— На прошлой неделе я пытался купить авторские права на Тихоокеанские дни у одного юриста по имени Мориарти. Он не продал их мне, поэтому я обратился к адвокату, который представляет колледж, владеющий этими правами, и тот мне их продал. И, представь себе, этого Мориарти сбивает машина — причем, насмерть. Ко мне приходят из полиции, поскольку в расписании Мориарти нашли запись о нашей встрече.
— Так, где же ты был сегодня утром?
Майкл задержал дыхание. — Разве ты не проснулась, когда я встал?
— Нет.
Он расслабился. — Ну, крошка, я же был рядом. Я приготовил себе, как обычно, завтрак, а потом, перед тем, как поехать на студию, решил почитать сценарий. Поэтому я и выехал с опозданием.
— Так почему же ты не изложил все это полицейским?
— Потому, что ты не сможешь прикрыть меня, если скажешь им, что в это время спала.
— А-а.
— До встречи, малышка. Обедать поедем в Малибу, договорились?
Она просияла. — Конечно.
— Я дал копам наш номер телефона. Жди их звонка.
— Ладно, я знаю, что сказать.
Он повесил трубку. — Марго, — вызвал он секретаршу. — Соедините меня с Лео.
Лео оказался на месте. — Это ты, приятель?
— Звоню, чтобы сообщить, права на фильм у нас в кармане.
— А почем?
— Двадцать тысяч против сорока.
— Ну, ты парень, что надо. Пока.
Майкл повесил трубку. Он подумал, что пора вновь отращивать бороду.
По пути домой Майкл остановил машину возле таксофона и позвонил по телефону, который дал ему Томми Про.
Раздался голос автоответчика: — Пожалуйста, оставьте номер телефона, по которому вам можно перезвонить. Потом была серия гудков. Майкл набрал номер таксофона, повесил трубку, и, явно нервничая, стал ждать. Прошло долгих десять минут, пока раздался звонок. Он сдернул трубку с рычага. — Томми?
— Откуда ты звонишь?
— Из телефона автомата на Пико.
— Как дела, приятель? Что новенького?
— Томми, ты же едва не подставил меня под статью об убийстве. О чем ты, черт возьми, думал?
Томми немедленно начал извиняться. — Послушай, я сожалею, что все так получилось. Этого парня мне рекомендовали. Кто ж думал, что он поведет себя, как простой ковбой. Не волнуйся. Он уже никому ничего не расскажет.
— Томми, люди видели меня с ним в его машине. Копы уже побывали у меня в офисе.
— Это вполне естественно. Ты же встречался с покойным. Главное, больше хладнокровия, и все будет в порядке.
— Томми, не понимаю, как ты мог меня так поставить!
Голос друга резко изменился. — Твоя проблема решена, так?
— Да, так, но…
— Извини, у меня дела. Томми разъединился.
Майкл держал в руках трубку, из которой доносились короткие гудки.
ГЛАВА 26
Майкл сидел за столиком в Макдональдсе на бульваре Санта Моника и поглядывал на дверь в ожидании Барри Виммера.
Он распознал невысокого бородача по описанию, которое тот ему дал, и помахал рукой, приглашая к столику. Виммер остановился у стойки, чтобы захватить Биг Мак и жареную картошку.
Майкл пожал ему руку, и они сели.
— Впервые в жизни встречаюсь в Макдональдсе, — сказал Виммер.
— Мортон — не очень-то подходящее место для встречи.
Виммер рассмеялся. — Не думаю, чтобы вам хотелось, чтобы вас увидели со мной у Мортона.
— Или в любом другом месте.
На мгновение Виммеру сделалось не по себе. — Спасибо, что напомнили, — с горечью произнес он.
— И давно вы освободились?
— Четыре месяца назад.
— И чем же зарабатываете на жизнь?
— Я сделал пару бюджетов для друзей, — ответил Виммер, с жадностью поглощая Биг Мак.
Майкл протянул руку к портфелю и вытащил из него бюджет фильма Тихоокеанские дни . — Скажите, что вы думаете по этому поводу, — сказал он, передав Виммеру бумаги.
Барри отложил в сторону бутерброд и, продолжая жевать, стал листать страницы. Он не спешил. — Такого малого бюджета мне еще не доводилось видеть, — сказал он, наконец. — Но чтобы не превысить его, следует снимать за пределами Лос Анжелеса.
