Но он на второй раз — не идиот же! — мог заказать и «обычные» стекла, чтобы не светиться. Это ничего не даст. Вокруг этих очков можно такого вранья наплести — ого-го! Журнал клиентов — это ведь не документ. Булыгин может сказать, что заказывал очки сто лет назад и не знает, почему его не занесли в журнал — поди докажи, что такого быть не могло. Или вдруг Вита вспомнит, что на самом деле заказывала очки для шефа, а не для себя, и тот до сих пор в тех самых и ходит… Даже тратить время на дальнейшие изыскания не стоит.
История с очками и неким «Бутыриным» только укрепляет подозрения, не более. Это не улика. Для очистки совести тем не менее Занозин подозвал менеджера. К Занозину подошел важный молодой мужчина в безукоризненном костюме. Он был бы более симпатичным, если бы не старался так «надувать щеки» и не пыжился косить под Европу.
— Скажите, пожалуйста, а может ваш продавец оформить заказ помимо журнала? Вы не волнуйтесь, я не из налоговой инспекции…
На этот намек менеджер не отреагировал, даже бровью не повел. «Обучение по европейскому стандарту, — подумал Занозин. — Или напротив — наша российская смекалка и выдержка?»
— В принципе такое должно быть исключено. Однако продавец тоже человек — может устать, что-то упустить, забыть…
Менеджер говорил нарочито ровно, не торопясь, чтобы собеседник ценил каждое оброненное слово.
Занозин такой темп беседы не выносил и перебил «европейца» московского разлива уже на середине фразы — ему и так все было ясно.
— Хорошо. Вот тут у вас записан некий Бутырин.
Делал заказ на очки три недели назад. Продавец мог бы вспомнить этого клиента?
— Дайте посмотрю. Не хотелось бы вас…
— ..обнадеживать, — подхватил нетерпеливо Занозин. — Каждый день они оформляют заказы для десятков клиентов, они не могут помнить каждого в лицо. Но, может быть, этот клиент чем-то выделялся?
— Мы можем… — начал отвечать менеджер, но Занозин уже знал конец еще не произнесенной фразы.
— ..спросить у продавца? — догадался он. — Он здесь?
От вопроса Занозина менеджер еще больше надулся, но промолчал, только недовольно подозвал рукой какую-то девушку из-за прилавка.
— Надя, — обратился он к ней важно. — Помоги этому… (менеджер заколебался, выбирая, как лучше сказать — «господину» или «товарищу») посетителю, — выбрал он наконец формулу вежливости.
Занозин восхитился («Надо же, этот европейский недопесок умеет находить нестандартные решения!»), после чего к менеджеру потеплел. Но было уже поздно, так как его оставили на попечение Нади, что, впрочем, было даже приятнее. Надя оказалась не в пример толковее своего шефа и как дважды два, не затратив на это и трех минут, доказала Занозину, что вспомнить клиента по фамилии Бутырин она ни за что не сможет, хотя, судя по журналу, смена была ее и заказ оформляла именно она.
Но это уже не имело большого значения — Занозин почуял запах удачи и поймал кураж. А общение с Надей было лишь изящным завершением его похода в салон, этаким приятным оптимистическим аккордом.
Направляясь в офис телефонной компании, обслуживавшей мобильник Киры Губиной, он знал, что какой-то улов у него будет — какой именно, не знал, но был уверен, что будет. «Вот оно!» — Занозин торопливо скомкал распечатку, которую ему дали в компании, засунул ее в карман и поспешил в управление, надеясь, что Карапетян уже вернулся со своего совещания, — очень хотелось с кем-то поделиться и посмаковать ситуацию.
Карапетян, замученный инструкциями гаишников, был на месте — пил чай с баранками.
— Ну, что? — с ходу обрушился на него Занозин. — Будем чай пить или убийцу ловить?
Карапетян, ожидавший, что шеф поинтересуется «Атакой», поспешно сглотнул баранку, всем своим видом выражая готовность тут же найти убийцу.
