1) Коростовцев Т. Т., 2) Холмогоров С. К., 3) Потеря И.Н., 4) Цымбаревич А. Н., 5) Грязнов И. И., 6) Рябокобылко Б. Ю.". И снова моя подпись.
- Кто они, эти шестеро?
- Свидетели по делу Тизенгауза... Руслан, садись за машинку, а тем временем я съезжу в прокуратуру Ленинграда. Нам нужно и там, на Якубовича, 4, получить помещение для моих орлов.
- Зачем размещать бригаду по разным адресам? Проще попросить у нашего шефа еще пару кабинетов здесь, на Воинова.
Долгов лукаво усмехнулся.
- Проще, но не лучше. Так я вдвое усложню задачу противнику, когда он захочет ознакомиться с нашим делопроизводством.
- Неужели вы допускаете... - Руслан осекся. - Нельзя же забраться в сейфы при наличии пропускного режима и вооруженной охраны?!
- Они и не то могут, - спокойно сказал Долгов. - Для профессионалов ваши сейфы - детские копилки... Скажи, дружок, ты наверняка утром подумал, будто я не умею как следует завязывать шнурки на ботинках?
- Всеволод Дмитриевич, напрасно вы меня...
- Не напрасно, Руслан, - прервал его оправдания Долгов. - Еще на вокзале я заметил топтунов и по пути в "Октябрьскую" дважды приседал, чтобы к ним присмотреться. Они же вели нас с тобой от гостиницы досюда, а сейчас скучают, поджидая меня внизу.
На лице Турчанинова отразилась паническая растерянность.
- Имей в виду, что "семерку" используют не в качестве почетного эскорта, продолжал Долгов. - Кому-то позарез нужно знать, куда я хожу, с кем встречаюсь и так далее.
- Елки-палки! - выдохнул Турчанинов.
- За тобой тоже установят н/н, так что не удивляйся. Но выводы сделай, это не помешает. И еще - о том, что ты здесь услышишь, никому ни звука...
В первый день Долгов сделал столько, что юный лейтенант юстиции проникся невольным уважением к его организаторским способностям. Действительно, после поездки в прокуратуру города, где ему отвели просторную комнату на пятом этаже, Долгов послал Турчанинова в суд на Выборгскую сторону за архивным делом Тизенгауза, а сам побывал в УКГБ, на Литейном, 4, договорился там о выполнении отдельных поручений следственной бригады и об обеспечении легковым транспортом, а затем с документами в руках настолько исчерпывающе растолковал схему агентурной комбинации против Тизенгауза, что у Руслана не осталось каких-либо неясностей. А ближе к вечеру, когда они встретились с потерпевшим. Долгов так ловко направил разговор в нужное русло, что тонувший в избытке подробностей Тизенгауз всего за два часа выдал такое количество полезной информации, которое сам Руслан не выудил бы из него и за месяц.
Второй день выдался не хуже первого. Начался он с посещения ГУВД, куда Долгов сходил без Турчанинова, а продолжился в УБХСС, на Каляева, 19, уже в его присутствии. Там, в кабинете заместителя начальника управления Затуловского, Всеволод Дмитриевич блеснул той зоркостью, какая, должно быть, и отличает настоящего мастера следствия от подмастерья вроде Руслана.
- О-о, вижу что-то знакомое, - нараспев произнес Долгов, бегло просматривавший общую переписку 3-го отдела УБХСС. - Руслан, дай мне папку с делом Тизенгауза.
Раскрыв папку, Долгов сличил первый по хронологии документ из уголовного дела с рапортом кого-то из оперуполномоченных и указал Турчанинову на тождественные элементы машинописного исполнения:
- Обрати внимание, горизонтальная черточка на ножке буквы "р" и здесь, и там задрана вверх с правой стороны... У буквы "з" искривлена нижняя дуга, а буква "а" слегка западает... Напрашивается вывод, что заявление без подписи, послужившее основанием для оперативной проверки Тизенгауза, печаталось где-то неподалеку.
Боковым зрением Турчанинов заметил, что косоглазый Затуловский скривился, а кадык на его горле шевельнулся в глотательном движении.
- Что скажете, подполковник? - с иронией спросил Долгов у Затуловского.
