Или, говорит, соглашайся, или выгоню. Вообще-то как скажете. Я, собственно, вас ждал. В приказе еще не расписывался. Так что если вашего одобрения не будет, откажусь. Вы не думайте, я ведь помню, кто меня сюда взял и кому чем обязан.
Коломнин склонился над ящиком стола, чтобы не выдать невольное облегчение, — худшие опасения не оправдались. Просто толковый мальчишка блестяще справился с первым же поручением. А то, что его втемную решили использовать в очередной, затеянной против Коломнина интриге, — так это вопрос не к нему.
— Лавренцов знает?
— Да, — капелька пота на носу перевалила через «башмачок» и нависла над полом.
— С приездом, Сережа, — в кабинет бодро ввалился Лавренцов. Поймав вопросительный взгляд Коломнина, усмехнулся, — Да в курсе, в курсе. И, знаешь, может оно и к лучшему. Пусть теперь пацанье побегает. Он снисходительно шлепнул по затылку поднявшегося при его появлении Маковея. — Начальник, мать твою! А мне в информационном центре даже спокойней. И работа попривычней — считай, тот же штаб.
— Ну, раз штаб, то и приступай, — Коломнин кинул через стол несколько чистых листов. — До моего возвращения необходимо подготовить концепцию новой организации работы по возврату банковской задолженности. Записывай!
Он поднялся, оглаживая руки, прошелся по кабинету:
— Главная на сегодня проблема этого участка — в разобщенности служб. Каждая сама по себе. И никто ни перед кем не отвечает. Поэтому необходимо создать единый кулак. Назовем его проблемный департамент. В центре — мы. Здесь же — отдел залогов. Сюда же — изымаем из юруправления группу из трех-четырех юристов, — оформление договоров, судебные иски. Отдельно — кредитное подразделение из пяти-шести человек. И все — под одним началом. Далее: как только кредит становится проблемным… Признаки проблемности распишешь, мы их сто раз проговаривали.
Лавренцов, не отрываясь, кивнул.
— Тут же через кредитный комитет материалы забираем себе и начинаем по ним работать. Так, как считаем нужным. Главное, мы становимся самодостаточными. Никого ни о чем в банке не надо просить. Не с кем воевать. Не отвлекаясь на склоки, делаем свое дело. Как?
Последнее было обращено к Маковею, слушающему с откровенным восхищением.
— Здорово! — выдавил Пашенька. — Я тоже в этом направлении подумывал. Но пока не так детально…
— Раз в этом же, значит, сработаемся, — Коломнин ткнул пальцем в исписанный Лавренцовым лист. — Одновременно подготовишь положение, распишешь структуру. Штатную положенность. Этому штабиста учить не надо?
— Сделаю, — воодушевленно подтвердил Лавренцов. — Это дело по мне. Когда должно быть готово?
— Я опять улетаю — на полторы-две недели. Но подготовить необходимо не позже, чем через пять дней. Гляди — не заволокить. В банке начинаются конкурсы на замещение должностей. Так чтоб не опозориться.
— Считаю, последнее дополнение излишним и даже отчасти оскорбительным, — Лавренцов поднялся, подняв тем и Маковея. — Когда я тебя подводил?
« А когда ты не подводил?» — подумалось Коломнину. И от этой мысли сделалось как-то тревожно. Он ткнул пальцем в Маковея.
— Если что, поможешь. Считай, первое поручение как моему заму.
— Ноу проблем, — вид у Пашеньки был возбужденно-приподнятым. Похоже, от этой встречи ждал он куда больших неприятностей.
К нарсуду Коломнин подскочил «на флажке». Паркуясь, заметил, как со стороны метро торопливо подошла жена. Стояла очередная оттепель, и тем не менее Галина была в короткой шубке, подчеркивавшей нерасплывшуюся фигуру. А вот голова оказалась прикрыта лишь тонким шарфиком, небрежно накинутом на свежую завивку. И все-таки бесчисленные ранние морщины на помятом лице проступали сквозь густой слой косметики. В этих потугах стареющей женщины выглядеть привлекательно в день развода было что-то смешное и трогательное одновременно.
При виде выходящего из машины мужа Галина демонстративно глянула на часики.
