Ладно.
Давай.
Гусев подошел к окну и увидел подъехавшие к управлению две шикарные иномарки - белый "шестисотый" "Мерседес" и темно-синюю "Ауди".
- Тут важный свидетель пожаловал, Александров. Очень важный. Так что разговор с вами придется прервать. Вы пока подумайте, как могли попасть отпечатки ваших пальцев на пистолет, который вы, по вашим словам, в руках никогда не держали. Для вас это очень важно.
Александрова увели. А еще через пятнадцать минут в дверях кабинета Гусева появилась сияющая физиономия Сержа Заславского. Он был в великолепном черном костюме, видимо, от Кардена, шикарных ботинках, от него исходил волшебный французский аромат. Полный рот металлокерамики сверкал голливудской улыбкой.
- Константин Иванович, извините, что я вас побеспокоил, - ворковал Серж. - Но я не хочу, чтобы хоть какая-то тень упала на меня. Я от подстав четвертую часть жизни на нарах просидел.
Больше не желаю. Я работаю в фирме, у меня все чисто и гладко, и никаких больше делов мне не надо. И ни к чему меня приклеивать не нужно.
- Садитесь, - указал ему на стул Гусев.
- Спасибо большое. Итак, я пришел дать важные показания. Вчера я солгал вам, говоря, что не видел Александрова с восемьдесят второго года. Каюсь. Он был у меня около месяца назад.
- С какой целью?
- С целью самой ужасной, Константин Иванович, - развалился Серж на стуле, заложив ногу за ногу. - Он узнал откуда-то мой номер телефона, узнал, что я стал бизнесменом, ну, скромным, но честным, что дела мои идут хорошо, и сказал, что ему нужна помощь. Я, разумеется, предложил ему приехать. Мы кореша с ним были, он заступался за меня в зоне, хороший был мужик, справедливый, никак от него такой подставы не ожидал, как вчера... Итак, я думал, помощь какая?
Ну, денежная, разумеется, сейчас люди живут сложно...
"Сложно, - подумал Гусев. - Знаешь небось, волк, какая у нас зарплата. А я примерно знаю, какая у тебя.., зарплата со всех точек вашего района".
- Он приехал, - продолжал Заславский. - Такой аккуратный, тихий. Ну, посидели, вспомнили былое. А потом, вы представляете, он мне предложил убить некую Дорохову Ирину, ну, короче, ту самую, которую он... Он был такой злой, а как выпил коньяка, озлился капитально. "Ради, - говорит, - меня, Серж, ради нашего дружбанства, шлепни, говорит, извините за выражение, эту падлу позорную, из-за нее, - говорит, - все мои беды, Любил, - говорит, - ее адски, а она оказалась такой шлюхой..." Так-то вот. Я ему говорю: "Шугнись, Витес, ну, приди в себя, разве можно такими делами заниматься?" Как это я буду незнакомого мне человека убивать неизвестно за что? А он пьет, и звереет, и настаивает на своем, Константин Иванович. Еле я его тогда успокоил. Ну, посадили его в машину, мои братаны его домой отвезли. Вот такие дела, Константин Иванович, посчитал, так сказать, своим долгом поставить в известность. Потому что более не желаю ни в какую бодягу впрягаться, живу честной жизнью.
- Я знаю, - мрачно пробубнил Гусев себе под нос.
Зверская улыбочка появилась на тонких губах Сержа. Голубые глаза сверкнули задорным огоньком.
- Клевещут, клевещут на меня злые языки.
Думают, раз хорошо зажил, значит, бандит. А я раскрутился просто в последнее время. У нас три строительные фирмы, торговлю ведем товарами народного потребления, продуктами питания, все в рамках закона, согласно рыночной экономике.
А кредитов набрал ужас... Раскрутиться бы... Вот денег назанимал, дом себе новый построил, хотел, чтобы мамаша, всю жизнь горе хлебавшая, по-человечески пожила хоть на старости лет.., ан нет, ушла, как говорится, в мир иной в прошлом году. - Заславский вытащил из кармана брюк белоснежный платочек и приложил к краешку глаза. - С пару месяцев в новом доме и пожила.
Знал бы, что она так скоро помрет, ни в жисть бы таких долгов не делал бы, жил бы поскромнее.
