— Мы слишком далеко от берега!
Джеймсон Уилкс не выдержал.
— Хватит! — проревел он. — Я пошлю людей, чтобы они помогли ей. Только перестань сопротивляться!
Но переполненная ужасом и яростью, Джул извивалась и крутилась в его руках и в конце концов смогла вывернуться и ударить его кулаком в челюсть.
Уилкс отшатнулся: злость захлестнула его. Он крепко схватил Джул и ударил ее по лицу. Джул упала как подкошенная.
* * *
Она почувствовала пульсирующую боль в челюсти еще до того, как открыла глаза. От этой боли Джул на мгновение забыла, что произошло, но тут же память вернулась к ней. Переведя дыхание и резко дернувшись вверх, она поняла, что на ней ничего нет, кроме тонкой простыни. Джул натянула ее до подбородка.
— Ладно, успокойся. Я не думал, что ударю тебя так сильно. Челюсть не сломана. Я не совсем дурак.
— Канола, моя подруга… — прошептала она.
— В безопасности, — спокойно подхватил Джеймсон. — Мои люди вытащили ее из воды до того, как она успела утонуть, и… доставили на берег. Тебе больше нечего о ней беспокоиться.
— Я вам не верю. Он пожал плечами:
— Не хочешь — не верь. Но зачем мне врать, дорогая моя? — Конечно, местная сука утонула, но его люди действительно пытались спасти ее, правда, совсем не для того, чтобы доставить на берег.
— Кто вы? — Оцепенев от ужаса, Джул уставилась на человека, развалившегося на стуле напротив нее.
— Капитан Джеймсон Уилкс к вашим услугам, мадам. А вы кто?
— Джулиана Дюпре. Моего отца зовут Этьен Дюпре, он священник в Лахаине. Сейчас же возвратите меня на берег, сэр! — в бешенстве вскричала она. Простыня соскользнула с плеч, и Джул быстро натянула ее обратно.
— Ты очень уязвима, Джулиана, ты должна это понять… Кстати, очень хорошее имя. Оно тебе идет. — Он приблизился, пристально вглядываясь в ее глаза. — Знаешь, ты подходишь мне, очень подходишь.
Джул молча смотрела на него. Она слышала про страшных людей на китобойных судах: отец не жалел громких слов и проклятий, говоря о них, рассказывая в красках об их жестокости и развращенности. И вот она столкнулась лицом к лицу с одним из таких, более того — лежит в его постели абсолютно нагая. Это не укладывалось в голове.
— Она мертва, — прошептала Джул.
— Нет, — терпеливо сказал капитан. — Я же сказал, с твоей подругой уже все в порядке. Подумай-ка лучше о себе самой, дорогая.
— Я не понимаю, — пробормотала она, недоверчиво качая головой, — зачем вы сделали это, что вам от меня надо?
— Думаю, Джулиана, что в твоих невинных глазах я настоящий зверь. Но не беспокойся: прежде всего я деловой человек. — «Все-то она понимает, — думал он, рассматривая ее. — И прекрасно знает, зачем нужна мне».
— Вы свинья, — сказала Джул.
Он засмеялся, но она видела, какими колючими и холодными оставались его глаза. Такими же ледяными были зимние дожди в Торонто — месте, которое она почти забыла.
— Мой отец убьет вас.
— Твой отец? Очень забавно, что ты так уверена в этом. Твой отец — педант, жалкий педант, который ни на что больше не способен, кроме как превращать аборигенов в таких же педантов. Ведь это нелепо, что многие туземцы, принявшие религию, одеваются теперь как английские и американские леди и джентльмены? Полнейший абсурд! Но вернемся к твоему драгоценному отцу. Наверное, вся твоя семья будет оплакивать тебя. Они решат, что их дочь утонула, так что для них ты будешь мертва.
Джул закрыла глаза. Слова ее похитителя, брошенные нечаянно, ошеломили ее. Было ясно, что он соврал насчет Канолы: она была мертва. Иначе на берегу узнали бы, где находится Джул.
— Джулиана, а ты не хочешь поинтересоваться, что я собираюсь сделать с тобой? И куда тебя везу?
Она почувствовала, что ее мутит, и медленно отвернулась от него. Он даже не понял, что проговорился.
— Не хочу, ничего не хочу знать, — ответила она безучастно.
Впервые Джеймсон забеспокоился. Лицо девушки было мертвенно-бледным. Он встал, но на этот раз решил не подходить к ней.