- Надо проверить - проверьте, - бесстрастным тоном отозвался Затуловский.
- Руслан, за дело! - распорядился Долгов. Установить заводской номер Н-39073 пишущей машинки "Роботрон-20" удалось без особых усилий. Под неприязненными взглядами сотрудников УБХСС Турчанинов одну за другой проверил несколько пишущих машинок, и шестая по счету оказалась искомой - сверка шрифтовых оттисков выявила те же дефекты в буквах "р" и "з". Все дальнейшее было проще простого - ликующий Руслан сопоставил инвентарный номер машинки с актом инвентаризации за 1987 год и доложил Долгову, что этот самый "Роботрон-20" в интересующий их период числился за 3-м отделом. А за фактом, который он констатировал, последовала эффектная концовка: Руслан лично, как следователь следственной бригады Прокуратуры Союза ССР, на месте вынес постановление о назначении криминалистической экспертизы!
Отобедав в милицейской столовой, они вернулись на Воинова, 24, где Долгов до мельчайших деталей обсудил с экспертом-бухгалтером последовательность действий, после чего подробнейшим образом инструктировал Руслана.
- Еще раз от корки до корки проштудируй уголовное дело и выпиши фамилии тех, кто так или иначе в нем фигурирует, - наставлял Долгов, делая пометки в блокноте. - Помимо свидетелей, особое внимание обрати на лиц, принимавших участие в обысках и выемках.
- Будет сделано.
- По этому номеру телефона свяжешься с УКГБ и передашь туда список. Долгов вручил Турчанинову листок из блокнота. - Твою фамилию там знают, так что объясняться не придется. Они взялись проверить этих людей. Попроси их пристальнее присмотреться к Пичугину: где он теперь работает, как живет, чем дышит. С него мы, по-видимому, начнем разматывать клубок.
- Понял, - сказал Турчанинов, аккуратно записывая поручения.
- Вызови сюда и допроси сотрудника, который 17 марта 1988 года был дежурным по УБХСС и зафиксировал сигнал, поступивший от водителя Потери. Ключевой вопрос к свидетелю: на каком основании он передал информацию Потери о намечавшейся валютной сделке не в Седьмой отдел, занимающийся спекулянтами валютой, а в Третий отдел, причем не начальнику или заместителю, а непосредственно старшему лейтенанту Пичугину? Мы должны знать, чем он объяснит эту странность.
- Понял.
- На следующей неделе с привлечением ГАИ проведешь следственный эксперимент. Задача - определить время, в течение которого можно днем на автомашине без спецсигналов доехать с Каляева, 19 до дома Тизенгауза. Потеря, как видно из записи в журнале дежурств, позвонил в УБХСС в 11 часов 32 минуты. Сколько-то минут должно было уйти на передачу сообщения Пичугину, а тому нужно было собрать группу, спуститься вниз, сесть в машину и попасть на улицу Бутлерова не позже полудня. Установи экспериментальным путем, возможно это или нет.
- Наверное, Пичугин уже находился возле дома Андрея Святославовича, робко предположил Турчанинов. - Он же все знал заранее.
- Дружок, это нужно доказать. Суды принимают во внимание не наши с тобой допущения, а объективные доказательства.
- Понял.
- На днях выбери время и еще раз побывай в УБХСС. Задача - просмотреть командировочные документы за 1988 и 1989 годы. Мы должны знать, кто, когда и с каким предписанием выезжал в Палангу. Или не выезжал.
- По-вашему, они не искали Витаса?
- Может быть, может быть.
- Почему вы так считаете?
- Вспомни, что вчера рассказывал Тизенгауз. Он же утверждал, что ни Пичугин, ни следователь Алексеев вообще не задавали ему вопросов о внешности и приметах Витаса. А как отыщешь человека, не имея об этом представления?
- Как же я прошляпил? - уныло вздохнул Турчанинов.
- Не переживай, Руслан, поработаешь с нами - многому научишься. А пока помогай в пределах возможностей. Я хочу, чтобы ты по всей форме допросил Тизенгауза. В ответах его не ограничивай, бумаги не жалей.
- А вы? - с оттенком недоумения произнес Турчанинов.
