Могущественный аристократ побежден хрупкой девушкой! Прошу вас объяснить загадку — с чего бы это жене стрелять в своего господина и искать спасения от него в море? — Он на мгновение осекся и уставился на Касси. — Не приди ты ей на помощь, я был бы счастлив спасти ее и преподать урок обращения с ее хозяином и повелителем.
Касси показалось, что пират слышит бешеный стук ее сердца. Какой же она была дурой! Что ж, выхода нет, и во всем виновата она сама.
— Твое великодушие, друг мой, глубоко меня трогает. Но долг мужа наставлять и оберегать жену. Кроме того, ты слишком много уделяешь внимания своему немалому гарему, и не стоит занимать твое время моими глупыми делами.
— Ах, Антонио, речь твоя вкрадчива, а слова услаждают слух. Ты так пространно говоришь, однако я не могу отыскать смысла в этих бесконечных речах. Неужто ты не доставляешь жене удовольствия в супружеской постели? Я слышал, что ваши английские леди холодны, как северные зимы. В тебе кипит кровь итальянских предков — страстная, требовательная, горячая. Вероятно, ты перепугал жену своим огромным естеством?
— Я не в силах поверить, что моя доблесть в супружеской постели так сильно интересует тебя, друг мой, тебя, который каждую ночь волен выбирать из стольких красавиц?
Хар эль-Дин запрокинул голову, так что грива густых волос разлетелась по плечам, и, оглушительно расхохотавшись, погрозил графу корявым пальцем.
— Я старею и устаю от их ласк. Однако, Антонио, за все пятьдесят лет моей жизни в меня ни разу не стреляла женщина. Позволь мне спросить у твоей жены, почему она так сильно ненавидит тебя.
Касси снова поежилась под пристальным взглядом светлых глаз, но не подняла головы, однако резко вздрогнула, услышав слова, произнесенные медленно, но на чистом английском языке:
— Посмотри на меня, девушка. Твой муж — истинный джентльмен и поэтому уклоняется от моих вопросов. У тебя хватило мужества выстрелить в него, и я должен спросить тебя, в чем дело. Если ты желаешь покинуть Антонио, моя красавица, тебе достаточно лишь шепнуть мне. Я с радостью помогу, и тебе совершенно ни к чему хвататься за оружие.
Касси облизнула пересохшие губы. Она не смотрела на графа, понимая, что он ничем ей не поможет. Положение казалось безвыходным, но тут ее осенила блестящая мысль.
— Мой муж пытается защитить меня, сэр, — тихо пробормотала она.
Хар эль-Дин подался вперед, сверкая глазами:
— Защитить тебя, мое прекрасное дитя?
— Не от вас, сэр, но от.., меня самой, — нараспев, словно читая заклинания, объяснила женщина, и пират невольно вздрогнул.
Почувствовав, что на щеку упала прядь мокрых волос, Касси медленно подхватила ее, засунула в рот и стала сосать.
— Да, — продолжала она, распахнув глаза, так что они казались бессмысленно-пустыми. — Он не хочет, чтобы другие знали о моем.., безумии. Много лет назад его милость обещал, что женится на мне, и теперь, увезя из Англии, спас от Бедлама .
Хар эль-Дин рассерженно насупился и рявкнул:
— Что это за шуточки, Антонио?! Вы принимаете меня за дурака?
Но граф устало кивнул в подтверждение слов “жены”. Касси обняла себя и принялась раскачиваться, бормоча старую детскую считалку. Пират снова повернулся к ней, и она увидела недоверие в его прищуренных глазах.
— Я не всегда была такой, сэр, — высоким детским голосом пропела она. — Меня называли ведьмой.., черной колдуньей: будто бы я извела человека лишь за то, что он осмелился прикоснуться ко мне. Правда, мне не верится, что именно я тому причиной, но он так быстро погиб после этого — захлебнулся вином за ужином.
Хар эль-Дин сунул бокал Скарджиллу и отодвинулся как можно дальше. Касси поняла, что он всему поверил. Пират поспешно встал и всмотрелся в осунувшееся лицо графа.
— Ты глупец, Антонио, со всей своей английской честью! Давай я утоплю девчонку, и покончим с этим. Во всяком случае, твоя жизнь будет спасена! Я знавал женщину, одержимую таким же недугом. И велел побить ее камнями, пока она не успела пожрать души людей.