— Может, в банке и принято заставлять женщин ждать по пятнадцать минут. Но вообще-то это не по-мужски.
— Извини, постараюсь, чтоб больше не повторилось.
— Да уж постарайся. Не так много осталось.
— Так что, пойдем? — знакомая желчь разом смела вознишее чувство жалости.
— Не терпится! Отдышись сначала. Да и вообще, — Галина с демонстративным состраданием оглядела мужа. — Какой-то у тебя вид зачуханный. Побрит плохо. Брюки жеванные. Что ж не смотрят за тобой?
— Некому смотреть, — напоминать, что прежде жена и вовсе не обращала на его вид никакого внимания, было бы не к месту.
— Правда?! — невольно вырвалось у нее. — Впрочем это теперь не моя головная боль. О дочери не хочешь спросить?
— Конечно. Как она?
— Во-во. Не напомнила бы, так и не спохватился. Вот она и есть, вся твоя любовь. Только сюсюкать силен. Так вот плохо ей, безотцовщине! Вчера тройку по алгебре притащила.
— Тройки и раньше случались.
Взгляд, которым смерила его жена, недвусмысленно говорил: те тройки ничего общего с этой, безотцовской, не имеют. Она заметила, как напряглись скулы на его лице, и, понимая, что порог терпения пройден, поспешно, на одном дыхании выпалила:
— А я на работу устроилась. Старшим юрисконсультом в строительную фирму. Хорошие деньги предложили. Хоть среди людей. А то, кроме кухни да стирки, ничего не видела…Спрашивает она у меня, когда папа приедет. Папу ребенок хочет. Не знаю, что и ответить. Может, и впрямь попробуем еще раз?…Все-таки двадцать лет позади. Да и людей смешить…
Она сбилась и, не замечая, принялась слизывать тщательно наложенную помаду.
Коломнин смешался, как бывало всегда, когда жена на короткое время избавлялась от привычного язвительного тона.
Мелодия телефонного звонка оказалась более чем кстати.
— Слушаю, — произнес он, глазами извинившись перед Галиной.
— Сережа! Сереженька! — послышался всполошный голос, от которого у него разом защемило внутри. — Я только сейчас узнала. Но как же так — уехать, даже не простившись?!
— На самом деле меня срочно вызвали в банк. И потом — ты же, насколько помню, сама меня выпроводила.
— А ты уж и воспользовался поводом. Дурашка! Разве можно так сразу слушать женщину? Только если хочешь оскорбить ее повиновением. Приехал, взбудоражил и смылся. А что теперь я? Ты подумал?
— Через два-три дня вернусь, — коротко бросил Коломнин. Только теперь он заметил недобро прищурившиеся глаза жены.
— Это ваше авторское право, — отреагировали на том конце трубки. Коломнин невольно улыбнулся: даже на расстоянии он угадывал поджатые обидчиво губки. Но голос впрочем стал много спокойней.
— Там мой Богаченков остался. Пожалуйста, помоги ему получить информацию. Это очень важно. Я перезвоню, — поспешно произнес он, отключаясь. Глянул виновато на жену. Очевидно, что-то новое появилось в нем, потому что Галина лишь безнадежно повела головой:
— Ишь как забрало-то! И не припомню, когда у тебя такие глазищи были. Ладно, пошли! Есть у судьи время ждать, пока ты со своими бабами наговоришься.
И первой шагнула к подъезду.
Тридцатидвухлетний Генеральный директор компании «Авангард финанс» Андрей Янко поджидал Коломнина, как и было оговорено, у зоны прилета Женевского аэропорта. При виде появившегося начальника службы экономической безопасности на одутловатом, оплетенном золотистой оправой лице его появилось выражение нескрываемого облегчения.
— Слава Богу, что прислали тебя! Как гора с плеч, — с фамильярностью, принятой среди банковских служащих одного уровня, даже мало знакомых, поприветствовал он, увлекая прилетевшего к подземной автостоянке. — А я, признаться, опасался, что пришлют какого-нибудь шустрого обормота из молодых да ранних, который и переговоры-то вести не способен. Даже специально Дашевского просил, чтоб непременно именно тебя. Ты у нас гость редкий и оттого особо дорогой. А учитывая повод, так даже представить не можешь, как я тебя ждал. — Что? Сложные предстоят переговоры?