Руслан ни минуты не сомневался, что официальный допрос потерпевшего, с учетом значимости этого документа, проведет руководитель следственной бригады.
- Я же сегодня вечером уезжаю в Москву, а оттуда - в Минск. Нужно заканчивать белорусское дело. Мои орлы вчерне готовят разделы обвинительного заключения, а мне, дружок, предстоит обобщить наш труд, причесать текст под одну гребенку, - озабоченно пояснил Долгов. - Придется попотеть.
- А как же я?
- Ты работай. Вон сколько я тебе надавал поручений. И думай, ищи нестыковки вроде той, что относится к поиску Витаса.
- Когда же вас ждать?
- Не знаю, не знаю... - Долгов помолчал. - Я же приехал сюда, чтобы застолбить плацдарм. По мере высвобождения моих орлов буду десантировать их здесь, а сам... сам перемещусь в Ленинград к середине июля. Но ты не теряйся. Считай себя моим полномочным представителем.
62. РАСПРОДАЖА
В среду, 6 июня, Вороновский провел большую часть дня в западноберлинском офисе фирмы "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау" за подведением итогов совместной деятельности.
Задуманный им трансфер с использованием "переводных" рублей состоялся еще в конце января и принес 70,3 миллиона "деревянных" марок, которые летом, при обмене отжившей свой век валюты, превратятся в 35,15 миллиона бундесмарок. На этом можно было поставить точку, почив на лаврах, но Вороновский решил за счет некоторого снижения нормы прибыли несколько раз прокрутить деньги по той же схеме: марка ФРГ - польский злотый - "переводной" рубль - марка ГДР. Зимой европейские валютчики догадались, что операции с "деревянной" маркой сулят баснословные доходы, вследствие чего ее котировка на бирже установилась по отношению к бундесмарке на уровне 1:3. Если же в оборот вовлекались по-настоящему крупные суммы, то маклеры шли на уступки, чем и воспользовался Вороновский, сторговавшись с "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау" на трансфертом коэффициенте 1 : 2,85. В результате их соглашения каждый новый оборот 15 миллионов "переводных" рублей приносил "Ост-Вест Интернэшнл" не 570% прибыли, а только 366%, зато доход за истекшие пять месяцев составил 123,5 миллиона бундесмарок. Подписав документ о перечислении 5,28 миллиона на счет Берлинского филиала "Ост-Вест Интернэшнл" для завершающего трансфера, уже не связанного с "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау", Вороновский не без удовольствия подсчитал, что вся кампания до ликвидации восточногерманской денежной единицы обогатила его холдинг почти на 160 миллионов бундесмарок.
За ленчем в строго обставленной столовой для избранных Людвиг Борнхаузер, старший партнер "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау", сияя маленькой лысинкой, больше похожей на монашескую тонзуру, мелким бесом рассыпался перед Вороновским, что сам Виктор Александрович счел вполне естественным. Их плодотворное сотрудничество принесло "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау" свыше 52 миллионов бундесмарок, что, как известно, на улице не валяется. Поэтому он не удивился приглашению отобедать в пятницу в "Кемпински", где супруги Борнхаузер жаждут увидеть его вместе с "фрау доктор", с которой будут счастливы познакомиться. Вороновский не сказал ни "да", ни "нет", пообещав дать ответ после консультации с "фрау доктор". Возвращался Вороновский к себе в Карлсхорст под вечер, потратив на дорогу полтора часа. Как всегда, много времени отняло пересечение государственной границы с ГДР у доживавшего последние дни контрольно-пропускного пункта "Чак-Пойнт-Чарли", с той лишь разницей, что прежде здесь свирепствовали помешавшиеся на бдительности фольксполицаи Хонеккера, тогда как проезжавших было раз-два и обчелся, а теперь проверка паспортов свелась к минутной формальности, зато число машин, медленно лавировавших в двухсторонней гребенке из бетонных блоков заграждения, возросло в сотни раз. Это было в порядке вещей: тотальная распродажа движимого и недвижимого имущества в Восточном Берлине привлекала прорву западных немцев, слетавшихся туда, точно воронье на падаль.
