Такие мужчины, как сэр Джерваль и мой муж, считают, что это они должны защищать тех, кого любят. Неужели после того, что ты видела, тебе хотелось бы вновь пойти в бой? Что же тогда останется нашим мужчинам? Кстати, — улыбнулась Элеонора, — я знаю о том, что произошло между тобой и Грейламом де Мортоном. Ведь не Джерваль хотел взять тебя насильно в жены.
— Да, Элеонора.
— Так почему же ты плачешь, девочка?
Чандра пыталась сдержать слезы, но они катились по ее щекам:
— Джерваль был близок с Бери!
Элеонора знала об этом от Эдуарда.
— Значит, ты ревнуешь?
— Нет. — Чандра закрыла лицо руками. — Я хочу умереть!
— Мужчины эгоистичны, — заметила Элеонора, — они оправдывают свои неблаговидные поступки необходимостью. Джерваль нарушил клятву супружеской верности и этим предал тебя.
— Но он не эгоист… — возразила Чандра. — И он не виноват, что нарушил клятву. Я сама толкнула его к другой женщине!
— Почему же ты это сделала? — удивилась Элеонора. — Ни одна женщина не оттолкнула бы Джерваля! Ты поступила плохо, Чандра.
— Отец насильно выдал меня замуж за Джерваля, и я боялась его.
— Чего ты боялась?
— Близости и того, что он подчинит меня себе.
— Думаешь, Эдуард подчинил меня себе?
— Конечно, нет… Но у вас с ним все совсем по-другому.
Элеонора засмеялась:
— Какая же ты глупышка, Чандра. Любовь всегда сопряжена с тревогой и переживаниями. Если бы я не доверяла Эдуарду, наша совместная жизнь утратила бы смысл. Так что счастье Джерваля — в твоих руках.
— Но я не знаю, что делать! — воскликнула Чандра. — Он больше не хочет меня, потому что я отталкивала его.
— До возвращения Джерваля остается один день, поэтому ты должна все обдумать.
Чандра покраснела.
— Вспыхнувшая во мне страсть к нему… пугала меня, но это было давно.
— Полагаю, мужчины всегда знают, чего от них ждут.
— Вы правда так думаете?
«Какая наивность!» — подумала Элеонора, но вслух сказала:
— Уверена, Джерваль все поймет.
— Я вернулся целым и невредимым, Чандра!
Чандра молча смотрела на Джерваля.
— Ты удивлена, что я без доспехов?
— Как ты себя чувствуешь? У тебя не болит бок?
— Я вполне здоров, — ответил он, приглядываясь к ней, — а вот ты бледна. Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего, — смущенно ответила Чандра. Джерваль налил себе вина. Вид жены удивил его.
Глаза ее блестели, волосы были распущены, хотя обычно она заплетала их в косу.
— Эдуард просил нас позже зайти к нему.
— Я… я хотела бы остаться здесь и сыграть партию в шахматы, — возбужденно проговорила Чандра.
— Хорошо. Но ведь это очень задержит нас. — Он смотрел на нее с любопытством. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Конечно! Позволь мне приготовить стол для игры.
Пока Чандра расставляла фигуры, Джерваль сказал:
— Эдуард хочет ехать на Кипр. Он все еще надеется на заключение мира между королем Гуго и его баронами, считая, что тогда ему удастся сохранить здесь часть королевства.
— Ты хочешь поехать с Эдуардом? — Возможно, — ответил он.
— Ну что ж. — Чандра сделала ход белой пешкой. Она смотрела на шахматную доску, но не могла сосредоточиться на игре. Через пять ходов Чандра потеряла ферзя.
— Ты совсем разучилась играть, Чандра, — заметил, улыбаясь, Джерваль.
— Я… я просто думаю о другом. От тебя так хорошо пахнет. Не хочешь ли еще вина, Джерваль? Оно хорошо успокаивает.
— Меня не надо успокаивать. Ты, наверное, много была одна, когда я уехал? — Джерваль поднялся. — Пойдем навестим Элеонору и Эдуарда.
— Нет!
— В чем дело, Чандра? Почему ты плачешь? Что случилось?
— Я не плачу! Я злюсь! Я думала, ты все поймешь, но ты не понял. Теперь я не знаю, что делать! — Она опустила глаза.
Джерваль заключил ее в объятия.
— Теперь я все понимаю, — сказал он, целуя ее мягкие волосы, — и знаю, что делать. Кажется, ты пыталась соблазнять меня, не так ли?
— Да, Джерваль, но у меня это совсем не получилось.
