А это уже полдела. Базза мог подослать только Зирп.
И Гэс готов схватиться с Зирпом. Это надо было сделать уже давно.
Неслышно подойдя к двери своего номера, он стал прислушиваться и принюхиваться. Не пахнет ли сигаретами или чем-нибудь необычным? Вроде ничего. Скорее всего, он сбил их с толку своим отсутствием — ведь его не было в городе весь день и вернулся он только поздно ночью.
Войдя, Гэс быстро осмотрелся, плотно закрыл за собой дверь и задвинул засов. Опустил шторы и зажег лампу.
Достал свои пистолеты и тщательно их почистил. Потом вытащил автомат из футляра и, разобрав его, смазал все части и снова тщательно собрал. Перед отъездом из Канзас-Сити он поставил совершенно новый боек.
Закончив сборку и проверку оружия, Гэс стал массировать левую руку возле локтя. Потом лег в постель. Завтра утром Мики Зирп умрет. А если нет — то умрет Гэс Гилпин.
Он спал очень крепко, без снов. Совесть его была чиста.
Перед тем, как заснуть, Гэс посмотрел на часы — двадцать минут пятого.
Проснулся он в одиннадцать часов. Встал, принял душ. Когда он брился, раздался стук в дверь.
Схватив пистолет, Гэс стал рядом с дверью и спросил:
— Кто там?
— Это я, Бен, — ответил голос. — Бен Пикок.
— Ты один, Бен?
Странно, Гэс был уверен, что первыми этим утром явятся его враги. Но не мог же Бен предать его?
— Да, один. Я хотел бы поговорить с тобой.
Гэс открыл дверь и, приставив пистолет к груди Бенни, снова спросил:
— Ты один?
Бен, судорожно сглотнув, быстро кивнул. Но кивок получился едва заметный.
Гэс впустил его и тут же запер дверь на засов. Бен увидел Разложенное на столике оружие.
— Как ты узнал, что по твою душу прибыли? — спросил Бен, широко открыв глаза. — Я знал, что ты толковый парень, но как ты все-таки вычислил?
— Вычислил что?
— Ну, что Райнеке, человек, который занимается нашим кооперативом, переметнулся на сторону Хундертмаркса? Это произошло только вчера вечером.
— Неужели? А что, собственно, случилось?
— Хундертмаркс отказался выдать нужные бумаги.
— Ну, это не так уж страшно. — Гэс рассмеялся. — Я ожидал услышать вещи понеприятнее.
— Фермеры просто взбеленятся. Все будут считать, что Райнеке получил хорошую взятку.
— Так, наверное, и есть, — сказал рассеянно Гэс, лихорадочно обдумывая, что делать дальше.
Сначала нужно разделаться с Зирпом, а потом уже можно заняться Хундертмарксом. Но что если ему не повезет? Кто тогда будет помогать фермерам выбираться из того положения, в которые они попали?
— А остальные знают? — спросил Гэс.
— Да, конечно. Люди, как только рассвело, стали стекаться в город. И мне очень неспокойно, потому что начали прибывать и полицейские подкрепления. Уже прибыло человек двадцать, с оружием и всем прочим.
— А что, наши ребята захватили с собой свои ружья? — Гэс улыбнулся.
— Именно так, но по сравнению с тем, как вооружены полицейские — это так, пукалки. Что делать?
— А что ты хочешь сделать?
— Нам нужно получить эти бумаги. Никуда от этого не денешься. Мы не хотим никого обманывать. Но без этих бумаг нам придется сосать заднюю лапу.
— Ну, так что же решили? — настаивал Гэс.
— Что решили? Ты что, хочешь, чтобы люди, у которых семьи, вышли против вооруженных до зубов полицейских с дробовиками?
— Но среди этих полицейских есть такие же ребята, как мы с тобой. Они тоже дети фермеров.
— Ты хочешь сказать, что они не посмеют стрелять в нас?
— Не знаю. Может быть, посмеют, а может, и нет. Но если сначала с ними поговорить, объяснить, что к чему, и если после этого они все равно будут готовы убивать — ну, тогда, я думаю, надо будет и силу применить. И посмотреть, кто на что годен.
— Но это же простые фермеры! У них жены, дети!
— Ну и что? Зачем они живут? Ведь они все делают ради своих детей? Они хотят, чтобы их детям жилось лучше, чем им, чтобы их дети понимали, что к чему. Я не знаю этих полицейских, но неужели они превратились в бесчувственных убийц?
