В списке числилось семнадцать баз, причем только пять находились на территории Соединенных Штатов. Две из баз — Маунт-Тандер и особый район Кэмп-Ритчи в Мэриленде — представляли собой подземные убежища для высокопоставленных правительственных чиновников на случай ядерной войны, а три другие были хранилищами ядерных боевых частей и деталей к ним. Около Эль-Пасо вообще не числилось никакой базы, как не числилось нигде и объекта под названием «ОСКОСС» или чего-то похожего. Ни внутри страны, ни за границей Фуллертон не знал никакой базы под литером «У».
— …Он заявил, что, насколько ему известно, это название употреблялось лишь для Лос-Аламоса, когда там в сорок пятом году делали атомную бомбу, — закончил Джирард.
— Я не мог бы перечислить по памяти все объекты, — сказал Лимен, — но знаю, что каждый из них в отдельности утвержден либо мной, либо кем-нибудь из моих предшественников. Больше того, на следующий день после моего вступления в должность мне доложили о всех существовавших в то время базах. Я убежден, что ни о какой секретной базе около Эль-Пасо не шло и речи.
— Теперь мне ясно, — ответил Тодд, — что нет никаких документов, подтверждающих факт существования такой базы. При всем моем уважении к полковнику Кейси должен сказать, что ее, видимо, и в самом деле нет в природе.
— Если я вас правильно понял, именно это нам и нужно установить в первую очередь? — спросил Лимен.
— Совершенно верно. Но как? Конечно, господин президент, вы могли бы позвонить генералу Скотту и прямо спросить его — это был бы вполне естественный шаг. В случае отрицательного ответа вы предложили бы ему сопровождать вас в инспекционной поездке в район Эль-Пасо. Если базы там действительно не окажется, вы уволите полковника Кейси и извинитесь перед Скоттом. Если же база существует, вы расформируете ОСКОСС и отдадите Скотта под суд за неповиновение.
Все пятеро посмотрели на Лимена.
— Вы серьезно предлагаете такой план действий, Крис? — спросил президент с улыбкой.
— Нет, я только говорю, как следовало бы поступить президенту при обычных условиях…
— Послушайте, господин министр, — вмешался Джирард. — Если база окажется плодом чьего-то воображения, то об этой истории протрубят все газеты страны. Наш босс выглядел бы полнейшим идиотом, а правительство не стоило бы той веревки, которой пришлось бы связать его, чтобы оно не развалилось. Это не политика, господин министр, это безумие.
— Да, но ведь мы исходим из предположения, что такая база в действительности существует, иначе зачем бы мы сидели здесь? — начиная раздражаться, ответил Тодд.
— Взгляните на вопрос с другой стороны, Крис, — продолжал Лимен. — Предположим, мы обнаружим базу и я потребую отставки Скотта. Он, наверно, ответит, что я устно разрешил создать ее. В конгрессе и в газетах начнется борьба, и в стране произойдет настоящий раскол.
— Вне всякого сомнения, черт возьми! — ехидно вставил Джирард. — При нынешних настроениях не пройдет и недели, как конгресс примет закон о предании президента суду за государственные преступления. Конгрессмены будут доказывать, что босс сошел сума. Как ни люблю я босса, но, если встанет вопрос, кому страна поверит скорее — ему или Скотту, я и десять центов не рискну поставить на нашего хозяина.
— Спасибо, Поль, — насмешливо ответил Лимен с улыбкой, означавшей терпение и согласие.
— Подождите, подождите, — вмешался Тодд. — Я вовсе не защищаю подобный способ действий, но инстинкт всегда подсказывает мне во время шторма, что плыть в гавань надо кратчайшим путем.
— Вот поэтому-то, Крис, вас и назначили министром финансов, а не выбрали сенатором или губернатором. — Лимен говорил медленно и наставительно, как педагог или как человек, объясняющий ничего не смыслящим друзьям некоторые тонкости своей профессии. — Вопрос сугубо политический, дело не только в характере Скотта, но и вот в чем: возможно ли все это в действительности? Вот над чем я ломал голову последние сутки.