— Да не то слово! Такой волчара попался, — за каждый цент зубами цепляется. Портфельчик позволь!..Нет уж, нет уж. Это не по-нашему, чтоб гость вещи таскал. Спросит меня завтра Дашевский, как моего порученца встретил, и что я скажу? Заставил таскать по Женеве собственные шмотки? И кто я после этого буду за человек? Сейчас до отеля, отдохнуть с дороги. А на завтра после переговоров… Я тут небольшую культурную программу сообразил. На озеро рванем. Как ты форель на удочку? Или больше привычно где-нибудь на Волге динамитом побаловаться?
Он хохотнул, с аппетитом распахивая длинную дверцу свеженького спортивного BMW. Скосился на реакцию гостя. Не обнаружив в ней должного пиетета, со скрытой обидой объяснился:
— Специально взял двухместную, чтоб без шофера. Я, так полагаю, разговор до отеля будет деловым. Знаю, ты у нас времени терять не любишь.
Коломнин с любопытством присматривался. С Янко он познакомился три года назад, когда тот работал в Москве управляющим одного из «спальных» филиалов. Теперь Андрюша сильно изменился. В голосе, во всей манере держаться проступала помимо его воли некая вальяжная снисходительность недавно разбогатевшего человека.
— Времени терять действительно не стоит. С Островым связь есть?
— Обижаешь, начальник.
— Тогда дай по мобильному команду, чтоб прямо сейчас пригласили в офис. И сами туда погнали. Отель подождет до вечера. Как, кстати, этот Островой на тебя вышел?
— Просто позвонил.
— Почему именно тебе?
— Не мне, а в компанию. Почувствуйте разницу. Телефоны наши в любом справочнике.
— Звонил из Швейцарии?
— Понятия не имею. Это у вас там, в зачуханной России, даже звонок по межгороду сразу вычленишь. А здесь! Из любого телефона-автомата по всему миру трезвонь, а слышимость, будто из-за угла. Европа!
— Дальше?
— Назвался, потребовал организовать встречу с кем-то из руководства.
— Потребовал?
— Именно что. До чего, я тебе скажу, наглый малый, — Янко даже поцокал от возмущения. — Но мы тоже не пальцем деланные. Я тут, пока тебя ждал, обработал его, поджал малек. В общем — уронил в цене. Считай, половину твоей работы сделал. Так что с тебя коньячишко.
— И сколько стоит коньячишко?
— Знаю, что Дашевский рассчитывает на четыре миллиона, — Янко склонился интимно, будто невзятый шофер мог их подслушивать, одновременно пытаясь определить, к чему отнести внезапную иронию собеседника. — Но это-то заведомо нереально. Островой будет стоять на трех. И даже пригрозит разрывом. Жесткий, паскуда, переговорщик. Но ты не поддавайся. Я прокачал через свои каналы — на три с половиной он морально готов. — Что за каналы?
— Иван Гаврилович Бурлюк, — отчеканил Янко — в ожидании реакции собеседника. Но реакции не последовало, и он с заметным разочарованием закончил. -Один из крупнейших российских трейдеров. Президент известной германской компании. Очень нам помог. Сейчас как раз в Женеве. Так что сегодня и познакомитесь.
— Познакомиться, если для дела, — это я завсегда. А в истории с Островым он каким боком оказался?
— Они раньше знакомы были. Здесь, в цивилизованном мире, все со всеми знакомы. Прямо или через рекомендации, — Андрей ненароком, даже не заметив, отсек собственную родину от цивилизации. — Бурлюк Острового на меня и вывел. И он же подтвердил три с половиной миллиона. Так что стой на этой цифре. Зуб ставлю — уступит!
Он вгляделся в реакцию собеседника. Но расслабившийся от скорости Коломнин весь ушел в созерцание автобана. На лице его блуждала тихая, не подходящая к месту улыбка. Улыбка эта Андрею Янко решительно не понравилась.
И правильно не понравилась. Коломнин как раз прикидывал количество посредников и сумму, которую они намеревались «накрутить сверху».
