Расположенная над агентством путешествий в Клэфеме небольшая однокомнатная квартирка совсем не напоминала жилище, в котором, по представлению многих, должен был жить брат премьер-министра, но пренеприятнейший развод и несдержанный образ жизни неизбежно привели к тому, что деньги теперь исчезали быстрее, чем приходили к нему. Спал он, завалившись в кресло в том же костюме, в котором перед этим обедал, и на лацкане которого все еще находилась часть этого обеда. Взглянув на часы, он выругался. Судя по положению стрелок, он проспал целых пять часов, тем не. менее, чувствовал себя совершенно разбитым. Надо было что-то выпить, чтобы взбодриться, и он отмерил себе хорошую пррцию водки. Теперь это была уже не бутылка «Смирнофф», а просто какое-то зелье из местного супермаркета. Правда, оно не захватывало дыхания и, будучи случайно пролито, не воняло сивушными маслами.
Прихватив стакан, он отправился в ванную, где помок некоторое время в горячей воде, давая ей время творить чудеса с его уставшими конечностями. В последнее время ему начинало казаться, что принадлежат они не ему, а совершенно другому человеку. «Никак, старею», — подумал он.
Стоя перед зеркалом, он попытался как-то сгладить ущерб, как есенный во время последнего кутежа. Ему показалось, что в зеркале он видит суровое лицо отца, который все время ставил перед ним какие-то непосильные задачи и все спрашивал, почему у него никогда ничего не получается так, как у его старшего брата Генри. У обоих были одинаковые условия, оба ходили в одну и ту же школу. Но у Генри почему-то все ладилось, и постепенно он полностью затмил младшего брата — и по тому, как продвигался по службе, и по тому, насколько удачнее женился. Впрочем, Чарльз не злился на него и ему не завидовал. По крайней мере, старался. Генри всегда был рядом, когда требовалась его помощь, или совет, или просто подставленное плечо, на котором можно было выплакаться, когда, например, его бросила Мэри. Да, тогда он особенно нуждался в таком плече. Но ведь и она тоже открыто попрекнула его успехами Генри: «Тебе такое не под силу. Тебе вообще ничего не под силу!» С тех пор как Генри перебрался на Даунинг-стрит, у него оставалась гораздо меньше времени на проблемы младшего брата.
В детстве у них все было общим. И многое, даже некоторые девушни, были общими и в юности. Сегодня у Генри другая жизнь, и Чарльз злился — не на Генри, а на жизнь. Она у него не сложилась, и он не понимал почему.
Он осторожно прошелся бритвой по мятому лицу, стараясь обходить шрамы от прежних порезов, и начал собираться — расчесал волосы, прикрыв ими лысеющую макушку, надел свежую рубашку, повязал чистый галстук. Еще немного — и он будет готов отправиться на ночные торжества по случаю успешных выборов, приглашение на которые гарантировали его семейные связи. Остается потереть чайным полотенцем носки ботинок, чтобы вернуть им хотя бы часть прежнего блеска, — да и хлебнуть перед дорогой.
На северном берегу реки на окраине Сохо такси попало в дорожную пробку. В этом месте всегда были заторы, а в ночь выборов улицы заполнили толпы бражников и зевак. Сидя на заднем сиденье автомобиля и глядя, как машину обтекает бесконечный поток пешеходов и велосипедистов, Роджер О'Нейл нетерпеливо барабанил пальцами. Он спешил.
— Давай быстро сюда, Родж, — сказали ему. — Мы не можем сидеть здесь и ждать, даже тебя, всю эту проклятую ночь. И учти, нас уже не будет до самого вторника!
Он был директором службы рекламы и пропаганды партии и одной из ее наиболее известных фигур, но даже если бы его и узнали, вряд ли это дало бы ему какое-либо преимущество. И потом он вообще сомневался, участвовали ли все эти люди в выборах, не говоря уже о том, что вряд ли среди них найдутся такие, кто голосовал за правительство. Какое значение может иметь политика, когда есть возможность подзаработать кучу необлагаемых налогами денег?