— Смотри! — Без долгих предисловий и подготовки Занозин разложил на столе распечатку из телефонной компании. — Вот номер мобильного телефона Киры Губиной, смотри за то число, когда она была убита, 23.30 — разговор с мужем: видишь, напротив значится губинский номер телефона — сверь-ка с тем, что у меня в книжке записан, — подсунул он ему свою записную книжку. — Один к одному. А вот и нужный нам звоночек в 23.59. Звонок привходящий, разговор короткий, с другого мобильного, номер не губинский. Ну? — подбодрил Карапетяна Занозин.
— Проверил номерок? И за кем записан? — разволновался Карапетян. Занозин кивнул — «да, да». — Йэс! — завопил съевший не одну баранку и потому полный свежих сил Карапетян.
— Булыгинский мобильник, — удовлетворенно плюхнулся на стул Занозин. — В то самое время, когда хладный труп Булыгина якобы лежал в морге, сам владелец мертвого тела звонил Кире Губиной по мобильному. Конечно, он может сказать, что потерял телефон и не знает, кто по нему звонил. А потом снова нашел телефон… Но это уже не шутки, от этого звонка Булыгину отвертеться будет трудно. Да, как там твоя «Атака»? Мне без тебя довольно трудно.
Может, увильнешь, у начальства похлопотать?
— Я все успею. И машины угнанные обнаружить, и Булыгина разоблачить. Так поехали его брать, шеф.
Пока все на мази, — вскочил Карапетян.
— Не спеши, давай сначала все обмозгуем, — остановил его Занозин. — В салоне тоже, в общем, все подтверждается. Были у Булыгина те самые очки с немецкими линзами. После убийства Губиной он снова, по-видимому, заказал точно такую же пару, хотя доказать это трудно. С мобильником дело тоже не очень верное…
— Ерунда, смотри: очки, мобильник, мнимая смерть — между прочим, обрати внимание на последнее. Мнимая смерть! Такие шутки не с самой лучшей стороны характеризуют подозреваемого, и, я думаю, прокурор это учтет. Предупреждение Регины Никитиной… С этими косвенными мы получим ордер на обыск у Булыгина в квартире. И чтоб я сдох, если мы у него не найдем сегодня что-нибудь интересное. Его самого можем задержать суток на десять. День сегодня прушный, надо использовать до конца. Нужно действовать, пока Булыгин ни о чем не пронюхал.
Карапетян кружил по комнате и яростно жестикулировал, убеждая начальника. Но Занозина и не надо было особенно уговаривать. Предчувствие удачи тот ощущал даже в кончиках пальцев.
Тут Карапетян обратил внимание на странное выражение лица Занозина — он сидел неподвижно, не реагировал на его крики. Потом медленно поднял глаза и уставился на коллегу. «Едем!» — Занозин вдруг вскочил и кинулся к двери. Карапетян, ничего не понимая, устремился за ним, успев зажать в зубах еще одну баранку.
Всю дорогу Занозин молчал и не давал никаких объяснений, будто боялся сглазить, лишь отмахиваясь от надоедливого Карапетяна — потом, потом! Карапетян недоумевал, куда они едут, пока служебный «газик» не остановился у подъезда дома, где убили Киру Губину. Занозин уже спешил в каморку вахтера Заглянув туда, он перевел дух.
— Вам кого? — неприветливо и настороженно спросила вахтерша.
— Мы из милиции. Мы с вами уже разговаривали, помните, в тот день, когда убили женщину в лифте.
— Ах, да, да, — горестно закивала Надежда Кузьминична, узнав Занозина.
— Нам надо у вас кое-что уточнить, — сказал Занозин, старясь выровнять дыхание, но все еще чуть-чуть задыхаясь. — Вспомните, пожалуйста, не спешите…
Вспомните, вы говорили, что никого чужих в ту ночь в подъезде не было — только жильцы и гости Таи Ивановой с шестнадцатого этажа, те, что всегда к ней ходят. Вспомните, кто именно из гостей был тогда у Ивановых. Вы ведь их, наверное, и по именам, и по внешности знаете.
— Ну, не всех, — замялась вахтерша. — Люди солидные, важные, я к ним с расспросами не суюсь…
Некоторые с охранниками ездят… Ой, мне эта ночь до сих пор снится, никогда не забуду, такой ужас!