Офис компании оказался недалеко от центра, в одном из высотных домов, стены у подъезда в котором были буквально утыканы золотистыми табличками с названиями расположенных здесь фирм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Коломнин склонился над ящиком стола, чтобы не выдать невольное облегчение, — худшие опасения не оправдались. Просто толковый мальчишка блестяще справился с первым же поручением. А то, что его втемную решили использовать в очередной, затеянной против Коломнина интриге, — так это вопрос не к нему.
— Лавренцов знает?
— Да, — капелька пота на носу перевалила через «башмачок» и нависла над полом.
— С приездом, Сережа, — в кабинет бодро ввалился Лавренцов. Поймав вопросительный взгляд Коломнина, усмехнулся, — Да в курсе, в курсе. И, знаешь, может оно и к лучшему. Пусть теперь пацанье побегает. Он снисходительно шлепнул по затылку поднявшегося при его появлении Маковея. — Начальник, мать твою! А мне в информационном центре даже спокойней. И работа попривычней — считай, тот же штаб.
— Ну, раз штаб, то и приступай, — Коломнин кинул через стол несколько чистых листов. — До моего возвращения необходимо подготовить концепцию новой организации работы по возврату банковской задолженности. Записывай!
Он поднялся, оглаживая руки, прошелся по кабинету:
— Главная на сегодня проблема этого участка — в разобщенности служб. Каждая сама по себе. И никто ни перед кем не отвечает. Поэтому необходимо создать единый кулак. Назовем его проблемный департамент. В центре — мы. Здесь же — отдел залогов. Сюда же — изымаем из юруправления группу из трех-четырех юристов, — оформление договоров, судебные иски. Отдельно — кредитное подразделение из пяти-шести человек. И все — под одним началом. Далее: как только кредит становится проблемным… Признаки проблемности распишешь, мы их сто раз проговаривали.
Лавренцов, не отрываясь, кивнул.
— Тут же через кредитный комитет материалы забираем себе и начинаем по ним работать. Так, как считаем нужным. Главное, мы становимся самодостаточными. Никого ни о чем в банке не надо просить. Не с кем воевать. Не отвлекаясь на склоки, делаем свое дело. Как?
Последнее было обращено к Маковею, слушающему с откровенным восхищением.
— Здорово! — выдавил Пашенька. — Я тоже в этом направлении подумывал. Но пока не так детально…
— Раз в этом же, значит, сработаемся, — Коломнин ткнул пальцем в исписанный Лавренцовым лист. — Одновременно подготовишь положение, распишешь структуру. Штатную положенность. Этому штабиста учить не надо?
— Сделаю, — воодушевленно подтвердил Лавренцов. — Это дело по мне. Когда должно быть готово?
— Я опять улетаю — на полторы-две недели. Но подготовить необходимо не позже, чем через пять дней. Гляди — не заволокить. В банке начинаются конкурсы на замещение должностей. Так чтоб не опозориться.
— Считаю, последнее дополнение излишним и даже отчасти оскорбительным, — Лавренцов поднялся, подняв тем и Маковея. — Когда я тебя подводил?
« А когда ты не подводил?» — подумалось Коломнину. И от этой мысли сделалось как-то тревожно. Он ткнул пальцем в Маковея.
— Если что, поможешь. Считай, первое поручение как моему заму.
— Ноу проблем, — вид у Пашеньки был возбужденно-приподнятым. Похоже, от этой встречи ждал он куда больших неприятностей.
К нарсуду Коломнин подскочил «на флажке». Паркуясь, заметил, как со стороны метро торопливо подошла жена. Стояла очередная оттепель, и тем не менее Галина была в короткой шубке, подчеркивавшей нерасплывшуюся фигуру. А вот голова оказалась прикрыта лишь тонким шарфиком, небрежно накинутом на свежую завивку. И все-таки бесчисленные ранние морщины на помятом лице проступали сквозь густой слой косметики. В этих потугах стареющей женщины выглядеть привлекательно в день развода было что-то смешное и трогательное одновременно.
При виде выходящего из машины мужа Галина демонстративно глянула на часики.
— Может, в банке и принято заставлять женщин ждать по пятнадцать минут. Но вообще-то это не по-мужски.
