— Так в чем же дело? Возьми и купи.
Гэс рассмеялся:
— Ты прямо как настоящая финансистка.
— Я знаю только два способа, которыми можно зарабатывать деньги: законный и незаконный.
В тот же день Гэс позвонил биржевому маклеру и купил пятьсот акций малоизвестной компании “Дженерал Моторс”.
— Хочу вас предупредить, — сказал маклер, — что вы выбрасывает деньги на ветер. На вашем месте я бы купил акции компаний связанных с трамвайным делом. Поверьте мне — хорошо вложите ваши деньги.
Гэс, не кладя трубку, повернулся к Бесси и, смеясь, спросил:
— Может, ты хочешь трамвайные акции?
— Нет, не хочу. Я только за автомобили, — сказала Бесси, состроил рожицу. — Нам нужен самый лучший, самый законный и самый надежный способ зарабатывать деньги.
— Пятьсот акций “Дженерал Моторс”? — ворчал маклер. — Ну, как хотите. Надеюсь, вам повезет.
— Спасибо, — сказал Гэс. — Да, кстати, я бы хотел купить и сотню акций какой-нибудь новой телефонной компании.
— Хорошо, сэр. — В голосе маклера прозвучало отчаяние и презрение к человеку, который явно ничего не понимает в покупке акций. Извините, что я вмешиваюсь, но я мог бы предложить акции компании “Вестерн Юнион”. Это не телефонная компания — она занимается изготовлением оборудования и всем прочим, для пересылки сообщений по проводам. Она выплачивает дивиденды с 1868 года. А эта телефонная компания “Эй-Ти энд Ти” — это все еще из разряда фантастики.
— Да, с экспертами спорить нельзя, — сказал Гэс и снова рассмеялся. — Но вот моя жена говорит, что нам все-таки нравятся телефоны.
— Да, понятно, сэр. А почему ей нравятся телефоны?
— Почему тебе нравятся телефоны? — спросил Гэс, обращаясь к Бесси поверх телефонной трубки.
Бесси хихикнула:
— Потому, что они черные.
— Потому что они черные, — повторил Гэс в трубку.
— Хорошо, сэр. Спасибо, что прибегли к моим услугам.
И сердито повесил трубку.
Они расплатились за гостиницу и отъехали на своем автомобиле. Гэс позволил Бесси сесть за руль. Она вела машину так же легко и грациозно, как и ходила, без всяких видимых усилий. Гэс называл ее “леди Шоферистка”; она уверенно срезала углы, обгоняла телеги с сеном, выводила машину на подъем и мчалась по шоссе.
Когда они проезжали по красивой холмистой местности, Бесси сбавила скорость; проехали долину, заросшую орехами, дубами, кленами, вишнями; их листва уже была тронута первыми цветами осени.
— Мне никогда не было еще так хорошо, — сказал Гэс. — Жаль только, что сейчас осень, а не весна. Тогда впереди у нас было бы целое лето любви.
— А ты что, предполагаешь впасть в зимнюю спячку, красивый мистер Мишка? — спросила Бесси. Гэс склонил голову ей на плечо.
— Любовь моя, я буду любить тебя в любую погоду, пусть себе идет снег и град и дождь. Пускай все покроется льдом — я буду любить тебя. Я буду смотреть на тебя как на снежинку, сделанную из золота.
— Ах ты, мой душка, — сказала Бесси, улыбаясь.
Она притормозила у небольшого яблоневого сада, в котором несколько детей разного возраста собирали ярко-красные яблоки, наполняя ими корзины.
— Давай купим у них яблок, — предложил Гэс.
— Прекрасная идея, мой голубоглазый мальчик, — согласилась Бесси радостно, сворачивая на узкую дорогу, ведущую к старому бревенчатому дому. Утоптанная земля вокруг дома была чисто выметена, у двери росло несколько розовых кустов. В воздухе был разлит запах спелых яблок.
Когда машина остановилась у дома, работа в саду сразу прекратилась. Все замерли, явно напуганные неожиданным визитом. Гэс насчитал восемь черноволосых детей разного возраста; среди них стояла женщина средних лет, но выглядевшая значительно старше. В ее переднике, который она держала за углы, было полно яблок.
— Привет, — окликнул их Гэс.
— Может быть, они так ведут себя из-за меня, — предположила Бесси.
У худых детей были загорелые лица, прямые волосы.