Такси пересекло наконец Шафтсбьюри-авеню и влетело в Вардур-стрит, где, однако, тут же уперлось в плотную стену стоящих машин. Боже, так он наверняка их не застанет! И он решительно распахнул дверь машины.
— Пойду пешком! — крикнул он водителю.
— Извини, парень. Я не виноват. В этих пробках я теряю все, что зарабатываю. — Водитель не хотел, чтобы из-за нетерпеливости О'Нейл забыл о чаевых.
О'Нейл выскочил на дорогу, сунул банкноту водителю и рванулся следом за пробиравшимся между машин мотоциклистом. Миновав автомобильное столпотворение, он быстро проскочил мимо заведений со стриптизом и китайских ресторанов в узкую, сохранившуюся, видимо, со времен Диккенса улочку, заваленную кучами мусора. Протиснувшись мимо пластмассовых мусорных ящиков и нагромождений картонных коробок, он побежал. Туфли жали ноги, с наждым шагом боль все усиливалась. Добежав до Дин-стрит, он свернул налево и через сотню ярдов влетел в ворота одного из тех закутков Сохо, которые большинство прохожих, занятых тем, чтобы найти проститутку или увернуться от нее, здесь просто не замечают. Упрятанные в глубине скученных, перенаселенных кварталов, они, как правило, представляют собой небольшой дворик, со всех сторон окруженный мастерскими и гаражами, расположившимися в старых викториансних складских зданиях. Двор был безлюден; каблуки его ботинок звонко стучали по булыжнику, когда он устремился в дальний, затемненный угол двора. Остановившись на мгновение только для того, чтобы оглянуться, он без стуна толкнул небольшую зеленую дверь.
Меньше чем через три минуты он снова появился во дворе и, не взглянув по сторонам, поспешил назад и исчез в людских толпах на Дин-стрит. За чем бы он ни приходил, ясно было только одно: не за сексом.
В штаб-квартире партии было удивительно тихо. После нескольких недель нескончаемой бурной деятельности многие работники и антивисты в день выборов отправились в дальние избирательные округа, чтобы склонить к голосованию за партию еще немногих, чьи голоса, возможно, окажутся решающими. Оставшиеся ужинали в ближайших ресторанах и клубах, стараясь выглядеть уверенными и расслабленными и постоянно срываясь в нервное обсуждение свежих слухов о голосах и настроениях избирателей. Мало кто из них получил удовольствие от обеда, и скоро они потянулись назад, в офис, с трудом пробираясь сквозь толпы зевак и кордоны полиции. Загроможденный и шумный офис за последний месяц стал для них вторым домом. Теперь оставалось ждать результатов, и это тягостное ожидание превратилось в бесконечность.
Когда Биг Бен отбил 10 часов и город начал быстро погружаться в сумерки, чуткое ухо могло уловить раздавшийся отовсюду глубокий вздох облегчения. Избирательные участки закрылись, теперь уже никакие призывы, объяснения, нападки, инсинуации или — что возможнее всего — всемогущая путаница не могли изменить результат. Все закончилось. Некоторые активисты пожали друг другу руки, поздравляя с окончанием работы. Скоро они узнают, наснолько хорошо она была проделана.
Иак и в предыдущие вечера — это походило на некий религиозный ритуал, — все они, отключившись от мира, трепетно внимали сэру Аластеру Бурнету, Со своим успокаивающим голосом, волнами серебристых волос, на ноторые сзади давался контрсвет так, чтобы они сияли, подобно нимбу, он появлялся на экране телевизора, как архангел Гавриил. Теперь на ближайшие пару часов сам Господь будет довольствоваться вторым местом.
