Как всегда, пресса без стеснения играла за обе стороны сразу.
Особенно внимательно он остановился на статье в «Телеграф». Прочел ее дважды. Оперативно проведенный ими опрос правительственных членов парламента дал газете неоспоримое преимущество перед другими изданиями, вынужденными ссылаться в своих поздних выпусках на его результаты. Похоже, уже наметился консенсус — с той или иной степенью уверенности газеты пришли к единому выводу, что гонка открытая, но Самюэль явно лидирует в ней.
Коллинридж вызвал своего политического секретаря. — Грэм, я хочу, чтобы ты отправил инструкцию лорду Уильямсу с копией в адрес сэра Хамфри Ньюландса. Сегодня в 12.30 штаб-квартира партии должна выдать для использования в полуденных новостях пресс-релиз, в котором следует сообщить, что регистрация кандидатов для участия в выборах лидера партии закончится через три недели — в четверг, 18 ноября, и что первый раунд голосования состоится в следующий вторник, 23 ноября. Если потребуется провести второй раунд, то, в соответствии с уставом партии, он состоится через неделю, 30 ноября, а если и на этот раз лидер партии не будет избран, то еще через два дня пройдет последнее голосование, и тот из кандидатов, кто в этот день наберет больше всех голосов, будет считаться избранным. Ты
все понял?
По лицу Грэма было видно, как тяжело ему выполнять такое поручение — первое и единственное с того самого дня, как премьер-министр объявил о своем уходе в отставку. Никаких заданий от него до сих пор Грэм не получал.
— Это означает, Грэм, что ровно через шесть недель и один день мы с тобой будем без работы. Но не беспокойся. Ты был мне отличным помощником. Я не всегда находил время, чтобы поблагодарить тебя, и сожалею об этом. Хочу, чтобы ты знал, что я тебе очень благодарен.
Грэм в замешательстве переминался с ноги на ногу.
— Тебе нужно уже сейчас подумать о своем будущем. Уверен, что в Сити найдется не один, а несколько человек, которым в последнее время было присвоено личное дворянское звание рыцаря и кто с удовольствием сделает тебе достаточно заманчивое предложение. Подумай об этом несколько дней, а потом дай мне знать, что именно тебе бы хотелось. Пока у меня есть еще люди, которые мне чем-то обязаны и чьей благодарностью можно было бы в данном случае воспользоваться.
Пробормотав слова благодарности, секретарь повернулся, чтобы выйти, но Коллинридж задержал его.
— Минуточку, Грэм! Возможно, председатель партии попытается связаться со мной, чтобы я сократил время, отпущенное на процедуру выборов. Когда бы он ни позвонил по этому вопросу, меня нет. Кроме того, сделай так, чтобы стало ясно: эта инструкция обязательна для исполнения и не подлежит обсуждению. Соответствующий пресс-релиз нужно выпустить без всякой проволочки не позже 12.30. — После короткой, многозначительной паузы он добавил: — И скажи ему, что в противном случае я буду вынужден организовать утечку этой информации.
Часто пишут, что время и приливы не ждут никого. Без сомнения, в тот день они не ждали и Майкла Самюэля. Как и другие его коллеги, он заявил, что потрясен ужасной новостью об отставке Коллинриджа, хотя чувствовал совсем иное. Как прирожденный оптимист, он тут же переключил внимание на позитивные аспекты происходящих событий, и в частности, на те возможности, которые они давали лично ему, Среди возможных кандидатов не было никого, кто мог бы считаться фаворитом, и он понимал, что, если правильно использует свои нарты, его шансы на победу не хуже, чем у других.
Придя и такому выводу, он посоветовался со всезнающим и всепонимающим лордом Уильямсом, который, внимательно выслушав его, согласился с тем, что такие шансы реальны.
— Тольно не торопись, — посоветовал он. — По всей вероятности, ты будешь самым молодым кандидатом и твои противники постараются доказать, что ты слишком молод, слишком неопытен и слишком честолюбив. Так что не показывай, что тебе очень хочется получить этот пост. Прояви выдержку, и они сами попросят тебя.