Убитая-то в лифте… Она с Таей с шестнадцатого дружила. Довольно часто бывала у нее. Ее муж всегда приезжал позже — очень занятой человек, он издатель. Да вы, наверное, знаете. Человек двенадцать всего к ним в тот вечер приехало — все на своих машинах. Мне до этого Тая специально наказала, чтобы я за машинами присмотрела. А женщины какие все нарядные…
— Что-нибудь странное вы заметили? — нетерпеливо спросил Занозин. — Особенное? Ведь к Ивановым часто гости ездят. Все было как всегда?
— Ну, чего особенного, — опешила Надежда Кузьминична, — Ну, вот разве… Все парами приехали, а один — в одиночестве, хотя раньше тоже с супругой бывал. Фамилию не знаю. И припозднился он…
Видно, не в духе был, даже не поздоровался.
— Стоп! — крикнул Занозин, испугав старушку — та аж вздрогнула. — Как выглядел припозднившийся гость?
— Ну, мужчина лет под сорок, плотный, высокий, с залысинами… В куртку темную одет…
— Когда он пришел?
— Собираться начали к шести, так он около восьми поднялся.
— В руках у него что-нибудь было?
— Пакет с бутылками нес — ну, в гости-то…
— А теперь вспомните, когда он ушел. После двенадцати, когда нашли убитую, здесь началась суета, народу много ходило… Гостей опрашивали наверху, но около трех все уже разошлись. Помните, когда ушел тот, с залысинами?
Вахтерша, согласно кивавшая на каждое слово Занозина, пока тот напоминал ей обстановку ночи убийства, в ответ на последний вопрос покачала головой — «нет».
— Последний вопрос, Надежда Кузьминична, — сказал Занозин. — Когда вы сменяетесь?
— В семь утра, — ответила ничего не понимающая вахтерша.
— Опознать того, припозднившегося, сможете?
Старушка, ничего по-прежнему не понимая, с готовностью кивнула.
— Ты просек? — спрашивал Занозин у Карапетяна, когда они вышли на улицу и шли к ожидавшей их машине. — Он поднялся к алкашу с бутылками и сидел там с ним до полуночи, потом позвонил Кире по мобильному и каким-то образом выманил ее из квартиры.
— Ну, как женщину легче всего выманить из квартиры? — машинально проговорил Карапетян, переваривая информацию — Наверное, сказал, что с мужем что-нибудь случилось. Мол, попал в больницу или еще что-нибудь в этом духе.
— Правильно мыслишь, — кивнул Занозин. — Однако это не объясняет, почему она ничего не сказала подруге Тае и ее мужу. Если Губин в больницу попал, то чего скрывать?
— Не хотела расстраивать именинницу?
— Не думаю, что в этом дело. Скорее Булыгин придумал какой-то более изощренный предлог и попросил Киру никому не говорить ни слова. Ну, например, это повредит Сергею или что-нибудь в этом роде. И, скорее всего, не от своего имени — ведь он «лежал в морге». Воскресшего Булыгина Кира могла испугаться. Короче, вызвал ее из квартиры, подсел в лифт и… А утром, скорее всего уже после смены вахтерш, просочился и только его и видели.
— Но почему убил?
— А вот это непонятно. Впрочем, пока мы можем доказать, что в ночь убийства Булыгин посещал этот дом — алкаш, я думаю, его узнает. Но как мы докажем, что именно он задушил Киру Губину?
— Докажем. Арестуем, поднажмем — и докажем.
И потом, ты забываешь, шеф, обыск! Срочно за ордером на обыск!
— Что тако-о-о-е?
Элеонора стояла в розовом пеньюаре в проеме двери, опершись на косяк локтем, перегораживая полуголым телом дорогу ментам, которых вел Занозин. Она открыла дверь после долгих препирательств и ругани, что Вадиму очень не понравилось. Дверь была железная, вскрыть ее самим стоило бы большого труда и массу времени, и они, честно говоря, к этому совсем не были готовы, хотя и погрозили Элеоноре вызвать спасателей с автогеном. В конце концов Элеонора дверь пожалела, но прошло не меньше пятнадцати минут, пока она поддалась на их угрозы и ссылки на закон, и Занозин подозревал, что Булыгин это время даром не потерял. Несмотря на досаду, Занозин в глубине души был доволен — не открывают, значит, есть что скрывать.