В заторе у "Чак-Пойнт-Чарли" Вороновский окончательно решил уговорить Елену принять приглашение на обед в "Кемпински".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
- Кто они, эти шестеро?
- Свидетели по делу Тизенгауза... Руслан, садись за машинку, а тем временем я съезжу в прокуратуру Ленинграда. Нам нужно и там, на Якубовича, 4, получить помещение для моих орлов.
- Зачем размещать бригаду по разным адресам? Проще попросить у нашего шефа еще пару кабинетов здесь, на Воинова.
Долгов лукаво усмехнулся.
- Проще, но не лучше. Так я вдвое усложню задачу противнику, когда он захочет ознакомиться с нашим делопроизводством.
- Неужели вы допускаете... - Руслан осекся. - Нельзя же забраться в сейфы при наличии пропускного режима и вооруженной охраны?!
- Они и не то могут, - спокойно сказал Долгов. - Для профессионалов ваши сейфы - детские копилки... Скажи, дружок, ты наверняка утром подумал, будто я не умею как следует завязывать шнурки на ботинках?
- Всеволод Дмитриевич, напрасно вы меня...
- Не напрасно, Руслан, - прервал его оправдания Долгов. - Еще на вокзале я заметил топтунов и по пути в "Октябрьскую" дважды приседал, чтобы к ним присмотреться. Они же вели нас с тобой от гостиницы досюда, а сейчас скучают, поджидая меня внизу.
На лице Турчанинова отразилась паническая растерянность.
- Имей в виду, что "семерку" используют не в качестве почетного эскорта, продолжал Долгов. - Кому-то позарез нужно знать, куда я хожу, с кем встречаюсь и так далее.
- Елки-палки! - выдохнул Турчанинов.
- За тобой тоже установят н/н, так что не удивляйся. Но выводы сделай, это не помешает. И еще - о том, что ты здесь услышишь, никому ни звука...
В первый день Долгов сделал столько, что юный лейтенант юстиции проникся невольным уважением к его организаторским способностям. Действительно, после поездки в прокуратуру города, где ему отвели просторную комнату на пятом этаже, Долгов послал Турчанинова в суд на Выборгскую сторону за архивным делом Тизенгауза, а сам побывал в УКГБ, на Литейном, 4, договорился там о выполнении отдельных поручений следственной бригады и об обеспечении легковым транспортом, а затем с документами в руках настолько исчерпывающе растолковал схему агентурной комбинации против Тизенгауза, что у Руслана не осталось каких-либо неясностей. А ближе к вечеру, когда они встретились с потерпевшим. Долгов так ловко направил разговор в нужное русло, что тонувший в избытке подробностей Тизенгауз всего за два часа выдал такое количество полезной информации, которое сам Руслан не выудил бы из него и за месяц.
Второй день выдался не хуже первого. Начался он с посещения ГУВД, куда Долгов сходил без Турчанинова, а продолжился в УБХСС, на Каляева, 19, уже в его присутствии. Там, в кабинете заместителя начальника управления Затуловского, Всеволод Дмитриевич блеснул той зоркостью, какая, должно быть, и отличает настоящего мастера следствия от подмастерья вроде Руслана.
- О-о, вижу что-то знакомое, - нараспев произнес Долгов, бегло просматривавший общую переписку 3-го отдела УБХСС. - Руслан, дай мне папку с делом Тизенгауза.
Раскрыв папку, Долгов сличил первый по хронологии документ из уголовного дела с рапортом кого-то из оперуполномоченных и указал Турчанинову на тождественные элементы машинописного исполнения:
- Обрати внимание, горизонтальная черточка на ножке буквы "р" и здесь, и там задрана вверх с правой стороны... У буквы "з" искривлена нижняя дуга, а буква "а" слегка западает... Напрашивается вывод, что заявление без подписи, послужившее основанием для оперативной проверки Тизенгауза, печаталось где-то неподалеку.
Боковым зрением Турчанинов заметил, что косоглазый Затуловский скривился, а кадык на его горле шевельнулся в глотательном движении.
- Что скажете, подполковник? - с иронией спросил Долгов у Затуловского.
- Надо проверить - проверьте, - бесстрастным тоном отозвался Затуловский.