— Джулиана, отдохни немного, а потом мы продолжим разговор. Советую тебе не выходить из каюты. Ты же видела, что мои люди не отличаются вежливостью и деликатностью.
Он шагнул к двери и, перед тем как выйти, еще раз обернулся и посмотрел через плечо: Джул не шелохнулась. Капитан нахмурился. Но когда услышал, как девушка разразилась рыданиями, тотчас успокоился.
«Превосходно, — думал он, выходя из каюты. — Она оправится от потрясения, никуда не денется». У него оставалось две недели до приезда в Сан-Франциско. Он жадно представлял себе, сколько денег она может принести ему… Неожиданно он почувствовал жгучую боль в животе. Последнее время боли участились, особенно когда он был зол или расстроен или когда с нетерпением ожидал чего-то, как сейчас. Он шел от каюты, гладя себя по животу и пытаясь отвлечься от нестерпимой боли.
Глава 2
Сан-Франциско, Калифорния, 1854 год
— Перестань, Вилли. Ради Бога, я же не собираюсь отрезать тебе руку! Хватит причитать!
— Сент, ужасно больно!
Сент внимательно осмотрел только что зашитую рану на руке Лимпина Вилли и поздравил себя: шов был сделан отлично. Он взял склянку, посмотрел на бледное от ужаса лицо Вилли и заговорил:
— Я никогда не рассказывал тебе об этой жидкости? Смотри, это называется йод, и он гораздо лучше для тебя, чем виски. И гораздо дешевле. Еще в 1811 году его открыл парень по имени Куртуа, но и об этом разные слухи ходят. — Сент крепко держал руку Вилли над тазом и лил йод в рану.
Вилли вопил и вырывался, но Сент был сильнее его раза в три, так что сопротивляться было бесполезно.
Зажав руку Вилли, как в тисках, Сент не отпустил ее, пока не вылил на нее добрую порцию жидкости.
— Знаешь, Вилли, что обозначает слово «йод»? По-гречески «йод» означает «фиалковый». Ты только посмотри на свою руку и убедишься! Видишь, я не только заштопал тебя, но и образумил!
Лимпин Вилли перевел дух и посмотрел на свою багровую руку.
— Фиалковая, говоришь, Сент?
— Женщины будут теперь смотреть на тебя как на цветок.
Лимпин Вилли скривил губы в улыбку, обнажая немногие сохранившиеся зубы.
— Все равно ужасно болит, Сент, но, думаю, жить буду. Спасибо, дружище, я тебе обязан.
— Действительно, ты мне должен… пять долларов. За остальное расплатишься услугами.
— Все что угодно и когда угодно. — Вилли расплатился и собрался уходить.
— Следи, чтобы повязка оставалась чистой, Вилли. И оставь пока свои драки. Смотри, чтобы рана не загрязнилась. На днях загляну к тебе.
Вилли вышел, а Сент еще минуту постоял у двери, уныло качая головой. Лимпин Вилли был из Сиднейских уток — группы австралийских отпетых преступников. Но рядом с Сентом он был совершенно безобиден. Хорошо еще, что у Вилли хватило мозгов прийти к нему сразу после ранения. Сенту страшно было даже подумать о том, что случилось бы с рукой, промедли Вилли хоть пару дней. Он мрачно усмехнулся, представив однорукого вора-карманника.
Сент вышел из своего маленького дома на Клэй-стрит и пошел в сторону Монтгомери-стрит к банку «Сэкстон, Брюэр и К°».
Делани Сэкстон говорил с одним из клерков, но прервал разговор, как только увидел Сента.
— Ты — мой избавитель! Старина Джарвис пытается втянуть меня во что-то страшно подозрительное.
— Можешь послать Джарвиса навестить Лимпина Вилли. Бедный парень на время остался не у дел: заработал глубокую рану, пытаясь обчистить кого-то. Может, теперь научится хоть чуточку шевелить мозгами.
— Но ты ведь залатал его? — спросил Дел. — Уверен, что, если б ты только захотел, Сиднейские утки выбрали бы тебя мэром. Ведь их видимо-невидимо, и все в долгу перед тобой, да?
— Банкиры и доктора похожи. И те, и другие собирают долги, правда, Дел? Кстати, как там Чонси?
— Слава Богу, со времени родов прошло уже достаточно времени, — произнес Делани с довольной улыбкой.
— Дел, береги ее. Маленькой Александре всего три месяца. Ты даешь Чонси хоть немного отдыхать?