Отстранив рукой Элеонору, он прошел в глубь квартиры и нашел Булыгина в спальне, спокойно сидящего в кресле со спущенными подтяжками и расстегнутым воротом рубашки. Семейная постель еще была в беспорядке, в комнате не прибрано — валялись женское белье, носки… Что-то не похоже на обычный утренний беспорядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
История с очками и неким «Бутыриным» только укрепляет подозрения, не более. Это не улика. Для очистки совести тем не менее Занозин подозвал менеджера. К Занозину подошел важный молодой мужчина в безукоризненном костюме. Он был бы более симпатичным, если бы не старался так «надувать щеки» и не пыжился косить под Европу.
— Скажите, пожалуйста, а может ваш продавец оформить заказ помимо журнала? Вы не волнуйтесь, я не из налоговой инспекции…
На этот намек менеджер не отреагировал, даже бровью не повел. «Обучение по европейскому стандарту, — подумал Занозин. — Или напротив — наша российская смекалка и выдержка?»
— В принципе такое должно быть исключено. Однако продавец тоже человек — может устать, что-то упустить, забыть…
Менеджер говорил нарочито ровно, не торопясь, чтобы собеседник ценил каждое оброненное слово.
Занозин такой темп беседы не выносил и перебил «европейца» московского разлива уже на середине фразы — ему и так все было ясно.
— Хорошо. Вот тут у вас записан некий Бутырин.
Делал заказ на очки три недели назад. Продавец мог бы вспомнить этого клиента?
— Дайте посмотрю. Не хотелось бы вас…
— ..обнадеживать, — подхватил нетерпеливо Занозин. — Каждый день они оформляют заказы для десятков клиентов, они не могут помнить каждого в лицо. Но, может быть, этот клиент чем-то выделялся?
— Мы можем… — начал отвечать менеджер, но Занозин уже знал конец еще не произнесенной фразы.
— ..спросить у продавца? — догадался он. — Он здесь?
От вопроса Занозина менеджер еще больше надулся, но промолчал, только недовольно подозвал рукой какую-то девушку из-за прилавка.
— Надя, — обратился он к ней важно. — Помоги этому… (менеджер заколебался, выбирая, как лучше сказать — «господину» или «товарищу») посетителю, — выбрал он наконец формулу вежливости.
Занозин восхитился («Надо же, этот европейский недопесок умеет находить нестандартные решения!»), после чего к менеджеру потеплел. Но было уже поздно, так как его оставили на попечение Нади, что, впрочем, было даже приятнее. Надя оказалась не в пример толковее своего шефа и как дважды два, не затратив на это и трех минут, доказала Занозину, что вспомнить клиента по фамилии Бутырин она ни за что не сможет, хотя, судя по журналу, смена была ее и заказ оформляла именно она.
Но это уже не имело большого значения — Занозин почуял запах удачи и поймал кураж. А общение с Надей было лишь изящным завершением его похода в салон, этаким приятным оптимистическим аккордом.
Направляясь в офис телефонной компании, обслуживавшей мобильник Киры Губиной, он знал, что какой-то улов у него будет — какой именно, не знал, но был уверен, что будет. «Вот оно!» — Занозин торопливо скомкал распечатку, которую ему дали в компании, засунул ее в карман и поспешил в управление, надеясь, что Карапетян уже вернулся со своего совещания, — очень хотелось с кем-то поделиться и посмаковать ситуацию.
Карапетян, замученный инструкциями гаишников, был на месте — пил чай с баранками.
— Ну, что? — с ходу обрушился на него Занозин. — Будем чай пить или убийцу ловить?
Карапетян, ожидавший, что шеф поинтересуется «Атакой», поспешно сглотнул баранку, всем своим видом выражая готовность тут же найти убийцу.
— Смотри! — Без долгих предисловий и подготовки Занозин разложил на столе распечатку из телефонной компании. — Вот номер мобильного телефона Киры Губиной, смотри за то число, когда она была убита, 23.30 — разговор с мужем: видишь, напротив значится губинский номер телефона — сверь-ка с тем, что у меня в книжке записан, — подсунул он ему свою записную книжку. — Один к одному. А вот и нужный нам звоночек в 23.59. Звонок привходящий, разговор короткий, с другого мобильного, номер не губинский. Ну? — подбодрил Карапетяна Занозин.