- Руслан, за дело! - распорядился Долгов. Установить заводской номер Н-39073 пишущей машинки "Роботрон-20" удалось без особых усилий. Под неприязненными взглядами сотрудников УБХСС Турчанинов одну за другой проверил несколько пишущих машинок, и шестая по счету оказалась искомой - сверка шрифтовых оттисков выявила те же дефекты в буквах "р" и "з". Все дальнейшее было проще простого - ликующий Руслан сопоставил инвентарный номер машинки с актом инвентаризации за 1987 год и доложил Долгову, что этот самый "Роботрон-20" в интересующий их период числился за 3-м отделом. А за фактом, который он констатировал, последовала эффектная концовка: Руслан лично, как следователь следственной бригады Прокуратуры Союза ССР, на месте вынес постановление о назначении криминалистической экспертизы!
Отобедав в милицейской столовой, они вернулись на Воинова, 24, где Долгов до мельчайших деталей обсудил с экспертом-бухгалтером последовательность действий, после чего подробнейшим образом инструктировал Руслана.
- Еще раз от корки до корки проштудируй уголовное дело и выпиши фамилии тех, кто так или иначе в нем фигурирует, - наставлял Долгов, делая пометки в блокноте. - Помимо свидетелей, особое внимание обрати на лиц, принимавших участие в обысках и выемках.
- Будет сделано.
- По этому номеру телефона свяжешься с УКГБ и передашь туда список. Долгов вручил Турчанинову листок из блокнота. - Твою фамилию там знают, так что объясняться не придется. Они взялись проверить этих людей. Попроси их пристальнее присмотреться к Пичугину: где он теперь работает, как живет, чем дышит. С него мы, по-видимому, начнем разматывать клубок.
- Понял, - сказал Турчанинов, аккуратно записывая поручения.
- Вызови сюда и допроси сотрудника, который 17 марта 1988 года был дежурным по УБХСС и зафиксировал сигнал, поступивший от водителя Потери. Ключевой вопрос к свидетелю: на каком основании он передал информацию Потери о намечавшейся валютной сделке не в Седьмой отдел, занимающийся спекулянтами валютой, а в Третий отдел, причем не начальнику или заместителю, а непосредственно старшему лейтенанту Пичугину? Мы должны знать, чем он объяснит эту странность.
- Понял.
- На следующей неделе с привлечением ГАИ проведешь следственный эксперимент. Задача - определить время, в течение которого можно днем на автомашине без спецсигналов доехать с Каляева, 19 до дома Тизенгауза. Потеря, как видно из записи в журнале дежурств, позвонил в УБХСС в 11 часов 32 минуты. Сколько-то минут должно было уйти на передачу сообщения Пичугину, а тому нужно было собрать группу, спуститься вниз, сесть в машину и попасть на улицу Бутлерова не позже полудня. Установи экспериментальным путем, возможно это или нет.
- Наверное, Пичугин уже находился возле дома Андрея Святославовича, робко предположил Турчанинов. - Он же все знал заранее.
- Дружок, это нужно доказать. Суды принимают во внимание не наши с тобой допущения, а объективные доказательства.
- Понял.
- На днях выбери время и еще раз побывай в УБХСС. Задача - просмотреть командировочные документы за 1988 и 1989 годы. Мы должны знать, кто, когда и с каким предписанием выезжал в Палангу. Или не выезжал.
- По-вашему, они не искали Витаса?
- Может быть, может быть.
- Почему вы так считаете?
- Вспомни, что вчера рассказывал Тизенгауз. Он же утверждал, что ни Пичугин, ни следователь Алексеев вообще не задавали ему вопросов о внешности и приметах Витаса. А как отыщешь человека, не имея об этом представления?
- Как же я прошляпил? - уныло вздохнул Турчанинов.
- Не переживай, Руслан, поработаешь с нами - многому научишься. А пока помогай в пределах возможностей. Я хочу, чтобы ты по всей форме допросил Тизенгауза. В ответах его не ограничивай, бумаги не жалей.
- А вы? - с оттенком недоумения произнес Турчанинов.
Руслан ни минуты не сомневался, что официальный допрос потерпевшего, с учетом значимости этого документа, проведет руководитель следственной бригады.