— Добрый вечер! Итак, избирательная кампания закончилась. Всего лишь несколько секунд назад по всей стране закрылись двери тысяч избирательных участков, и, возможно, уже через сорок пять минут мы узнаем первый результат. Чуть позже в прямом эфире вы увидите интервью с премьер-министром Генри Коллинриджем в его избирательном округе в Варвикшире и с лидером оппозиции — в Южном Уэльсе.
Но сначала мы расскажем о результатах опроса избирателей, проведенного международным исследовательским фондом Харриса во время сегодняшнего голосования. Избирателей опрашивали при выходе из их участнов, которых было задействовано 153 — в разных районах нашей страны. Полученные данные позволяют сделать следующий прогноз.,.
Старейший комментатор Великобритании открыл лежавший перед ним большой пакет так благоговейно, как если бы в стандартном конверте типа А-4 лежало свидетельство о его собственной смерти. Вынув из конверта лист плотной бумаги, он взглянул на него не спеша, но и не слишком медленно, затем снова поднял глаза и посмотрел в камеру. В этот момент почтенный комментатор держал в своей руке, наслаждаясь маленькой, мучительной паузой, все 30 миллионов английских телезрителей. Он имел право на это сладостное мгновение — как он уже объявил, это было его последнее появление на экране перед уходом в отставку после 28 лет работы телевизионным комментатором, в течение которых в Англии состоялись девять парламентских выборов.
— По расчетам, произведенным на основе данных, полученных фондом Харриса в результате проведенного опроса избирателей, главный прогноз говорит… я подчеркиваю, что это — прогноз, а не результаты выборов!
Он еще раз взглянул на листок. Его натренированные глаза профессионала ничего не выражали; в них не было и намека на то, что он там прочел, что чувствовал сам, глядя на выводы фонда. Откуда-то с площади Смит-снвер, нарушив напряженную тишину, донесся хлопок преждевременно открытой бутылни шампанского, но никто не обратил внимания на плеснувшую на стол холодную и шипучую пену…
— …что правительство будет переизбрано с большинством в 34 места.
От рева, в котором смешались триумф и глубокое облегчение, казалось, пошатнулись стены здания. Это была победа, только она имела значение для профессионалов, только победа, а не то, как они играли и с каким именно счетом выиграли. Впереди трезвые размышления о том, достаточен ли полученный перевес для спокойной работы или он обрекает правительство на бесконечную войну с оппозицией. Но это впереди.
Сейчас за радостными воплями уже не слышны были повторные предостережения сэра Аластера, что он сообщил лишь прогноз, а не результаты выборов, хотя эти данные и более точны, чем результаты опросов, проведенных до голосования. На коротное время экран показал молчаливые фигуры партийных лидеров. Коллинридж слабо улыбался, показывая, что от прогноза он отнюдь не в восторге, в то время как широкая ухмылна на лице его оппонента не оставляла у зрителей сомнений, что оппозиция не собирается признать свое поражение. «Поживем — увидим, — говорил лидер оппозиции. — Подождем и тогда посмотрим.» Но оператор не стал этого ждать, а снова переключил камеру на Бурнета, продолжавшего читать остальные новости этой ночи.
— Скоты! Что они наделали?
Престон был в ярости; волосы лезли ему на глаза, но он не замечал их. Взглянув на руины своего первого выпусна, он схватил ручку, блокнот и начал быстро писать: «Правительственное Большинство Резко Урезано!» И потом: «Разрыв Слишком Мал, Чтобы Назвать Победителя», «Коллинридж Еле-Еле Избежал Поражения.»
Скомкав листки, он бросил их в корзину и с отчаянием огляделся вокруг. В его глазах была мольба о помощи: ему не хватало вдохновения.
— Давайте подождем, — посоветовала ему Матти. — До официального объявления первых результатов осталось всего полчаса.
