Правда, я не думаю, что им удастся что-либо найти.
— Пешней? И ограблен? Здесь работал профессионал. Пятьдесят тысяч — здоровый кус. Богатые родители?
— Если верить слухам, то у папаши полмиллиона или около этого.
— Недурственно было бы с ним побеседовать.
— Он дома. Болеет. А вот мать, наверное, сейчас в моем офисе. Это недалеко отсюда.
— Письмо о выкупе при ней?
— Думаю, она оставила его дома.
— Мы начинаем заниматься этим делом. Для сравнения заведем два досье. В деле о киднеппинге самое главное — модус операции. Ведь шантаж — это как постоянный невроз. Правда, не так уж много шансов за то, что он повторится.
Форест механическим движением поддернул манжету и взглянул на циферблат. Мне показалось, что сейчас я услышу: «Сверим наши часы».
— Двадцать минут четвертого, — сказал он. — Надо идти. По пути вы кратко посвятите меня в суть, а попозже я вернусь сюда.
Мы прошли к зданию суда через газон. Заключенный подстригал его газонокосилкой. Скошенная трава свежо и сладко пахла, и после пружинистого асфальта было так приятно ощущать короткий «ежик» под ногой. Я говорил, а Форест слушал. Слушал внимательно. Мне казалось, что все мои слова записываются на магнитную ленту, крутящуюся у него в голове.
Глава 9
Придя в суд, мы застали Энн запирающей дверь офиса. Я представил ее Форесту.
— А что, миссис Джонсон уехала домой?
— Да, — ответила девушка. — Я пообещана, что сразу же поеду вслед. Хелен не может оставаться одна, и, похоже, что друзей или родных, способных поддержать ее в эту минуту, просто нет.
— Вы чуткая девушка.
От комплимента она вздрогнула и закусила нижнюю губу.
— Это единственная польза, которую я сейчас могу принести.
— Интересно, мисс Девон, а я мог бы с вами прокатиться? — спросил Форест. (Энн была так мила.) — Видите ли, я незнаком с местной топографией.
— Конечно. — Она повернулась ко мне под действием внезапного импульса. — Хов, мне необходимо поговорить с тобой с глазу на глаз.
— Прямо сейчас?
— Пожалуйста, если у тебя есть время...
Форест мягко ввернул:
— Все нормально. Я пока просмотрю ваш отчет по делу Майнера.
Энн достала рапорт из кипы дел и, пройдя за мной во внутренний офис, закрыла дверь. Она стояла, прислонившись к косяку, держа руки за спиной, и разглядывала истертый ковер.
— Боюсь, что после сегодняшнего дня ты станешь меня презирать...
— Ты имеешь в виду размолвку с Сайфелем? Ни в коем случае. Наоборот, это обнадеживающий знак. А то я уже начал опасаться, что все твои чувства предназначены только для уголовников.
— На самом деле я просто ревнивая, сварливая баба. Но это не совсем то, о чем я хотела с тобой поговорить.
— Самое странное, что я об этом тоже подумал.
— Я влюблена в него, — сказала она.
— Я даже не знал, что ты знакома с Сайфелем. Что вы дружили...
— А мы и не дружили. Я не одобряю его. А он не принимает меня всерьез. Насмехается, говорит, что я синий чулок. Но с того самого дня, как он вошел в офис...
— Какого дня?
— Это было в феврале, когда он работал над делом Майнера. Ларри зашел, чтобы задать несколько вопросов. Ты был в отъезде, в северной части графства, Алекс куда-то вышел. Мы стали болтать, и он пригласил, меня позавтракать. С того самого времени я с ним и встречаюсь.
— Не усматривал в этом преступления. Только к чему такая секретность?
— Он не хочет, чтобы об этом узнала его мать. И кстати сказать, я не хотела, чтобы об этом узнал ты.
— Обе причины мне кажутся просто глупыми.
— Неужели? Мне стыдно за себя, Хов. Он ведь не в моем вкусе. Иногда мне кажется, что я его ненавижу. Его интересуют лишь деньги и успех в обществе. Эгоистичный сквалыга. Как я могла полюбить подобного типа? Не знаю... И тем не менее — думаю только о нем, мечтаю о нем по ночам. Что такое со мной случилось, Хов?
— Во-первых, похоже, что это любовь. У тебя было затяжное детство. Но лучше поздно, чем никогда.
