Он все время гнал от себя эту мысль, а теперь она, страшная и непостижимая, была произнесена вслух.
— Видимо, да, сэр, — тихо ответил он. — Видимо, такая возможность не исключена.
— А вы отдаете себе отчет, — сурово спросил Лимен, — что вас могут разжаловать и уволить из армии за ваш сегодняшний поступок?
Теперь и Кейси весь напрягся. Жилы на его толстой короткой шее вздулись.
— Да, сэр, отдаю. Но сегодня я все тщательно обдумал, пришел сюда и рассказал. — Совсем тихо он добавил: — Конечно, я думал и о последствиях, ведь я прослужил в армии более двадцати лет.
Резкость Лимена как рукой сняло. Он подошел к маленькому бару, налил новый бокал виски и спросил Кейси, не хочет ли он выпить. Кейси утвердительно кивнул. «Вот уж когда мне действительно нужно выпить!» — подумал он.
— Вы знаете, — заговорил Лимен, — я очень высоко ценю кадровых офицеров. Наш офицерский корпус, наши профессионалы-военные служат верой и правдой, и страна отблагодарила их — посмотрите, сколько наград получили они.
Рассматривая вино в бокале и размышляя вслух, словно он был один, Лимен стал припоминать знакомых генералов и адмиралов. С уважением он перечислил боевые заслуги Скотта, Райли, Диффенбаха и признал, что Скотт — наиболее вероятный его преемник на посту президента.
Кейси почтительно слушал, отпивая виски. Он и не предполагал, что президент такого мнения о военных. Казалось, он знал о них все и не скупился на похвалы. Лимен даже рассказал анекдот о Райли, в котором сам он, президент, выглядел довольно нелепо, и Кейси смеялся вместе с ним. И все же Кейси понял, что Лимен более проницателен и осведомлен, чем ему показалось вначале.
— Возможно, наша система потому так хорошо и действует, — сказал президент, — что одаренные люди, вроде Скотта и Райли, находятся почти на самой ее вершине и могут применять свои таланты, оставаясь под контролем гражданских лиц, разумеется. Я прихожу в ужас при одной лишь мысли, что равновесие может оказаться нарушенным в результате необдуманных действий людей, которые потом до конца дней своих будут об этом сожалеть.
— Так же, как и я, сэр.
— Что я должен делать дальше? Вы можете дать мне какой-нибудь умный совет, Джигс?
— Нет, сэр, — ответил Кейси, чувствуя себя неловко, словно он чем-то подвел Лимена. — На этот раз я просто пасую, господин президент. Я лично не в силах предложить вам что-либо.
Президент снял ноги с подставки, медленно поднялся, что, казалось, стоило ему немалых усилий, схватил руку Кейси и крепко пожал ее. Он ничем не показал, что беседа закончилась, однако сразу же после рукопожатия Кейси обнаружил, что идет к двери.
— Я очень вам признателен, полковник, за ваш визит. Пожалуй, мне надо знать, где я смогу найти вас в случае необходимости. Вы могли бы утром позвонить моему секретарю мисс Таунсенд и сообщить, где вы будете в течение дня? Я скажу ей, что вы позвоните. Спасибо, что пришли. Большое спасибо.
— Слушаюсь, сэр. Спокойной ночи, сэр. — Провожаемый Лименом, Кейси вышел в большой холл и направился к лифту.
— Еще одну минуту, полковник. Теперь, когда вы поделились со мной своими соображениями, о них известно только нам двоим. Пожалуй, будет лучше, если я сам решу, нужно ли посвящать в них кого-нибудь третьего. Не исключая и вашей супруги.
— Я никогда не посвящаю ее в служебные секреты, сэр.
— В таком случае ваш верховный главнокомандующий только что засекретил эту беседу, — улыбнулся Лимен. — Спокойной ночи, Джигс.
Джирард встретил Кейси внизу, проводил его и вернулся в кабинет Лимена. Президент нетерпеливо ходил по комнате.
— Сначала возьми-ка стакан виски, Поль. Это тебе не помешает. Твой друг Кейси полагает, что он раскрыл военный заговор с целью свержения президента и захвата государственной власти.
— Что?! — Джирард задохнулся от изумления.