Как оказалось, сам по себе совет был прекрасен, но для других обстоятельств, а не тех, что сложились. У средств массовой информации этот день был очень напряженным. Не успела появиться на прилавках газета «Телеграф» со статьей, в которой отмечались предпочтительные позиции Самюэля перед стартом, как на телевизионных экранах появился Урхарт и подтвердил, что не имеет намерения выставлять свою кандидатуру, поскольку считает, что если Главный Кнут сохранит на выборах нейтралитет, то это тольно пойдет на пользу партии. Последовавшие друг за другом эти сообщения положили начало открытой охоте средств массовой информации на всех желающих участвовать в гонке за правительственный приз, В то же время они отмечали бескорыстие и лояльность Урхарта. К полудню появился пресс-релиз с детальным расписанием сроков выдвижения кандидатур и самих выборов, что лишь подлило масла в огонь. Ни то ни другое не добавило очков лидирующему.
Когда корреспонденты телевидения с камерами наготове выследили его возле гостиницы «Интерконтинентал Отель», где у него была запланирована в это утро деловая встреча за ленчем, и перехватили его у входной двери, то стало ясно, что их не удовлетворят уклончивые ответы. Они категоричесни отвергли его «нет», не соглашались ни на какие «может быть», и после того, как насели на него всем скопом, он объявил, что выставит свою кандидатуру.
В телевизионных новостях, переданных в час дня, налицо был резкий контраст между державшимся с большим достоинством партийным деятелем-ветераном Урхартом, который отказался баллотироваться на предстоящих выборах, и моложавым, полным амбиций Самюэлем, который на уличной пресс-конференции поспешил объявить о своем решении стать первым официальным кандидатом, хотя до начала голосования оставался почти месяц.
Передача доставила Урхарту глубокое удовлетворение. Как только она закончилась, раздался телефонный звонок. Хриплый голос в трубке Урхарт сразу же узнал.
— Моисею удалось разделить надвое Красное море, — сказал Лэндлесс. — Посмотрим, сможет ли Майкл поймать волну.
Оба довольно рассмеялись и положили трубки.
Суббота, 30 октября
В субботу у Матти был выходной день. Утром она отправилась на своем «БМВ» на бензоколонку, залила полный бак бензина и покатила по направлению к Дувру. Она с трудом пробилась сквозь толпы праздношатающихся и покупателей, заполнившие торговые улицы Гринвича, и почувствовала огромное облегчение, вырвавшись на А2 — проложенную еще римлянами дорогу, около двух тысяч лет соединяющую Лондон с сердцем графства Кент. Оставив позади себя кафедральный Кентербери, через неснолько миль она свернула возле небольшой деревушки Бархам. Где-то поблизости и была здесь Норбингтон, другая деревенька, еще меньшая, но Матти не нашла ее на своей дорожной карте. Помогли ей местные жители, и вскоре она оказалась возле большого викторианского дома с малозаметным указателем в кустах и с надписью: «ОЗДОРОВИТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР».
Перед домом стояло несколько машин. Входная дверь была открыта. Возле дома гуляли люди. Она приготовилась увидеть крепкого сложения санитаров в белых халатах, которые патрулировали бы двор во избежание возможных побегов пациентов. Ничего этого не было. Оставив машину на дороге, Матти осторожно двинулась к входной двери.
У нее упало сердце, когда к ней подошел здоровенный мужчина в твидовом костюме. Седые, лихо, как у военных, закрученные усы заставили ее подумать, что это охранник и что ее засекли как постороннюю.
— Извините меня, уважаемая, — перехватил он ее у самой двери. — Не видели ли вы кого-нибудь из обслуживающего персонала? Хорошо, конечно, что в дни посещений они стараются держаться в тени, чтобы не мешать родственникам, но, с другой стороны, если кто-то из них понадобился, их просто невозможно найти! Матти выразила сожаление, что не может ничем помочь, и с облегчением улыбнулась. Оказывается, ей посчастливилось приехать в самый удачный день, когда можно будет осмотреться и затеряться среди других посетителей.