— Привет, — снова сказал Гэс, вылезая из машины и направляясь к женщине. — Мы хотели бы купить у вас немного яблок.
Женщина ответила не сразу, словно обдумывая это предложение; она рассматривала новенькую, сверкающую желтую машину, высокую, стройную Бесси; потом перевела взгляд на широкое, загорелое лицо Гэса, с его открытым, бесхитростным выражением.
— Пожалуйста, берите, сколько хотите, — сказала она. — У нас яблок много.
— Лучше всего, — сказал Гэс, — срывать яблоки прямо с ветки Можно?
Он подошел к ближайшей яблоне и, раздвигая листья, стал выбирать самые красные и самые круглые. Потом перешел к другому дереву которое было усеяно плодами другого сорта. Держа яблоки в обеих руках, он вернулся к Бесси и предложил ей выбирать. Она взяла яблоко в ярких красных пятнах, а Гэс вонзил зубы в полностью красное. Брызнул сок, обнажилась белая, сочная и душистая мякоть.
— Боже мой, — сказал Гэс, вздыхая. — Как вкусно!
Женщина теперь улыбалась, а дети подошли поближе и стали кружком вокруг них, тоже улыбаясь. Гэс кивнул головой в сторону машины:
— Хотите посмотреть поближе?
Дети, не сказав ни да ни нет, бросились, как выводок бельчат, к желтому автомобилю.
— Похоже, что у вас в этом году хороший урожай, — заметил Гэс.
— Да, — сказала женщина. — Год для фруктов удачный.
— Может быть, даже слишком удачный? — высказал предположение Гэс. — Цена, наверное, упала?
Женщина кивком подтвердила слова Гэса.
— Собирать и продавать почти нет смысла. Но позволить им сгнить я тоже не могу.
— А почему вы так напугались, когда мы подъехали? — спросила Бесси тихо.
— Мы приняли вас за кой-кого другого. Тут есть один человек... он должен приехать с шерифом. Я каждый вечер молюсь, чтобы он не приехал, но я-то знаю, что он все равно приедет. Понимаете, когда умер мой муж, похороны оказались немного дороже, чем мы думали. Ну, мне подсунули какую-то бумагу, а я и поставила там крестик. Понимаете, мне хотелось похоронить мужа достойным образом. Я бы согласилась на что угодно, чтоб это сделать.
— А что вы подписали? Закладную на дом?
— Я толком не знаю, но думаю, что там было написано, что у меня могут забрать все, что нужно, чтоб оплатить счета за похороны. Ну, наверное, так и должно быть. Платить-то надо, правильно?
— Ну, конечно, правильно, — сказал Гэс. — Только вот как бы сделать так, чтобы с людьми поступали по-человечески?
В это время во двор дома заехала длинная черная машина. За рулем сидел грузный мужчина; рядом с ним — долговязый представитель закона с острыми чертами лица. Машина остановилась.
— Это они, — прошептала женщина, сильно побледнев.
Новоприбывшие вылезли из машины и подошли к женщине.
— Добрый день, Ада, — сказал толстый елейным голосом и небрежно кивнул в сторону Гэса и Бесси.
— Вы, наверное, и есть владелец местного похоронного бюро, а? — спросил Гэс.
— Да, именно так.
— А это нанятая вами охрана. — Гэс кивнул в сторону человека со звездой шерифа на груди.
— А тебе-то какая разница, — сказал шериф равнодушно. — Да, я шериф, а если будешь тут много болтать, или еще чего-нибудь, то я тебя и твою черномазую красавицу тут же упрячу за решетку.
— Ладно, ладно, полегче, начальник. — Гэс улыбался. — Наверное, я бы тоже нервничал, если б мне пришлось делать такую грязную работу, как тебе.
— Ада, мы приехали сюда не для того, чтобы болтать с незнакомцами, — сказал гробовщик, все еще вежливо и спокойно. — У тебя есть деньги, чтобы вернуть долг?
— Я собираю, я стараюсь изо всех сил, — пробормотала женщина.
— Мне все это очень неприятно, но закон есть закон, а мы не требуем ничего лишнего.
— Послушайте, мистер, так вот получилось, что я должен этой женщине кой-какие деньги. Насколько я понимаю, она хочет, чтобы я посмотрел все бумаги. А то, знаете, для семьи лишиться всего и отправиться бродяжничать по дорогам — занятие не из веселых, а?
— Это все тебя совершенно не касается, — сказал шериф.
— Ну, как бы там ни было, шериф, я все-таки должен посмотреть эти бумаги.