Не дожидаясь объявления первых результатов, в рекламном отделе партии вовсю развернули подготовку к празднованию победы. Со свойственной всем позитивным мыслителям уверенностью в своих действиях персонал компании с ограниченной ответственностью «Меррил Грант энд Джоунс компани, ЛТД» почти на три часа заполнил зал приемов, чтобы с помощью установленных там двух огромных телевизионных экранов воочию наблюдать за тем, как делается история. И не имело значения, что оставалось еще минут семнадцать до того, как будет делаться эта история, — как принято у позитивных мыслителей, они стремились быть впереди новостей, обгонять их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Прихватив стакан, он отправился в ванную, где помок некоторое время в горячей воде, давая ей время творить чудеса с его уставшими конечностями. В последнее время ему начинало казаться, что принадлежат они не ему, а совершенно другому человеку. «Никак, старею», — подумал он.
Стоя перед зеркалом, он попытался как-то сгладить ущерб, как есенный во время последнего кутежа. Ему показалось, что в зеркале он видит суровое лицо отца, который все время ставил перед ним какие-то непосильные задачи и все спрашивал, почему у него никогда ничего не получается так, как у его старшего брата Генри. У обоих были одинаковые условия, оба ходили в одну и ту же школу. Но у Генри почему-то все ладилось, и постепенно он полностью затмил младшего брата — и по тому, как продвигался по службе, и по тому, насколько удачнее женился. Впрочем, Чарльз не злился на него и ему не завидовал. По крайней мере, старался. Генри всегда был рядом, когда требовалась его помощь, или совет, или просто подставленное плечо, на котором можно было выплакаться, когда, например, его бросила Мэри. Да, тогда он особенно нуждался в таком плече. Но ведь и она тоже открыто попрекнула его успехами Генри: «Тебе такое не под силу. Тебе вообще ничего не под силу!» С тех пор как Генри перебрался на Даунинг-стрит, у него оставалась гораздо меньше времени на проблемы младшего брата.
В детстве у них все было общим. И многое, даже некоторые девушни, были общими и в юности. Сегодня у Генри другая жизнь, и Чарльз злился — не на Генри, а на жизнь. Она у него не сложилась, и он не понимал почему.
Он осторожно прошелся бритвой по мятому лицу, стараясь обходить шрамы от прежних порезов, и начал собираться — расчесал волосы, прикрыв ими лысеющую макушку, надел свежую рубашку, повязал чистый галстук. Еще немного — и он будет готов отправиться на ночные торжества по случаю успешных выборов, приглашение на которые гарантировали его семейные связи. Остается потереть чайным полотенцем носки ботинок, чтобы вернуть им хотя бы часть прежнего блеска, — да и хлебнуть перед дорогой.
На северном берегу реки на окраине Сохо такси попало в дорожную пробку. В этом месте всегда были заторы, а в ночь выборов улицы заполнили толпы бражников и зевак. Сидя на заднем сиденье автомобиля и глядя, как машину обтекает бесконечный поток пешеходов и велосипедистов, Роджер О'Нейл нетерпеливо барабанил пальцами. Он спешил.
— Давай быстро сюда, Родж, — сказали ему. — Мы не можем сидеть здесь и ждать, даже тебя, всю эту проклятую ночь. И учти, нас уже не будет до самого вторника!
Он был директором службы рекламы и пропаганды партии и одной из ее наиболее известных фигур, но даже если бы его и узнали, вряд ли это дало бы ему какое-либо преимущество. И потом он вообще сомневался, участвовали ли все эти люди в выборах, не говоря уже о том, что вряд ли среди них найдутся такие, кто голосовал за правительство. Какое значение может иметь политика, когда есть возможность подзаработать кучу необлагаемых налогами денег?
Такси пересекло наконец Шафтсбьюри-авеню и влетело в Вардур-стрит, где, однако, тут же уперлось в плотную стену стоящих машин. Боже, так он наверняка их не застанет! И он решительно распахнул дверь машины.
— Пойду пешком! — крикнул он водителю.