Взяв со стола в холле одну из брошюр, она выбрала в стороне кресло и, устроившись поудобнее, приступила и ее изучению. Уже по первым строчкам она поняла: работа этого центра основана на принципах, совершенно отличных от тех, которые она себе представляла. Никаких смирительных рубашек, никаких замков на дверях, медицинский персонал насчитывал всего двадцать три человека. Однако это были хорошо подготовленные и опытные работники, готовые посоветовать больным, подбодрить их. Обратившиеся сюда за помощью алкоголики получали ее в атмосфере, более похожей на роскошные загородные пансионы, а не соответствующей этому профилю лечебных учреждений. Матти еще более порадовалась, обнаружив в брошюре поэтажный план размещения пациентов в двадцати трех одноместных комнатах здания, которым она и воспользовалась, чтобы не блуждать в поисках того, кто был ей нужен.
Она нашла его в саду на скамейке. Он спокойно наслаждался отличным видом на долину и мягким теплом лучей октябрьского солнца. Ей не хотелось его обманывать, но, собственно, для этого она и приехала!
— Это ты, Чарльз! — воскликнула она, подходя. — Какой сюрприз! Вот уж не ожидала тебя здесь встретить!
Он взглянул на нее, но, судя по выражению лица, совершенно не узнал.
— Я… простите, — пробормотал он. — Я что-то не припомню…
— Матти Сторин. Неужели не помните? Нескольно недель тому назад мы провели с вами в Борнмуте очень приятный вечер.
— Извините, мисс Сторин, но я не помню. Дело в том, что я алкоголик и поэтому здесь и нахожусь; очевидно, несколько недель назад я был в таком состоянии, после которого вряд ли что-нибудь помню.
Ее растрогала его откровенность и мягкая, безмятежная улыбка.
— Не смущайтесь, пожалуйста! Самым трудным, но вместе с тем и самым необходимым шагом, ноторый я должен был сделать перед лечением, было признание самого этого факта. Существовал миллион способов скрывать это, особенно от самого себя, и, только когда я открыто взглянул себе в глаза, я вновь обрел возможность воспринимать окружающий меня мир таким, какой он есть. Это основа, на которой зиждется вся деятельность оздоровительного центра.
Матти внезапно почувствовала, что покраснела. Ей стало стыдно. Она поняла, что вторглась во внутренний мир больного человека.
— Чарльз, если ты не помнишь, кто я, то ты, конечно, не помнишь и того, что я журналистка.
Улыбка мгновенно слетела с его лица. Теперь оно выражало досаду.
— Так я и знал, что рано или поздно это должно было случиться, хотя Генри и надеялся, что здесь меня оставят в покое…
— Позволь все тебе объяснить, Чарльз. Я приехала сюда совсем не для того, чтобы усложнить твою жизнь, и когда я отсюда уеду, то сохраню в тайне место, где тебя нашла. Думаю, что это моральный долг прессы.
— Может быть, это так и есть…
— Но мне нужна твоя помощь. Не говори пока ничего. Только послушай.
Он поощрительно кивнул головой.
— Твой брат, премьер-министр, был вынужден уйти в отставку в связи с обвинениями, будто он помогал тебе спекулировать акциями и таким образом быстро нажиться.
Он поднял руку, пытаясь остановить ее, но она отвела ее.
— Чарльз, все эти обвинения я нахожу бессмысленными. Как, например, можно поверить в то, чтобы вы с братом решились поставить на карту пост премьер-министра ради возможности заработать какие-то несколько тысяч фунтов! Более того, я полагаю, что в течение некоторого времени кто-то старался подорвать позиции твоего брата, систематически устраивая утечки дискредитирующей его информации. Правда, это всего лишь мои подозрения, поскольку у меня нет подтверждающих их прямых улик. Поэтому я и приехала сюда в надежде узнать от тебя что-то более ощутимое и конкретное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Особенно внимательно он остановился на статье в «Телеграф». Прочел ее дважды. Оперативно проведенный ими опрос правительственных членов парламента дал газете неоспоримое преимущество перед другими изданиями, вынужденными ссылаться в своих поздних выпусках на его результаты. Похоже, уже наметился консенсус — с той или иной степенью уверенности газеты пришли к единому выводу, что гонка открытая, но Самюэль явно лидирует в ней.