— Извини, постараюсь, чтоб больше не повторилось.
— Да уж постарайся. Не так много осталось.
— Так что, пойдем? — знакомая желчь разом смела вознишее чувство жалости.
— Не терпится! Отдышись сначала. Да и вообще, — Галина с демонстративным состраданием оглядела мужа. — Какой-то у тебя вид зачуханный. Побрит плохо. Брюки жеванные. Что ж не смотрят за тобой?
— Некому смотреть, — напоминать, что прежде жена и вовсе не обращала на его вид никакого внимания, было бы не к месту.
— Правда?! — невольно вырвалось у нее. — Впрочем это теперь не моя головная боль. О дочери не хочешь спросить?
— Конечно. Как она?
— Во-во. Не напомнила бы, так и не спохватился. Вот она и есть, вся твоя любовь. Только сюсюкать силен. Так вот плохо ей, безотцовщине! Вчера тройку по алгебре притащила.
— Тройки и раньше случались.
Взгляд, которым смерила его жена, недвусмысленно говорил: те тройки ничего общего с этой, безотцовской, не имеют. Она заметила, как напряглись скулы на его лице, и, понимая, что порог терпения пройден, поспешно, на одном дыхании выпалила:
— А я на работу устроилась. Старшим юрисконсультом в строительную фирму. Хорошие деньги предложили. Хоть среди людей. А то, кроме кухни да стирки, ничего не видела…Спрашивает она у меня, когда папа приедет. Папу ребенок хочет. Не знаю, что и ответить. Может, и впрямь попробуем еще раз?…Все-таки двадцать лет позади. Да и людей смешить…
Она сбилась и, не замечая, принялась слизывать тщательно наложенную помаду.
Коломнин смешался, как бывало всегда, когда жена на короткое время избавлялась от привычного язвительного тона.
Мелодия телефонного звонка оказалась более чем кстати.
— Слушаю, — произнес он, глазами извинившись перед Галиной.
— Сережа! Сереженька! — послышался всполошный голос, от которого у него разом защемило внутри. — Я только сейчас узнала. Но как же так — уехать, даже не простившись?!
— На самом деле меня срочно вызвали в банк. И потом — ты же, насколько помню, сама меня выпроводила.
— А ты уж и воспользовался поводом. Дурашка! Разве можно так сразу слушать женщину? Только если хочешь оскорбить ее повиновением. Приехал, взбудоражил и смылся. А что теперь я? Ты подумал?
— Через два-три дня вернусь, — коротко бросил Коломнин. Только теперь он заметил недобро прищурившиеся глаза жены.
— Это ваше авторское право, — отреагировали на том конце трубки. Коломнин невольно улыбнулся: даже на расстоянии он угадывал поджатые обидчиво губки. Но голос впрочем стал много спокойней.
— Там мой Богаченков остался. Пожалуйста, помоги ему получить информацию. Это очень важно. Я перезвоню, — поспешно произнес он, отключаясь. Глянул виновато на жену. Очевидно, что-то новое появилось в нем, потому что Галина лишь безнадежно повела головой:
— Ишь как забрало-то! И не припомню, когда у тебя такие глазищи были. Ладно, пошли! Есть у судьи время ждать, пока ты со своими бабами наговоришься.
И первой шагнула к подъезду.
Тридцатидвухлетний Генеральный директор компании «Авангард финанс» Андрей Янко поджидал Коломнина, как и было оговорено, у зоны прилета Женевского аэропорта. При виде появившегося начальника службы экономической безопасности на одутловатом, оплетенном золотистой оправой лице его появилось выражение нескрываемого облегчения.
— Слава Богу, что прислали тебя! Как гора с плеч, — с фамильярностью, принятой среди банковских служащих одного уровня, даже мало знакомых, поприветствовал он, увлекая прилетевшего к подземной автостоянке. — А я, признаться, опасался, что пришлют какого-нибудь шустрого обормота из молодых да ранних, который и переговоры-то вести не способен. Даже специально Дашевского просил, чтоб непременно именно тебя. Ты у нас гость редкий и оттого особо дорогой. А учитывая повод, так даже представить не можешь, как я тебя ждал. — Что? Сложные предстоят переговоры?