Делани Сэкстон сардонически повел бровью:
— Отдыхать? Ты же знаешь, какая у меня ненасытная жена, Сент. Мне даже нечего добавить по этому поводу. — Он стукнул себя кулаком по лбу и встряхнул головой. — Боже ты мой, о чем только не расскажешь своему врачу?! Да ты хуже священника!
Сент громко рассмеялся:
— Ладно, молодой человек, пошли перехватим чего-нибудь. А то ты совсем изможденный.
— Молодой человек?! Да мне столько же лет, сколько тебе.
Дел быстро переговорил со своим партнером Дэном Брюэром, и двое приятелей отправились по Монтгомери-стрит, затянутой легким покрывалом тумана. Было немного холодно, и мужчины не пожалели, что надели под пиджаки жилеты. Впрочем, такая погода обычна для Сан-Франциско в июне. Они пробирались сквозь шумную толпу к любимому ресторану Сента, заведению Пьера.
Они пили пиво, ожидая, когда им принесут знаменитую рыбу Пьера, тушенную в белом вине.
— Интересно, как там дела у Байрони и Брента? — нарушил минутную тишину Сент.
— Ты же знаешь Брента, он не напишет. Просто объявится вдруг через пару месяцев, разбогатевший и довольный. Скорее всего занимается плантацией своего отца. Кажется, она находится в Начизе?
— По крайней мере так мне говорила Байрони. Плантация называется Уэйкхерст. Не представляю, как они вдвоем справляются со всеми рабами. Не думаю, чтоб Байрони нравилась сама идея рабовладения. А Брент уже давно отошел от такой жизни.
— Может быть, они хоть помирятся. Мне бы очень хотелось увидеть их вместе, когда они вернутся. — Дел замолчал на мгновение. — Аира и его любимая сводная сестрица Ирена по-прежнему ведут себя не лучшим образом.
— Дел, ты веришь в Божий суд? — спросил Сент.
— Вообще-то нет. А что?
Сент пожал плечами:
— Мне кажется, Батлеры немного опоздали с этим. Никогда не смирюсь с тем, что Аира был женат на Байрони и ее считают матерью ребенка Ирены.
— Кровосмешение, — с отвращением заметил Дел, — вот чего не понимаю.
Сент промолчал. Он смотрел на огромную тарелку рыбы, которую принесла ему Джекки.
— Мне дали почти вдвое меньше, чем тебе, Сент, — обиженно проронил Дел.
— Чего же ты хочешь, ты же сам почти вдвое меньше меня, и к тому же…
— Знаю. Пьер в долгу перед тобой.
— Верно. Помнишь, как здорово он обжегся пару месяцев назад? Я не взял тогда денег, а беру едой. Стряпня моей хозяйки ни в какое сравнение не идет с его блюдами.
Делани засмеялся и принялся за восхитительную тушеную рыбу. Они говорили об общих знакомых и делились впечатлениями по поводу новых приезжих в Сан-Франциско.
— Слава Богу, в городе появляются все новые и новые семьи, — радовался Сент. — Так, глядишь, через пару лет мы избавимся от дурной репутации. Ни в одном городе я не встречал столько возбужденных мужчин.
— И такого количества счастливых проституток. Сан-Франциско — город, в которым женщины могут нажить себе состояние.
Сент пробурчал что-то такое, чего Дел не понял, но не стал просить разъяснений. Доктор не одобрял проституцию.
— Не хочешь прийти завтра к нам на ужин? — спросил Дел. — Чонси была бы очень рада, и Александра, конечно, тоже.
— Извини, но я уже пообещал…
— А, вдове Браниган.
— Джейн — хороший человек, — спокойно сказал Сент. — К тому же один из ее сыновей слегка простудился.
— Сент, ты не собираешься на ней жениться?
— Вы, женатые, обреченные люди, похоже, не успокоитесь, пока мы, свободные холостяки, не вступим в ваши ряды. — Карие глаза Сента насмешливо светились.
— Зато если бы у тебя была жена, тебе не пришлось бы брать едой.
— Дел, то, что у женщины другое строение тела, вовсе не означает, что она умеет готовить.
Делани засмеялся и выпил остаток пива за здоровье Сента.
* * *
— Джо, ну ты опять как огурец, — сказал Сент, потрепав мальчика по голове. — Джейн, тебе не о чем беспокоиться, с твоим парнем все в порядке, — успокоил он мать мальчика, стоявшую за его спиной.