- Я же сегодня вечером уезжаю в Москву, а оттуда - в Минск. Нужно заканчивать белорусское дело. Мои орлы вчерне готовят разделы обвинительного заключения, а мне, дружок, предстоит обобщить наш труд, причесать текст под одну гребенку, - озабоченно пояснил Долгов. - Придется попотеть.
- А как же я?
- Ты работай. Вон сколько я тебе надавал поручений. И думай, ищи нестыковки вроде той, что относится к поиску Витаса.
- Когда же вас ждать?
- Не знаю, не знаю... - Долгов помолчал. - Я же приехал сюда, чтобы застолбить плацдарм. По мере высвобождения моих орлов буду десантировать их здесь, а сам... сам перемещусь в Ленинград к середине июля. Но ты не теряйся. Считай себя моим полномочным представителем.
62. РАСПРОДАЖА
В среду, 6 июня, Вороновский провел большую часть дня в западноберлинском офисе фирмы "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау" за подведением итогов совместной деятельности.
Задуманный им трансфер с использованием "переводных" рублей состоялся еще в конце января и принес 70,3 миллиона "деревянных" марок, которые летом, при обмене отжившей свой век валюты, превратятся в 35,15 миллиона бундесмарок. На этом можно было поставить точку, почив на лаврах, но Вороновский решил за счет некоторого снижения нормы прибыли несколько раз прокрутить деньги по той же схеме: марка ФРГ - польский злотый - "переводной" рубль - марка ГДР. Зимой европейские валютчики догадались, что операции с "деревянной" маркой сулят баснословные доходы, вследствие чего ее котировка на бирже установилась по отношению к бундесмарке на уровне 1:3. Если же в оборот вовлекались по-настоящему крупные суммы, то маклеры шли на уступки, чем и воспользовался Вороновский, сторговавшись с "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау" на трансфертом коэффициенте 1 : 2,85. В результате их соглашения каждый новый оборот 15 миллионов "переводных" рублей приносил "Ост-Вест Интернэшнл" не 570% прибыли, а только 366%, зато доход за истекшие пять месяцев составил 123,5 миллиона бундесмарок. Подписав документ о перечислении 5,28 миллиона на счет Берлинского филиала "Ост-Вест Интернэшнл" для завершающего трансфера, уже не связанного с "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау", Вороновский не без удовольствия подсчитал, что вся кампания до ликвидации восточногерманской денежной единицы обогатила его холдинг почти на 160 миллионов бундесмарок.
За ленчем в строго обставленной столовой для избранных Людвиг Борнхаузер, старший партнер "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау", сияя маленькой лысинкой, больше похожей на монашескую тонзуру, мелким бесом рассыпался перед Вороновским, что сам Виктор Александрович счел вполне естественным. Их плодотворное сотрудничество принесло "Борнхаузер, Митчерлих и Роддау" свыше 52 миллионов бундесмарок, что, как известно, на улице не валяется. Поэтому он не удивился приглашению отобедать в пятницу в "Кемпински", где супруги Борнхаузер жаждут увидеть его вместе с "фрау доктор", с которой будут счастливы познакомиться. Вороновский не сказал ни "да", ни "нет", пообещав дать ответ после консультации с "фрау доктор". Возвращался Вороновский к себе в Карлсхорст под вечер, потратив на дорогу полтора часа. Как всегда, много времени отняло пересечение государственной границы с ГДР у доживавшего последние дни контрольно-пропускного пункта "Чак-Пойнт-Чарли", с той лишь разницей, что прежде здесь свирепствовали помешавшиеся на бдительности фольксполицаи Хонеккера, тогда как проезжавших было раз-два и обчелся, а теперь проверка паспортов свелась к минутной формальности, зато число машин, медленно лавировавших в двухсторонней гребенке из бетонных блоков заграждения, возросло в сотни раз. Это было в порядке вещей: тотальная распродажа движимого и недвижимого имущества в Восточном Берлине привлекала прорву западных немцев, слетавшихся туда, точно воронье на падаль.
В заторе у "Чак-Пойнт-Чарли" Вороновский окончательно решил уговорить Елену принять приглашение на обед в "Кемпински".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110