— А ты поведешь нас?
— Нет, я не могу. У меня есть дело, которое надо сделать немедленно.
— Я тебе верю, — сказал Бен осторожно. — Я знаю, что ты не мог бы нас предать.
— Спасибо, Бен. Сегодня в этом городе должно произойти такое, что нельзя откладывать. Но как только я разберусь с этим... делом, я сразу присоединюсь к вам. Постройтесь в колонну, человек десять в ряд, и двигайтесь к банку. И пока вам не нужно никого, кто бы вел вас и шел впереди. Расскажите полицейским, что происходит. А потом захватывайте банк, забирайте бумаги и все свои деньги. Вот и все.
— Нет, такого наши ребята не сделают. Они верят в закон и правопорядок.
— И я верю в закон.
— Понятно, — сказал Бен, глядя на оружие Гэса. В дверь снова постучали. Гэс, как и ранее, прижавшись к стене около двери, спросил:
— Кто там?
— Шериф Дарби. Открывайте.
— Вы один?
— Один.
Дверь открылась. Пистолет уперся Дарби под подбородок.
— Я знаю, что вы достаточно разумны, чтобы не убивать представителя закона, находящегося при исполнении служебных обязанностей, — холодно сказал Дарби и очень медленно вошел в комнату.
— Что вам надо, Дарби?
С пояса шерифа, и слева и справа, свисали две кобуры с пистолетами; каждая кобура была подвязана к ноге тонким ремешком.
— Так в чем дело, Дарби?
Пистолет Гэса по-прежнему находился у горла шерифа. — Ночью рядом с гостиницей произошло убийство. Я должен отвести вас в участок. Вы должны дать показания. — А какое отношение к этому убийству имею я?
— Нам известно, что убитый имеет некоторое отношение к вашему прошлому.
— А где гарантия того, что меня не пристрелят? — спросил Гэс, быстро взглянув на Бена.
— Я гарантирую вам безопасность, — сказал шериф.
— Бен мой свидетель. Не думаю, что вы рискнете убрать и его. Я мирно пойду куда надо, но сначала ты позвонишь Мики Зирпу. И скажешь ему, что мы выходим. Я хочу встретиться с ним лицом к лицу, на центральной улице.
— Ты просто сошел с ума! — Дарби скривил губы. — Ты просто чокнутый.
— Ну, конечно, чокнутый. Просто сумасшедший гангстер... Ладно. Бен проследит за тем, чтобы все было по-честному. Зирп, наверное, хорошо помнит, как он пытался подставить меня под гранаты у газового завода. А теперь твоя забота сделать так, чтобы все было более или менее по-честному. Пускай стреляет первым.
— Я никогда не слышал ни о каком Зирпе. — На лице у Дарби появилось выражение безнадежности. — Ты... Вы пойдете сейчас со мной в участок.
Гэс поднял немного пистолет, приложил дуло к ноздре Дарби и тихо сказал:
— Ты сам это все начал. Теперь сам будешь и расхлебывать. — Бен! — позвал Гэс. — Забери у него пистолеты; — Бен осторожно приблизился и еще более осторожно вытащил оружие.
— А теперь звони, — сказал Гэс.
Шериф съежился, на лбу выступил холодный пот; он косил глазами, пытаясь увидеть палец Гэса, лежащий на курке.
— Хорошо, хорошо, — прошептал шериф. — Я позвоню.
Гэс кивнул головой и сказал, обращаясь к Бену:
— Видишь? Что я говорил? Оружие в руках может помочь быстро разрешить проблему.
Шерифа подвели к столику с телефоном. Он поднял трубку и назвал телефонистке нужный ему номер. Глаза его бегали по комнате — он был похож на загнанную в угол крысу, пытающуюся отыскать путь к спасению.
— Мистер Зирп? Говорит шериф... У меня нет выбора... мне угрожают оружием... Да, здесь... Он хочет встретиться с вами на Фронт-стрит ровно в полдень... Позволит вам выстрелить первому...
После паузы, держа трубку у уха, спросил у Гэса:
— А где я буду в это время находиться?
— Ты будешь стоять рядом со мной, — сказал Гэс.
— Я буду рядом с ним... Мы выходим... Нет, выбора нет... Шериф повесил трубку.
