Сегодня это были Джим Арчиболд и Перк Делкус из второго округа. Обычно эти совещания были посвящены докладам о сообщениях осведомителей, которые, как и большинство поступающих от информаторов сведений, строились на надеждах и всяком бреде. На преследование фантомов по наводке осведомителей уходило сотни человеко-часов. Скуилл докладывал о результатах совещаний начальству, предоставляя выжимку из полученной информации. После того вселенского сборища я видел шефа ровно один раз, по телевизору – он выглядел спокойным и уверенным и пользовался выражениями из лексикона Скуилла.
Вошел Скуилл и сел во главе стола. Рядом с ним устроился вездесущий Барлью, жующий свою вечную жвачку. – Давайте сегодня проведем все по-быстрому, ребята: у нас полный аврал в связи с этой дешевой потаскухой, дочкой преподобного Дейтона. Есть что-то новое по делу Нельсона – Дэшампса?
Глаза Скуилла горели, и я решил: это благодаря тому, что по поводу инцидента с дочерью священника ему приходилось много работать с прессой, а это был его единственный настоящий талант.
Совещание началось с докладов других команд, причем довольно многословных. Мы уже успели этим утром обменяться информацией – без большого стола, без Скуилла в качестве председателя и без потери в общей сложности десяти человеко-часов рабочего времени. Тобиас и Арчер выяснили, что Дэшампс участвовал в гражданской тяжбе, пытаясь через суд вернуть деньги, которые ему задолжали за дизайнерские услуги. Нельсона два года назад арестовали в Пенсакола за приставание на улице. Эти эпизоды следовало бы для проформы проверить, но было непохоже, чтобы они могли иметь какое-то отношение к делам об убийстве. Скуилл тем не менее заявил прессе, что обнаружены две перспективные зацепки.
Когда все закончили, я выложил информацию, которая имелась у нас.
– У нас произошел странный случай, капитан. Когда в квартире Нельсона производили досмотр, в рапорте была указана коробка с банковскими выписками, перепиской, газетными вырезками и тому подобным. Мы с Гарри проверили эту коробку – ее содержимое исчезло.
Скуилл сделал широкий царственный жест, каким принимаются оправдания на собраниях по распределению бюджетных средств.
– Ошибочная запись в перечне, – заявил он. – Случается постоянно, хотя нам и очень хотелось бы верить в противоположное. Слишком много коробок, слишком мало людей, уставшие глаза человека, составлявшего список…
– Осмотр квартиры проводили Билл Хэролд и Джамал Тейлор. Тейлор четко помнит, что видел эту коробку и вносил ее в перечень вещей.
– Тогда это был вор, Райдер. Мы не можем приставить круглосуточную охрану к каждому фонарному столбу.
– Дверь была опечатана. К тому же этот вор проигнорировал телевизор и пятьдесят баксов наличными ради того, чтобы украсть именно эту пачку бумажек.
Скуилл удивленно покачал головой.
– Что это могло бы вам дать?
– Это отражено в нашем рапорте. Дэшампс и Талмидж встретились через личное объявление в «НьюсБит». Я хотел посмотреть, не было ли среди указанных бумаг газетных вырезок из «НьюсБит» или из раздела личных объявлений «Реджистер». Возможно, убийца вошел в контакт с Нельсоном таким же образом. Это дело непростое, но я все же хотел бы исключить персональные объявления как способ выбора жертв.
Барлью издал какой-то непонятный звук: то ли рыгнул, то ли хрюкнул. Скуилл посмотрел на него, а потом перевел взгляд на меня.
– Это не ваша работа, Райдер. Предполагается, что вы с Наутилусом входите в команду по психопатологическим преступлениям. Насколько я помню из положения об этом топорно сколоченном подразделении, именно этим вы и должны заниматься. А где здесь психологический аспект? Например, что означают эти надписи на телах?
– Понятия не имею.
– Не имеете понятия? Прекрасно. Тогда такой вопрос: знаете ли вы, насколько важны эти надписи?
– Для убийцы – безусловно. Но все это может быть настолько глубоко личным, что…
Скуилл ухмыльнулся.
