Келси положила книги на скамейку, чтобы надеть свитер. Во дворике было многолюдно, когда она пришла на вечерние занятия, и Келси поставила свою машину в дальнем конце студенческого городка неподалеку от спортивных площадок. Чтобы дойти до темного места под индийскими смоковницами, Келси пришлось пересечь всю территорию городка. Когда она приехала сюда, светило солнце, в полночь же все выглядело совсем иначе. Густые кроны деревьев закрывали свет луны и уличных фонарей. Впереди были только тени – более или менее густые. Индийские смоковницы – это странные, внушающие суеверный страх деревья с прочными корнями, спускающимися от ветвей до земли и похожими на длинные щупальца.
Келси шла между этими висячими корнями, обходя их, как лыжница, совершающая слаломный спуск в замедленном темпе. Один из них она не заметила и, наткнувшись на него, испугалась. Келси сделала шаг назад, пытаясь успокоиться, но сердце у нее учащенно билось. Пройдя уже половину пути под индийскими смоковницами, она вдруг почувствовала неудержимое желание побежать обратно. Келси заставила себя идти дальше, но наткнулась еще на один висячий корень, который запутался в ее волосах, и задрожала всем телом. Она высвободила волосы и поспешила вперед, размахивая рукой, как машут мачете в джунглях. Ускорив шаг, Келси на что-то наткнулась и остановилась как вкопанная.
«Черт бы побрал эти корни!»
Келси собралась с духом и снова устремилась вперед, но не успела пройти и нескольких шагов, как кто-то толкнул ее и она упала. Когда незнакомец навалился на нее, Келси чуть не закричала. Мужчина придавил коленями ее живот.
– Не двигайся, – сказал он хриплым голосом. Говорил он так, словно вставил в рот комок ваты, чтобы изменить голос. Освещение было таким, что Келси едва разглядела маску лыжника, закрывающую лицо незнакомца, однако револьвер в его руке она видела хорошо.
– Не бейте меня, – попросила Келси дрожащим голосом.
– Надеюсь, что не придется.
– Пожалуйста, возьмите мой кошелек, все, что хотите.
– В твоем кошельке, красотка, лежат сорок шесть миллионов долларов?
Келси ощутила боль в животе, но не от колен напавшего.
– О чем вы говорите?
– Ты работаешь на Свайтека, а он представляет интересы Татума Найта.
– Да.
– Татум – один из наследников по условиям завещания.
– Угу.
Он прижал ствол револьвера к ее щеке.
– У тебя есть две недели на то, чтобы изменить это.
– Изменить? Я не понимаю.
– Мне не важно, как ты это сделаешь. Но я хочу, чтобы Джек Свайтек убедил своего клиента отказаться от права на наследство и выйти из игры, которую затеяла Салли.
– Я не знаю, как сделать это.
– Подумай. – Как?
– Я же сказал тебе. Мне наплевать на то, как ты это сделаешь.
– А что будет, если мне не удастся?
Револьвер все еще был у ее щеки, но она ощутила что-то острое у ребер – укол ножом, который не причинил ей сильной боли, хотя и свидетельствовал о серьезности намерений нападавшего.
– Сделай это, сука. Или твой мальчишка Нейт отправится туда же, куда ушла дочь Салли Феннинг.
Келси, едва дыша, проговорила:
– Пожалуйста, только не трогайте моего сына.
– Пошла ты подальше со своим «пожалуйста». И вот что еще: пусть это останется между нами. Если пойдешь в полицию, если сделаешь это достоянием гласности каким-либо другим путем, заплатит за это Нейт. Дошло? – прохрипел он.
– Да, – ответила она дрожащим голосом. Мужчина быстро встал и повернул ее на живот.
– Досчитай до тысячи, прежде чем пойдешь дальше. Келси лежала, уткнувшись лицом в землю, боясь сделать хоть какое-нибудь движение и слишком напуганная, чтобы считать. Шаги удалявшегося мужчины затихали в темноте.
38
На следующее утро Джек вышел на пробежку. Дело было не только в утренней зарядке. Он хотел проверить присланные ему телефонные сообщения, а до ближайшего магазина, предоставлявшего международные телефонные услуги, было две мили. Место, где предоставлялись эти услуги, называлось «телефонными кабинами», но на самом деле это были не кабины, а частные телефоны, сдаваемые внаем. Джек мог бы поехать туда, но Тео отбыл на «лендровере» в поисках жареных пирожков. Рене предупредила его, что это будет бессмысленная трата времени. Но Тео проявил ослиное упрямство и готов был рыться в рисе-сырце в поисках пакетика картофельных чипсов, жаренных на вертеле.