Нарастающая боль помогла графу удержаться от улыбки.
— Нет, друг мой, как я уже сказал, это мой долг. Я привезу ее в Геную и спрячу. Никто ничего не узнает.
Пират снова посмотрел на Касси, и та растянула губы в широкой блаженной улыбке. Неужели такое прелестное невинное создание несет в себе зло и безумие?!
Хар эль-Дин покачал головой и устремился к двери.
— Да хранит тебя Аллах. Надеюсь услышать о твоем скором выздоровлении, Антонио. Acldio .
— A rivederci .
Никто не пошевелился и не заговорил, пока в дверях не показался мистер Доннетти.
— Он отплыл, капитан. С таким лицом, словно столкнулся с самим дьяволом!
— Нет, он всего лишь познакомился с ведьмой, Франческо, — откликнулся граф, но улыбка на его лице мгновенно сменилась гримасой боли.
— Превосходно, мадонна, — заметил Скарджилл, одобрительно блестя глазами. — Но вы, милорд, все объясните Франческо позже. Теперь я должен извлечь пулю.
* * *
— Я больше не могу съесть ни кусочка, Скарджилл, — со вздохом сообщила Касси, отодвигая тарелку. То немногое, что удалось проглотить, свинцом лежало в желудке. Она взглянула на графа. Он вытянулся на спине, прикрытый до пояса легким одеялом. Белые повязки на плече пугающе ярко выделялись на загорелой, покрытой темными волосами коже.
— Сколько еще он проспит?
— Если нам повезет, до вечера. Благодарение Богу, пуля засела неглубоко. Если рана не загноится, он быстро встанет на ноги.
Но в глазах камердинера промелькнуло осуждение, и Касси, быстро опустив голову, поднялась и направилась к выходу. Резкий оклик Скарджилла остановил ее.
— Нет, мадонна! Я обещал его милости, что не позволю вам выходить из каюты. И вы останетесь здесь, пока он не отдаст другой приказ.
— Вы считаете, я способна прыгнуть за борт в этих юбках?
— Мне никогда бы и в голову не пришло, что вы попытаетесь пристрелить его, мадонна. И я не верил, что с такой раной он бросится в море, за вами.
Физическая и душевная усталость обрушилась на Касси неподъемным грузом. Ей стало трудно дышать.
— Я была не так уж не права, Скарджилл! Но скажите, что сделали бы вы на моем месте, если бы вас похитили, держали в плену против воли — и вдруг бы представилась возможность сбежать? Я не хотела стрелять, но он пытался мне помешать.
— Да, возможно. Но не старайтесь втянуть меня в спор, мадонна, этим вы ничего не добьетесь, — заключил Скарджилл и стал убирать посуду со стола.
Касси медленно подошла к дивану, уселась и, закрыв глаза, откинулась на спинку. События этого дня, хаотические и несвязные, снова и снова проплывали перед ее мысленным взором. Она слышала эхо выстрела, ощущала тяжесть тела Энтони, грозившую увлечь ее на дно вместе с раненым, снова спорила с пиратом Хар эль-Дином и трепетала под свирепым взглядом его проницательных глаз.
— Могу я оставить вас наедине с милордом? Касси, встрепенувшись, уставилась на нерешительно переминавшегося у двери Скарджилла.
— Вы действительно верите, что я и впрямь удушу его подушкой?
Но камердинер, игнорируя ее иронический тон, чуть приподнял уголки губ в усмешке.
— Нет, конечно. Вам проще было бы дать ему утонуть, а самой плыть дальше, но вы бросились его спасать. Будем надеяться, что матросы запомнят именно это, а не то, как вы ранили их капитана. А теперь ложитесь-ка спать, мадонна, — уже поздно. Ночью я загляну проверить, не хуже ли стало его светлости.
Он шагнул к выходу и запер за собой дверь.
"Да, — подумала девушка, вздыхая, — миновал еще один долгий день, в моей судьбе ничего не изменилось — я по-прежнему его узница”.
Она устало поднялась и, наспех раздевшись, свернулась на диване.
Пробудил ее тихий стон. Касси встрепенулась, стряхивая остатки сна, накинула халат и поспешила к кровати. Сквозь узкие окна пробивался сумеречный, унылый свет раннего утра, окрашивая каюту в жемчужно-серые тона.