Коллинридж вызвал своего политического секретаря. — Грэм, я хочу, чтобы ты отправил инструкцию лорду Уильямсу с копией в адрес сэра Хамфри Ньюландса. Сегодня в 12.30 штаб-квартира партии должна выдать для использования в полуденных новостях пресс-релиз, в котором следует сообщить, что регистрация кандидатов для участия в выборах лидера партии закончится через три недели — в четверг, 18 ноября, и что первый раунд голосования состоится в следующий вторник, 23 ноября. Если потребуется провести второй раунд, то, в соответствии с уставом партии, он состоится через неделю, 30 ноября, а если и на этот раз лидер партии не будет избран, то еще через два дня пройдет последнее голосование, и тот из кандидатов, кто в этот день наберет больше всех голосов, будет считаться избранным. Ты
все понял?
По лицу Грэма было видно, как тяжело ему выполнять такое поручение — первое и единственное с того самого дня, как премьер-министр объявил о своем уходе в отставку. Никаких заданий от него до сих пор Грэм не получал.
— Это означает, Грэм, что ровно через шесть недель и один день мы с тобой будем без работы. Но не беспокойся. Ты был мне отличным помощником. Я не всегда находил время, чтобы поблагодарить тебя, и сожалею об этом. Хочу, чтобы ты знал, что я тебе очень благодарен.
Грэм в замешательстве переминался с ноги на ногу.
— Тебе нужно уже сейчас подумать о своем будущем. Уверен, что в Сити найдется не один, а несколько человек, которым в последнее время было присвоено личное дворянское звание рыцаря и кто с удовольствием сделает тебе достаточно заманчивое предложение. Подумай об этом несколько дней, а потом дай мне знать, что именно тебе бы хотелось. Пока у меня есть еще люди, которые мне чем-то обязаны и чьей благодарностью можно было бы в данном случае воспользоваться.
Пробормотав слова благодарности, секретарь повернулся, чтобы выйти, но Коллинридж задержал его.
— Минуточку, Грэм! Возможно, председатель партии попытается связаться со мной, чтобы я сократил время, отпущенное на процедуру выборов. Когда бы он ни позвонил по этому вопросу, меня нет. Кроме того, сделай так, чтобы стало ясно: эта инструкция обязательна для исполнения и не подлежит обсуждению. Соответствующий пресс-релиз нужно выпустить без всякой проволочки не позже 12.30. — После короткой, многозначительной паузы он добавил: — И скажи ему, что в противном случае я буду вынужден организовать утечку этой информации.
Часто пишут, что время и приливы не ждут никого. Без сомнения, в тот день они не ждали и Майкла Самюэля. Как и другие его коллеги, он заявил, что потрясен ужасной новостью об отставке Коллинриджа, хотя чувствовал совсем иное. Как прирожденный оптимист, он тут же переключил внимание на позитивные аспекты происходящих событий, и в частности, на те возможности, которые они давали лично ему, Среди возможных кандидатов не было никого, кто мог бы считаться фаворитом, и он понимал, что, если правильно использует свои нарты, его шансы на победу не хуже, чем у других.
Придя и такому выводу, он посоветовался со всезнающим и всепонимающим лордом Уильямсом, который, внимательно выслушав его, согласился с тем, что такие шансы реальны.
— Тольно не торопись, — посоветовал он. — По всей вероятности, ты будешь самым молодым кандидатом и твои противники постараются доказать, что ты слишком молод, слишком неопытен и слишком честолюбив. Так что не показывай, что тебе очень хочется получить этот пост. Прояви выдержку, и они сами попросят тебя.