— Сент, огромное тебе спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Джеймсон Уилкс не выдержал.
— Хватит! — проревел он. — Я пошлю людей, чтобы они помогли ей. Только перестань сопротивляться!
Но переполненная ужасом и яростью, Джул извивалась и крутилась в его руках и в конце концов смогла вывернуться и ударить его кулаком в челюсть.
Уилкс отшатнулся: злость захлестнула его. Он крепко схватил Джул и ударил ее по лицу. Джул упала как подкошенная.
* * *
Она почувствовала пульсирующую боль в челюсти еще до того, как открыла глаза. От этой боли Джул на мгновение забыла, что произошло, но тут же память вернулась к ней. Переведя дыхание и резко дернувшись вверх, она поняла, что на ней ничего нет, кроме тонкой простыни. Джул натянула ее до подбородка.
— Ладно, успокойся. Я не думал, что ударю тебя так сильно. Челюсть не сломана. Я не совсем дурак.
— Канола, моя подруга… — прошептала она.
— В безопасности, — спокойно подхватил Джеймсон. — Мои люди вытащили ее из воды до того, как она успела утонуть, и… доставили на берег. Тебе больше нечего о ней беспокоиться.
— Я вам не верю. Он пожал плечами:
— Не хочешь — не верь. Но зачем мне врать, дорогая моя? — Конечно, местная сука утонула, но его люди действительно пытались спасти ее, правда, совсем не для того, чтобы доставить на берег.
— Кто вы? — Оцепенев от ужаса, Джул уставилась на человека, развалившегося на стуле напротив нее.
— Капитан Джеймсон Уилкс к вашим услугам, мадам. А вы кто?
— Джулиана Дюпре. Моего отца зовут Этьен Дюпре, он священник в Лахаине. Сейчас же возвратите меня на берег, сэр! — в бешенстве вскричала она. Простыня соскользнула с плеч, и Джул быстро натянула ее обратно.
— Ты очень уязвима, Джулиана, ты должна это понять… Кстати, очень хорошее имя. Оно тебе идет. — Он приблизился, пристально вглядываясь в ее глаза. — Знаешь, ты подходишь мне, очень подходишь.
Джул молча смотрела на него. Она слышала про страшных людей на китобойных судах: отец не жалел громких слов и проклятий, говоря о них, рассказывая в красках об их жестокости и развращенности. И вот она столкнулась лицом к лицу с одним из таких, более того — лежит в его постели абсолютно нагая. Это не укладывалось в голове.
— Она мертва, — прошептала Джул.
— Нет, — терпеливо сказал капитан. — Я же сказал, с твоей подругой уже все в порядке. Подумай-ка лучше о себе самой, дорогая.
— Я не понимаю, — пробормотала она, недоверчиво качая головой, — зачем вы сделали это, что вам от меня надо?
— Думаю, Джулиана, что в твоих невинных глазах я настоящий зверь. Но не беспокойся: прежде всего я деловой человек. — «Все-то она понимает, — думал он, рассматривая ее. — И прекрасно знает, зачем нужна мне».
— Вы свинья, — сказала Джул.
Он засмеялся, но она видела, какими колючими и холодными оставались его глаза. Такими же ледяными были зимние дожди в Торонто — месте, которое она почти забыла.
— Мой отец убьет вас.
— Твой отец? Очень забавно, что ты так уверена в этом. Твой отец — педант, жалкий педант, который ни на что больше не способен, кроме как превращать аборигенов в таких же педантов. Ведь это нелепо, что многие туземцы, принявшие религию, одеваются теперь как английские и американские леди и джентльмены? Полнейший абсурд! Но вернемся к твоему драгоценному отцу. Наверное, вся твоя семья будет оплакивать тебя. Они решат, что их дочь утонула, так что для них ты будешь мертва.
Джул закрыла глаза. Слова ее похитителя, брошенные нечаянно, ошеломили ее. Было ясно, что он соврал насчет Канолы: она была мертва. Иначе на берегу узнали бы, где находится Джул.
— Джулиана, а ты не хочешь поинтересоваться, что я собираюсь сделать с тобой? И куда тебя везу?
Она почувствовала, что ее мутит, и медленно отвернулась от него. Он даже не понял, что проговорился.
— Не хочу, ничего не хочу знать, — ответила она безучастно.
Впервые Джеймсон забеспокоился. Лицо девушки было мертвенно-бледным. Он встал, но на этот раз решил не подходить к ней.