Машина вот эта вообще не моя, мне ее один бизнесмен дал, по доверенности езжу - понимаю, фраерство это все, пыль в глаза. Так, Константин Иванович, под богом ходим, тридцать семь лет уже, как Пушкину. Детство прошло в нищете, ежеминутной борьбе за выживание, потом дурь юношеская - лагеря, нары... Вот и хочется пожить хоть теперь... Поймите правильно. Но не в этом дело. Факт то, что свое заявление я сделал, и больше ничего сообщить следствию не имею.
Кстати, при том разговоре присутствовали мои братаны Леха и Саха. Они могут подтвердить.
- Это понятно, - буркнул Гусев. - Еще вопрос - вы утверждаете, что ночью с девятнадцатого на двадцатое сентября Александрова в вашем доме не было?
- Категорически утверждаю.
- Вот, подпишитесь здесь. Давайте ваш пропуск, и всего вам... Будьте здоровы...
- И вам того же, Константин Иванович, - расплылся в улыбке Серж.
"Как же он его топит! - поразился Гусев. - Никак в толк не возьму, зачем этому ворюге, ворочающему сотнями тысяч долларов, подставлять скромного охранника, работающего в какой-то фирме, своего бывшего сокамерника? И что ему от гибели Дороховой? Связи-то никакой ведь нет...
Может быть, тоже личная вражда... Очень не похоже на этого отморозка, который шагу не ступит без выгоды... Но все против Александрова, решительно все... Дело хоть завтра в суд можно передавать. И загудит он лет на пятнадцать... Да, но хоть топит он его крепко, однако и без того у Александрова шансов выкрутиться мало. Убил из-за нее человека, сидел, пришел незваный, много пил, потом стучал в комнату, потом исчез... Плохи его дела..."
Он снова вызвал на допрос Александрова и задал на сей раз только один вопрос.
- Скажите, Виктор Семенович, хозяйка дачи Гриневицкая утверждает, что не приглашала вас на день рождения. Откуда вы узнали, что у них праздник? Откуда узнали, что там будет Дорохова? Вы ведь пришли ради нее, от этого вы не будете отказываться?
- Да, разумеется, я пришел, чтобы повидаться с ней. Только не для того, чтобы ей мстить, тем более убивать ее. А узнал я как? Позвонили мне за три дня до того.
- Кто позвонил?
- Да якобы наш одноклассник Валька Арбузов. Позвонил вечером, такой разобиженный, говорил, мол, Танька устраивает день рождения, пригласила всех - и Петьку, и Гришку, и Руслана, и даже Ирку Чижик, а его не пригласила. Хотел бы, говорит, тоже прийти, но раз уж не зовут, так он и не придет. А я спросил его сразу - а Ирка с мужем будет или нет? И он ответил, мол, она без мужа будет. Голос у Вальки какой-то странный был, очень не похож. Но по телефону разве разберешь, да и лет сколько прошло... А сейчас я думаю - не он это был. Другой кто-то.
- Арбузов, говорите? Проверим...
- Вот так я приехал на эту станцию, а сначала побоялся идти и без звонка нагрянул к Сержу.
Там его "быки" сидели и три телки. Я посидел, выпил, недолго, правда, сидел. Серж недоволен был моим приходом, явно. Ну, кайфы им шугнул, и потом, после того.., мы переспали с Иркой, когда она меня впустила в комнату.., и она меня попросила уйти, чтобы не компрометировать. Я спать не мог, опять потащился к Сержу. И до утра там сидел.
- Значит, Александров, у вас с Дороховой был половой акт? - спросил Гусев.
- Да, - потупил глаза Виктор.
- Но вы не говорили об этом.
- Не могу я обо всем говорить. Это наши личные дела... Стыдно вслух говорить, гражданин майор. Неужели вы не понимаете?
- Я все понимаю. Но у меня должна быть предельно ясная картина той ночи вплоть до убийства. В подробностях, и если вы не убивали, то ясность картины в ваших интересах, Александров? Половой акт был без насилия?
- Да какое там насилие? Нам было так хорошо... Мы объяснились, поговорили, потом.., ну...
А потом она сказала мне, чтобы я уходил. И я ушел... К Заславскому.
- Заславский был сегодня здесь. Он говорил, что вы месяц назад были у него и просили его помощи в убийстве Ирины Дороховой.
- Вот сволочь! Какая же он сволочь! Не пойму только, зачем ему все это нужно?!
- Я не могу опровергнуть то, что он говорит.
Ладно, на сегодня все. Будем вызывать свидетелей из присутствовавших на вечере. А вы думайте, что могло бы послужить в вашу пользу.