Как оказалось, сам по себе совет был прекрасен, но для других обстоятельств, а не тех, что сложились. У средств массовой информации этот день был очень напряженным. Не успела появиться на прилавках газета «Телеграф» со статьей, в которой отмечались предпочтительные позиции Самюэля перед стартом, как на телевизионных экранах появился Урхарт и подтвердил, что не имеет намерения выставлять свою кандидатуру, поскольку считает, что если Главный Кнут сохранит на выборах нейтралитет, то это тольно пойдет на пользу партии. Последовавшие друг за другом эти сообщения положили начало открытой охоте средств массовой информации на всех желающих участвовать в гонке за правительственный приз, В то же время они отмечали бескорыстие и лояльность Урхарта. К полудню появился пресс-релиз с детальным расписанием сроков выдвижения кандидатур и самих выборов, что лишь подлило масла в огонь. Ни то ни другое не добавило очков лидирующему.
Когда корреспонденты телевидения с камерами наготове выследили его возле гостиницы «Интерконтинентал Отель», где у него была запланирована в это утро деловая встреча за ленчем, и перехватили его у входной двери, то стало ясно, что их не удовлетворят уклончивые ответы. Они категоричесни отвергли его «нет», не соглашались ни на какие «может быть», и после того, как насели на него всем скопом, он объявил, что выставит свою кандидатуру.
В телевизионных новостях, переданных в час дня, налицо был резкий контраст между державшимся с большим достоинством партийным деятелем-ветераном Урхартом, который отказался баллотироваться на предстоящих выборах, и моложавым, полным амбиций Самюэлем, который на уличной пресс-конференции поспешил объявить о своем решении стать первым официальным кандидатом, хотя до начала голосования оставался почти месяц.
Передача доставила Урхарту глубокое удовлетворение. Как только она закончилась, раздался телефонный звонок. Хриплый голос в трубке Урхарт сразу же узнал.
— Моисею удалось разделить надвое Красное море, — сказал Лэндлесс. — Посмотрим, сможет ли Майкл поймать волну.
Оба довольно рассмеялись и положили трубки.
Суббота, 30 октября
В субботу у Матти был выходной день. Утром она отправилась на своем «БМВ» на бензоколонку, залила полный бак бензина и покатила по направлению к Дувру. Она с трудом пробилась сквозь толпы праздношатающихся и покупателей, заполнившие торговые улицы Гринвича, и почувствовала огромное облегчение, вырвавшись на А2 — проложенную еще римлянами дорогу, около двух тысяч лет соединяющую Лондон с сердцем графства Кент. Оставив позади себя кафедральный Кентербери, через неснолько миль она свернула возле небольшой деревушки Бархам. Где-то поблизости и была здесь Норбингтон, другая деревенька, еще меньшая, но Матти не нашла ее на своей дорожной карте. Помогли ей местные жители, и вскоре она оказалась возле большого викторианского дома с малозаметным указателем в кустах и с надписью: «ОЗДОРОВИТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР».
Перед домом стояло несколько машин. Входная дверь была открыта. Возле дома гуляли люди. Она приготовилась увидеть крепкого сложения санитаров в белых халатах, которые патрулировали бы двор во избежание возможных побегов пациентов. Ничего этого не было. Оставив машину на дороге, Матти осторожно двинулась к входной двери.
У нее упало сердце, когда к ней подошел здоровенный мужчина в твидовом костюме. Седые, лихо, как у военных, закрученные усы заставили ее подумать, что это охранник и что ее засекли как постороннюю.
— Извините меня, уважаемая, — перехватил он ее у самой двери. — Не видели ли вы кого-нибудь из обслуживающего персонала? Хорошо, конечно, что в дни посещений они стараются держаться в тени, чтобы не мешать родственникам, но, с другой стороны, если кто-то из них понадобился, их просто невозможно найти! Матти выразила сожаление, что не может ничем помочь, и с облегчением улыбнулась. Оказывается, ей посчастливилось приехать в самый удачный день, когда можно будет осмотреться и затеряться среди других посетителей.