— Джулиана, отдохни немного, а потом мы продолжим разговор. Советую тебе не выходить из каюты. Ты же видела, что мои люди не отличаются вежливостью и деликатностью.
Он шагнул к двери и, перед тем как выйти, еще раз обернулся и посмотрел через плечо: Джул не шелохнулась. Капитан нахмурился. Но когда услышал, как девушка разразилась рыданиями, тотчас успокоился.
«Превосходно, — думал он, выходя из каюты. — Она оправится от потрясения, никуда не денется». У него оставалось две недели до приезда в Сан-Франциско. Он жадно представлял себе, сколько денег она может принести ему… Неожиданно он почувствовал жгучую боль в животе. Последнее время боли участились, особенно когда он был зол или расстроен или когда с нетерпением ожидал чего-то, как сейчас. Он шел от каюты, гладя себя по животу и пытаясь отвлечься от нестерпимой боли.
Глава 2
Сан-Франциско, Калифорния, 1854 год
— Перестань, Вилли. Ради Бога, я же не собираюсь отрезать тебе руку! Хватит причитать!
— Сент, ужасно больно!
Сент внимательно осмотрел только что зашитую рану на руке Лимпина Вилли и поздравил себя: шов был сделан отлично. Он взял склянку, посмотрел на бледное от ужаса лицо Вилли и заговорил:
— Я никогда не рассказывал тебе об этой жидкости? Смотри, это называется йод, и он гораздо лучше для тебя, чем виски. И гораздо дешевле. Еще в 1811 году его открыл парень по имени Куртуа, но и об этом разные слухи ходят. — Сент крепко держал руку Вилли над тазом и лил йод в рану.
Вилли вопил и вырывался, но Сент был сильнее его раза в три, так что сопротивляться было бесполезно.
Зажав руку Вилли, как в тисках, Сент не отпустил ее, пока не вылил на нее добрую порцию жидкости.
— Знаешь, Вилли, что обозначает слово «йод»? По-гречески «йод» означает «фиалковый». Ты только посмотри на свою руку и убедишься! Видишь, я не только заштопал тебя, но и образумил!
Лимпин Вилли перевел дух и посмотрел на свою багровую руку.
— Фиалковая, говоришь, Сент?
— Женщины будут теперь смотреть на тебя как на цветок.
Лимпин Вилли скривил губы в улыбку, обнажая немногие сохранившиеся зубы.
— Все равно ужасно болит, Сент, но, думаю, жить буду. Спасибо, дружище, я тебе обязан.
— Действительно, ты мне должен… пять долларов. За остальное расплатишься услугами.
— Все что угодно и когда угодно. — Вилли расплатился и собрался уходить.
— Следи, чтобы повязка оставалась чистой, Вилли. И оставь пока свои драки. Смотри, чтобы рана не загрязнилась. На днях загляну к тебе.
Вилли вышел, а Сент еще минуту постоял у двери, уныло качая головой. Лимпин Вилли был из Сиднейских уток — группы австралийских отпетых преступников. Но рядом с Сентом он был совершенно безобиден. Хорошо еще, что у Вилли хватило мозгов прийти к нему сразу после ранения. Сенту страшно было даже подумать о том, что случилось бы с рукой, промедли Вилли хоть пару дней. Он мрачно усмехнулся, представив однорукого вора-карманника.
Сент вышел из своего маленького дома на Клэй-стрит и пошел в сторону Монтгомери-стрит к банку «Сэкстон, Брюэр и К°».
Делани Сэкстон говорил с одним из клерков, но прервал разговор, как только увидел Сента.
— Ты — мой избавитель! Старина Джарвис пытается втянуть меня во что-то страшно подозрительное.
— Можешь послать Джарвиса навестить Лимпина Вилли. Бедный парень на время остался не у дел: заработал глубокую рану, пытаясь обчистить кого-то. Может, теперь научится хоть чуточку шевелить мозгами.
— Но ты ведь залатал его? — спросил Дел. — Уверен, что, если б ты только захотел, Сиднейские утки выбрали бы тебя мэром. Ведь их видимо-невидимо, и все в долгу перед тобой, да?
— Банкиры и доктора похожи. И те, и другие собирают долги, правда, Дел? Кстати, как там Чонси?
— Слава Богу, со времени родов прошло уже достаточно времени, — произнес Делани с довольной улыбкой.
— Дел, береги ее. Маленькой Александре всего три месяца. Ты даешь Чонси хоть немного отдыхать?