— Так он считает. Прямо-таки хунта, словно в какой-то латиноамериканской стране.
— Боже милосердный! — простонал Джирард с притворным ужасом. — Уж только бы не сейчас. У нас и без того куча неприятностей.
Отклоняя предоставленную ему возможность ответить шуткой на шутку, Лимен медленно сказал:
— Поль, я расскажу тебе все, о чем он говорил. Вначале об одной вещи, тебе следует о ней знать. С моего согласия в субботу на пятнадцать ноль-ноль назначена еще одна «Всеобщая красная» тревога — проверка боевой готовности всех вооруженных сил. Предполагается, что я буду руководить ею из убежища в Маунт-Тендере. В целях сохранения абсолютной тайны ни ты, ни другие, за исключением начальников штабов, Кейси и адъютанта Скотта полковника Мердока, до поры до времени не должны даже догадываться о предстоящей тревоге. Так вот, запомни это и теперь слушай меня.
Лимен подробно пересказал Джирарду все, что сообщил Кейси. Он показал ему смятую записку генерала Хардести, копии телеграммы Скотта и ответа Барнсуэлла, оставленные Кейси. Слушая президента, Джирард лишь глубже опускался в кресло, обхватив руками низко опущенную голову и почти сомкнув сонные глаза.
— А теперь я хочу дополнить все сказанное некоторыми деталями, известными только мне. Я ничего не говорил о них Кейси, — заявил в заключение Лимен. — Несколько месяцев назад мне позвонил командующий ПВО генерал Барни Рутковский. Мы, с ним давно знакомы, и, видимо, на этом основании он считает, что может откровенно разговаривать со мной. Так вот, Барни сообщил, что командующий стратегической авиацией генерал Дэниел выяснял у него, не хочет ли он приехать в Вашингтон и переговорить со Скоттом о «политическом хаосе в стране и об ответственности военных» или что-то в этом роде. Барни спрашивал меня, как ему быть. Я сказал, что и сам не возражал бы получить совет Скотта. Барни не ответил на приглашение, и больше я об этом ничего не слышал.
Джирард дернул себя за ухо.
— Вы хотите сказать, что, по-вашему, Дэниел один из тех, кто делает ставку в тотализаторе Скотта?
— Да. Кроме того, я обратил внимание на формулировку приглашения, полученного Барни. Дальше. Во время ленча Вине Джианелли рассказал мне, что мысль провести пятницу и субботу в горной деревушке предков и заночевать там подсказал ему Прентис. По его словам, Фред дал ему этот совет еще в пятницу на прошлой неделе. Вине согласился и внес соответствующие изменения в свои планы. Что и говорить, отличный трюк с точки зрения пропаганды, однако странно, что Прентис вдруг воспылал желанием помочь правительству и выбрал как раз тот день, на который комитет начальников штабов назначил тревогу, о чем Прентис осведомлен, если верить Кейси.
— Ну, в Кейси вы не сомневайтесь, босс. Джигс — уравновешенный, вполне положительный человек, он никогда ничего не изобретает. К тому же у него прекрасная память.
— Третье. В воскресенье на прошлой неделе я видел и слышал выступление Гарольда Макферсона по телевидению. В течение двадцати пяти минут он с пеной у рта критиковал и меня, и договор, а остальные пять минут превозносил до небес Скотта. Мне давненько не доводилось видеть Макферсона. По совести говоря, я решил взглянуть на него только из-за Дорис — она прожужжала мне все уши, все восторгалась его внешностью. Как тут было не посмотреть на этого Дон-Жуана! Надо отдать ему должное: типичный демагог, умеющий без труда овладевать аудиторией. Ни дать ни взять современный епископ Шин или, скажем. Билли Грэхам. Потом я подумал, что почти ничего о нем не знаю, и попросил Арта Корвина потихоньку собрать необходимые сведения.
— Это вы могли бы поручить и мне, — обиделся Джирард; обычно он, а не начальник охраны Белого дома выполнял политические задания конфиденциального характера.
— Я так и собирался сделать, Поль, но, по совести говоря, забыл. Ну вот. Спустя некоторое время, к моему удивлению, Корвин доложил, что ФБР имеет довольно солидное досье на Макферсона. Он, кажется, принадлежит к нескольким группам крайне правых экстремистов. Среди членов этих групп много отставных военных. Ты знаешь, что они проповедуют?