– Вы считаете, что это важно. И при этом гоняетесь за собственным хвостом с какими-то мифическими обрывками газет.
– Это все, что у нас есть.
Скуилл покачал головой.
– Вот здесь вы, черт побери, правы! После всех ваших картинных падений в кусты и всяких бормотаний результат – ноль. Ничего. Пусто. Кто этот человек? Как он мыслит? Что означают эти слова на телах?
– Не получается просто потереть руки над этими словами, чтобы тут же пришел ответ.
Его ухмылка превратилась в хищный оскал.
– Оставьте свои шуточки при себе, мистер.
– Я только объяснил, почему бумаги, похищенные из дома убитого, могут быть нам важны.
Скуилл откинулся на спинку кресла и, неожиданно потеряв к этому интерес, заявил:
– Давайте оставив повседневную рутину районным детективам, Райдер. Если ПИС-ПИС не делает ничего, кроме как идет по следам других команд, – он выразительно развел руками, – тогда зачем она вообще нужна?
– Именно идя по чужим следам, мы выяснили, что на первой квартире пропали бумаги, – сказал Гарри.
Скуилл не обратил на его слова внимания и встал.
– Кто-нибудь хочет еще что-то сказать?
По тону было понятно, что лично он этому совершенно не обрадуется.
– Все свободны, – сказал он. – В следующий раз давайте поищем ниточки понадежнее.
Выходя из комнаты, он презрительно бросил ПИС-ПИС достаточно громко, чтобы услышали все.
Присутствующие расходились, мы с Гарри сидели за столом, глядя на собственные руки. Проходя мимо, Том похлопал каждого из нас по плечу.
– Вы еще наедитесь тут дерьма, ребята, – уныло сказал он. – Буду чертовски рад, когда вы вернетесь ко мне.
– Мы тоже будем этому чертовски рады, – проворчал Гарри.
Мы вернулись в кабинет, и я швырнул свои записи на письменный стол.
– Скуилл то зовет нас, то выгоняет. То хочет, чтобы мы работали на улице, то забирает оттуда. Он сам не понимает, какого черта ему нужно.
Гарри тяжело опустился на стул.
– Это же Скуилл, Карс. Он-то как раз точно знает, чего хочет. Беда в том, что мы этого не знаем.
Мысли в моей голове путались.
– Гарри, как может быть какое-то доверие к нашей команде, если ПСИ находит зацепки, а кто-то другой их уничтожает?
Ответ на этот вопрос читался в грустных глазах Гарри. Мы долбим эти дела днем и ночью, а взамен нам сообщают, что мы некомпетентные выскочки, – и мнение это сейчас пошло наверх, к начальству. Но если мы действительно что-то обнаружим, то Скуилл может все это перекрутить, заявив, что эти версии возникли в ходе обычного расследования и не имеют с ПСИ ничего общего. Мысленно я уже слышал тиканье часов, отсчитывавших последние дни существования нашей команды. И это очень напоминало слабые отзвуки погребального колокольного звона.
Офис редакции газеты «Мобил НьюсБит», располагавшийся возле большого торгового центра в южной части города, ютился между аллеей и бывшим магазином для коллекционеров. На окне липкой лентой была приклеена написанная от руки вывеска, через которую проступало название прошлого обитателя этого помещения – AAA Принтинг. За окном царила темнота, а из таблички на магнитах с внутренней стороны стеклянной двери я понял, что опоздал на полчаса. Прижавшись к стеклу и руками прикрыв глаза от наружного света, я заглянул внутрь и увидел приемную с дешевой пластиковой мебелью. Переднюю часть комнаты от задней, рабочей зоны отделяла стойка. Вывеска, приклеенная на одной ее стороне, гласила: «ОБЪЯВЛЕНИЯ: БРАЧНЫЕ И ЛИЧНЫЕ». Все производило впечатление чахлого, разваливающегося предприятия, и я решил, что оптимальным работником для него должен быть репортер, умеющий работать на пишущей машинке и одновременно продавать газетную площадь для объявлений. Отметив для себя время открытия, я взял со стеллажа возле двери последний номер газеты и направился домой. Я уже ехал на юг по шоссе 1-10, когда машина внезапно сама проскочила нужный поворот и повернула на север, словно откликаясь на сигнал бедствия из другого мира.