— Проверил номерок? И за кем записан? — разволновался Карапетян. Занозин кивнул — «да, да». — Йэс! — завопил съевший не одну баранку и потому полный свежих сил Карапетян.
— Булыгинский мобильник, — удовлетворенно плюхнулся на стул Занозин. — В то самое время, когда хладный труп Булыгина якобы лежал в морге, сам владелец мертвого тела звонил Кире Губиной по мобильному. Конечно, он может сказать, что потерял телефон и не знает, кто по нему звонил. А потом снова нашел телефон… Но это уже не шутки, от этого звонка Булыгину отвертеться будет трудно. Да, как там твоя «Атака»? Мне без тебя довольно трудно.
Может, увильнешь, у начальства похлопотать?
— Я все успею. И машины угнанные обнаружить, и Булыгина разоблачить. Так поехали его брать, шеф.
Пока все на мази, — вскочил Карапетян.
— Не спеши, давай сначала все обмозгуем, — остановил его Занозин. — В салоне тоже, в общем, все подтверждается. Были у Булыгина те самые очки с немецкими линзами. После убийства Губиной он снова, по-видимому, заказал точно такую же пару, хотя доказать это трудно. С мобильником дело тоже не очень верное…
— Ерунда, смотри: очки, мобильник, мнимая смерть — между прочим, обрати внимание на последнее. Мнимая смерть! Такие шутки не с самой лучшей стороны характеризуют подозреваемого, и, я думаю, прокурор это учтет. Предупреждение Регины Никитиной… С этими косвенными мы получим ордер на обыск у Булыгина в квартире. И чтоб я сдох, если мы у него не найдем сегодня что-нибудь интересное. Его самого можем задержать суток на десять. День сегодня прушный, надо использовать до конца. Нужно действовать, пока Булыгин ни о чем не пронюхал.
Карапетян кружил по комнате и яростно жестикулировал, убеждая начальника. Но Занозина и не надо было особенно уговаривать. Предчувствие удачи тот ощущал даже в кончиках пальцев.
Тут Карапетян обратил внимание на странное выражение лица Занозина — он сидел неподвижно, не реагировал на его крики. Потом медленно поднял глаза и уставился на коллегу. «Едем!» — Занозин вдруг вскочил и кинулся к двери. Карапетян, ничего не понимая, устремился за ним, успев зажать в зубах еще одну баранку.
Всю дорогу Занозин молчал и не давал никаких объяснений, будто боялся сглазить, лишь отмахиваясь от надоедливого Карапетяна — потом, потом! Карапетян недоумевал, куда они едут, пока служебный «газик» не остановился у подъезда дома, где убили Киру Губину. Занозин уже спешил в каморку вахтера Заглянув туда, он перевел дух.
— Вам кого? — неприветливо и настороженно спросила вахтерша.
— Мы из милиции. Мы с вами уже разговаривали, помните, в тот день, когда убили женщину в лифте.
— Ах, да, да, — горестно закивала Надежда Кузьминична, узнав Занозина.
— Нам надо у вас кое-что уточнить, — сказал Занозин, старясь выровнять дыхание, но все еще чуть-чуть задыхаясь. — Вспомните, пожалуйста, не спешите…
Вспомните, вы говорили, что никого чужих в ту ночь в подъезде не было — только жильцы и гости Таи Ивановой с шестнадцатого этажа, те, что всегда к ней ходят. Вспомните, кто именно из гостей был тогда у Ивановых. Вы ведь их, наверное, и по именам, и по внешности знаете.
— Ну, не всех, — замялась вахтерша. — Люди солидные, важные, я к ним с расспросами не суюсь…
Некоторые с охранниками ездят… Ой, мне эта ночь до сих пор снится, никогда не забуду, такой ужас!
Убитая-то в лифте… Она с Таей с шестнадцатого дружила. Довольно часто бывала у нее. Ее муж всегда приезжал позже — очень занятой человек, он издатель. Да вы, наверное, знаете. Человек двенадцать всего к ним в тот вечер приехало — все на своих машинах. Мне до этого Тая специально наказала, чтобы я за машинами присмотрела. А женщины какие все нарядные…
— Что-нибудь странное вы заметили? — нетерпеливо спросил Занозин. — Особенное? Ведь к Ивановым часто гости ездят. Все было как всегда?