— Фред, покажи ему бумаги, — сказал гробовщик. — Пускай успокоится, и мы быстренько покончим с этим делом.
Шериф передал Гэсу ворох каких-то документов и откусил кусок жевательного табаку.
Гэсу понадобилось всего несколько минут, чтобы разобраться, в чем Дело: женщина поставила крестик на бумаге, которая давала право, в виде возмещения долга за бальзамирование, предоставление места на кладбище и прочие “услуги”, составляющие семьсот долларов, отобрать у нее всю ее “недвижимость”.
— А не дороговато вы тут берете за такие услуги, а? — пробормотал Гэс.
— Никто ее не принуждал выбирать все самое дорогое, — ответил гробовщик. — Она взяла самый лучший гроб из всех, что у меня были. Ну а самое лучшее, естественно, стоит дороже. Мне очень жаль, что для нее все так получилось, но мне же тоже нужно на что-то жить.
— Ну, судя по вашему виду, от недоедания вы не страдаете, — сказал Гэс спокойно. — Я вот думаю, если вы урежете ваш счет, ну, скажем до двух сотен — это будет как раз по-честному. А я должен этой женщине ровно столько же. И мы все уладим.
— Двести долларов? — возмутился гробовщик. — Фред, выполняй свои обязанности! Приступай к описи имущества!
Шериф быстро вытащил длинноствольный револьвер:
— Все устроим, мистер Феркин, как только я утихомирю этого любителя черномазых!
— Дорогая, — сказал Гэс, обращаясь к Бесси, стоявшей за спиной шерифа. — Ты же знаешь — мне не нравится, когда ты балуешь с автоматом. Эта штука случайно может выстрелить сама по себе.
Толстый гробовщик в изумлении посмотрел на Гэса, а потом медленно повернулся. Движения у него были как у механической игрушки. Его охватил ужас, когда он увидел то, что видел Гэс поверх его плеча: Бесси, стоящую у желтой машины и целящуюся в шерифа из автомата.
Ее лицо было искажено зверской ухмылкой, и Гэсу показалось, что ее терпение исчерпалось и Бесси готова отомстить за то, что се в очередной раз обозвали “черномазой”.
— Дорогой, положи яблочко на темечко этому дураку шерифу, — сказала она, растягивая слова. — Я хочу посмотреть — получится у меня очередью сбить это яблочко у него с головы?..
— Фред, знаешь, она действительно собирается это сделать, — сказал гробовщик громким шепотом.
Плечи шерифа опустились, лицо передернулось; когда он поспешно вставлял свой старый револьвер в кобуру, его руки дрожали. Повернувшись в полоборота к черной красавице, величественной в гневе, он выдавил из себя:
— Я извиняюсь. Честное слово! Ей-Богу, извините. У меня просто так вырвалось, пожалуйста, извините!
— А должок мы теперь, думаю, можем снизить до двухсот долларов, а? — спросил Гэс.
— Да, да, конечно, сэр, — уверил его гробовщик.
— Жаль, что вы так быстро согласились. Я думал, вы будете торговаться, и тогда бы я спросил, какой гроб вы хотите приобрести для себя самого. Мне бы не хотелось обижать вашу неутешную вдову.
— Мы определим долг в двести долларов. Так будет по справедливости.
— Я надеюсь, вы делаете это не потому, что вас заставляют так поступить, а? Ведь вы делаете это по доброте душевной, правда?
Поступаете так, потому что уважаете людей — черных, белых, индейцев, богатых, бедных? Я прав?
— Конечно, сэр, правы. Я всегда восхищался стариной Чарли Бридлавом. Поэтому мы и устроили такие отменные похороны.
— Вот и прекрасно. А теперь запишите это все на бумаге, — сказал Гэс, вынимая из конверта две стодолларовые купюры.
Гробовщик не спорил. На гербовой бумаге, которая была положена на капот машины, он написал все, что требовал Гэс. Потом Гэс вручил ему деньги.
— Вот теперь все как надо, — сказал Гэс. — С людьми надо обращаться по-человечески.
— Совершенно верно, сэр. Ну что, Фред, поехали?
— Нет, Фред еще не готов ехать. Он вот тут стоит и размышляет, как чего-нибудь такое подстроить, чтобы мы далеко отсюда не уехали. А потом сказать, что мы сопротивлялись закону, пытались смыться — ну, в общем, организовать что-нибудь такое умненькое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53