— Извини, парень. Я не виноват. В этих пробках я теряю все, что зарабатываю. — Водитель не хотел, чтобы из-за нетерпеливости О'Нейл забыл о чаевых.
О'Нейл выскочил на дорогу, сунул банкноту водителю и рванулся следом за пробиравшимся между машин мотоциклистом. Миновав автомобильное столпотворение, он быстро проскочил мимо заведений со стриптизом и китайских ресторанов в узкую, сохранившуюся, видимо, со времен Диккенса улочку, заваленную кучами мусора. Протиснувшись мимо пластмассовых мусорных ящиков и нагромождений картонных коробок, он побежал. Туфли жали ноги, с наждым шагом боль все усиливалась. Добежав до Дин-стрит, он свернул налево и через сотню ярдов влетел в ворота одного из тех закутков Сохо, которые большинство прохожих, занятых тем, чтобы найти проститутку или увернуться от нее, здесь просто не замечают. Упрятанные в глубине скученных, перенаселенных кварталов, они, как правило, представляют собой небольшой дворик, со всех сторон окруженный мастерскими и гаражами, расположившимися в старых викториансних складских зданиях. Двор был безлюден; каблуки его ботинок звонко стучали по булыжнику, когда он устремился в дальний, затемненный угол двора. Остановившись на мгновение только для того, чтобы оглянуться, он без стуна толкнул небольшую зеленую дверь.
Меньше чем через три минуты он снова появился во дворе и, не взглянув по сторонам, поспешил назад и исчез в людских толпах на Дин-стрит. За чем бы он ни приходил, ясно было только одно: не за сексом.
В штаб-квартире партии было удивительно тихо. После нескольких недель нескончаемой бурной деятельности многие работники и антивисты в день выборов отправились в дальние избирательные округа, чтобы склонить к голосованию за партию еще немногих, чьи голоса, возможно, окажутся решающими. Оставшиеся ужинали в ближайших ресторанах и клубах, стараясь выглядеть уверенными и расслабленными и постоянно срываясь в нервное обсуждение свежих слухов о голосах и настроениях избирателей. Мало кто из них получил удовольствие от обеда, и скоро они потянулись назад, в офис, с трудом пробираясь сквозь толпы зевак и кордоны полиции. Загроможденный и шумный офис за последний месяц стал для них вторым домом. Теперь оставалось ждать результатов, и это тягостное ожидание превратилось в бесконечность.
Когда Биг Бен отбил 10 часов и город начал быстро погружаться в сумерки, чуткое ухо могло уловить раздавшийся отовсюду глубокий вздох облегчения. Избирательные участки закрылись, теперь уже никакие призывы, объяснения, нападки, инсинуации или — что возможнее всего — всемогущая путаница не могли изменить результат. Все закончилось. Некоторые активисты пожали друг другу руки, поздравляя с окончанием работы. Скоро они узнают, наснолько хорошо она была проделана.
Иак и в предыдущие вечера — это походило на некий религиозный ритуал, — все они, отключившись от мира, трепетно внимали сэру Аластеру Бурнету, Со своим успокаивающим голосом, волнами серебристых волос, на ноторые сзади давался контрсвет так, чтобы они сияли, подобно нимбу, он появлялся на экране телевизора, как архангел Гавриил. Теперь на ближайшие пару часов сам Господь будет довольствоваться вторым местом.
— Добрый вечер! Итак, избирательная кампания закончилась. Всего лишь несколько секунд назад по всей стране закрылись двери тысяч избирательных участков, и, возможно, уже через сорок пять минут мы узнаем первый результат. Чуть позже в прямом эфире вы увидите интервью с премьер-министром Генри Коллинриджем в его избирательном округе в Варвикшире и с лидером оппозиции — в Южном Уэльсе.