— А ты башковитый парень, — сказал Гэс. — Поставленный перед фактом, ты принимаешь его, а не пытаешься увильнуть... Бен, ты помнишь, что я тебе говорил? Ты все понял? Будет немного шумно, подымется пыль... А эти продажные газеты, если бы я шел с вами, тут же раскричались бы: видите, с кем связались фермеры? С преступником!
— Ну что нам эти газеты! Мы сами знаем, что к чему, — сказал Бен. — Все наши ребята полностью тебя поддерживают! И готовы помочь тебе.
— Нет, не надо. Это мое личное дело. От начала и до конца... А теперь — понаблюдай за шерифом, а я пока закончу бриться. Гэс широко улыбнулся и ушел в ванную. Бен, державший пистолеты шерифа, направил их на Дарби и сказал:
— Дарби, советую не шевелиться. А не то нам придется срочно избирать нового шерифа... Я понимаю, что происходит! Ты узнал, что мы хотим выдвинуть Гэса на пост шерифа Додж-Сити, вот и попытался его подставить.
— Ты просто дурной грязный боров! — прошипел Дарби. — Я тебя быстренько упеку в тюрягу. Будешь там пуп надрывать в каменных карьерах! Дерьмо ты собачье! Ты думаешь, взял в руки пистолет — и уже настоящий человек? Ни хрена подобного. Как хлебал навоз, так и дальше хлебать будешь!
— Говори, говори, Дарби, если от этого тебе полегчает. Да, я фермерствовал всю свою жизнь, и до гроба буду этим заниматься.
Из ванной комнаты вышел Гэс. Он был одет в чистый, выглаженный костюм, волосы тщательно расчесаны.
— Да брось ты, Бен, — сказал он. — Я же тебе сколько раз говорил: спорить с такими бесполезно. Их нужно просто ногой под зад — и все тут.
Гэс, не открывая окна, осмотрел улицу. Странно, ни одной машины. И ни живой души перед гостиницей не видно. А, наверное, уже все прослышали, что тут будет происходить. Откуда это узнают? Да еще так быстро? В дальнем конце улицы он разглядел беспокойную толпу долговязых фермеров, с обветренными лицами и красными шеями. Боже, что они тут делают? Уходите, уходите отсюда, хотелось крикнуть Гэсу. Здесь, под самым вашим носом, будут стрелять!
Затем он увидел полицейских с оружием в руках, занимающих место перед банком.
Да, теперь понятно, почему фермеры не могут решиться на активные Действия. Никому не хочется, чтобы ему прострелили голову. Особенно если неизвестно, чем все это закончится.
На другом конце улицы собрались подростки и молодые люди. Они присматривались, выжидая, что произойдет дальше, прикидывая, что и как; пришел момент понять, чего стоят их отцы, чего стоит их страна. Часы на пожарной башне показывали без пяти двенадцать.
— Бен, тебе нужно обязательно поговорить с теми полицейскими. Тебе нужно им сказать, что и они и мы — все из одних и тех же мест, нас всех вырастила одна земля. У нас всех в душе одни и те же надежды, мы все хотим получать вознаграждение за свою работу, нам всем очень тяжело видеть, как гибнут наши надежды. Мы все надеемся на справедливость наших законов и нашего правительства! Бен! Тебе надо спешить! Тебе нужно говорить с ними открыто, честно, потому что если кому-то суждено быть убитым, то люди должны хотя бы знать, за что.
— Хорошо, Гэс, я постараюсь. — Бен отдал Гэсу пистолеты шерифа и направился к двери.
— Осторожнее, старина, не сломай ногу на ступеньках, — сказал Гэс в напутствие.
Время от времени поглядывая в окно, Гэс видел, как старый фермер в своем латаном комбинезоне выходит из гостиницы, потом идет по улице к банку, останавливается перед полицейскими, стоящими стеной, мощной, незыблемой и бесчувственной как бетон — разве может дойти до таких простое человеческое слово? Но Бен говорил и говорил, делая медленные, типично фермерские жесты; казалось, он обращается к своим сыновьям, объясняя, как нужно вспахать поле, что нужно сделать, чтобы дожди не смывали почву, рассказывая, что полям надо давать передохнуть, что их нужно должным образом поливать — а иначе на них не будет ничего расти...
Гэс видел застывшего на месте офицера в высокой шляпе; он стоял, как деревянный чурбан, а старый фермер взывал к нему, говорил, что фермеры требуют лишь возможности оставаться на собственной земле, что они хотят основать кооперативный банк, что они вернут свои долги, как только дожди смочат землю и засуха закончится.