Взяв со стола в холле одну из брошюр, она выбрала в стороне кресло и, устроившись поудобнее, приступила и ее изучению. Уже по первым строчкам она поняла: работа этого центра основана на принципах, совершенно отличных от тех, которые она себе представляла. Никаких смирительных рубашек, никаких замков на дверях, медицинский персонал насчитывал всего двадцать три человека. Однако это были хорошо подготовленные и опытные работники, готовые посоветовать больным, подбодрить их. Обратившиеся сюда за помощью алкоголики получали ее в атмосфере, более похожей на роскошные загородные пансионы, а не соответствующей этому профилю лечебных учреждений. Матти еще более порадовалась, обнаружив в брошюре поэтажный план размещения пациентов в двадцати трех одноместных комнатах здания, которым она и воспользовалась, чтобы не блуждать в поисках того, кто был ей нужен.
Она нашла его в саду на скамейке. Он спокойно наслаждался отличным видом на долину и мягким теплом лучей октябрьского солнца. Ей не хотелось его обманывать, но, собственно, для этого она и приехала!
— Это ты, Чарльз! — воскликнула она, подходя. — Какой сюрприз! Вот уж не ожидала тебя здесь встретить!
Он взглянул на нее, но, судя по выражению лица, совершенно не узнал.
— Я… простите, — пробормотал он. — Я что-то не припомню…
— Матти Сторин. Неужели не помните? Нескольно недель тому назад мы провели с вами в Борнмуте очень приятный вечер.
— Извините, мисс Сторин, но я не помню. Дело в том, что я алкоголик и поэтому здесь и нахожусь; очевидно, несколько недель назад я был в таком состоянии, после которого вряд ли что-нибудь помню.
Ее растрогала его откровенность и мягкая, безмятежная улыбка.
— Не смущайтесь, пожалуйста! Самым трудным, но вместе с тем и самым необходимым шагом, ноторый я должен был сделать перед лечением, было признание самого этого факта. Существовал миллион способов скрывать это, особенно от самого себя, и, только когда я открыто взглянул себе в глаза, я вновь обрел возможность воспринимать окружающий меня мир таким, какой он есть. Это основа, на которой зиждется вся деятельность оздоровительного центра.
Матти внезапно почувствовала, что покраснела. Ей стало стыдно. Она поняла, что вторглась во внутренний мир больного человека.
— Чарльз, если ты не помнишь, кто я, то ты, конечно, не помнишь и того, что я журналистка.
Улыбка мгновенно слетела с его лица. Теперь оно выражало досаду.
— Так я и знал, что рано или поздно это должно было случиться, хотя Генри и надеялся, что здесь меня оставят в покое…
— Позволь все тебе объяснить, Чарльз. Я приехала сюда совсем не для того, чтобы усложнить твою жизнь, и когда я отсюда уеду, то сохраню в тайне место, где тебя нашла. Думаю, что это моральный долг прессы.
— Может быть, это так и есть…
— Но мне нужна твоя помощь. Не говори пока ничего. Только послушай.
Он поощрительно кивнул головой.
— Твой брат, премьер-министр, был вынужден уйти в отставку в связи с обвинениями, будто он помогал тебе спекулировать акциями и таким образом быстро нажиться.
Он поднял руку, пытаясь остановить ее, но она отвела ее.
— Чарльз, все эти обвинения я нахожу бессмысленными. Как, например, можно поверить в то, чтобы вы с братом решились поставить на карту пост премьер-министра ради возможности заработать какие-то несколько тысяч фунтов! Более того, я полагаю, что в течение некоторого времени кто-то старался подорвать позиции твоего брата, систематически устраивая утечки дискредитирующей его информации. Правда, это всего лишь мои подозрения, поскольку у меня нет подтверждающих их прямых улик. Поэтому я и приехала сюда в надежде узнать от тебя что-то более ощутимое и конкретное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59