Касси потрогала лоб графа и облегченно вздохнула: жара пока не было. Вдруг теплые пальцы сжали ее запястье, и девушка охнула от изумления.
— Кассандра, — еле слышно, неразборчиво пробормотал он, по-видимому, все еще находясь под действием опия.
— Я здесь, милорд.
Несколько долгих мгновений он не сводил глаз с лица девушки. Что-то похожее на улыбку промелькнуло на его лице.
— Тебе нужно вымыть волосы.
— Так уж необходимо, чтобы ваша шлюха всегда была безупречной и радовала глаз?
— Шлюха — слово, изобретенное тобой, сага. По-моему, мы уже сошлись на том, что ты безумна, однако я все-таки женюсь на тебе — полагаю, все из-за моего проклятого английского благородства.
Энтони закрыл глаза и поморщился от боли.
— Вы не в том состоянии, чтобы препираться со мной, милорд. Дать вам еще немного опия?
— Какая ты все-таки странная, Кассандра, — произнес он, не поднимая ресниц. — Юные английские леди не так воспитаны, чтобы обращать внимание на столь низменные вещи, как пистолеты. Но хотя твоя меткость едва не сделала меня калекой, я благодарен судьбе за то, что ты плаваешь, как рыба. Прекрасная пловчиха и актриса хоть куда. После представления, разыгранного тобой перед Хар эль-Дином, я почти поддался соблазну простить еще одну, вполне правдоподобную ложь.
— Ваш разум, очевидно, ослаб, а мысли путаются, — отрезала Касси. — Не имею ни малейшего понятия, о чем это вы…
— Неужели, любовь моя? Помнишь нашу первую ночь вместе? Если я и считаю Хар эль-Дина доверчивым дураком, то сам ничуть не лучше. Ты просто ошеломила меня, объявив, что беременна от Линдхерста. — И, услышав, как девушка резко втянула в себя воздух, добавил:
— Я не хотел брать тебя силой, Кассандра, просто не видел иного пути.
— Как вы только сейчас заметили, милорд, после той ночи не могло быть и речи об изнасиловании. И хотя меня еще нельзя назвать опытной развратницей, выяснилось, что я, по-видимому, родилась с душой потаскушки.
Граср усмехнулся, и, не выгляди он в эту минуту таким беспомощным, Касси ударила бы его.
— Я потрясен такими искренними изобличениями, но мне не следовало оставлять тебя одну, сага. У тебя слишком богатое воображение, а выводы, к которым ты пришла относительно собственного характера, по меньшей мере ошибочны. Правда заключается в том, что я много повидал в жизни и могу доставить женщине самое изысканное наслаждение. Проклинай меня, а не себя за пробужденную в тебе страсть, Кассандра.
— И вы дарили Забетте такое же наслаждение? Девушка отстранилась, пораженная своим язвительным выпадом, но его пальцы крепче сомкнулись у нее на запястье.
— Именно, — мягко подтвердил он. — Но с такой ревнивой и неистово-преданной женой можно не бояться, что я вернусь к прежним привычкам.
— Ненавижу вас! — вскрикнула она. — Я ничуть не ревную и никогда не стану вашей женой. И если вы воображаете, будто я передумаю, боюсь, что познаете горькое разочарование до самых последних дней вашей жалкой жизни.
Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился Скарджилл. Граф отпустил руку Касси, и она поспешно отошла. Заметив ее рассерженное, раскрасневшееся лицо, камердинер резко сказал:
— Надеюсь, у вас хватило здравого смысла не расстраивать его светлость, мадонна?
— Она пыталась, Скарджилл, но, увы, у меня просто нет сил с ней спорить. Ты не принес завтрак? Если меня поручить заботам дамы, боюсь, она просто уморит меня голодом.
— Думаю, еще день-другой — и все будет хорошо, милорд, — объявил Скарджилл, всматриваясь в лицо хозяина и одобрительно кивая.
Если он и заметил потемневшие от боли глаза графа, то не счел нужным говорить об этом вслух.
— Но прежде чем вы приступите к обеду, милорд, я должен осмотреть рану. Мадонна, вы не будете так добры помочь мне?