Но офицер не слушал. Он превратился в камень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
И Гэс готов схватиться с Зирпом. Это надо было сделать уже давно.
Неслышно подойдя к двери своего номера, он стал прислушиваться и принюхиваться. Не пахнет ли сигаретами или чем-нибудь необычным? Вроде ничего. Скорее всего, он сбил их с толку своим отсутствием — ведь его не было в городе весь день и вернулся он только поздно ночью.
Войдя, Гэс быстро осмотрелся, плотно закрыл за собой дверь и задвинул засов. Опустил шторы и зажег лампу.
Достал свои пистолеты и тщательно их почистил. Потом вытащил автомат из футляра и, разобрав его, смазал все части и снова тщательно собрал. Перед отъездом из Канзас-Сити он поставил совершенно новый боек.
Закончив сборку и проверку оружия, Гэс стал массировать левую руку возле локтя. Потом лег в постель. Завтра утром Мики Зирп умрет. А если нет — то умрет Гэс Гилпин.
Он спал очень крепко, без снов. Совесть его была чиста.
Перед тем, как заснуть, Гэс посмотрел на часы — двадцать минут пятого.
Проснулся он в одиннадцать часов. Встал, принял душ. Когда он брился, раздался стук в дверь.
Схватив пистолет, Гэс стал рядом с дверью и спросил:
— Кто там?
— Это я, Бен, — ответил голос. — Бен Пикок.
— Ты один, Бен?
Странно, Гэс был уверен, что первыми этим утром явятся его враги. Но не мог же Бен предать его?
— Да, один. Я хотел бы поговорить с тобой.
Гэс открыл дверь и, приставив пистолет к груди Бенни, снова спросил:
— Ты один?
Бен, судорожно сглотнув, быстро кивнул. Но кивок получился едва заметный.
Гэс впустил его и тут же запер дверь на засов. Бен увидел Разложенное на столике оружие.
— Как ты узнал, что по твою душу прибыли? — спросил Бен, широко открыв глаза. — Я знал, что ты толковый парень, но как ты все-таки вычислил?
— Вычислил что?
— Ну, что Райнеке, человек, который занимается нашим кооперативом, переметнулся на сторону Хундертмаркса? Это произошло только вчера вечером.
— Неужели? А что, собственно, случилось?
— Хундертмаркс отказался выдать нужные бумаги.
— Ну, это не так уж страшно. — Гэс рассмеялся. — Я ожидал услышать вещи понеприятнее.
— Фермеры просто взбеленятся. Все будут считать, что Райнеке получил хорошую взятку.
— Так, наверное, и есть, — сказал рассеянно Гэс, лихорадочно обдумывая, что делать дальше.
Сначала нужно разделаться с Зирпом, а потом уже можно заняться Хундертмарксом. Но что если ему не повезет? Кто тогда будет помогать фермерам выбираться из того положения, в которые они попали?
— А остальные знают? — спросил Гэс.
— Да, конечно. Люди, как только рассвело, стали стекаться в город. И мне очень неспокойно, потому что начали прибывать и полицейские подкрепления. Уже прибыло человек двадцать, с оружием и всем прочим.
— А что, наши ребята захватили с собой свои ружья? — Гэс улыбнулся.
— Именно так, но по сравнению с тем, как вооружены полицейские — это так, пукалки. Что делать?
— А что ты хочешь сделать?
— Нам нужно получить эти бумаги. Никуда от этого не денешься. Мы не хотим никого обманывать. Но без этих бумаг нам придется сосать заднюю лапу.
— Ну, так что же решили? — настаивал Гэс.
— Что решили? Ты что, хочешь, чтобы люди, у которых семьи, вышли против вооруженных до зубов полицейских с дробовиками?
— Но среди этих полицейских есть такие же ребята, как мы с тобой. Они тоже дети фермеров.
— Ты хочешь сказать, что они не посмеют стрелять в нас?
— Не знаю. Может быть, посмеют, а может, и нет. Но если сначала с ними поговорить, объяснить, что к чему, и если после этого они все равно будут готовы убивать — ну, тогда, я думаю, надо будет и силу применить. И посмотреть, кто на что годен.
— Но это же простые фермеры! У них жены, дети!
— Ну и что? Зачем они живут? Ведь они все делают ради своих детей? Они хотят, чтобы их детям жилось лучше, чем им, чтобы их дети понимали, что к чему. Я не знаю этих полицейских, но неужели они превратились в бесчувственных убийц?