— Я хочу снимать в Кармеле.
Виммер кивнул. — Непонятно, если у вас есть готовый бюджет, зачем вам я?
— Я слышал о вас немало хорошего.
— Но, вероятно, не в последнее время.
— Совсем недавно. Я слышал, что за последние десять лет вам удалось снимать разные сценические площадки по пять миллионов долларов.
— А упекли меня всего за двести тысяч. Вот так!
— И что вы делали с деньгами?
— Я неплохо пожил на них.
— Да, я наслышан про ваше увлечение наркотиками.
Виммер улыбнулся. — Было дело.
— А как сейчас? До сих пор на игле?
— В тюряге было мало хорошего, но она избавила меня от кокаина. Там была довольно приличная терапевтическая программа.
— И удалось что-либо отложить из тех денег, которые у вас были?
Виммер вздохнул. — Если бы они у меня были, неужели бы я очутился в тюряге за двести тысяч. Пришлось все вернуть.
— А какие у вас планы на будущее?
— Подумываю о том, чтобы открыть частные курсы продюсеров.
— Этого хватит только на еду.
— Да, вряд ли на что другое.
— Вы не хотите вернуться в бизнес?
— Какого рода бизнес?
— В качестве менеджера по производству.
Виммер прекратил жевать и долго смотрел на Майкла. — Мистер, как вас там, не морочьте мне голову.
— Я вполне серьезно.
— В этом проекте? Он кивнул на бюджет.
— В этом проекте.
— Вы полагаете, что сможете мне доверять, и что я не украду?
Майкл вытер губы и бросил салфетку на стол. — Барри, если вы будете работать со мной, кража будет вашей основной обязанностью.
Виммер уставился на Майкла, словно проглотил язык.
— Позвольте мне поинтересоваться, как вас накрыли на двухстах тысячах?
Виммер едва не подавился жареной картошкой. — Я работал с продюсером, который оказался таким же умным, как и я.
— Я умнее вас, Барри, — произнес Майкл. И случись вам украсть деньги из моего бюджета, я запросто поймаю вас на этом.
Виммер кивнул. — Понимаю. Но вы не станете меня ловить, верно?
— Верно.
— Мы честно поделим то, что я заначу?
— Не совсем. Не пополам.
— Что вы имеете в виду?
— Вы получите двадцать процентов от всего, что сможете сэкономить на бюджете.
— А что будет, если нас накроют с поличным?
— Кто же вас накроет, кроме меня?
— А что, Центурион не держит бюджет под контролем?
— Как же, держит, и еще как! Но, как мне известно, вы — гений по части умения обводить студии вокруг пальца.
— Да, это правда, — согласился Виммер.
— Какая окончательная сумма бюджета? — спросил Майкл, кивнув в сторону документа.
— Восемь миллионов, не прибавить, не отнять.
— Ну, и как же смотрится этот бюджет в условиях данного города?
— Очень стесненный бюджет при любых обстоятельствах. А кто будет играть главную роль?
— Роберт Харт.
От удивления у Виммера глаза полезли на лоб. — А кто сценарист?
— Марк Адар.
— Директор?
— Один вундеркинд из киностудии при Лос Анжелеском университете.
— Тогда восемь миллионов — совершенно невозможная вещь, даже при директоре вундеркинде.
— Ну, а как насчет десяти миллионов?
— Лучше пятнадцать миллионов, если все можно будет сэкономить на прочих расходах и Харт согласится не на зарплату, а на гонорар от проката.
— Допустим, мы сойдемся на девяти с половиной миллионах. Мы выпустим картину за восемь миллионов, а вы, подключив свои гениальные способности, оформите это за девять с половиной. Думаете, справитесь?
— За двадцать процентов? Нет вопросов.
Майкл улыбнулся. — Я так и думал.
— Сколько я получу за картину?
— Не скрою, очень мало. Все прекрасно знают, что сейчас вы готовы взяться за любую работу, верно?
— Это так.
— И о нашем устном договоре не должна знать ни одна живая душа, ясно?
— Само собой.
— Что ж, тогда лучше сразу все расставить по своим местам. Перво— наперво, между нами не должно быть никаких денежных передач. Еженедельно вы будете посещать местный офис Федерал Экспресс и переводить восемьдесят процентов от оговоренной суммы на адрес, который я вам дам. И хочу еще раз напомнить, что я умнее вас, Барри. Это важно усвоить для нашего дальнейшего сотрудничества.
