— Кому-кому, а тебе, отец, не мешало бы иногда посматривать на себя в зеркало.
— Это для чего же?
— Зеркало не женщина, обманывать не будет, выдаст на-гора все что есть. Глядишь, и остановит кое-кого от необдуманного поступка.
— Уже наябедничали сороки на меня?
— Хорошо, что хоть свои меня просветили, а не старухи, сидящие возле подъезда.
— Не пережив трагедии, не напишешь комедии, — вздохнул Георгий Николаевич.
Под старость влюбившись в женщину на пятнадцать лет моложе его, Георгий Николаевич был готов создать новую семью. Он искренне обрадовался, когда узнал, что Татьяна, любовница, от него забеременела. Будущий ребёнок, считал он, станет связующим, укрепляющим новую семью звеном.
Однако вскоре Татьяна поставила Георгия Николаевича в известность, что сделала аборт. Такого поступка, предательства по отношению к их любви и будущему ребёнку он Татьяне простить не пожелал, расстался с ней и окончательно вернулся в семью. Правда, об этом решении никто в семье, кроме сына, которому он только что все рассказал, пока никто не знал.
— Как бы ты, Саша, отнёсся к тому, если бы я ушёл из дома и стал жить с другой женщиной? — спросил он, желая узнать точку зрения сына в таком щекотливом вопросе.
— Если ты покинешь мать, то мы с Валентиной её не оставим. Более того, мы тебя перестанем уважать. Мы не знаем, как сложатся у тебя отношения с новой женщиной, будешь ты счастлив с ней или нет. Нас это не интересует. Но знаю точно, что ты нас, как своих детей, потеряешь.
— А почему вы с Валентиной так однозначно становитесь на сторону матери? Может, я тоже по-своему несчастный и нуждаюсь в вашей поддержке?
— Отец, ты на жизнь смотришь более упрощённо, чем мать. Она, я уверен, у нас святая. Это благодаря её молитвам я, пройдя через ад в Афгане и Чечне, остался жив.
— Я ведь тоже вместе с ней молился, чтобы тебя там не убили, — счёл необходимым сообщить сыну такую подробность Георгий Николаевич.
— Верю в искренность твоих слов, но именно её молитвы, а не твои дошли до Бога.
— Почему ты так считаешь?
— Отец, ты слишком грешен, чтобы твои просьбы пожелал услышать Господь. Ты позавчера видел меня во сне?
— Нет, мне редко сны снятся, — ответил отец.
— А матери приснился сон, что я в опасности. И ведь действительно, меня в поезде вчера утром могли убить.
— Как же ты выкрутился из той ситуации?
— Пришлось устранить источник зла.
— Тебя, наверное, милиция разыскивает?
— Ни прокуратура, ни милиция по поводу случившегося ко мне претензий не имеют.
И Александр подробно рассказал отцу о событиях вчерашнего дня. Выслушав сына, Георгий Николаевич заметил:
— Я в молодости был тоже смельчак, каких поискать, но ты меня перещеголял… Я тебя прошу: вместо меня скажи матери, что я с Татьяной все отношения порвал, а поэтому никуда из дома не уйду, если только она меня не выгонит.
— Не выгонит, — заверил отца Александр. — Если женская половина нашей семьи начнёт против тебя выступать, я буду на твоей стороне, — улыбнувшись, пообещал он отцу. — А может, сам обрадуешь мать своей новостью?
— Мне как-то неудобно, — со смущённой улыбкой признался отец. — Как-нибудь я с ней на эту тему поговорю, но только не сегодня.
— Мне ничего иного не остаётся делать, как стать посредником между вами.
— Считай, сынок, что за такую услугу я буду твоим должником.
— Не будем, отец, об этом говорить. У меня к тебе тоже есть просьба.
— Какая?
— Не говори матери о происшествии в поезде. Все кончилось для меня благополучно. Незачем ей зря нервы трепать.
— Тоже верно, — согласился с ним отец. Так в семье Махновских вновь был достигнут мир и взаимопонимание.
Глава 9
Названая мать
По причинам, известным читателям романа, Александр Махновский в первый день своего приезда в Санкт-Петербург не смог нанести визит вежливости Лидии Степановне. Помирив родителей, он получил возможность навестить Бушуеву.