— А ты поведешь нас?
— Нет, я не могу. У меня есть дело, которое надо сделать немедленно.
— Я тебе верю, — сказал Бен осторожно. — Я знаю, что ты не мог бы нас предать.
— Спасибо, Бен. Сегодня в этом городе должно произойти такое, что нельзя откладывать. Но как только я разберусь с этим... делом, я сразу присоединюсь к вам. Постройтесь в колонну, человек десять в ряд, и двигайтесь к банку. И пока вам не нужно никого, кто бы вел вас и шел впереди. Расскажите полицейским, что происходит. А потом захватывайте банк, забирайте бумаги и все свои деньги. Вот и все.
— Нет, такого наши ребята не сделают. Они верят в закон и правопорядок.
— И я верю в закон.
— Понятно, — сказал Бен, глядя на оружие Гэса. В дверь снова постучали. Гэс, как и ранее, прижавшись к стене около двери, спросил:
— Кто там?
— Шериф Дарби. Открывайте.
— Вы один?
— Один.
Дверь открылась. Пистолет уперся Дарби под подбородок.
— Я знаю, что вы достаточно разумны, чтобы не убивать представителя закона, находящегося при исполнении служебных обязанностей, — холодно сказал Дарби и очень медленно вошел в комнату.
— Что вам надо, Дарби?
С пояса шерифа, и слева и справа, свисали две кобуры с пистолетами; каждая кобура была подвязана к ноге тонким ремешком.
— Так в чем дело, Дарби?
Пистолет Гэса по-прежнему находился у горла шерифа. — Ночью рядом с гостиницей произошло убийство. Я должен отвести вас в участок. Вы должны дать показания. — А какое отношение к этому убийству имею я?
— Нам известно, что убитый имеет некоторое отношение к вашему прошлому.
— А где гарантия того, что меня не пристрелят? — спросил Гэс, быстро взглянув на Бена.
— Я гарантирую вам безопасность, — сказал шериф.
— Бен мой свидетель. Не думаю, что вы рискнете убрать и его. Я мирно пойду куда надо, но сначала ты позвонишь Мики Зирпу. И скажешь ему, что мы выходим. Я хочу встретиться с ним лицом к лицу, на центральной улице.
— Ты просто сошел с ума! — Дарби скривил губы. — Ты просто чокнутый.
— Ну, конечно, чокнутый. Просто сумасшедший гангстер... Ладно. Бен проследит за тем, чтобы все было по-честному. Зирп, наверное, хорошо помнит, как он пытался подставить меня под гранаты у газового завода. А теперь твоя забота сделать так, чтобы все было более или менее по-честному. Пускай стреляет первым.
— Я никогда не слышал ни о каком Зирпе. — На лице у Дарби появилось выражение безнадежности. — Ты... Вы пойдете сейчас со мной в участок.
Гэс поднял немного пистолет, приложил дуло к ноздре Дарби и тихо сказал:
— Ты сам это все начал. Теперь сам будешь и расхлебывать. — Бен! — позвал Гэс. — Забери у него пистолеты; — Бен осторожно приблизился и еще более осторожно вытащил оружие.
— А теперь звони, — сказал Гэс.
Шериф съежился, на лбу выступил холодный пот; он косил глазами, пытаясь увидеть палец Гэса, лежащий на курке.
— Хорошо, хорошо, — прошептал шериф. — Я позвоню.
Гэс кивнул головой и сказал, обращаясь к Бену:
— Видишь? Что я говорил? Оружие в руках может помочь быстро разрешить проблему.
Шерифа подвели к столику с телефоном. Он поднял трубку и назвал телефонистке нужный ему номер. Глаза его бегали по комнате — он был похож на загнанную в угол крысу, пытающуюся отыскать путь к спасению.
— Мистер Зирп? Говорит шериф... У меня нет выбора... мне угрожают оружием... Да, здесь... Он хочет встретиться с вами на Фронт-стрит ровно в полдень... Позволит вам выстрелить первому...
После паузы, держа трубку у уха, спросил у Гэса:
— А где я буду в это время находиться?
— Ты будешь стоять рядом со мной, — сказал Гэс.
— Я буду рядом с ним... Мы выходим... Нет, выбора нет... Шериф повесил трубку.
— А ты башковитый парень, — сказал Гэс. — Поставленный перед фактом, ты принимаешь его, а не пытаешься увильнуть... Бен, ты помнишь, что я тебе говорил? Ты все понял? Будет немного шумно, подымется пыль... А эти продажные газеты, если бы я шел с вами, тут же раскричались бы: видите, с кем связались фермеры? С преступником!