— Хорошо, вы умнее. Я в состоянии это пережить.
— Мою долю денег нельзя будет отследить. Я помогу устроить так, что с вашей долей будет то же самое. Не в моих интересах, чтобы вы были изобличены.
— А что будет, если меня накроют? Что, если вы недооцениваете контроль со стороны Центуриона?
— Могу заверить вас, что я не недооцениваю Центурион. Скажу вам прямо: если вас поймают, берите всю вину на себя. Я лично буду свидетельствовать против вас. У вас не будет никаких шансов изобличить меня, но если попытаетесь, то сильно пожалеете об этом.
— Вы — сама порядочность, — заметил Виммер.
— Скажите, кто-нибудь еще предлагает вам работу?
— Нет.
— В таком случае, вы правы. Я — порядочный человек — до тех пор, пока все идет гладко. Но шаг в сторону — и вы вновь в тюрьме. Я хочу, чтобы вы отнеслись к этому со всей серьезностью. Барри, если вы предадите меня, считайте себя покойником. Это не бравада, а серьезное предупреждение.
Виммер уставился на Майкла.
— Но с другой стороны, вы заработаете довольно приличные деньги и будете в состоянии реабилитировать себя в глазах общества. В мои планы входит снять много кинокартин, и, пока наши отношения не испортятся, у вас будет работа.
— Звучит многообещающе.
— Стало быть, мы поняли друг друга. Я не хотел бы, чтобы у нас были какие либо недомолвки.
— Мы прекрасно поняли друг друга, — твердо произнес Виммер.
— Хорошо. Майкл протянул руку, и Виммер ее пожал. — Будьте завтра с утра в моем офисе в Центурионе. К этому времени вам приготовят рабочее место, а пропуск оставят в проходной.
— Да, сэр, — улыбнулся Виммер.
ГЛАВА 27
Вечером в понедельник у Мортона сливки общества киноиндустрии сидели в сумеречном свете ресторана на Мелроз Авеню и демонстрировали себя друг другу. Майкл с Ванессой расположились за одним столом с Лео и Амандой Голдмэн, и с ними были Майкл Овиц, руководитель Агентства одаренных художников и Питер Губер, глава Сони Пикчерс. Майкл был представлен каждому из них, и сейчас они разговаривали на общие темы. Чувство собственной значимости, появившееся после сделки с Центурионом, вновь овладело им.
После ужина, когда дамы удалились в туалет, Лео уперся локтями в стол и подался вперед. — Есть человек, который может руководить проектом Тихоокеанские дни . Его зовут Марти Вайт.
— Я высоко ценю ваше предложение, Лео, — сказал Майкл, но я уже нашел директора.
Брови Лео приподнялись от изумления. — Кого? И как ты мог сделать это, не поставив меня в известность?
— Лео, видимо следует напомнить, что мне не надо испрашивать ваше одобрение для найма директора.
— Господи, черт побери, Иисусе. Мне это известно. Что мне неизвестно, это почему меня не известили об этом. Я должен быть в курсе всего, что происходит на моей студии.
— Знаю. Об этом я слыхал.
— Ты не мог встретиться с кем-то по поводу этой работы, и чтобы я не был в курсе. Ни с каким директором в этом городе.
— Этот человек никогда и не был директором. Поэтому вам ничего и неизвестно о нем.
Лео наклонился еще ниже и постарался говорить тише. — Ты нанял проходимца, который никогда не был директором фильма ?
— Ну, он делал такие вещи в школе.
— В школе ?
— Да, в школе-студии при калифорнийском университете.
— Ты нанял студента в качестве директора этого фильма?
— Лео, я сам был студентом школы-студии, когда поставил картину Городские вечера.
— Но это же совсем другое дело.
— Нет, вовсе не другое. Это то же самое.
— Майкл, я думаю, у тебя поехала крыша.
— Вы посмотрели киноленту?
— Какую киноленту?
— Лео, в среду я послал вам на просмотр киноролик, сделанный этим парнем.
— Но я ничего не получил.
— так вот, если бы вы получили, у вас тотчас же подскочило бы кровяное давление.
— И что же было на пленке?
— Там была сцена из новеллы Генри Джеймса, которая была так здорово сделана, что я своим глазам не поверил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42