Добежав до магазина в конце дороги, Джек взмок от пота. Здесь было раннее утро, а летом в Майами он совершил бесчисленное количество пробежек. Но это ничего не значило: африканская жара переигрывала Джека Свайтека со счетом 1:0. Он положил руки на бедра и сошел с тротуара, размышляя о том, не мираж ли перед ним. Нет, это не был мираж. Их «лендровер» стоял у магазина, а Тео сидел на капоте и чем-то набивал себе рот.
– Что достал?
– Круассаны.
– А жареных пирожков нет?
– Эти больше всего похожи на них.
Джек вошел в здание и заплатил клерку, который провел его к частному телефону в конце зала. Он набрал номер оператора и попросил прервать разговор, когда непомерно высокая поминутная плата достигнет пятидесяти долларов, после чего соединился со своей говорящей почтой.
Последнее сообщение пришло всего час назад – в 01.37 ночи по майамскому времени. Сообщение было от Келси. Ее голос дрожал, и она, казалось, плакала.
– Джек, позвони мне, как только получишь это сообщение, это очень важно.
И все. Потом последовали деловые сообщения, но после звонка Келси Джек никак не мог на них сосредоточиться и повесил трубку. Стоя возле телефона, он размышлял: в Майами было три часа ночи, но сообщение Келси казалось настолько серьезным, что ждать еще три-четыре часа было невозможно. Джек снова вызвал оператора и позвонил Келси.
– Алло? – ответила она так, будто не спала.
– Это я, Джек. У тебя все в порядке?
– Нет, – возбужденно ответила Келси. – Но я рада, что ты позвонил.
– Что случилось?
Она все быстро рассказала ему. Джеку хотелось успокоить Келси, но он боялся, что разговор прервут.
– Тебе удалось разглядеть его?
– Нет. Было слишком темно. Но я почти уверена, что на нем была какая-то маска.
– Попытайся вспомнить как можно больше и запиши все это, чтобы не забыть. Его рост, чем от него пахло, его вес, был ли у него акцент.
– Он говорил так, словно зажал во рту комок ваты, поэтому я не знаю, как звучит его настоящий голос.
– Ничего. Просто запиши все это.
– Мне страшно.
– Ты звонила в полицию?
– Нет.
– Келси, ты должна непременно позвонить в полицию.
– Нет. Он сказал мне... – Она умолкла, будто что-то утаила от него.
– Что он тебе сказал? – спросил Джек.
– В полицию я пойти не могу.
– Он тебе угрожал?
Келси снова сделала паузу, и Джек понял: она что-то недоговаривает, возможно опасаясь взволновать его. К тому же он не мог помочь ей, находясь на другом континенте.
– Келси, я возвращаюсь в Майами. Он услышал в ее голосе облегчение.
– Мне было бы гораздо спокойнее, если бы ты так и сделал.
– Я сейчас у черта на куличках, но найду возможность вернуться.
– Спасибо.
– Не волнуйся, о'кей?
– Слишком поздно.
– Я найму тебе телохранителя, если это успокоит тебя.
– Не надо. В этом нет необходимости. Если мне будет страшно, я перееду к матери.
– Уверена?
– Да. Возвращайся домой, Джек. Когда вернешься, мы во всем разберемся.
– О'кей. Надеюсь, завтра увидимся.
– Я тоже надеюсь, – ласково ответила она.
К вечеру они были снова там, откуда начали, в районе плантаций какао неподалеку от Далоа. Возвращаясь тем же путем обратно, они не чувствовали, что движутся к цели, но быстро вернуться в Майами оказалось гораздо труднее, чем они ожидали. Они находились в одном дне езды от международного аэропорта Абиджан, и это было хорошо. Однако если Джек не «отстегнет» еще тринадцать тысяч долларов для того, чтобы лететь в Майами через Париж, им придется провести на Берегу Слоновой Кости не менее трех дней. Тео предложил альтернативный план.
– Ты уверен, что этим ребятам можно доверять? – спросил Джек.