Он приподнял графа, а Касси размотала бинты и, побелев, оцепенела при виде рваной раны. Энтони невольно напрягся, пока Скарджилл осторожно ощупывал воспаленную кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Касси показалось, что пират слышит бешеный стук ее сердца. Какой же она была дурой! Что ж, выхода нет, и во всем виновата она сама.
— Твое великодушие, друг мой, глубоко меня трогает. Но долг мужа наставлять и оберегать жену. Кроме того, ты слишком много уделяешь внимания своему немалому гарему, и не стоит занимать твое время моими глупыми делами.
— Ах, Антонио, речь твоя вкрадчива, а слова услаждают слух. Ты так пространно говоришь, однако я не могу отыскать смысла в этих бесконечных речах. Неужто ты не доставляешь жене удовольствия в супружеской постели? Я слышал, что ваши английские леди холодны, как северные зимы. В тебе кипит кровь итальянских предков — страстная, требовательная, горячая. Вероятно, ты перепугал жену своим огромным естеством?
— Я не в силах поверить, что моя доблесть в супружеской постели так сильно интересует тебя, друг мой, тебя, который каждую ночь волен выбирать из стольких красавиц?
Хар эль-Дин запрокинул голову, так что грива густых волос разлетелась по плечам, и, оглушительно расхохотавшись, погрозил графу корявым пальцем.
— Я старею и устаю от их ласк. Однако, Антонио, за все пятьдесят лет моей жизни в меня ни разу не стреляла женщина. Позволь мне спросить у твоей жены, почему она так сильно ненавидит тебя.
Касси снова поежилась под пристальным взглядом светлых глаз, но не подняла головы, однако резко вздрогнула, услышав слова, произнесенные медленно, но на чистом английском языке:
— Посмотри на меня, девушка. Твой муж — истинный джентльмен и поэтому уклоняется от моих вопросов. У тебя хватило мужества выстрелить в него, и я должен спросить тебя, в чем дело. Если ты желаешь покинуть Антонио, моя красавица, тебе достаточно лишь шепнуть мне. Я с радостью помогу, и тебе совершенно ни к чему хвататься за оружие.
Касси облизнула пересохшие губы. Она не смотрела на графа, понимая, что он ничем ей не поможет. Положение казалось безвыходным, но тут ее осенила блестящая мысль.
— Мой муж пытается защитить меня, сэр, — тихо пробормотала она.
Хар эль-Дин подался вперед, сверкая глазами:
— Защитить тебя, мое прекрасное дитя?
— Не от вас, сэр, но от.., меня самой, — нараспев, словно читая заклинания, объяснила женщина, и пират невольно вздрогнул.
Почувствовав, что на щеку упала прядь мокрых волос, Касси медленно подхватила ее, засунула в рот и стала сосать.
— Да, — продолжала она, распахнув глаза, так что они казались бессмысленно-пустыми. — Он не хочет, чтобы другие знали о моем.., безумии. Много лет назад его милость обещал, что женится на мне, и теперь, увезя из Англии, спас от Бедлама .
Хар эль-Дин рассерженно насупился и рявкнул:
— Что это за шуточки, Антонио?! Вы принимаете меня за дурака?
Но граф устало кивнул в подтверждение слов “жены”. Касси обняла себя и принялась раскачиваться, бормоча старую детскую считалку. Пират снова повернулся к ней, и она увидела недоверие в его прищуренных глазах.
— Я не всегда была такой, сэр, — высоким детским голосом пропела она. — Меня называли ведьмой.., черной колдуньей: будто бы я извела человека лишь за то, что он осмелился прикоснуться ко мне. Правда, мне не верится, что именно я тому причиной, но он так быстро погиб после этого — захлебнулся вином за ужином.
Хар эль-Дин сунул бокал Скарджиллу и отодвинулся как можно дальше. Касси поняла, что он всему поверил. Пират поспешно встал и всмотрелся в осунувшееся лицо графа.
— Ты глупец, Антонио, со всей своей английской честью! Давай я утоплю девчонку, и покончим с этим. Во всяком случае, твоя жизнь будет спасена! Я знавал женщину, одержимую таким же недугом. И велел побить ее камнями, пока она не успела пожрать души людей.
Нарастающая боль помогла графу удержаться от улыбки.