— Ну, чего особенного, — опешила Надежда Кузьминична, — Ну, вот разве… Все парами приехали, а один — в одиночестве, хотя раньше тоже с супругой бывал. Фамилию не знаю. И припозднился он…
Видно, не в духе был, даже не поздоровался.
— Стоп! — крикнул Занозин, испугав старушку — та аж вздрогнула. — Как выглядел припозднившийся гость?
— Ну, мужчина лет под сорок, плотный, высокий, с залысинами… В куртку темную одет…
— Когда он пришел?
— Собираться начали к шести, так он около восьми поднялся.
— В руках у него что-нибудь было?
— Пакет с бутылками нес — ну, в гости-то…
— А теперь вспомните, когда он ушел. После двенадцати, когда нашли убитую, здесь началась суета, народу много ходило… Гостей опрашивали наверху, но около трех все уже разошлись. Помните, когда ушел тот, с залысинами?
Вахтерша, согласно кивавшая на каждое слово Занозина, пока тот напоминал ей обстановку ночи убийства, в ответ на последний вопрос покачала головой — «нет».
— Последний вопрос, Надежда Кузьминична, — сказал Занозин. — Когда вы сменяетесь?
— В семь утра, — ответила ничего не понимающая вахтерша.
— Опознать того, припозднившегося, сможете?
Старушка, ничего по-прежнему не понимая, с готовностью кивнула.
— Ты просек? — спрашивал Занозин у Карапетяна, когда они вышли на улицу и шли к ожидавшей их машине. — Он поднялся к алкашу с бутылками и сидел там с ним до полуночи, потом позвонил Кире по мобильному и каким-то образом выманил ее из квартиры.
— Ну, как женщину легче всего выманить из квартиры? — машинально проговорил Карапетян, переваривая информацию — Наверное, сказал, что с мужем что-нибудь случилось. Мол, попал в больницу или еще что-нибудь в этом духе.
— Правильно мыслишь, — кивнул Занозин. — Однако это не объясняет, почему она ничего не сказала подруге Тае и ее мужу. Если Губин в больницу попал, то чего скрывать?
— Не хотела расстраивать именинницу?
— Не думаю, что в этом дело. Скорее Булыгин придумал какой-то более изощренный предлог и попросил Киру никому не говорить ни слова. Ну, например, это повредит Сергею или что-нибудь в этом роде. И, скорее всего, не от своего имени — ведь он «лежал в морге». Воскресшего Булыгина Кира могла испугаться. Короче, вызвал ее из квартиры, подсел в лифт и… А утром, скорее всего уже после смены вахтерш, просочился и только его и видели.
— Но почему убил?
— А вот это непонятно. Впрочем, пока мы можем доказать, что в ночь убийства Булыгин посещал этот дом — алкаш, я думаю, его узнает. Но как мы докажем, что именно он задушил Киру Губину?
— Докажем. Арестуем, поднажмем — и докажем.
И потом, ты забываешь, шеф, обыск! Срочно за ордером на обыск!
— Что тако-о-о-е?
Элеонора стояла в розовом пеньюаре в проеме двери, опершись на косяк локтем, перегораживая полуголым телом дорогу ментам, которых вел Занозин. Она открыла дверь после долгих препирательств и ругани, что Вадиму очень не понравилось. Дверь была железная, вскрыть ее самим стоило бы большого труда и массу времени, и они, честно говоря, к этому совсем не были готовы, хотя и погрозили Элеоноре вызвать спасателей с автогеном. В конце концов Элеонора дверь пожалела, но прошло не меньше пятнадцати минут, пока она поддалась на их угрозы и ссылки на закон, и Занозин подозревал, что Булыгин это время даром не потерял. Несмотря на досаду, Занозин в глубине души был доволен — не открывают, значит, есть что скрывать.
Отстранив рукой Элеонору, он прошел в глубь квартиры и нашел Булыгина в спальне, спокойно сидящего в кресле со спущенными подтяжками и расстегнутым воротом рубашки. Семейная постель еще была в беспорядке, в комнате не прибрано — валялись женское белье, носки… Что-то не похоже на обычный утренний беспорядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50