– Это «бельгерианцы». Ты хоть раз видел «бельгерианца», которому нельзя доверять?
– Кто такие «бельгерианцы», черт побери?
– Они из Брюсселя. Ну, ты же знаешь, «бельгерианцы».
– Так кем же они в таком случае становятся? Болгарами, которые живут в Бельгии?
Тео перешел на более низкую передачу, пробиваясь на «лендровере» по таким труднопроходимым дорогам, которые им до сих пор не попадались. Рене так подбрасывало на заднем сиденье, что она едва не ударялась головой о потолок. Джек смотрел, как мелкие капли дождя начали разбиваться о ветровое стекло.
– «Бельгерианцы»? Где вы познакомились с этими людьми? – спросила Рене.
– Это мои собутыльники в Одиенне. Свайтек тогда начхал на меня и пошел спать. Эти двое ребят любезно познакомили меня с африканским джином.
– Они встретят нас там?
– Нет. Мы будем искать одного хлыща по имени Люту.
– Это имя не звучит «по-бельгериански», – заметил Джек.
– Отсюда мы пойдем пешком, – сказал Тео.
– Пешком – куда?
Тео посмотрел на карту – неразборчивое переплетение линий, которые Тео нацарапал на обратной стороне салфетки, когда разговаривал по телефону со своими «бельгерианскими» друзьями.
– Вот по этой дороге. Взлетно-посадочная полоса должна быть за этими зарослями.
– Дорога ведет в том же направлении. Почему бы нам не поехать туда на машине?
– Они сказали мне не делать этого.
– Почему?
– Почему, почему... Откуда мне знать почему? Мы напились с ними. Я дал им номер своего телефона в Майами и предложил приехать туда позагорать. Они дали номер телефона друзей, у которых останавливались в Мэне, и велели позвонить им, если мне что-нибудь понадобится. Я позвонил. Точка. Этого мало?
– Только для «бельгерианцев». – Джек открыл дверцу.
Все трое вышли из машины на грунтовую дорогу. Моросящий дождь походил на туман, но полная луна уже освещала густые клубящиеся тучи, которые становились все более зловещими. Джек надел свою австралийскую шляпу и взял из багажного отделения спортивную сумку. Она была не слишком тяжелой, но Джека смущала мысль, что придется долго тащить ее на спине.
Со стороны фермерского поля доносилось непрерывное жужжание авиационного двигателя. Джек посмотрел на небо, но ничего не увидел. Жужжало что-то на земле – видимо, на стоянке, находившейся за высокими деревьями какао.
Тео посмотрел на часы.
– Вот дерьмо! Ребята, нам нужно бежать.
– Я оставлю «лендровер», как только приеду в Корхого, – пообещала Рене.
– Спасибо, – сказал Джек. – Спасибо за все. Говорю это от чистого сердца. Вы нам во многом помогли.
– Не стоит благодарности. Жаль, что нам пришлось познакомиться при таких обстоятельствах.
– Мне тоже жаль. Но если вы когда-нибудь окажетесь в Майами...
– Хорошо, – ответила Рене. – А если вы когда-нибудь еще окажетесь в Корхого... мне не звоните, ибо это будет означать, что вы окончательно спятили.
Джек улыбнулся, и Рене стремительно, как колибри, чмокнула его в щеку.
– Увидимся.
– Да, увидимся. – Джек, застигнутый врасплох, посмотрел, как она вернулась к машине, села за руль и уехала.
Тео откашлялся.
– Да, да, да, у тебя всегда есть в запасе Париж. А теперь, бабник несчастный, вперед. Самолет отлетает.
Джек посмотрел на ночное небо, готовое разразиться сильным дождем. Двигатель самолета зажужжал еще сильнее.
– Ну так пойдем же, – сказал Джек.
– Они побежали по изрытой глубокими колеями грунтовой дорожке, опасаясь споткнуться и что-нибудь повредить. Тео хрипел, а самолет жужжал совсем близко.
– Еще... немножко... там, впереди, – бормотал, задыхаясь, Тео.
– Он подождет нас?
– Черта с два!
– То есть если мы опоздаем на этот самолет...
– Останешься ты, я и антилопы.
Джек побежал быстрее, Тео последовал за ним. Дорога пересекла линию деревьев какао; кое-где росли банановые кусты с широкими веерообразными листьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53