Но сначала мы расскажем о результатах опроса избирателей, проведенного международным исследовательским фондом Харриса во время сегодняшнего голосования. Избирателей опрашивали при выходе из их участнов, которых было задействовано 153 — в разных районах нашей страны. Полученные данные позволяют сделать следующий прогноз.,.
Старейший комментатор Великобритании открыл лежавший перед ним большой пакет так благоговейно, как если бы в стандартном конверте типа А-4 лежало свидетельство о его собственной смерти. Вынув из конверта лист плотной бумаги, он взглянул на него не спеша, но и не слишком медленно, затем снова поднял глаза и посмотрел в камеру. В этот момент почтенный комментатор держал в своей руке, наслаждаясь маленькой, мучительной паузой, все 30 миллионов английских телезрителей. Он имел право на это сладостное мгновение — как он уже объявил, это было его последнее появление на экране перед уходом в отставку после 28 лет работы телевизионным комментатором, в течение которых в Англии состоялись девять парламентских выборов.
— По расчетам, произведенным на основе данных, полученных фондом Харриса в результате проведенного опроса избирателей, главный прогноз говорит… я подчеркиваю, что это — прогноз, а не результаты выборов!
Он еще раз взглянул на листок. Его натренированные глаза профессионала ничего не выражали; в них не было и намека на то, что он там прочел, что чувствовал сам, глядя на выводы фонда. Откуда-то с площади Смит-снвер, нарушив напряженную тишину, донесся хлопок преждевременно открытой бутылни шампанского, но никто не обратил внимания на плеснувшую на стол холодную и шипучую пену…
— …что правительство будет переизбрано с большинством в 34 места.
От рева, в котором смешались триумф и глубокое облегчение, казалось, пошатнулись стены здания. Это была победа, только она имела значение для профессионалов, только победа, а не то, как они играли и с каким именно счетом выиграли. Впереди трезвые размышления о том, достаточен ли полученный перевес для спокойной работы или он обрекает правительство на бесконечную войну с оппозицией. Но это впереди.
Сейчас за радостными воплями уже не слышны были повторные предостережения сэра Аластера, что он сообщил лишь прогноз, а не результаты выборов, хотя эти данные и более точны, чем результаты опросов, проведенных до голосования. На коротное время экран показал молчаливые фигуры партийных лидеров. Коллинридж слабо улыбался, показывая, что от прогноза он отнюдь не в восторге, в то время как широкая ухмылна на лице его оппонента не оставляла у зрителей сомнений, что оппозиция не собирается признать свое поражение. «Поживем — увидим, — говорил лидер оппозиции. — Подождем и тогда посмотрим.» Но оператор не стал этого ждать, а снова переключил камеру на Бурнета, продолжавшего читать остальные новости этой ночи.
— Скоты! Что они наделали?
Престон был в ярости; волосы лезли ему на глаза, но он не замечал их. Взглянув на руины своего первого выпусна, он схватил ручку, блокнот и начал быстро писать: «Правительственное Большинство Резко Урезано!» И потом: «Разрыв Слишком Мал, Чтобы Назвать Победителя», «Коллинридж Еле-Еле Избежал Поражения.»
Скомкав листки, он бросил их в корзину и с отчаянием огляделся вокруг. В его глазах была мольба о помощи: ему не хватало вдохновения.
— Давайте подождем, — посоветовала ему Матти. — До официального объявления первых результатов осталось всего полчаса.
Не дожидаясь объявления первых результатов, в рекламном отделе партии вовсю развернули подготовку к празднованию победы. Со свойственной всем позитивным мыслителям уверенностью в своих действиях персонал компании с ограниченной ответственностью «Меррил Грант энд Джоунс компани, ЛТД» почти на три часа заполнил зал приемов, чтобы с помощью установленных там двух огромных телевизионных экранов воочию наблюдать за тем, как делается история. И не имело значения, что оставалось еще минут семнадцать до того, как будет делаться эта история, — как принято у позитивных мыслителей, они стремились быть впереди новостей, обгонять их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59