— Ты смеешься надо мной.
— Неужели это настолько страшно? Могу добавить, что я немного удивлен, но нисколечко не шокирован. Настанет время, когда он должен будет жениться, а ты выйти замуж.
— Неужели ты думаешь, что он женится на мне! Нет. Он дожидается смерти мистера Джонсона, чтобы жениться на ней! — Ее голос понизился до мелодраматического шепота.
— Ты выставляешь его в худшем свете, чем он есть на самом деле. В Сайфеле нет ничего такого, что умная женщина не смогла бы обратить в свою пользу. Он просто испорчен. Бьюсь об заклад, что причиной его испорченности является мать.
— Так и есть. Я видела их вместе. Он похож на большую кошку, мурлыкает, когда его мать чешет за ушком. Ох, как я презираю этого человека!
— Хм-м... — только и сказал я.
Она отвернулась, чтобы вытереть слезы. Ее голос глухо пробурчал сквозь салфетку.
— Хов, прости меня, но это не то, о чем я хотела с тобой поговорить. Ты будто вытянул из меня...
— Можешь называть меня Торквемадой.
— Слушай, завязывай со своими шуточками, я ведь серьезно. Это важно. Мне необходимо было высказаться, и я не смогла сдержаться. Не понимаю, что на меня нашло, но морально...
— Очнись, — сказал я громко и как можно мягче. — Ты хотела мне что-то сообщить. Вот и я.
— Я видела раньше этого мертвого мужчину, Хов.
— Где?
— С Ларри Сайфелем. Но боялась тебе об этом говорить.
— Продолжай. Когда ты видела их в последний раз?
— В феврале, в день суда над Фредом Майнером. Я пришла, чтобы встретить Ларри перед залом заседаний — мы должны были вместе позавтракать. Так вот, Сайфель сидел в пустом зале и разговаривал с этим человеком.
— Ты уверена?
— На все сто. Иначе зачем мне об этом говорить? Я не могла забыть его лицо, эти, красноватые глазки. И лысину. В тот день на нем не было парика.
— О чем шел разговор?
— Я не прислушивалась. К двери они подошли вместе. Ларри пожал ему руку и сказал, что если понадобится помощь, то он сам найдет его в Лос-Анджелесе.
— Если Ларри понадобится его помощь?
— Да. Что ты намереваешься теперь предпринять, Хов?
— Разумеется, отправить Сайфеля на опознание трупа. И получить положительный результат. Если, конечно, Сайфелю будет угодно дать нам положительный ответ.
Она схватила мою ладонь обеими руками и сквозь слезы посмотрела мне в глаза.
— Только, пожалуйста, не говори ему, что это я...
— Ты настолько без ума от него?
— Это ужасно? Я чувствую себя такой одинокой, когда его не вижу...
— Даже если он каким-нибудь образом причастен к этому делу?
Она прижалась лицом к моему плечу.
— Он причастен. Я поняла это, как только увидела труп в покойницкой. И похоже, что интуиция меня не подводит.
Нервная дрожь передалась от ее руки моей. Волосы разметались по плечам. Я пригладил их пока свободной ладонью.
— Ты мой главный визирь, Энн. Так что, будь добра, возьми себя в руки.
— Всенепременно.
Она выпрямилась, подправила заколки в волосах и подтянулась.
— А теперь ступай домой и отдохни. Забудь о миссис Джонсон. Она слеплена из крутого теста и отлично все перенесет без твой помощи.
— Да, я тоже, — она выдавила из себя слабую улыбку, — в порядке. Сейчас приведу себя в порядок... Мне и в самом деле становится лучше, когда необходимо о ком-то заботиться.
— Она тебе нравится?
— Разумеется. Я думаю, она замечательная женщина. А твое мнение?
Внезапно лицо Хелен Джонсон всплыло у меня перед глазами. Я вдруг подумал, что она прекрасна. Ее красота не ослепляла, а просто, как заноза, засела внутри, и я понял, что она была чем-то простым и сильным, о чем я ни на секунду не забывал с того момента, когда впервые увидел ее.
— Каково твое мнение? — повторила Энн с улыбочкой Моны Лизы.
Я не стал отвечать на том основании, что ответ мог меня выдать.
— Давай-ка закроем эту тему, Энн. Тебя ждет Форест.
— Если я твой главный визирь, то ты ведь не выдашь меня Ларри, не так ли?