Эйва жила в компактном белом коттедже в конце тупика. Я подъехал медленно, крадучись, придерживаясь тени и надвинув кепку на самые глаза. Вдоль подъездной аллеи к дому росли цветы и шесть кустов мирта, на крыльце было несколько ящиков с цветами. В кольце сосен стояла японская магнолия. Все здесь жаждало полива, включая желтеющую лужайку. В ручке двери торчала утренняя газета. Ее «кэмри» стояла здесь же, на дорожке. Я позвонил в морг, трубку взяла Вера Брейден. Я быстро заговорил с северным акцентом, стараясь произносить звуки в нос.
– Мне нужно поговорить с доктором Даванэлле, причем прямо сейчас.
– Мне о-очень жаль, но ее сегодня нет в о-офисе, – послышался сочный медлительный голос Веры. – Может быть, оставите для нее сообщение, сэр?
– У нее сегодня выходной? Это Сэндерсон, я торговый представитель из «Уонквел Тестинг». Черт! Мне казалось, она говорила, что выходной у нее был вчера. Послушайте, у меня есть несколько новых изделий, которое я хотел бы показать вашим людям…
В южном говорке Веры появились ядовитые нотки.
– Она должна была быть сегодня на работе, мистер Сандерсон, но потом перезвонила и сказала, что заболела. Я ей обязательно передам, и она позвонит вам, когда будет чувствовать себя достаточно бодро для того.
В трубке раздались короткие гудки.
Затем я позвонил Эйве. Когда сработал автоответчик, я ничего не стал говорить и уехал.
Я проехал уже пару кварталов, но потом вернулся. С боковой стороны дома лежал садовый шланг, и я все хорошенько полил – казалось, я слышу, как лужайка жадно впитывает воду, стараясь вернуть себе натуральный зеленый цвет. Парадоксально, что обычно слово сухой ассоциируется с трезвым человеком, а буйный – с пьяным, тогда как лишь очень немногие вещи испепеляют тело и мозг сильнее, чем пристрастие к алкоголю. Я пробыл здесь минут пятнадцать, но так и не постучал в дверь. Если она не спала, то знала о моем присутствии, а выйти ко мне или нет было уже ее выбором.
Глава 14
Утром я прямиком направился в редакцию «НьюсБит», рассчитывая получить информацию, от которой будет зависеть план на сегодняшний день. У Гарри была встреча в кабинете окружного прокурора по предыдущему делу, и ему предстояло провести большую часть этого дня либо там, либо в зале суда. Еще не успев свернуть на улицу, где находился офис «НьюсБит», я почувствовал запах горелого. Там, где еще вчера располагалась альтернативная газета, сегодня стояло полностью уничтоженное огнем здание. Внутри валялась промокшая гора всяких обломков, почерневший каркас офсетной машины и искореженные пластиковые ящички картотеки. В задней части здания высокая, долговязая, как печная труба, женщина в черной рубашке, джинсах и рабочих рукавицах с несчастным видом разбирала обгорелые останки офиса.
Мимо меня под вой сирены проскочила патрульная машина – на руле лежала тяжелая рука офицера Бобби Ниланда. Ниланд был деревенщиной, квадратного вида тридцатилетним мужиком, который никогда не улыбался, если мог ухмыльнуться, и никогда не смеялся, если мог отпустить насмешку. Даже самые безнадежные компании копов «У Флэнегана» избегали Ниланда и за спиной насмешливо называли его Крошка Член. Для жалоб на него по поводу чрезмерного применения силы была даже заведена отдельная папка, но поскольку у пострадавших никогда не было свидетелей, ему удавалось вывернуться. Ниланд медленно опустил стекло и посмотрел на мрачное пожарище.
– Почему ты здесь, Райдер? Никто ведь не умер. – Покрывавшие его нос угри напоминали следы от карандашного грифеля.
