Но я прикован к месту силой двух доз виски или силой взгляда сине-зеленых
глаз; она заглядывает мне в глаза и даже кладет мне руку на плечо.
Не говори: увидимся мы завтра.
Не говори: с тобой я буду завтра
И завтра поцелую я тебя.
Быть может, это завтра, завтра, завтра,
Наступит без меня и без тебя.
Естественно, я могу встать и сказать ей: "Успокойтесь", или
"Подсаживайтесь к нам, выпьем", или хотя бы убрать эту нежную ладонь со
своего нового костюма, но я весь во власти виски или во власти этих
сине-зеленых глаз, я позволяю ей принимать меня за исчезнувшего любимого и
держать руку на моем плече. Вскоре она сама снимает руку, отступает к
центру дансинга и продолжает:
И буду ль я и ты ли будешь?
Разлука на день - одиночества провал.
Не говори мне о любви, что будет.
Ведь нас с тобою, может, уж не будет.
Жить надо днем, который уж настал.
После чего, как и следовало ожидать, наступает очередь припева, и
певица смотрит уже не на меня, а куда-то в глубину зала, в ту даль, где
таится, может быть, ее судьба, а может, гибель одного из кельнеров,
словом, нечто таинственное и неразгаданное, и над столиками настойчиво
звучит голос с нотками отчаяния:
Быть может, это завтра, завтра, завтра
Наступит без меня и без тебя...
Следует взрыв рукоплесканий. В подобных случаях и в подобных местах
люди охотно аплодируют, чтобы показать, что им не чуждо искусство чистое и
возвышенное, словом, Искусство с большой буквы.

- Ну, Питер, как спали? - вежливо осведомляется Дрейк, когда я по
зову Ала появляюсь в кабинете с задернутыми шторами.
Я бормочу нечто вроде "спасибо, хорошо" и жду, стоя посреди кабинета,
потому что прекрасно понимаю: шеф вызвал меня не для того, чтобы
поинтересоваться, выспался я или нет.
Однако Дрейк не торопится начинать деловую часть разговора. Он
встает, подходит к тележке с бутылками, установленной между двух кресел.
- Надеюсь, мисс Линда не тревожила ваших снов? - осведомляется рыжий,
схватив за горло бутылку "Баллантайна".
- Ничуть, - заявляю я. - Я не любитель вокала.
Дрейк наливает себе на два пальца виски, бросает в стакан пару
кубиков льда, который с присущей ему непринужденностью вытащил пальцами из
ведерка. Потом делает глоток - проверить, что у него получилось, - и
бурчит:
- Вокал... Дело не в вокале, а в исполнительнице. Хотя и эта ее песня
тоже... как там она поет... напрасно ты думаешь, что проснешься, - завтра
угодишь в морг... такая песня не может не впечатлить...
Он внезапно спохватывается, что пренебрег обязанностями хозяина, и
указывает на бар:
- Наливайте, не стойте, как памятник!
- Не рано ли, нерешительно произношу я, подходя к бутылкам.
- Рано? Это невоспитанно с вашей стороны. Вы так говорите, будто я -
алкоголик.
Шеф отпивает еще глоток, потом возвращается к прежней теме:
- Действительно странно... Мне казалось, что вы с Линдой понравитесь
друг другу. Вы - убеждены в том, что вы - великий герой, а Линда убеждена,
что она - великая певица... Я думал, вы подойдете друг другу...
- Наверное, потому, что она подходит вам, - замечаю я.
- О нет! - качает головой Дрейк. - Я предпочитаю Бренду. Хотя, между
нами говоря, - ведь у нас мужской разговор? - с меня и Бренды многовато.
Не знаю, Питер, замечали вы или нет, что женщины - как кошки. Человек не
может испытывать особой необходимости в кошке, но у его соседа она есть,
вот он и считает нужным тоже обзавестись кошкой.
Поскольку разговор идет мужской, я позволяю себе заметить:
- Но вы обзавелись не кошкой, а пантерой.
- Пантерой? Все это позы, мой друг, и больше ничего. Каждая кошка
хочет, чтобы ее считали тигром, но это поза. А все-таки Бренда - умная
кошка.
Помолчав, он говорит как бы про себя:
- Будем надеяться, что она такой и останется.