— Не выдам, если что-нибудь не вынудит. Но он и так узнает.
— Но это уже будет не моя вина, правда?
Глава 10
Форест сидел, просматривая рапорт по делу Майнера. Увидев нас, он оперся о стол и поднялся.
— Протокол безупречен, по крайней мере, на первый взгляд. Но быть может, вам известны какие-нибудь погрешности? Годы, не вошедшие в досье, или что-нибудь в таком же роде?..
— Лайнбардж проделал кропотливую работу. В свое время он служил полицейским, и по каждому пункту ему приходилось перепроверять самого себя.
— Меня он убедил. Если это не отретушированная фотография, то я не в силах представить Майнера в роли похитителя. Человек не может быть идеальным на протяжении двадцати или тридцати лет, а затем развернуться на сто восемьдесят градусов и совершить тяжкое преступление. Разумеется, бывают исключения: растрата, убийство на почве страсти... Но киднеппинг с целью извлечения выгоды требует хладнокровной подготовки. Нормальному человеку такое и в голову не придет. Итак, мисс Девон? Мы готовы?
— Готовы, — ответила она, изобразив одну из своих самых обворожительных, рассчитанных на публику, улыбок.
— Да, вот какая штука пришла мне в голову, — добавил Форест, становясь в дверях. — Этот случай о наезде, в котором его обвинили, не был ли он подстроен? В наше время убийство, замаскированное под дорожно-транспортное происшествие, становится хрестоматийным. Кто жертва?
— Насколько я знаю, труп не был опознан.
— Судейские называют его «мистер Никто», — ввернула Энн.
— Вот уже двое, а? В этом деле есть сбивающие с толку совпадения. — Форест придержал дверь для Энн и резко захлопнул ее за собой.
Я уселся в нагретое им кресло и позвонил в контору Ларри Сайфеля. Секретарша раздраженно заметила, что ее шеф очень занят.
— Скажите ему, что это Ховард Кросс и что я занят ничуть не меньше.
— Очень хорошо, мистер Кросс.
По телефону его голос казался выше и тоньше.
— Кто говорит?
— Кросс. Я у себя в офисе. Мне нужно срочно с вами повидаться.
— Вы не могли бы прийти ко мне? Я завален работой, готовлю одну сложнейшую доверенность. И так потерял целое утро, вы же знаете...
Я оборвал его:
— Жду вас максимум через двадцать минут. Кстати, вам известно, где находится похоронное бюро Уоткинса?
— Это через квартал от здания суда?
— Точно. Там в покойницкой у Клита есть один мертвец. До того как прийти ко мне, потрудитесь на него взглянуть. Скажите Клиту, что это я прислал вас.
— Труп? Кто-нибудь, кого я знаю?
— Вы сможете ответить на этот вопрос, когда увидите тело. — И я повесил трубку.
Вначале я мельком пролистал досье Майнера, а затем взялся за него по-настоящему. Я не видел рапорта с тех самых пор, когда за неделю до слушания дела в суде Лайнбардж предоставил мне его на утверждение, на случай, если у меня возникнут какие-нибудь вопросы.
Я проскочил раздел «Семья», из которой узнал, что Фредерик Эндрю Майнер родился в 1916 году на ферме в Огайо. Его мать скончалась два года спустя, и Фреда стала воспитывать старшая сестра Элла. Отец, человек строгих принципов, член минонитской секты, жил, руководствуясь девизом: «Бездельникам прямая дорога в ад». Так что рукам мальчика всегда находилась какая-либо работа. Весной и летом он вкалывал на ферме на равных с отцом. Зимой поступил в деревенскую школу, а затем в гимназию штата, где стал специализироваться по прикладной механике.
"Гимназические отчеты представляют нам (продолжал я читать досье) Майнера прилежным учеником с хорошим общественным статусом и склонностями к практической механике. Но несмотря на успехи, в шестнадцать лет ему пришлось уйти из школы и подыскать работу в местном гараже. Это перемещение было обусловлено большими финансовыми трудностями. В течение нескольких лет, еще подростком, Фред оставался главной опорой семьи и приносил единственный твердый доход в семейную кассу. Его зарплату дополняли выигрыши различных гонок на местных ярмарках.
Когда наступила депрессия, у Майнера оказалось достаточно денег, чтобы с помощью отца открыть собственную бензоколонку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31