Президент, как всегда неуклюже, поднялся с кресла, обошел полкомнаты и прислонился к центральному окну. Казалось, Лимен хотел, чтобы его большие ноги не бросались в глаза; он скрестил их и некоторое время занимался своей трубкой.
— Вообще-то говоря, — продолжал он, — вчерашний визит Джигса снова заставил меня задуматься над некоторыми фактами; они уже давно, с тех пор как я вступил на пост президента, не дают мне покоя. Надеюсь, вы сумеете выдержать немножко философии, поскольку она необходима для уяснения самой сути происходящего?
Уже после взрыва первой атомной бомбы над Хиросимой в психологии людей стало проявляться что-то необычное. Да это и не удивительно. Раньше человек еще мог считать, что даже в самой ужасной войне он волен в той или иной степени распоряжаться своим собственным существованием. Правда, не в очень значительной, но все же в какой-то. Бомба покончила с этой иллюзией. Первой мыслью людей было, что бомба положит конец всем войнам; второй — что если войны не исчезнут, то человечеству останется только рассчитывать на милость тех, кто располагает атомными бомбами. Позднее появилось водородное, а теперь еще и это ужасное нейтронное оружие.
В стенаниях и плаче цивилизация может исчезнуть в одну ночь. Это известно каждому. Что, кроме ощущения своей беспомощности, в состоянии испытывать тот или иной индивидуум? Нет смысла хватать винтовку и бросаться на защиту своей страны. Бессмысленно, вероятно, и поступать добровольцем в военно-морской флот, на одну из подводных лодок, вооруженных ракетами. Как только будет дан приказ открыть огонь, человек сразу поймет, что его дом уже превратился в груду пепла или станет ею через пятнадцать минут.
В комнате царило молчание. Тодд утонул в своем кресле и даже не заметил, что его блокнот упал на пол. Корвин прямо и неподвижно сидел у двери. Кейси бесшумно загасил сигарету и сцепил пальцы за толстой шеей.
— Все это не имеет особого значения для государств, где люди не научились влиять на свое правительство; они не в состоянии понять, чем может это кончиться. Иное дело в условиях демократии. Каждый из нас обязан сознавать, что и он влияет на ход событий, хотя бы и отчасти. Если же люди проникаются убеждением, что их влияние равно нулю, они начинают испытывать неудовлетворенность и гнев. Чувство беспомощности толкает их на крайность. Загляните в историю… Маккарти, потом берчисты, теперь этот популярный фанатик Макферсон.
Лимен умолк и взглянул на собравшихся. Тодд воспринял его взгляд как предложение высказаться.
— Допустим, все это так, господин президент, — заговорил он, — но припомните историю с генералом Уокером — командиром одной из наших дивизий в Германии. Когда в шестьдесят первом году он нарушил установленный порядок, президент Кеннеди немедленно его отозвал.
— Именно подобные факты я и имею в виду, Крис. Вы привели удачный пример. Кеннеди пользовался тогда большой популярностью, и общественное мнение явно было на его стороне. Но с тех пор общее настроение, о котором я говорю, систематически ухудшалось. Люди жаждали найти какого-то сверхчеловека. Не думайте, что я не ощущал этого во время своей предвыборной кампании. В речи, в которой я дал согласие на выдвижение моей кандидатуры, благодаря Рею содержалось, по-моему, нечто такое, что делало меня похожим на сверхчеловека.
— В решающей фразе содержалось всего восемнадцать слов, — рассмеялся Кларк, — но, готов спорить, мы сидели над ней часа два.
— Умные люди — а к ним, я верю, относятся все здесь присутствующие — понимают, что никаких сверхчеловеков не существует, — продолжал Лимен. — Дело заключается в том, что непременным условием существования демократии является желание подавляющего большинства граждан отдавать правительству свое время, свою умственную и физическую энергию. Наступление атомного века сокрушило веру человека в свою способность влиять на происходящее, и это обстоятельство могло бы привести Соединенные Штаты к краху еще до того, как на них начнут падать бомбы. Вот почему я решил заключить договор, пусть даже мне ничего больше не суждено сделать.