– Я ехал мимо по кое-каким делам, Бобби. Что здесь произошло, черт побери?
Ниланд снял очки и сунул дужку в рот; когда он говорил, то громко причмокивал.
– Кто-то разбил окно и бросил внутрь банку с бензином. – Он ухмыльнулся. – И прощай, хипповская газетка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Вошел Скуилл и сел во главе стола. Рядом с ним устроился вездесущий Барлью, жующий свою вечную жвачку. – Давайте сегодня проведем все по-быстрому, ребята: у нас полный аврал в связи с этой дешевой потаскухой, дочкой преподобного Дейтона. Есть что-то новое по делу Нельсона – Дэшампса?
Глаза Скуилла горели, и я решил: это благодаря тому, что по поводу инцидента с дочерью священника ему приходилось много работать с прессой, а это был его единственный настоящий талант.
Совещание началось с докладов других команд, причем довольно многословных. Мы уже успели этим утром обменяться информацией – без большого стола, без Скуилла в качестве председателя и без потери в общей сложности десяти человеко-часов рабочего времени. Тобиас и Арчер выяснили, что Дэшампс участвовал в гражданской тяжбе, пытаясь через суд вернуть деньги, которые ему задолжали за дизайнерские услуги. Нельсона два года назад арестовали в Пенсакола за приставание на улице. Эти эпизоды следовало бы для проформы проверить, но было непохоже, чтобы они могли иметь какое-то отношение к делам об убийстве. Скуилл тем не менее заявил прессе, что обнаружены две перспективные зацепки.
Когда все закончили, я выложил информацию, которая имелась у нас.
– У нас произошел странный случай, капитан. Когда в квартире Нельсона производили досмотр, в рапорте была указана коробка с банковскими выписками, перепиской, газетными вырезками и тому подобным. Мы с Гарри проверили эту коробку – ее содержимое исчезло.
Скуилл сделал широкий царственный жест, каким принимаются оправдания на собраниях по распределению бюджетных средств.
– Ошибочная запись в перечне, – заявил он. – Случается постоянно, хотя нам и очень хотелось бы верить в противоположное. Слишком много коробок, слишком мало людей, уставшие глаза человека, составлявшего список…
– Осмотр квартиры проводили Билл Хэролд и Джамал Тейлор. Тейлор четко помнит, что видел эту коробку и вносил ее в перечень вещей.
– Тогда это был вор, Райдер. Мы не можем приставить круглосуточную охрану к каждому фонарному столбу.
– Дверь была опечатана. К тому же этот вор проигнорировал телевизор и пятьдесят баксов наличными ради того, чтобы украсть именно эту пачку бумажек.
Скуилл удивленно покачал головой.
– Что это могло бы вам дать?
– Это отражено в нашем рапорте. Дэшампс и Талмидж встретились через личное объявление в «НьюсБит». Я хотел посмотреть, не было ли среди указанных бумаг газетных вырезок из «НьюсБит» или из раздела личных объявлений «Реджистер». Возможно, убийца вошел в контакт с Нельсоном таким же образом. Это дело непростое, но я все же хотел бы исключить персональные объявления как способ выбора жертв.
Барлью издал какой-то непонятный звук: то ли рыгнул, то ли хрюкнул. Скуилл посмотрел на него, а потом перевел взгляд на меня.
– Это не ваша работа, Райдер. Предполагается, что вы с Наутилусом входите в команду по психопатологическим преступлениям. Насколько я помню из положения об этом топорно сколоченном подразделении, именно этим вы и должны заниматься. А где здесь психологический аспект? Например, что означают эти надписи на телах?
– Понятия не имею.
– Не имеете понятия? Прекрасно. Тогда такой вопрос: знаете ли вы, насколько важны эти надписи?
– Для убийцы – безусловно. Но все это может быть настолько глубоко личным, что…
Скуилл ухмыльнулся.
– Вы считаете, что это важно. И при этом гоняетесь за собственным хвостом с какими-то мифическими обрывками газет.
– Это все, что у нас есть.
Скуилл покачал головой.