По установившейся традиции он с Лидией Степановной съездил на кладбище, где они положили букет красных роз на могилу Аркадия, посидели на лавочке, погрустили. Лидия Степановна на кладбище не плакала, слезы по сыну она уже выплакала, смирилась с его потерей. Волчий Ветер не плакал на могиле друга потому, что слишком много видел смертей товарищей по оружию. Но все равно давняя утрата друга щемила сердце и вызывала боль.
С кладбища Махновский и его названая мать на такси возвратились к Бушуевой. Около её дома отпустив машину, они направились к нужному подъезду.
Лидия Степановна замедлила шаг и окликнула стройную симпатичную девушку лет двадцати восьми, проходившую мимо них:
— Нонна, здравствуй, дорогая! Ты куда так спешишь?
— Ой, Лидия Степановна! — воскликнула девушка, улыбнувшись. — Здравствуйте! Простите меня, что я вас не заметила.
— Куда это ты так спешишь, что даже своих друзей не замечаешь? — без признака обиды, спокойно поинтересовалась Лидия Степановна.
— В парикмахерскую, хочу причёску сделать.
— У тебя и без помощи парикмахера хорошая причёска. Нонна, познакомься, это Саша.
Девушка протянула ладонь:
— Нонна!
— Саша! — в свою очередь, представился Махновский.
— Лидия Степановна, это не тот ли Саша, о котором вы мне раньше говорили?
— Тот самый, — подтвердила Бушуева.
Нонна изучающе вновь посмотрела на Александра. По её лицу пробежала доброжелательная улыбка: нетрудно было заметить, что этот мужчина произвёл на неё благоприятное впечатление.
— Если мне не изменяет память, я вас видел на фотографии рядом с Аркадием, — припомнил Александр.
— Была его невестой, — погрустнев, пояснила ему Лидия Степановна. — Нонна, если тебе позволяет время, поднимись с нами ко мне.
— А я вам не помешаю?
— Не говори глупостей, дочка. Нам втроём будет даже веселее.
Пока поднимались в лифте на четвёртый этаж, Лидия Степановна успела сообщить Махновскому:
— Такая умная, красивая девушка, а после гибели Аркадия у неё личная жизнь не сложилась. Так и ходит в девках.
— Лидия Степановна, женихов у меня хватает. Просто я ещё не созрела для замужества.
— Для такой красивой девушки, как вы, выйти замуж не проблема, — поддержал разговор Александр.
Пока Лидия Степановна открывала дверь, Нонна поинтересовалась:
— Почему у вас, Саша, лицо такое бледное?
— Я недавно выписался из госпиталя, ещё не успел как следует восстановить здоровье. Пришлось взять отпуск за два года. Вот приехал домой, чтобы отдохнуть от армейских забот.
Уже в квартире Лидия Степановна поведала Нонне:
— Саша после Афганистана два года воевал в Чечне, имеет четыре правительственные награды.
Она принесла из спальни и показала Нонне икону, подаренную ей Махновским.
— Саша, вы, наверное, в госпиталь с ранением попали? — выслушав Лидию Степановну, спросила Нонна.
— К счастью, ранений мне удалось избежать, а чтобы вообще не заболеть — не получилось, — ответил он.
— Из-за этих войн каких женихов невесты потеряли, — глубоко вздохнув, произнесла Лидия Степановна.
— Саша, если можно, расскажите, как было в Чечне, — попросила Нонна.
Махновский бегло обрисовал обстановку, в которой нашим войскам приходилось воевать в Чечне, рассказал о плохом снабжении продовольствием и об отсутствии элементарных бытовых условий. Нонна слушала его рассказ о войне не перебивая. Когда Александр умолк, у Нонны с языка невольно сорвалось:
— Мне всех вас очень жаль.
Волчий Ветер не любил, когда его жалели, как обиженного, поэтому он не мог промолчать:
— Нонна, если бы на войне мы расслабились, скулили, жаловались повсюду, что нас обманывают, предают и продают, а не воевали, выживая в экстремальных условиях, то жертв с нашей стороны было бы во много раз больше, чем есть фактически. Нам постоянно приходилось проявлять солдатскую смекалку и находчивость. Хочешь, я тебе подарю клык собаки, которую мне в Грозном с товарищами пришлось съесть? Мой талисман принесёт тебе удачу.
