- Я что, должен принести присягу?
- Нет, присяги не надо. Вообще я не из тех людей, которые любят
хвататься за слова и обещания. Но должен вас предупредить, поскольку
чувствую в вас некоторую нервозность. Мы здесь - люди спокойные, друг мой;
если кто-то имеет право нервничать, то только я! А поскольку я этим правом
не пользуюсь, то все у нас идет тихо и мирно. И повышенного тона я терпеть
не стану.
Мой ответ звучит пренебрежительно.
- Мне тоже незачем особенно волноваться. И незачем строить из себя
более спокойного, чем я есть на самом деле.
Дрейк бросает на меня беглый взгляд, но молчит.
- Я еще не слышал другой стороны условий, материальной, - напоминаю
я.
- Она будет целиком зависеть от вас. - Дрейк добродушно усмехается. -
Какой толк обещать вам кучи денег, если вы все равно не сумеете их
истратить из-за преждевременной кончины...
Стряхнув пепел с сигары, он устремляет меланхоличный взгляд на
бутылку "Баллантайна", но воздерживается.
- У вас будет комфортабельный номер в "Аризоне" - одном из моих
небольших предприятий. Будет приличное жалованье, пятьсот фунтов. Для
дебютанта вроде вас это страшно много. Чего же еще?
Рыжий бросает на меня вопросительный взгляд, но я молчу.
- Что касается ваших обязанностей, то первая из них - не покидать
нашей улицы без разрешения. Шутники прозвали ее Дрейк-стрит. И поскольку
вы работаете на Дрейка, вы должны все время находиться у меня под рукой,
на Дрейк-стрит.
- Значит, тюремный режим...
- Будет вам! Что за некрасивые определения! Все мои люди целыми днями
шляются по этой улице, хотя их никто ни в чем не ограничивает. Это же
естественно! Вы моряк, и могли этого не заметить, но в сущности, жизнь
большинства людей, дорогой мой, протекает на одной-единственной улице.
- И что именно я должен делать?
- То же, что делал бы я, будь у меня время. Будете следить, как идут
дела в двух моих гостиницах; во второй половине дня будете заглядывать во
все три клуба; проверять, все ли в порядке у картежников, в закусочной на
углу. Вообще приучите людей к тому, что вы - глаза и уши их хозяина, Билла
Дрейка. И самое главное - вы всегда должны быть у меня под рукой на тот
случай, если мне понадобится ваш совет. Потому что дело консультанта -
давать советы, не так ли?
Он, конечно, ничуть не нуждается в моих советах, и это довольно ясно
сквозит в его тоне; не нужен ему и надзиратель на Дрейк-стрит, где жизнь
идет своим чередом и будет идти и дальше без моего вмешательства. Но я
молчу, потому что не вижу основания для возражений.
- Ну как, довольны? - интересуется рыжий, гася сигару в хрустальной
пепельнице и испытующе глядя на меня холодными голубыми глазками.
- Я думаю, отвечать на этот вопрос еще рано, мистер Дрейк.
- Да-да, вы правы, - с готовностью кивает шеф. - Я уже говорил вам,
что не люблю забегать вперед и торопиться. Но будет неплохо, если вы сразу
же поймете: здесь, на Дрейк-стрит, выбор настроений невелик. Мои люди либо
довольны жизнью, либо их нет в живых.
Он встает, смотрит на меня сверху вниз и роняет следующее замечание:
- Мне кажется, ваш костюм полностью амортизирован. Консультант
Дрейка, милый мой, не может появляться в обществе в таком виде. Нужно
заботиться о добром имени фирмы.
Хозяин подходит к столу и нажимает невидимую кнопку.
- Вызовите Линду, - велит он мгновенно появившемуся Алу.
Так называемая Дрейк-стрит не длиннее сотни метров. Одним концом она
упирается в улицу пошире, другим - в небольшую площадь. Узкая улочка, где
с трудом могут разминуться две машины, узкие тротуары, два ряда старых
двухэтажных домов; их закопченные фасады кое-где украшены яркими трубками
неоновых реклам.
