырос хоботок? Как выражаются по «ящику», невероятно, но факт. Вон как задрал глупую башку, смотрит орлом, увидевшим добычу.
— Каких женщин?
Действительно не понимает или придуряется? Придется пояснить. Иван решился на полную откровенность. А чего ему стесняться, если тот же Хомченко пользует продавщиц в служебном кабинете?
— Легкого поведения. Разве мы с тобой не мужики?
И этот юнец считает себя мужиком, с иронией подумал Женька, попадется ему ядреная и опытная путана — так разделает, что сосунок выползет из борделя на карачках. Хорошо еще, если не очутится на больничной койке.
— Кажется, у тебя поехала стриженная башка. В твоем возрасте материнскую грудь сосать, а не со шлюхами развлекаться.
Упоминание о младенческом возрасте — соль на кровоточащую рану. Иван вздрогнул, еще выше поднял голову. Хозяин он или не хозяин, как смеет обычный водитель так с ним разговаривать!
— Кому сказано: едем к проституткам! Назло всем! Самому себе назло! И не вздумай возражать — не потерплю!
В голосе — не гордость и не возмущение — неприкрытая злость.
Черт с тобой, гаденыш, решился Женька, обработает тебя шлюха, подергает за квелый «хоботок», он — сторона. Хочет дитятко испробовать себя в сексе, пусть пробует. Обязанность водителя — вертеть баранку, а не воспитывать сдвинутого по фазе недоумка.
Только вряд ли даже самая грязная проститутка захочет за любые башли связываться с ребенком. Побоится. Нет, побоится не того, что испортит или что-то там нарушит — испугается наказания за растление детей.
Везти малолетнего развратника в бордель не стоит — все эти заведения пасут менты. Заметят нового любителя женского тела, узнают и мигом трекнут Кирсановой. Так и так, ваш малолетний сынок посещает некие, неприличные заведения, примите меры воздействия. А отношения между матерью и сыном и без того натянуты, как бы не лопнули.
Женька знает место, где тусуются бездомные путаны. Во главе со строгой сутенершей. Небольшой сквер на окраине Москвы. После первого обнюхивания и непременного торга, клиента отводят в снятую неподалеку квартиру для отпуска услуг и окончательного расчета.
Вдруг Ванька на первом этапе одумается?
Устроившись за руль, безногий инвалид подождал пока пассажир не разместится рядом.
— Ну, теперь держись, сексуальный маньяк! Прокачу с ветерком!
— Сам держись, — самолюбиво буркнул Кирсанов. Будто сплюнул…
Несмотря на протезы вместо ног, Женька водил машину классно. Знал, когда можно ехать быстро, с ветерком, когда притормозить и двигаться «шепотом». Мчаться означает — за сто км, «шепотом» — не больше сорока. Нутром чует появление инспекторов ГИБДД, ловко избегает столкновения с резвящейся легковушкой или с тяжеловесной фурой.
До скверика они доехали за рекордное для перегруженных московских дорог время — пятьдесят с небольшим минут. Припарковались к тротуару. Иван с испугом огляделся. В его понятии, обитель женщин легкого поведения должна выглядеть совсем по другому: небольшой зал, пригашенный свет, бархатные завесы, за которыми прячутся проститутки.
А здесь — обычный скверик, на садовой скамейке, как птицы на проводе, щебечут пять девушек. Разного объема и калибра. Они одеты в сверхкороткие юбчонки и блузки с большим декольте. В стороне прогуливается два качка — непременная охрана. Появятся менты — отвлечь их, подойдет клиент — наоборот, привлечь. Меду охраной и подопечными девушками расхаживает сутенерша. Без старческих складок на шее и вставной челюсти — молодая женщина, занимающаяся выгодным бизнесом: торговлей женским телом.
— Видишь давалок?
— И все — продажные? Как-то не верится… Они кажутся чистыми и невинными.
Женька усмехнулся. Сговоришься, мол, с той же мясистой бабой, у которой не груди —дальневосточные сопки, она тебе покажет свою стерильную чистоту и невинность, организует скачки с препятствиями.
— Кажется — перекрестись! Гляди и выбирай. Здесь, как в супермаркете, на любой вкус. Ты какой тип предпочитаешь — тощих или жирных?
Никогда раньше Иван не задумывался по поводу женской красоты и привлекательности. Женщина есть женщина, этим все сказано. Та же продавщица колбасного отдела — скромная и красивая девчонка, похожая на максимум семиклассницу, вертелась под немолодым любовником, азартно подстегивала его выкриками. Кто бы мог подумать?
Но не признаваться же в позорной для любого мужчины неопытности?