— Нет, друг мой, как я уже сказал, это мой долг. Я привезу ее в Геную и спрячу. Никто ничего не узнает.
Пират снова посмотрел на Касси, и та растянула губы в широкой блаженной улыбке. Неужели такое прелестное невинное создание несет в себе зло и безумие?!
Хар эль-Дин покачал головой и устремился к двери.
— Да хранит тебя Аллах. Надеюсь услышать о твоем скором выздоровлении, Антонио. Acldio .
— A rivederci .
Никто не пошевелился и не заговорил, пока в дверях не показался мистер Доннетти.
— Он отплыл, капитан. С таким лицом, словно столкнулся с самим дьяволом!
— Нет, он всего лишь познакомился с ведьмой, Франческо, — откликнулся граф, но улыбка на его лице мгновенно сменилась гримасой боли.
— Превосходно, мадонна, — заметил Скарджилл, одобрительно блестя глазами. — Но вы, милорд, все объясните Франческо позже. Теперь я должен извлечь пулю.
* * *
— Я больше не могу съесть ни кусочка, Скарджилл, — со вздохом сообщила Касси, отодвигая тарелку. То немногое, что удалось проглотить, свинцом лежало в желудке. Она взглянула на графа. Он вытянулся на спине, прикрытый до пояса легким одеялом. Белые повязки на плече пугающе ярко выделялись на загорелой, покрытой темными волосами коже.
— Сколько еще он проспит?
— Если нам повезет, до вечера. Благодарение Богу, пуля засела неглубоко. Если рана не загноится, он быстро встанет на ноги.
Но в глазах камердинера промелькнуло осуждение, и Касси, быстро опустив голову, поднялась и направилась к выходу. Резкий оклик Скарджилла остановил ее.
— Нет, мадонна! Я обещал его милости, что не позволю вам выходить из каюты. И вы останетесь здесь, пока он не отдаст другой приказ.
— Вы считаете, я способна прыгнуть за борт в этих юбках?
— Мне никогда бы и в голову не пришло, что вы попытаетесь пристрелить его, мадонна. И я не верил, что с такой раной он бросится в море, за вами.
Физическая и душевная усталость обрушилась на Касси неподъемным грузом. Ей стало трудно дышать.
— Я была не так уж не права, Скарджилл! Но скажите, что сделали бы вы на моем месте, если бы вас похитили, держали в плену против воли — и вдруг бы представилась возможность сбежать? Я не хотела стрелять, но он пытался мне помешать.
— Да, возможно. Но не старайтесь втянуть меня в спор, мадонна, этим вы ничего не добьетесь, — заключил Скарджилл и стал убирать посуду со стола.
Касси медленно подошла к дивану, уселась и, закрыв глаза, откинулась на спинку. События этого дня, хаотические и несвязные, снова и снова проплывали перед ее мысленным взором. Она слышала эхо выстрела, ощущала тяжесть тела Энтони, грозившую увлечь ее на дно вместе с раненым, снова спорила с пиратом Хар эль-Дином и трепетала под свирепым взглядом его проницательных глаз.
— Могу я оставить вас наедине с милордом? Касси, встрепенувшись, уставилась на нерешительно переминавшегося у двери Скарджилла.
— Вы действительно верите, что я и впрямь удушу его подушкой?
Но камердинер, игнорируя ее иронический тон, чуть приподнял уголки губ в усмешке.
— Нет, конечно. Вам проще было бы дать ему утонуть, а самой плыть дальше, но вы бросились его спасать. Будем надеяться, что матросы запомнят именно это, а не то, как вы ранили их капитана. А теперь ложитесь-ка спать, мадонна, — уже поздно. Ночью я загляну проверить, не хуже ли стало его светлости.
Он шагнул к выходу и запер за собой дверь.
"Да, — подумала девушка, вздыхая, — миновал еще один долгий день, в моей судьбе ничего не изменилось — я по-прежнему его узница”.
Она устало поднялась и, наспех раздевшись, свернулась на диване.
Пробудил ее тихий стон. Касси встрепенулась, стряхивая остатки сна, накинула халат и поспешила к кровати. Сквозь узкие окна пробивался сумеречный, унылый свет раннего утра, окрашивая каюту в жемчужно-серые тона.