В самом начале Дрейк-стрит находится злополучное кафе, где состоялось
мое злополучное знакомство с коварной Кейт. На углу напротив помещается
итальянский ресторан; его витрины украшены бутылками кьянти, колбасами и
прочими деликатесами. Рядом с ним алеет вывеска клуба "Венус", который, в
сущности, не что иное, как второсортное кабаре со стриптизом. Чуть
подальше расположены еще два клуба, конкуренты "Венуса" - "Казанова" и
"Тропик", - но конкуренция между ними чисто формальная, ибо все три
заведения принадлежат мистеру Дрейку. Собственность Дрейка и гостиница
"Аризона", расположенная на полпути к площади, на углу которой находится
еще одна гостиница, поменьше: именно туда привела меня Кейт, чтобы
показать, как умеют драться ее знакомые. Гостиница тоже принадлежит
Дрейку, как и закусочная напротив, которая существует не столько за счет
закусок, сколько за счет азартных игр. Что касается трех книжных
магазинов, торгующих порнографической литературой, то они не являются
собственностью моего нового шефа; он всего лишь поставляет им товар.
Словом, кроме лавочки с галантереей и эротическим бельем да винного
подвала, все торговые предприятия на Дрейк-стрит видимо или прямо
принадлежат или косвенно подчиняются Дрейку.
Еще во время первого, недолгого пребывания в Лондоне я успел бегло
ознакомиться с этой улицей, так что обстановка отчасти мне знакома. И даже
пожелай я сейчас обогатить свои впечатления, это мне не удастся, потому
что сопровождающая меня леди явно спешит. Речь идет о мисс Линде Грей,
которой шеф доверил деликатную миссию - провести меня по кварталу, чтобы я
мог привести в порядок свой гардероб.
Давать характеристику даме - нелегкая задача; существует риск сбиться
с джентльменского тона или изменить жизненной правде. А применительно к
мисс Грей задача еще труднее, потому что здесь слишком много неясного. Во
всяком случае, она заслуживает особого внимания. Это я понял в ту минуту,
как она появилась в кабинете Дрейка.
Правда, с этой первой минуты я запомнил одни глаза, хотя смотрел
главным образом на ноги. Часто бывает: смотришь на ноги женщины и
заявляешь, что глаза у нее необыкновенной красоты, поскольку нас еще в
школе учили, что именно глаза, а не ноги - зеркало души. Но у Линды
действительно красивые глаза, и если бы не заученно-высокомерная маска на
лице, они были бы еще выразительнее. Не могу сказать, что у этих глаз
необыкновенный разрез или какой-то особый цвет; но в их голубовато-зеленой
глубине угадывается нечто затаенное, недосказанное - словом, нечто такое,
чего лучше не искать, - того и гляди утонешь. Может, именно поэтому я тут
же переключился на ее ноги - объект куда более надежный и устойчивый;
недаром люди ходят на ногах, а не на голове.
Она заметила мой взгляд и машинально одернула юбку, словно
предупреждая, чтобы я не совался куда не следует. Этот столь старомодный в
наше время жест прямо тронул меня, напомнив годы юности, когда такой жест
все еще был обычным рефлексом защиты или вызова.
Не считая упомянутого движения и двух-трех беглых взглядов, мисс Грей
ничем не обнаруживает, что замечает мое присутствие; все ее внимание
обращено на Дрейка, но, целиком отданное Дрейку, это всего лишь холодное
внимание.
Не впадая в бульварный тон, должен заметить, что и во всем остальном
мисс Линда Грей очень даже ничего, как говорится, все при ней, - по
крайней мере, на мой элементарный вкус, - женственность форм выразительно
подчеркивает летний сиреневый костюм. Словом, с чисто внешней точки зрения
мисс Линда Грей вполне заслуживает положительной оценки, и я мог бы
сказать ей об этом - теперь же или позднее, - но так и не собрался ни
тогда, ни позднее, потому что когда у женщины столь высокое мнение о себе,
она наверняка не нуждается в комплиментах для поддержания бодрости духа.