— Мне бы… Типа вон той, которая с косичкой. Не очень толстую и не слишком высокую. И не очень накрашенную. Противно, когда воняет помадой… Да еще измажет…
Косичку уже выбрали. Молодой парень пошептался с сутенершей, передал две зеленных бумажки. Повинуясь ее приказанию, изящная девочка, не старше четырнадцати лет, поднялась и, вызывающе покачивая детскими бедрышками, пошла с клиентом. Четыре ее подружки завистливо застрекотали. То ли радуясь за коллегу, то ли осуждая нелепый выбор парня.
— Гляди-ка, Олег! — удивился Женька. — С виду культурный, вежливый мужик, а на поверку — обычный развратник! Ну, и поиздеваюсь же я завтра над ним! Опередил тебя, босс, самую сладкую бабу уволок….
Это действительно был бывший охранник «Империи», отец двух полуголодных малюток, любящий супруг и, по совместительству, пастух и стукач. В свободное от дежурств по магазинной парковке время он развлекался по своему — при помощи купленных телок сбрасывал напряжение.
В конце аллеи парочка остановилась и о чем-то заспорила. Наверно, нахальный клиент требовал дополнительной, не предусмотренной тарифом услуги, «невинная семиклассница» соглашалась, но только с дополнительной оплатой.
Ивану показалось, что бывший стражник то и дело бросает на него вопросительные взгляды. Интересуется, когда сынок президентши свалит или любопытничает: зачем отпрыск Кирсановой приехал в «передвижной» бордель? Странный, если не сказать больше, интерес. Особенно учитывая недавний разговор в супермаркете, когда Олег пытался заманить его в азиатский ресторан. Почему, зачем — все эти вопросы остаются без ответов. Пока остаются.
Заложив в память, будто в компьютер, малопонятные события, малолетний любитель секса переключился на остающихся незанятыми девочек. Нет, он не выбирал — просто смотрел и удивлялся. Мысленно отвергнув женщину с непомерно большим бюстом и выпирающими мощными бедрами, он заинтересованно оглядел прелести ее соседки. Тонкая девочка испуганно смотрела на старика, который остановился напротив скамейки и вытирал слюнки. Увидев направившуюся к нему сутенершу поспешил уйти.
Вторая дама, на которую Иван обратил внимание — средней упитанности, с узкими, азиатского разреза глазами и такими же узкими бедрышками — чем-то ему не понравилась. Скорей всего, тупым выражением лица.
Третья — интеллигентная женщина среднего возраста, учительница или научный сотрудник — вызвала недоумение. Что она делает в обществе путан, неужели не нашла более пристойного занятия? Почему прельстилась грязной профессией? Из-за легких денег или заставили выйти на панель врожденные наклонности?
Четвертая — безликое существо, для которой безразлично кого обслужить и как это делать, лишь бы платили. Женщина-робот, резиновая кукла.
Выбирать расхотелось. Уехать — тоже.
— Вань, может хватит дурью маяться?
Кирсанов вскинулся необъезженным жеребцом, на которого пытаются надеть узду.
— Нет!
Увидев, наконец, сидящего в машине мужика — мальчишка не привлек ее внимания, он —личность для сексбизнеса не перспективная — сутенерша взмахнула рукой.
— Девочки, работать!
По этому сигналу качки мигом блокировали вход в аллею, девочки подскочили и выстроились на подобии поп моделей на подиуме. Грудастая взвесила на ладони свой бюст, будто предлагала испробовать его на вкус. «Азиатка», хихикая, двумя пальчиками приподняла подол и без того сверхкороткой юбки, продемонстрировала полную ножку в непосредственной близости к «рабочему» органу. «Учительница» виновато поморщилась, но в долгу не осталась — изогнула талию и скрестила ножки. Одна женщина-робот бессмысленно пялила бесцветные глаза, видимо, не знала, чем привлечь «покупателей».
Дама-сутенер еще раз придирчиво оглядела свое войско, солдатки которого находятся в полной боевой готовности и после отдачи соответствующего приказа немедленно сдадутся в желанный плен, и подплыла к машине со стороны водителя.
— Молодого человека что-то интересует? — медовым голосом спросила она.
— Наверно, интересует, — неопределенно ответил Женька, искоса поглядев на хозяина. Иван сидел напряженный и красный, упорно смотрел перед собой. Ему было стыдно.
Дама поправила на груди ожерелье, кокетливо засмеялась.
— Наверно или точно?
— Предположим, точно. Только, извините, интересуете не вы.
Явная грубость! Любая женщина, сохранившая хотя бы частицу достоинства ответила бы нахалу, если и не так же грубо, то обязательно с издевкой. Сутенерша не снизошла до грубости или ехидства — понимающе улыбнулась.
— Я — честная женщина, поэтому вне конкуренции, — с достоинством отрекомендовалась она. — Поэтому себя не предлагаю… Возьмите Катюшу, она знает китайскую методику любви, вы получите массу наслаждения, — кивок в сторону девицы с могучей грудью. — Или, если вы любитель экзотики, вам понравится Зиночка, она стажировалась в Монголии, недавно вернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38