Только допив свой стакан, шеф вспоминает, зачем вызвал своего верного
секретаря:
- Ваш проект, Питер, придется еще раз подробно обсудить. Вместе с
Ларкиным.
- Почему именно с Ларкиным?
- А почему бы и нет? - довольно резко бросает шеф.
Я апатично пожимаю плечами.
- Дело ваше. Но, по-моему, от этого Ларкина за версту несет полицаем.
На красной физиономии Дрейка появляется нечто вроде улыбки.
- Это потому, что он в самом деле полицейский. Правда, бывший.
Отставлен от службы за коррупцию и мелкие человеческие прегрешения. Но это
не мешает ему поддерживать связи с полицией по ту сторону океана. И быть
специалистом своего дела. В двух словах, Ларкин примет здесь готовый
товар, да и на Востоке поможет. Так что операция невозможна без его
участия. И без его одобрения.
Помолчав, шеф внезапно восклицает:
- Значит, "полицай"! Да вы, чего доброго, окажетесь умнее, чем я
думал!
Он снова усаживается за письменный стол.
- Поскольку Ларкин появится только к полудню, у вас есть время
справиться еще с одним делом. Выйдете отсюда, пройдете два перекрестка.
Запомните: дом номер тридцать шесть, второй этаж. Вам нужна та дверь, на
которой есть вывеска "Холлис. Фото". Вот вам ключ. Если человек еще не
пришел, сядете и подождете.
- Какой человек?
- Человек, который передаст вам для меня письмо. Не подумайте, что я
хочу использовать вас вместо почтальона или что-нибудь вроде этого. Письмо
секретное. Кроме того, вам и дальше придется поддерживать связи с этим
человеком. Так что берите письмо, заприте контору и возвращайтесь сюда.
- Вы же говорили, что мне опасно выходить за пределы вашей улицы, -
напоминаю я.
- Верно, у вас нет паспорта, - бурчит Дрейк.
- Я мог бы его иметь, пожелай вы сунуть руку в ящик вашего стола и
достать его оттуда, - замечаю я.
- Нет, вы в самом деле умнее, чем нужно, - вздыхает Дрейк. - Хотя
насчет ящика не угадали.
Он ленивым жестом тянется к несгораемому шкафу в стене за письменным
столом, поворачивает ключ, отпирает стальную дверцу и достает мой паспорт.
- Виза, наверное, давно истекла... - замечаю я.
- Да, конечно, - кивает рыжий и бросает паспорт на стол. - Впрочем,
ее, кажется, кто-то продлил.

Дом N_36 - мрачное здание весьма запущенного вида. Часть окон
заколочена досками, остальные зияют выбитыми стеклами. Дом этот явно
обречен на снос.
Одна из дверей на втором этаже в самом деле украшена медной табличкой
"Холлис. Фото". Отпираю дверь и вхожу в темную прихожую, а оттуда в такое
же темное помещение - окна заколочены досками. Нащупав выключатель,
зажигаю свет. Прямо передо мной - дверь с темными шторами, должно быть,
вход в само фотоателье. Правда, на этой подробности я задерживаюсь
ненадолго. Потому что мое внимание првлекает тело человека, лежащего
ничком на полу в луже крови.
Я подхожу, нагибаюсь и осматриваю пол возле трупа в надежде
обнаружить какое-нибудь письмо или бумажку. Ничего. Если письмо и
существует, оно, должно быть, в карманне убитого. Но он лежит так, что
доступ в карманы закрыт: в этих синих доспехах американских скотоводов
карманы обычно помещаются на груди и на животе. Я нагибаюсь пониже. Нет, я
не ошибся: убитый - не кто иной, как Майк.
В эту минуту за черной шторой слышится какой-то шорох. Так это или
нет, не имеет значения: надо поскорее исчезать отсюда. Когда в квартале
убит болгарский эмигрант, полиция обратится за разъяснениями в первую
очередь ко второму имеющемуся налицо болгарскому эмигранту.
Покидаю негостеприимное фотоателье, по дороге вытерев носовым платком
выключатель и дверные ручки. Через пять минут я уже шагаю по оживленной
улице к Дрейк-стрит и чуть не налетаю на худощавого джентльмена в черном
костюме и и черном котелке.