– Вот здесь вы, черт побери, правы! После всех ваших картинных падений в кусты и всяких бормотаний результат – ноль. Ничего. Пусто. Кто этот человек? Как он мыслит? Что означают эти слова на телах?
– Не получается просто потереть руки над этими словами, чтобы тут же пришел ответ.
Его ухмылка превратилась в хищный оскал.
– Оставьте свои шуточки при себе, мистер.
– Я только объяснил, почему бумаги, похищенные из дома убитого, могут быть нам важны.
Скуилл откинулся на спинку кресла и, неожиданно потеряв к этому интерес, заявил:
– Давайте оставив повседневную рутину районным детективам, Райдер. Если ПИС-ПИС не делает ничего, кроме как идет по следам других команд, – он выразительно развел руками, – тогда зачем она вообще нужна?
– Именно идя по чужим следам, мы выяснили, что на первой квартире пропали бумаги, – сказал Гарри.
Скуилл не обратил на его слова внимания и встал.
– Кто-нибудь хочет еще что-то сказать?
По тону было понятно, что лично он этому совершенно не обрадуется.
– Все свободны, – сказал он. – В следующий раз давайте поищем ниточки понадежнее.
Выходя из комнаты, он презрительно бросил ПИС-ПИС достаточно громко, чтобы услышали все.
Присутствующие расходились, мы с Гарри сидели за столом, глядя на собственные руки. Проходя мимо, Том похлопал каждого из нас по плечу.
– Вы еще наедитесь тут дерьма, ребята, – уныло сказал он. – Буду чертовски рад, когда вы вернетесь ко мне.
– Мы тоже будем этому чертовски рады, – проворчал Гарри.
Мы вернулись в кабинет, и я швырнул свои записи на письменный стол.
– Скуилл то зовет нас, то выгоняет. То хочет, чтобы мы работали на улице, то забирает оттуда. Он сам не понимает, какого черта ему нужно.
Гарри тяжело опустился на стул.
– Это же Скуилл, Карс. Он-то как раз точно знает, чего хочет. Беда в том, что мы этого не знаем.
Мысли в моей голове путались.
– Гарри, как может быть какое-то доверие к нашей команде, если ПСИ находит зацепки, а кто-то другой их уничтожает?
Ответ на этот вопрос читался в грустных глазах Гарри. Мы долбим эти дела днем и ночью, а взамен нам сообщают, что мы некомпетентные выскочки, – и мнение это сейчас пошло наверх, к начальству. Но если мы действительно что-то обнаружим, то Скуилл может все это перекрутить, заявив, что эти версии возникли в ходе обычного расследования и не имеют с ПСИ ничего общего. Мысленно я уже слышал тиканье часов, отсчитывавших последние дни существования нашей команды. И это очень напоминало слабые отзвуки погребального колокольного звона.
Офис редакции газеты «Мобил НьюсБит», располагавшийся возле большого торгового центра в южной части города, ютился между аллеей и бывшим магазином для коллекционеров. На окне липкой лентой была приклеена написанная от руки вывеска, через которую проступало название прошлого обитателя этого помещения – AAA Принтинг. За окном царила темнота, а из таблички на магнитах с внутренней стороны стеклянной двери я понял, что опоздал на полчаса. Прижавшись к стеклу и руками прикрыв глаза от наружного света, я заглянул внутрь и увидел приемную с дешевой пластиковой мебелью. Переднюю часть комнаты от задней, рабочей зоны отделяла стойка. Вывеска, приклеенная на одной ее стороне, гласила: «ОБЪЯВЛЕНИЯ: БРАЧНЫЕ И ЛИЧНЫЕ». Все производило впечатление чахлого, разваливающегося предприятия, и я решил, что оптимальным работником для него должен быть репортер, умеющий работать на пишущей машинке и одновременно продавать газетную площадь для объявлений. Отметив для себя время открытия, я взял со стеллажа возле двери последний номер газеты и направился домой. Я уже ехал на юг по шоссе 1-10, когда машина внезапно сама проскочила нужный поворот и повернула на север, словно откликаясь на сигнал бедствия из другого мира.