Делани Сэкстон сардонически повел бровью:
— Отдыхать? Ты же знаешь, какая у меня ненасытная жена, Сент. Мне даже нечего добавить по этому поводу. — Он стукнул себя кулаком по лбу и встряхнул головой. — Боже ты мой, о чем только не расскажешь своему врачу?! Да ты хуже священника!
Сент громко рассмеялся:
— Ладно, молодой человек, пошли перехватим чего-нибудь. А то ты совсем изможденный.
— Молодой человек?! Да мне столько же лет, сколько тебе.
Дел быстро переговорил со своим партнером Дэном Брюэром, и двое приятелей отправились по Монтгомери-стрит, затянутой легким покрывалом тумана. Было немного холодно, и мужчины не пожалели, что надели под пиджаки жилеты. Впрочем, такая погода обычна для Сан-Франциско в июне. Они пробирались сквозь шумную толпу к любимому ресторану Сента, заведению Пьера.
Они пили пиво, ожидая, когда им принесут знаменитую рыбу Пьера, тушенную в белом вине.
— Интересно, как там дела у Байрони и Брента? — нарушил минутную тишину Сент.
— Ты же знаешь Брента, он не напишет. Просто объявится вдруг через пару месяцев, разбогатевший и довольный. Скорее всего занимается плантацией своего отца. Кажется, она находится в Начизе?
— По крайней мере так мне говорила Байрони. Плантация называется Уэйкхерст. Не представляю, как они вдвоем справляются со всеми рабами. Не думаю, чтоб Байрони нравилась сама идея рабовладения. А Брент уже давно отошел от такой жизни.
— Может быть, они хоть помирятся. Мне бы очень хотелось увидеть их вместе, когда они вернутся. — Дел замолчал на мгновение. — Аира и его любимая сводная сестрица Ирена по-прежнему ведут себя не лучшим образом.
— Дел, ты веришь в Божий суд? — спросил Сент.
— Вообще-то нет. А что?
Сент пожал плечами:
— Мне кажется, Батлеры немного опоздали с этим. Никогда не смирюсь с тем, что Аира был женат на Байрони и ее считают матерью ребенка Ирены.
— Кровосмешение, — с отвращением заметил Дел, — вот чего не понимаю.
Сент промолчал. Он смотрел на огромную тарелку рыбы, которую принесла ему Джекки.
— Мне дали почти вдвое меньше, чем тебе, Сент, — обиженно проронил Дел.
— Чего же ты хочешь, ты же сам почти вдвое меньше меня, и к тому же…
— Знаю. Пьер в долгу перед тобой.
— Верно. Помнишь, как здорово он обжегся пару месяцев назад? Я не взял тогда денег, а беру едой. Стряпня моей хозяйки ни в какое сравнение не идет с его блюдами.
Делани засмеялся и принялся за восхитительную тушеную рыбу. Они говорили об общих знакомых и делились впечатлениями по поводу новых приезжих в Сан-Франциско.
— Слава Богу, в городе появляются все новые и новые семьи, — радовался Сент. — Так, глядишь, через пару лет мы избавимся от дурной репутации. Ни в одном городе я не встречал столько возбужденных мужчин.
— И такого количества счастливых проституток. Сан-Франциско — город, в которым женщины могут нажить себе состояние.
Сент пробурчал что-то такое, чего Дел не понял, но не стал просить разъяснений. Доктор не одобрял проституцию.
— Не хочешь прийти завтра к нам на ужин? — спросил Дел. — Чонси была бы очень рада, и Александра, конечно, тоже.
— Извини, но я уже пообещал…
— А, вдове Браниган.
— Джейн — хороший человек, — спокойно сказал Сент. — К тому же один из ее сыновей слегка простудился.
— Сент, ты не собираешься на ней жениться?
— Вы, женатые, обреченные люди, похоже, не успокоитесь, пока мы, свободные холостяки, не вступим в ваши ряды. — Карие глаза Сента насмешливо светились.
— Зато если бы у тебя была жена, тебе не пришлось бы брать едой.
— Дел, то, что у женщины другое строение тела, вовсе не означает, что она умеет готовить.
Делани засмеялся и выпил остаток пива за здоровье Сента.
* * *
— Джо, ну ты опять как огурец, — сказал Сент, потрепав мальчика по голове. — Джейн, тебе не о чем беспокоиться, с твоим парнем все в порядке, — успокоил он мать мальчика, стоявшую за его спиной.
— Сент, огромное тебе спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45