Вошел дежурный, и ошеломленного Виктора, не понимающего сути происходящего, увели.
Гусев напряженно задумался...
Глава 11
Допросы одноклассников ничего не дали в пользу Александрова. У дверей Дороховой его видели Брагин с женой и Гриневицкая с мужем.
Слышали хлопок выстрела. Все были пьяны, значения не придали. В это время Александров ушел.
Наступила очередь Петра Мухина.
- Я был крепко пьян, товарищ майор, - сказал он. - Но ночью мне страшно захотелось пить, лютая жажда, ссохлось все во рту... И я встал, вышел на кухню, налил себе воды. А когда зашел в комнату, мне показалось, что в окне я вижу какую-то мужскую фигуру. Я прислонился к окну - точно, по саду двигался человек, он шел от дома.
- В какое время это было? - насторожился Гусев.
- Я не смотрел на часы. Было совершенно темно. А когда именно это было, не знаю...
- Может быть, это был Александров?
- Только не он. Роста маленького, толстый...
В куртке с капюшоном. Я как-то и забыл про это, уж очень я в тот вечер нагрузился, думал, померещилось. А вот потом вспомнил... От дома он шел, в сторону калитки. Медленно, крадучись... А потом я завалился и заснул, а проснулся уже от крика Таниной матери. А голова дурная такая, будто наглотался чего-нибудь, а не то что выпил. Я и подумал - сон это был, а потом уже понял - нет, не сон...
- А хлопка выстрела вы не слышали? До того это было или после?
- Я очень крепко спал. И хлопка не слышал, проснулся, обнаружил только, что Витьки в комнате нет. Ну, подумал, он в соседнюю комнату перебрался к старой своей любви. Так и оказалось, - вздохнул он.
- А как вы сами думаете, мог Александров убить Дорохову или нет? спросил Гусев.
- Он ее очень любил. Убить.., наверное, в запале мог бы и убить. Она, понимаете, товарищ майор, шлюха она была. А хороша была.., в десятом классе. А он все ей прощал, я знаю. Разборки у них были серьезные, иногда наваляет он ей тумаков, а потом, гляжу - опять под ручку идут.
Она даже забеременела от него, а потом аборт сделала. И неудачный. Говорят, после этого у нее детей не могло быть.
- А почему вы уверены, что она забеременела от него? - спросил Гусев. Раз она вела такой, по-вашему, развратный образ жизни.
- Кто ее знает? После десятого класса это было. Может быть, и не от него...
- Ладно, спасибо. Вы сообщили интересный факт, Петр Петрович.
В этот же день Александрову было предъявлено обвинение по подозрению в убийстве гражданки Дороховой Ирины Ивановны 1958 года рождения. Его должны были перевести в сизо.
А пока он лежал на койке и думал. Кто же мог действительно убить Ирку? Кто? И какое отношение имеет к этому Заславский? А ведь он непременно имеет к этому какое-то отношение, иначе зачем ему понадобился весь этот цирк с враньем, свидетелями? Но пистолет... Пистолет...
Неожиданно Виктор вспомнил, что когда он вторично появился у Заславского, то вышел в другую комнату, потому что в гостиной начался групповой секс. Его не гнали, но ему самому было противно на это глядеть. Он вышел в маленькую спальню рядом с гостиной, взял с собой бутылку коньяка, потихоньку попивал и думал...
А потом он заснул... И ему показалось, что в его руку суют что-то холодное... Но он словно провалился в какую-то яму... А потом вошел Серж и начал его тормошить. И он пошел в гостиную и стал там пить. И к компании пирующих прибавился еще один человек - маленький, толстенький, с рябым лицом. Он сидел в уголке и пил пиво. А потом Серж что-то шепнул ему, и тот исчез. Что это был за человек? И чего такого ему подмешали в коньяк? Странно, сначала он словно провалился в яму, а потом, наоборот, у него прибавилось бодрости. Он болтал со шлюхой Жданьковой, затем его, веселого, оживленного, отвезли к электричке. Вот тебе и отпечатки пальцев на пистолете... Но неужели никто не видел в доме Тани постороннего человека? Как это все странно...
Он вспомнил тот момент, когда уходил из Таниного дома. Он зашел в комнату, где спал Петька Мухин, надел пиджак и ботинки, а потом прошел в прихожую к вешалке, где висел его плащ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46