Касси потрогала лоб графа и облегченно вздохнула: жара пока не было. Вдруг теплые пальцы сжали ее запястье, и девушка охнула от изумления.
— Кассандра, — еле слышно, неразборчиво пробормотал он, по-видимому, все еще находясь под действием опия.
— Я здесь, милорд.
Несколько долгих мгновений он не сводил глаз с лица девушки. Что-то похожее на улыбку промелькнуло на его лице.
— Тебе нужно вымыть волосы.
— Так уж необходимо, чтобы ваша шлюха всегда была безупречной и радовала глаз?
— Шлюха — слово, изобретенное тобой, сага. По-моему, мы уже сошлись на том, что ты безумна, однако я все-таки женюсь на тебе — полагаю, все из-за моего проклятого английского благородства.
Энтони закрыл глаза и поморщился от боли.
— Вы не в том состоянии, чтобы препираться со мной, милорд. Дать вам еще немного опия?
— Какая ты все-таки странная, Кассандра, — произнес он, не поднимая ресниц. — Юные английские леди не так воспитаны, чтобы обращать внимание на столь низменные вещи, как пистолеты. Но хотя твоя меткость едва не сделала меня калекой, я благодарен судьбе за то, что ты плаваешь, как рыба. Прекрасная пловчиха и актриса хоть куда. После представления, разыгранного тобой перед Хар эль-Дином, я почти поддался соблазну простить еще одну, вполне правдоподобную ложь.
— Ваш разум, очевидно, ослаб, а мысли путаются, — отрезала Касси. — Не имею ни малейшего понятия, о чем это вы…
— Неужели, любовь моя? Помнишь нашу первую ночь вместе? Если я и считаю Хар эль-Дина доверчивым дураком, то сам ничуть не лучше. Ты просто ошеломила меня, объявив, что беременна от Линдхерста. — И, услышав, как девушка резко втянула в себя воздух, добавил:
— Я не хотел брать тебя силой, Кассандра, просто не видел иного пути.
— Как вы только сейчас заметили, милорд, после той ночи не могло быть и речи об изнасиловании. И хотя меня еще нельзя назвать опытной развратницей, выяснилось, что я, по-видимому, родилась с душой потаскушки.
Граср усмехнулся, и, не выгляди он в эту минуту таким беспомощным, Касси ударила бы его.
— Я потрясен такими искренними изобличениями, но мне не следовало оставлять тебя одну, сага. У тебя слишком богатое воображение, а выводы, к которым ты пришла относительно собственного характера, по меньшей мере ошибочны. Правда заключается в том, что я много повидал в жизни и могу доставить женщине самое изысканное наслаждение. Проклинай меня, а не себя за пробужденную в тебе страсть, Кассандра.
— И вы дарили Забетте такое же наслаждение? Девушка отстранилась, пораженная своим язвительным выпадом, но его пальцы крепче сомкнулись у нее на запястье.
— Именно, — мягко подтвердил он. — Но с такой ревнивой и неистово-преданной женой можно не бояться, что я вернусь к прежним привычкам.
— Ненавижу вас! — вскрикнула она. — Я ничуть не ревную и никогда не стану вашей женой. И если вы воображаете, будто я передумаю, боюсь, что познаете горькое разочарование до самых последних дней вашей жалкой жизни.
Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился Скарджилл. Граф отпустил руку Касси, и она поспешно отошла. Заметив ее рассерженное, раскрасневшееся лицо, камердинер резко сказал:
— Надеюсь, у вас хватило здравого смысла не расстраивать его светлость, мадонна?
— Она пыталась, Скарджилл, но, увы, у меня просто нет сил с ней спорить. Ты не принес завтрак? Если меня поручить заботам дамы, боюсь, она просто уморит меня голодом.
— Думаю, еще день-другой — и все будет хорошо, милорд, — объявил Скарджилл, всматриваясь в лицо хозяина и одобрительно кивая.
Если он и заметил потемневшие от боли глаза графа, то не счел нужным говорить об этом вслух.
— Но прежде чем вы приступите к обеду, милорд, я должен осмотреть рану. Мадонна, вы не будете так добры помочь мне?
Он приподнял графа, а Касси размотала бинты и, побелев, оцепенела при виде рваной раны. Энтони невольно напрягся, пока Скарджилл осторожно ощупывал воспаленную кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62