Итак, мы с мисс Грей, покинув контору Дрейка - тот самый дом, откуда
не так давно вытолкали Борислава, - шагаем по Дрейк-стрит к широкой улице,
в широкий мир. Линда молчит. Ее быстрая походка и весь вид красноречиво
говорят, что у нее нет времени на бесцельные прогулки и лишние разговоры.
Мне тоже не до разговоров, и чтобы это показать, я отстаю от нее на
полметра.
- Идите рядом, - негромко говорит она, когда мы сворачиваем на
широкую оживленную улицу.
- Не волнуйтесь, я не убегу, - отвечаю я, не давая себе труда
прибавить шагу.
Но мисс Грей все же волнуется. И поскольку я не прибавляю шагу, она
замедляет ход. Впрочем она, кажется, заранее решила, что наш маршрут
кончается на следующем перекрестке.
- Это придворный поставщик подчиненных Дрейка. - Она пренебрежительно
указывает рукой в сиреневой перчатке на магазин по ту сторону улицы.
Широкая витрина до отказа набита мужской конфекцией. Можно подумать,
что хозяин магазина задался самолюбивой целью собрать под его крышей всю
безвкусицу Лондона.
- Боюсь, что моим поставщиком ему не быть, - отзываюсь я. - Такого
разгула красок я не заслуживаю.
- По вашей физиономии этого не скажешь, - холодно замечает она. -
Чего же вы, в сущности, хотите?
- Ничего особенного. Мне нужна пара приличных костюмов. Если вы,
конечно, знаете, что это означает.
Не реагируя на ехидство, Линда делает поворот кругом. Я молча следую
за ней.
На этот раз маршрут оказывается куда длиннее и приводит нас в большой
универмаг на Риджент-стрит. Мы поднимаемся в мужской отдел, где я выбираю
два серых костюма разных тонов, пять рубашек, галстуки и белье. Мисс Грей
с явным нетерпением ждет, когда я кончу покупки, что не мешает ей с
любопытством посматривать, что именно я беру. Расплатившись из суммы,
выданной мне шефом, я беру картонные коробки и объемистые пакеты.
- Пожалуй, не мешало бы взять чемодан.
- Только для того, чтобы отнести вещи в гостиницу, вы собираетесь
покупать чемодан? - холодно интересуется моя дама.
- Чемодан всегда может пригодиться, - заявляю я.
- Да, если человек куда-то ездит. А у вас такая возможность вряд ли
будет.
Я пропускаю мимо ушей многозначительную реплику и отправляюсь на
верхний этаж, где, если верить указателю, находится отдел дорожных
принадлежностей. Линда со скучающим видом следует за мной, воздерживаясь
от замечаний.
Она молчит всю обратную дорогу, и только на нашей родной Дрейк-стрит
заявляет:
- Здесь я вас покину.
- Не стану вас удерживать, - отвечаю я таким тоном, будто это зависит
от меня.
И мы расстаемся с вполне взаимной неприязнью.
- Мистер Питер? - услужливо спрашивает женщина в окошке
администратора в "Аризоне". - Секретарь мистера Дрейка сказал, что вы
будете жить у нас. Я вам дам номер двадцать второй, это и впрямь удобная
комната.
Из ее слов мне становится ясно, что, во-первых, у шефа и без меня
имеется секретарь, а во-вторых, что мое болгарское имя получило английскую
транскрипцию. С этого дня вся Дрейк-стрит будет называть меня "мистер
Питер".
Молодая женщина снимает ключ с доски и провожает меня в номер. Как и
следовало ожидать, он находится на втором этаже и не представляет собой
ничего особенного. Анонимная гостиничная комната со старомодной, сильно
потертой мебелью, с видом на задымленные фасады Дрейк-стрит. Облик хозяйки
как-то не вяжется ни с этим зданием, ни с этой улицей - не потому, что у
нее массивная фигура без претензий на модную элегантность; но она излучает
добродушие и очень услужлива - черты, не соответствующие здешнему образу
жизни.
- Вы не могли бы послать кого-нибудь в аптеку? - говорю я, опуская
чемодан в специальную стойку.
- А как же, мистер Питер! Я сама сбегаю, как только вернется мой
брат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45