- Мистер Хиггинс!
Инспектор пристально смотрит на меня, в глазах его - море укоризны:
- Вы мне кое-что обещали, - напоминает он, поняв, что одним взглядом
меня не прошибешь.
- Да, но у меня не было паспорта. А теперь он у меня есть.
- Вас не затруднит, если я попрошу показать его?
- Конечно, нет! - охотно говорю я и лезу в карман.
Мистер Хиггинс рассматривает паспорт внимательно, я бы даже сказал
придирчиво, но там все в полном порядке, он вынужден спасовать перед
очевидностью и вернуть мне документ.
- Жаль, - замечает он. - Я опять остался без помощника.
И словно про себя замечает:
- Трудно, очень трудно работать в этом районе...
Дрейк все еще сидит за письменным столом в кабинете и все еще в
полном одиночестве.
- А, вы уже вернулись? - приветствует он меня. - Где письмо?
- Какое письмо? Там только Майк. Да и тот мертвый.
- Значит, я вас послал по моему делу, а вы ухитрились обделать свои
делишки! Да вы ловчила, Питер! - Рыжий шутливо грозит мне пальцем.
- Не понимаю, что вы хотите сказать.
- Может, вы не понимаете и того, что Майк - жертва вашей мести?
- Разве вы...
- Что я? - перебивает Дрейк. - Я действительно намекнул вам, что не
мешало бы расквитаться с Майком за побои; но я совсем не допускал, что
ваша расплата будет такой... м-м-м... категоричной. Вы погорячились,
Питер!
- Я не имею никакого отношения к его убийству!
- Факты свидетельствуют о другом, - возражает рыжий, - он достает из
ящика стола фотографию и протягивает ее мне.
Снимок красноречивый. И наверное, совсем недавно вынут из
поляроидного аппарата. Ярко освещенная комната, труп Майка, над ним
склонился я, Питер, и всматриваюсь в лицо покойного. Подавив чувство
неприятного удивления, я заявляю:
- Фальшивка как фальшивка. В качестве улики не годится. Вам хорошо
известно, что у меня даже пистолета нет.
- Пистолет можно найти, - успокаивает меня шеф. - Тот самый пистолет,
да еще украшенный отпечатками ваших пальцев. Не понимаю, откуда вы взяли
привычку швырять пистолеты за окно, где они попадают в руки посторонних.
Не волнуйтесь, оружие убрано в надежное место.
- Прекрасно, - вздыхаю я и разваливаюсь в кресле. - Допустим, что
инсценировку вы организовали по всем правилам. Но зачем?
- Пока - незачем, Питер. На всякий случай. Легче доверяться человеку,
против которого имеешь известные улики. Доверие - прекрасная вещь, но оно
не должно быть слепым.
Он переводит свои голубые глазки с меня на хрустальную люстру.
- Если я не ошибаюсь, у вас опять была краткая беседа с Хиггинсом.
- Он потребовал мой паспорт для проверки...
- И больше ничего?
- Вы просто забавляетесь, сэр. Будто Хиггинс - не из ваших людей.
- Хиггинс действительно из моих людей, - отзывается шеф и принимается
рассматривать свои короткие пухлые пальцы, которые в это время выбивают
легкую дробь по столу. - Но он служит и в полиции. А любой слуга двух
господ...
В дверь стучат, и на пороге появляется Ларкин.
- А! - восклицает Дрейк. - Вы как раз вовремя: мы тут говорим о
полицейских, которые служат двум хозяевам сразу. Очень увлекательная тема.
- Эта тема весьма банальна, дорогой, - возражает смуглый гость,
устремляя на хозяина свой тяжелый неподвижный взгляд. - И давно исчерпана.
- Однако она нередко возобновляется в новых вариантах, - не унимается
Дрейк.
- Надеюсь, вы меня пригласили не затем, чтобы слушать варианты старой
песни, - хладнокровно отзывается гость.
- Садитесь и слушайте, - Дрейк меняет тон и, выждав, пока гость
расположится поудобнее, заявляет: - Речь идет о новом проекте. Проекте
Питера. Питер, вам слово.
Я кратко и исчерпывающе излагаю свой проект. Выслушав меня, Ларкин
сухо замечает, что это уже нечто более реальное, и переходит к вопросам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45