— Ну что нам эти газеты! Мы сами знаем, что к чему, — сказал Бен. — Все наши ребята полностью тебя поддерживают! И готовы помочь тебе.
— Нет, не надо. Это мое личное дело. От начала и до конца... А теперь — понаблюдай за шерифом, а я пока закончу бриться. Гэс широко улыбнулся и ушел в ванную. Бен, державший пистолеты шерифа, направил их на Дарби и сказал:
— Дарби, советую не шевелиться. А не то нам придется срочно избирать нового шерифа... Я понимаю, что происходит! Ты узнал, что мы хотим выдвинуть Гэса на пост шерифа Додж-Сити, вот и попытался его подставить.
— Ты просто дурной грязный боров! — прошипел Дарби. — Я тебя быстренько упеку в тюрягу. Будешь там пуп надрывать в каменных карьерах! Дерьмо ты собачье! Ты думаешь, взял в руки пистолет — и уже настоящий человек? Ни хрена подобного. Как хлебал навоз, так и дальше хлебать будешь!
— Говори, говори, Дарби, если от этого тебе полегчает. Да, я фермерствовал всю свою жизнь, и до гроба буду этим заниматься.
Из ванной комнаты вышел Гэс. Он был одет в чистый, выглаженный костюм, волосы тщательно расчесаны.
— Да брось ты, Бен, — сказал он. — Я же тебе сколько раз говорил: спорить с такими бесполезно. Их нужно просто ногой под зад — и все тут.
Гэс, не открывая окна, осмотрел улицу. Странно, ни одной машины. И ни живой души перед гостиницей не видно. А, наверное, уже все прослышали, что тут будет происходить. Откуда это узнают? Да еще так быстро? В дальнем конце улицы он разглядел беспокойную толпу долговязых фермеров, с обветренными лицами и красными шеями. Боже, что они тут делают? Уходите, уходите отсюда, хотелось крикнуть Гэсу. Здесь, под самым вашим носом, будут стрелять!
Затем он увидел полицейских с оружием в руках, занимающих место перед банком.
Да, теперь понятно, почему фермеры не могут решиться на активные Действия. Никому не хочется, чтобы ему прострелили голову. Особенно если неизвестно, чем все это закончится.
На другом конце улицы собрались подростки и молодые люди. Они присматривались, выжидая, что произойдет дальше, прикидывая, что и как; пришел момент понять, чего стоят их отцы, чего стоит их страна. Часы на пожарной башне показывали без пяти двенадцать.
— Бен, тебе нужно обязательно поговорить с теми полицейскими. Тебе нужно им сказать, что и они и мы — все из одних и тех же мест, нас всех вырастила одна земля. У нас всех в душе одни и те же надежды, мы все хотим получать вознаграждение за свою работу, нам всем очень тяжело видеть, как гибнут наши надежды. Мы все надеемся на справедливость наших законов и нашего правительства! Бен! Тебе надо спешить! Тебе нужно говорить с ними открыто, честно, потому что если кому-то суждено быть убитым, то люди должны хотя бы знать, за что.
— Хорошо, Гэс, я постараюсь. — Бен отдал Гэсу пистолеты шерифа и направился к двери.
— Осторожнее, старина, не сломай ногу на ступеньках, — сказал Гэс в напутствие.
Время от времени поглядывая в окно, Гэс видел, как старый фермер в своем латаном комбинезоне выходит из гостиницы, потом идет по улице к банку, останавливается перед полицейскими, стоящими стеной, мощной, незыблемой и бесчувственной как бетон — разве может дойти до таких простое человеческое слово? Но Бен говорил и говорил, делая медленные, типично фермерские жесты; казалось, он обращается к своим сыновьям, объясняя, как нужно вспахать поле, что нужно сделать, чтобы дожди не смывали почву, рассказывая, что полям надо давать передохнуть, что их нужно должным образом поливать — а иначе на них не будет ничего расти...
Гэс видел застывшего на месте офицера в высокой шляпе; он стоял, как деревянный чурбан, а старый фермер взывал к нему, говорил, что фермеры требуют лишь возможности оставаться на собственной земле, что они хотят основать кооперативный банк, что они вернут свои долги, как только дожди смочат землю и засуха закончится.
Но офицер не слушал. Он превратился в камень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53