Однако я и сам не знаю, достаточно ли договора. Возможно, мы слишком запоздали с ним. Сейчас климат для демократии в нашей стране хуже, чем когда-либо раньше. Быть может, по мнению генерала Скотта, спасение страны находится в его руках. Если Скотт действительно так думает, он глубоко заблуждается, и мне его жаль.
Президент сидел, ссутулившись, на подоконнике большого окна; его жесткие волосы были взъерошены, руки и ноги казались до нелепости большими и неуклюжими. У Кейси мелькнула мысль, что Лимен сейчас больше похож на провинциального поэта, чем на президента. Молчание в комнате длилось до тех пор, пока все не ощутили его и Кларк не нарушил тишину громким: «Аминь, возлюбленный брат мой Лимен!»
Лимен засмеялся и сделал знак Тодду:
— Пожалуй, и в самом деле хватит проповедей, хотя я говорил вполне серьезно. Давайте вернемся к нашим делам, Крис.
— Что ж, если принять вашу аргументацию, — сказал Тодд, — нам остается лишь одно: приступить к сбору доказательств того, что… или такая операция готовится, или существует только в нашем воображении.
— И я так думаю, — согласился Джирард.
— В таком случае кому-то придется отправиться в Эль-Пасо и проверить все на месте, — продолжал Тодд, явно обрадованный тем, что вновь ступил на твердую почву фактов. — Звонить по телефону мы не можем, расспрашивать людей тоже. Кому-то придется туда поехать.
Он обвел взглядом присутствующих.
— Удобнее всего мне, — вызвался Кларк. — Я уже ездил по западному Техасу и по Нью-Мексико с членами комиссии. Может, я не очень-то похож на сенатора, но, если у меня возникнут какие-нибудь неприятности, я всегда могу предъявить свое удостоверение и заявить, что произвожу расследование для комиссии. Это будет выглядеть тем более естественно, что конгресс сейчас распущен на каникулы.
— По-моему, Рей прав, — согласился Лимен. — Однако, Рей, я хочу, чтобы ты вернулся как можно скорее. Узнай, нельзя ли отправиться сегодня же или в крайнем случае завтра утром, и постарайся закончить дело в течение дня. Одним словом, возвращайся не позже чем в четверг вечером. И держи связь с Эстер.
— Хорошо. — Кларк потянулся, словно уже закончил работу, и взглянул на бар.
— Вам надо бы записать номер телефона Гендерсона, господин сенатор, — сказал Кейси, вынимая маленькую записную книжку. — А подробно о нем и его супруге я расскажу, как только мы закончим совещание.
— Вот и прекрасно. Кстати, меня зовут Рей.
— Господин министр, — вмешался Джирард, — вы упустили одно обстоятельство, когда рассказывали, что нового произошло после вчерашнего визита Кейси. Насколько я понимаю, Эстер утверждает, будто у Скотта есть любовница в Нью-Йорке. Возможно, этот факт представит какой-то интерес для нас.
— Правильно, — кивнул Тодд. — Вряд ли это имеет отношение к интересующему нас вопросу, но разобраться все же не мешает. Кому-то все равно придется съездить в Нью-Йорк собрать более подробные сведения о Макферсоне. Если существует заговор, не исключено, что он тоже в нем участвует, хотя, признаюсь, это кажется мне маловероятным. Чем он может быть полезен заговорщикам?
— Ответить не так уж трудно, — сразу отозвался Джирард. — Он может выступить в роли глашатая заговорщиков и объявить стране, что она получила нового хозяина.
— Подобные догадки не производят на меня никакого впечатления. — Теребя цепочку часов, Тодд презрительно сдвинул брови. — Точно так же на меня не действует и эта абракадабра о возможности контролировать все телевизионные передатчики с центрального пункта.
— Извините, господин министр, — тихо, но решительно сказал Кейси. — Это уже нечто такое, в чем я неплохо разбираюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56