— Да не то слово! Такой волчара попался, — за каждый цент зубами цепляется. Портфельчик позволь!..Нет уж, нет уж. Это не по-нашему, чтоб гость вещи таскал. Спросит меня завтра Дашевский, как моего порученца встретил, и что я скажу? Заставил таскать по Женеве собственные шмотки? И кто я после этого буду за человек? Сейчас до отеля, отдохнуть с дороги. А на завтра после переговоров… Я тут небольшую культурную программу сообразил. На озеро рванем. Как ты форель на удочку? Или больше привычно где-нибудь на Волге динамитом побаловаться?
Он хохотнул, с аппетитом распахивая длинную дверцу свеженького спортивного BMW. Скосился на реакцию гостя. Не обнаружив в ней должного пиетета, со скрытой обидой объяснился:
— Специально взял двухместную, чтоб без шофера. Я, так полагаю, разговор до отеля будет деловым. Знаю, ты у нас времени терять не любишь.
Коломнин с любопытством присматривался. С Янко он познакомился три года назад, когда тот работал в Москве управляющим одного из «спальных» филиалов. Теперь Андрюша сильно изменился. В голосе, во всей манере держаться проступала помимо его воли некая вальяжная снисходительность недавно разбогатевшего человека.
— Времени терять действительно не стоит. С Островым связь есть?
— Обижаешь, начальник.
— Тогда дай по мобильному команду, чтоб прямо сейчас пригласили в офис. И сами туда погнали. Отель подождет до вечера. Как, кстати, этот Островой на тебя вышел?
— Просто позвонил.
— Почему именно тебе?
— Не мне, а в компанию. Почувствуйте разницу. Телефоны наши в любом справочнике.
— Звонил из Швейцарии?
— Понятия не имею. Это у вас там, в зачуханной России, даже звонок по межгороду сразу вычленишь. А здесь! Из любого телефона-автомата по всему миру трезвонь, а слышимость, будто из-за угла. Европа!
— Дальше?
— Назвался, потребовал организовать встречу с кем-то из руководства.
— Потребовал?
— Именно что. До чего, я тебе скажу, наглый малый, — Янко даже поцокал от возмущения. — Но мы тоже не пальцем деланные. Я тут, пока тебя ждал, обработал его, поджал малек. В общем — уронил в цене. Считай, половину твоей работы сделал. Так что с тебя коньячишко.
— И сколько стоит коньячишко?
— Знаю, что Дашевский рассчитывает на четыре миллиона, — Янко склонился интимно, будто невзятый шофер мог их подслушивать, одновременно пытаясь определить, к чему отнести внезапную иронию собеседника. — Но это-то заведомо нереально. Островой будет стоять на трех. И даже пригрозит разрывом. Жесткий, паскуда, переговорщик. Но ты не поддавайся. Я прокачал через свои каналы — на три с половиной он морально готов. — Что за каналы?
— Иван Гаврилович Бурлюк, — отчеканил Янко — в ожидании реакции собеседника. Но реакции не последовало, и он с заметным разочарованием закончил. -Один из крупнейших российских трейдеров. Президент известной германской компании. Очень нам помог. Сейчас как раз в Женеве. Так что сегодня и познакомитесь.
— Познакомиться, если для дела, — это я завсегда. А в истории с Островым он каким боком оказался?
— Они раньше знакомы были. Здесь, в цивилизованном мире, все со всеми знакомы. Прямо или через рекомендации, — Андрей ненароком, даже не заметив, отсек собственную родину от цивилизации. — Бурлюк Острового на меня и вывел. И он же подтвердил три с половиной миллиона. Так что стой на этой цифре. Зуб ставлю — уступит!
Он вгляделся в реакцию собеседника. Но расслабившийся от скорости Коломнин весь ушел в созерцание автобана. На лице его блуждала тихая, не подходящая к месту улыбка. Улыбка эта Андрею Янко решительно не понравилась.
И правильно не понравилась. Коломнин как раз прикидывал количество посредников и сумму, которую они намеревались «накрутить сверху».
Офис компании оказался недалеко от центра, в одном из высотных домов, стены у подъезда в котором были буквально утыканы золотистыми табличками с названиями расположенных здесь фирм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63