Эйва жила в компактном белом коттедже в конце тупика. Я подъехал медленно, крадучись, придерживаясь тени и надвинув кепку на самые глаза. Вдоль подъездной аллеи к дому росли цветы и шесть кустов мирта, на крыльце было несколько ящиков с цветами. В кольце сосен стояла японская магнолия. Все здесь жаждало полива, включая желтеющую лужайку. В ручке двери торчала утренняя газета. Ее «кэмри» стояла здесь же, на дорожке. Я позвонил в морг, трубку взяла Вера Брейден. Я быстро заговорил с северным акцентом, стараясь произносить звуки в нос.
– Мне нужно поговорить с доктором Даванэлле, причем прямо сейчас.
– Мне о-очень жаль, но ее сегодня нет в о-офисе, – послышался сочный медлительный голос Веры. – Может быть, оставите для нее сообщение, сэр?
– У нее сегодня выходной? Это Сэндерсон, я торговый представитель из «Уонквел Тестинг». Черт! Мне казалось, она говорила, что выходной у нее был вчера. Послушайте, у меня есть несколько новых изделий, которое я хотел бы показать вашим людям…
В южном говорке Веры появились ядовитые нотки.
– Она должна была быть сегодня на работе, мистер Сандерсон, но потом перезвонила и сказала, что заболела. Я ей обязательно передам, и она позвонит вам, когда будет чувствовать себя достаточно бодро для того.
В трубке раздались короткие гудки.
Затем я позвонил Эйве. Когда сработал автоответчик, я ничего не стал говорить и уехал.
Я проехал уже пару кварталов, но потом вернулся. С боковой стороны дома лежал садовый шланг, и я все хорошенько полил – казалось, я слышу, как лужайка жадно впитывает воду, стараясь вернуть себе натуральный зеленый цвет. Парадоксально, что обычно слово сухой ассоциируется с трезвым человеком, а буйный – с пьяным, тогда как лишь очень немногие вещи испепеляют тело и мозг сильнее, чем пристрастие к алкоголю. Я пробыл здесь минут пятнадцать, но так и не постучал в дверь. Если она не спала, то знала о моем присутствии, а выйти ко мне или нет было уже ее выбором.
Глава 14
Утром я прямиком направился в редакцию «НьюсБит», рассчитывая получить информацию, от которой будет зависеть план на сегодняшний день. У Гарри была встреча в кабинете окружного прокурора по предыдущему делу, и ему предстояло провести большую часть этого дня либо там, либо в зале суда. Еще не успев свернуть на улицу, где находился офис «НьюсБит», я почувствовал запах горелого. Там, где еще вчера располагалась альтернативная газета, сегодня стояло полностью уничтоженное огнем здание. Внутри валялась промокшая гора всяких обломков, почерневший каркас офсетной машины и искореженные пластиковые ящички картотеки. В задней части здания высокая, долговязая, как печная труба, женщина в черной рубашке, джинсах и рабочих рукавицах с несчастным видом разбирала обгорелые останки офиса.
Мимо меня под вой сирены проскочила патрульная машина – на руле лежала тяжелая рука офицера Бобби Ниланда. Ниланд был деревенщиной, квадратного вида тридцатилетним мужиком, который никогда не улыбался, если мог ухмыльнуться, и никогда не смеялся, если мог отпустить насмешку. Даже самые безнадежные компании копов «У Флэнегана» избегали Ниланда и за спиной насмешливо называли его Крошка Член. Для жалоб на него по поводу чрезмерного применения силы была даже заведена отдельная папка, но поскольку у пострадавших никогда не было свидетелей, ему удавалось вывернуться. Ниланд медленно опустил стекло и посмотрел на мрачное пожарище.
– Почему ты здесь, Райдер? Никто ведь не умер. – Покрывавшие его нос угри напоминали следы от карандашного грифеля.
– Я ехал мимо по кое-каким делам, Бобби. Что здесь произошло, черт побери?
Ниланд снял очки и сунул дужку в рот; когда он говорил, то громко причмокивал.
– Кто-то разбил окно и бросил внутрь банку с бензином. – Он ухмыльнулся. – И прощай, хипповская газетка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50