— Поцелуй меня, Чандра, и у тебя все получится. — Он улыбнулся и прикоснулся пальцами к ее губам. — Вам, миледи, стоило лишь намекнуть, не прибегая к помощи шахмат. — Джерваль провел руками по спине Чандры и стал целовать ее.
Она обхватила его за плечи, почувствовав, как страстно он желает ее. Чандра таяла от его прикосновений.
— Разденься, Чандра, — сказал Джерваль, и она быстро разделась. — Ты хочешь меня, Чандра? — спросил он.
— Да, — прошептала она.
— Ложись рядом со мной, — прошептал он. Сначала Джерваль боялся прикоснуться к ней и просто смотрел в ее затуманенные глаза.
— Почему ты так смотришь на меня? — вдруг спросила она, боясь, что муж оттолкнет ее. — Ты не хочешь меня?
— Как ты могла такое подумать?
Она обняла его, вдруг подумав о том, что так же его ласкала Бери.
— Обними меня крепче, Чандра, — тихо попросил он.
Она застонала от возбуждения.
Теперь Чандра была в его власти, и он вошел в нее, не в силах более сдерживать себя. Они одновременно испытали наслаждение.
— Я сделал больно тебе? — спросил он, придя в себя.
— Мне… мне так хорошо, — ответила она.
— Ты впервые сама захотела меня, — заметил он.
— Нет, это неправда. Той ночью в Кемберли я тоже отчаянно хотела тебя. И в Сицилии тоже. Я едва справилась с собой тогда.
— Я должен открыть тебе правду о той ночи в Кемберли.
— Ты всегда был честен со мной.
— В ту ночь ты потеряла голову от страсти, но все это подстроил я.
— Как?
— Я дал тебе зелье, которое усыпило твой страх. Я знал, что необходимо это сделать, поскольку ты очень боялась меня. Но на следующий день я ругал себя за это, увидев снова страх в твоих глазах.
— Меня охватила тогда такая страсть, что я испугалась.
— Надеюсь, ты простишь меня?
— Конечно.
Джерваль поцеловал ее.
— Теперь я вижу, что не безразличен тебе.
— Ты никогда не был безразличен мне, Джерваль, — прошептала она. — Я не могла уже выносить одиночества. А здесь так много всего произошло. И я так боялась за тебя! Я думала, что умру, когда тебя ранили в Назарете…
— Элеонора помогла тебе многое понять, — заметил он.
— Ты прав. Элеонора очень мудрая женщина. Благодаря ей я кое-что поняла.
— Впереди у нас вся жизнь. Между нами будут споры и разногласия, но также любовь и уважение. Если ты согласна на это, все у нас будет хорошо.
Потом они опять занимались любовью. Страсть Чандры казалась неутомимой, но наконец она сказала:
— Я должна отдохнуть. Ты не оставишь меня?
— Я не оставил бы тебя, даже если бы сарацины осадили Акру!
— Я люблю тебя, Джерваль, — прошептала она.
— Чтобы понять это, тебе пришлось проделать долгий путь. Ты помнишь об этом?
— Я не забуду этого никогда. Если уж я решилась на это, то на всю жизнь.
Вскоре они заснули, прижавшись друг к другу.
Проснувшись, Чандра поняла, что она одна. Ее охватила дрожь.
— В чем дело, дорогая? Я ушел, когда ты сладко спала, а теперь ты почему-то дрожишь.
Услышав голос Джерваля, Чандра сказала:
— Я… думала, что ты бросил меня.
— Я выходил на минуту.
Джерваль молча смотрел на Чандру. Ее золотистые волосы разметались по подушке, голубые глаза блестели, как озеро под лучами солнца.
— Ты прекрасна, дорогая, — сказал он. — Ты хочешь меня, Чандра?
— Я буду хотеть тебя всегда!
Он поцеловал ее.
— Да, так будет всегда, даже когда мы состаримся.
— Через пятьдесят лет, — пробормотала она, улыбаясь.
Он снова любил ее со всей нежностью, на какую был способен. Потом они лежали рядом, и Чандра ровно и спокойно дышала.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
— О тебе… и о моем отце.
— Ты по-прежнему считаешь, что я похож на него? — осторожно спросил он.
— Не знаю, — неуверенно ответила Чандра. — Мне хотелось бы думать, что ты похож на него лишь… в лучшем.
— А если это не так?
— Тогда я не вынесу этого и захочу умереть.
Он привстал, опираясь на локоть:
— Я не святой. — Джерваль увидел, что его ответ задел Чандру. «Неужели она знает о Бери?» — подумал он. — Дорогая, я никогда не оставлю тебя, если буду знать, что ты ждешь меня.
— Даже тогда, когда я стану толстой и буду ждать ребенка?