— Да. Поголовное уничтожение всех и вся, — проворчал Джирард. — Некоторые из них впадают в бешенство при одном лишь упоминании слова «социализм» или того, что они под ним подразумевают. Если принимать их всерьез, нам остается только немедленно обвинить себя в государственной измене… и их, конечно.
— Пожалуй. Во всяком случае, Кейси утверждает, будто Скотт и Макферсон близкие друзья, что, признаться, меня удивляет. Но если Кейсл прав, следовательно, Скотт заигрывает с «бешеными».
Теперь четвертое. Сегодня днем мне звонил Скотт в связи с предстоящей тревогой. Он хочет, чтоб я отделался от журналистов в Кэмп-Дэвиде и один отправился на вертолете в Маунт-Тандер. Я ответил, что не хотел бы обижать газетчиков и собираюсь взять хотя бы одного из них. А Скотт заупрямился: тревога, говорит, должна проводиться так, словно происходит на самом деле; в конце концов я уступил. Ты видишь, чем все это может обернуться. Я отправляюсь в убежище только с Корвином и в лучшем случае с одним-двумя телохранителями.
— Вы говорите так, — кисло заметил Джирард, — словно вам нужно захватить с собой две-три дивизии охранников, не считая агентов ФБР и вообще всех, кто умеет стрелять.
— Судя по твоей шутке, ты не веришь Кейси?
— Не подумайте, что я намекаю, будто он выдумывает. Вовсе нет. Я убежден, что Кейси говорит правду. Но я никак не могу согласиться с выводами. Я не верю, что готовится военный переворот. Это абсурд.
— Да, абсурд. Но не слишком ли много странных совпадений?
— И уж совсем фантастической кажется мне история с ок-эс-эс, или как там называет Кейси эту часть? Как ухитрился Скотт создать такую крупную базу, с таким количеством людей, снабжать их всем необходимым и прочее — все это без вашего ведома? Допустим, объект существует всего только шесть недель. Но когда же его начали строить? Выходит, сразу после подписания договора, осенью прошлого года.
— Это не так уж трудно проверить.
Джирард встал и подошел к телефону, стоявшему около полукруглой кушетки у окна.
— Правильно. А что, если позвонить Биллу Фуллертону? Он профессиональный чиновник, объективный человек и к тому же знает решительно все расходы Пентагона.
— Позвони. Между прочим, Поль, часть называется ос-ко-эс-эс.
Джирард позвонил Фуллертону — начальнику военного отдела бюджетного управления.
— Послушай, Билл, у меня к тебе одно секретное дело от самого Старика. Вы отпускаете какие-нибудь средства на некий ОСКОСС? Предполагается, что это воинская часть, около трех с половиной тысяч людей… Да, правильно… Нет, не отпускаете?
Лимен написал на клочке бумаги: «Какие-нибудь особые фонды комитета начальников штабов?» — И показал написанное Джирарду.
— А вообще-то тебе что-нибудь известно об ОСКОСС?
Выслушав Фуллертона, Джирард прикрыл трубку рукой.
— Говорит, никогда ничего не слышал, — повернулся он к президенту.
— Ну а все же есть у комитета начальников штабов какие-нибудь нераспределенные фонды? — снова обратился он к Фуллертону. — Да? И иначе никак? Ну что ж, Билл, спасибо. Надеюсь, я не стащил тебя с постели? И пожалуйста, никому ни слова, договорились? Ну пока.
Джирард положил трубку и повернулся к Лимену.
— Фуллертон ничего не знает. Между тем, по его словам, должен бы знать, поскольку именно он обязан давать заключение о целесообразности любого нового мероприятия, какой бы секретный характер оно ни носило. На случай срочных непредвиденных расходов комитет начальников штабов имеет около ста миллионов долларов, но, насколько известно Фуллертону, до денег никто не дотрагивался. Да и нельзя до них дотрагиваться без вашего письменного согласия… Черт возьми, но если на базе до трех с половиной тысяч людей, то ведь нужно не меньше двадцати миллионов в год, чтобы прокормить, одеть и содержать их!
Джирард снова налил себе стакан виски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56