— Хочу! Я не представляю, как вы могли есть собачатину.
— Между прочим, нам приходилось есть не только собак и кошек, но также и лягушек и прочую тварь.
— Фу, какая гадость!
— Из-за этих деликатесов он и заболел, попал в госпиталь, — промолвила Лидия Степановна.
— Бедные парни, как же над вами издевалось ваше начальство! Точно люди говорят, что у высоких руководителей уши заплыли жиром, поэтому о нуждах своих сограждан они не слышат, — возмутилась Нонна.
Пока молодёжь беседовала, Лидия Степановна вскипятила чай, накрыла на стол. За разговором и чаепитием время прошло незаметно.
Когда Нонна собралась уходить, Лидия Степановна не стала её задерживать. Незаметно толкнув локтем Махновского, она прошептала:
— Саша, проводи её.
Смущённый напористостью Лидии Степановны, он спросил девушку:
— Нонна, тебя проводить?
— Не откажусь, — легко приняла девушка его предложение.
Проводив Александра и Нонну, Лидия Степановна, присела на диван и задумалась: «На старости лет я осталась одна, но жизнь почти прошла. А вот если взять Сашу с Нонной, которые прожили уже полжизни, то оказывается, что они очень одиноки и нуждаются в близких людях. Какая я все же умная женщина! Как легко мне удалось их познакомить. Бог даст, может, мне и на их свадьбе удастся погулять».
Глава 10
Чужая душа — потёмки
Александр и Нонна покинули квартиру Лидии Степановны и стали дожидаться лифта, вызванного Александром. И тут он увидел на лице девушки широкую улыбку.
— Ты чего смеёшься? — поинтересовался Александр.
— Не думала, что Лидия Степановна окажется такой коварной, — ответила Нонна.
— В чем же заключается её коварство? — осторожно спросил он.
— Видел, на какую хитрость она пошла, чтобы нас познакомить?
Если коварство Лидии Степановны заключалось именно в этом, то Александра оно только порадовало.
— Видел, а ты сожалеешь, что познакомилась со мной?
— Нисколько, скорее наоборот.
— Что означает твоё «наоборот»?
— Я с удовольствием приняла твоё предложение проводить меня домой.
— А потом не пожалеешь, что познакомилась со мной?
— Не знаю, — ответила она, внимательно посмотрев ему в глаза.
Нонна жила одна в двухкомнатной квартире неподалёку от дома Бушуевой. Молодые люди хотели узнать друг о друге как можно больше, а поэтому не спеша шли по дорожке.
— Ты где работаешь? — поинтересовался Александр.
— Я учитель математики в старших классах. А у тебя есть какая-нибудь профессия? — спросила Нонна.
— Я умею воевать. Родину защищать.
— Мы теперь ни с кем не воюем.
— И не надо. Я своё уже отвоевал. В конце года по выслуге лет пойду в запас. Как гражданские говорят, выйду на пенсию.
— И сколько тогда тебе будет лет?
— Тридцать три года.
Нонна обворожительно рассмеялась, показав в улыбке белоснежные зубы.
— Первый раз в жизни вижу такого молодого пенсионера. Неужели ты не будешь работать? — поинтересовалась она.
— Почему не буду? Буду трудиться по мере своих сил и способностей.
— Интересно узнать, как ты сможешь на гражданке найти работу по своей специальности?
— Между прочим, у меня уже есть приглашение от руководителя одного питерского коммерческого банка. Он зовёт меня к себе.
— И в каком качестве ты предполагаешь себя там применить?
— Буду работать в охранном или в сыскном бюро банка.
— Опять будешь рисковать своей жизнью?
— Такая уж у меня профессия, ничего другого делать не могу.
Они подошли к дому, в котором жила девушка, и остановились около её подъезда.
— Ко мне поднимешься?
— Как-то неудобно, — смущаясь, признался он.
— И что тебя удерживает от посещения моей квартиры? Уж не память ли об Аркадии? — догадалась она.
— Не исключено, — уклончиво ответил он.
— Дорогой мой Саша, я перед Аркадием чиста, как Дева Мария перед Богом. Я обет безбрачия не давала и сейчас принадлежу не кому-нибудь, а самой себе. Мы с тобой ничем друг другу не обязаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73