— Даже тогда.
За шатром послышались голоса. Джерваль поцеловал ее и поднялся.
Глава 18
Рано утром Джерваль притянул к себе Чандру.
— Нет, дорогой, — прошептала она, — позволь мне уйти. Джоан ждет меня: у Элеоноры начались роды.
У Джерваля сон как рукой сняло.
— Я пойду с тобой. Эдуард, наверное, места себе не находит.
— И чем вы, храбрые воины, можете помочь?
Джерваль оделся.
— Я дружески поддержу его.
Оставив мужа с Эдуардом, Чандра подошла к постели Элеоноры.
— Я просила Эдуарда, чтобы он позволил бедняге Джефри хотя бы позавтракать, — спокойно сказала Элеонора. — Еще рано. — Она вскрикнула, почувствовав схватки.
Чандра подумала, что роды не так уж страшны, но тут Элеонора застонала и, задыхаясь, проговорила:
— Позовите Джефри, началось. А вы, Чандра и Джоан, оставьте меня.
— Нет, Элеонора, — возразила Чандра. — Мы будем здесь, с вами!
— Вы все равно мне не поможете. Когда все закончится, вернетесь.
Когда в павильоне раздался крик, Чандра побледнела.
— Что там такое делает Джефри?
Эдуард улыбнулся:
— Это кричит малыш, Чандра.
— А где Джерваль? Он сказал, что будет с вами.
— А где же Пейн? — спросила Джоан.
— Я отослал их. Меня раздражали их успокоения. Боже, они хуже женщин!
Когда Эдуард услышал голос ребенка, его глаза засветились от счастья, и он бросился в павильон. Чандра и Джоан последовали за ним.
Позже Чандра вбежала в свой шатер и закричала:
— Джерваль! Элеонора родила девочку! Она очаровательна. Знаешь, как ее назовут?
Джерваль улыбнулся:
— Как же назвали прекрасную принцессу?
— Джоан.
— Чудесно. Слава Богу, что Элеонора благополучно разрешилась.
— Ты выглядишь так же плохо, как и Эдуард, — заметила Чандра. — Ведь это не твой ребенок.
— Сядь ко мне на колени и успокой меня, — попросил Джерваль, — сегодня такое трудное утро.
— Эдуард так счастлив, — сказала Чандра, — он поцеловал Элеонору… прямо у меня на глазах… и говорил о своей огромной любви к ней. А посмотрев на дочь, он так глупо улыбнулся. Хочешь взглянуть на малютку?
— Сначала полежи со мной, Чандра.
— Но ведь уже день!
— Я не могу быть без тебя. Ты сделала меня своим пленником.
— Нет, — улыбнулась она, — это ты, дорогой, мой завоеватель.
— Ты считаешь, что я покорил тебя? — спросил Джерваль, заметив возбуждение в ее глазах.
— И ты еще спрашиваешь!
Эдуард сидел один в своем шатре, размышляя о том, стоит ли ему держать здесь аль-Хамила, эмиссара местного вождя, заключившего перемирие с рыцарями-христианами. Ему не терпелось увидеть Элеонору и их малышку Джоан.
Войдя в шатер, аль-Хамил, могучий сарацин с густыми черными бровями, поклонился Эдуарду.
— Что скажешь, аль-Хамил? — спросил Эдуард и указал на табурет. Повернувшись, чтобы взять бокал с вином, Эдуард заметил, как сарацин что-то вытащил. И тут же в плечо Эдуарда вонзился кинжал. Преодолевая боль, принц с яростным криком схватил сарацина за руку.
— Христианская собака! — завопил аль-Хамил, плюнув Эдуарду в лицо. — Для тебя все кончено, кинжал пронзил тебя.
От железной хватки Эдуарда рука сарацина ослабела. Принц ударил его коленом в живот, и аль-Хамил, взревев от боли, рухнул на колени. Острие кинжала уперлось в его горло.
— Спаси, Аллах! — воскликнул он. Эдуард вонзил кинжал в грудь аль-Хамила, и тот упал замертво. Эдуард отпрянул от него. Тотчас в шатер ворвались телохранители. Принц не успел ничего сказать им, почувствовав приступ тошноты. «Но ведь это не более чем укол в руку», — подумал он и упал.
Джерваль и Чандра вошли в шатер. Два врача, склонившись над принцем, рассматривали распухшую рану в плече. Рядом плакала Элеонора. Джерваль попросил удалиться всех, кроме врачей.
— Кинжал отравлен, — сказал Пейн, — врачи не знают, что делать.
Эдуард открыл глаза. Его знобило. Он взглянул на Джефри:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35