— Завтра мы отправимся погулять, — твёрдо заявил Павлик.
— Не возражаю, — разрешила мама, — теперь я и без вас найду магазины. А папа посоветовал:
— На прогулку лучше всего отправляться с самого утра, к полудню станет очень жарко, тогда лучше сидеть дома. И захватите с собой воду, но на людях не пейте. Сейчас последние дни рамадана, люди особенно нервные…
Отец внимательно оглядел детей и продолжал:
— Правда, запреты рамадана не относятся к детям моложе четырнадцати, я специально спрашивал, но, во-первых, как правило, арабские дети мельче вас, вы и на четырнадцать потянете, а во-вторых, я не видел за время рамадана ни одного арабского ребёнка, чтобы он что-то ел или пил, во всяком случае, при людях.
Пани Кристина резонно заметила:
— Мне кажется, есть и пить на глазах людей, страдающих от жажды и голода, просто невоспитанно. Независимо от религиозных запретов…
— Да что вы привязались! — не выдержал Павлик. — Не будем мы есть и пить публично. Захватим с собой что-нибудь перекусить и попить, спрячемся в укромное место и там поедим и попьём. Что мы, не понимаем?
— И вообще не беспокойтесь о нас, — поддержала брата Яночка. — Мы все понимаем. И уже самое время хоть немножко познакомиться с Алжиром.
— Не пить, не есть, не дышать, — ворчал Павлик на следующий день в полдевятого утра. — Что ещё? Не ковырять в носу, не моргать! Так и помереть недолго. Долго они ещё будут тащиться за нами? Ещё немного — и помру от жажды.
— Если потащатся на ту сторону горы, плевать нам на них, — решила Яночка. — Там уже не публичное место, могут смотреть нам в зубы на собственную ответственность.
— А если примутся бросать камни, я тоже брошу! Не хуже них умею.
Гора, на которую показала Яночка, поначалу совсем не входила в число запланированных ими объектов экскурсии, но так уж получилось. Не всегда получается, как задумаешь… Целью экскурсии, разумеется, была заветная каменоломня, и хотя они шли в том направлении, которое наметили во время поездки с отцом, оказались совсем в другом месте. Прошли уже столько, что по всем расчётам каменоломне положено уже остаться позади. А им так и не встретилось ничего похожего на неё.
В путь дети отправились в семь часов утра, и поначалу все шло хорошо. Свернули в нужном направлении, преодолели одну гору, склоны которой покрывали поля редкого ячменя, преодолели долинку и поднялись на вторую гору, где паслись коровы. И начиная с этого места путь продолжали уже в большой компании. Сначала к ним присоединились несколько подростков из пастухов. Поднялись вместе с ними на гребень горы и наткнулись тут на жалкую деревушку. Под ярким голубым небом, под сияющим солнцем деревушка, чьи полуразрушенные домики не отличались по колеру от высохшей земли, на которой стояли, производила особенно жалкое впечатление. И домишки, и глиняные стены, и даже встречающиеся кое-где ослики и овцы — все было серо-бурого унылого цвета.
Деревня обратила на них внимание, видимо, двое светловолосых детей и чудесная рыжая собака были редким явлением в этих местах. И взрослые, и дети окружили прибывших плотным кольцом и молча пялились на них. Возможно, при других обстоятельствах общительные брат с сестрой без труда установили бы приятельские отношения с местным населением, но сейчас надо было торопиться, чтобы к полудню вернуться домой, а они и без того уже устали и совсем изжарились. Поэтому не говоря ни слова, Яночка с Павликом прибавили шагу и, быстро пройдя деревню, стали спускаться с горы. Солнце сильно пригревало, очень хотелось пить. И есть — из дому они вышли натощак, торопясь отправиться в путь пораньше.
Взрослые жители деревни скоро отстали, но дети неотступно держались сзади на почтительном расстоянии, делая невозможным отдых. Спустились в долинку, поднялись на следующую горку, и тут наконец арабские дети оставили их в покое. Совсем обессиленные спустились Яночка с Павликом на какой-то засушливый луг и уселись на большом камне в тени дерева.
— Наконец-то! — вздохнула Яночка, отирая пот с лица. — Оглянись, никого не видно?
— Ни одной живой души. Оторвались от противника. Есть хочется зверски!
— Считай, мы в лесу и имеем право есть и пить.
Странный был это лес, всего несколько жалких деревьев, одни отволы без листьев, а вместо травки — камни, но все-таки природа, а не публичное место.
— Хабру первому, — сказала Яночка и вынула из сумки пластмассовую мисочку.
Павлик налил в неё воду из плотного пластмассового пакета. Хабр жадно вылакал её и вернулся к своему занятию. Вот кто совсем не устал и в полной мере радовался экскурсии! С громадным интересом и явным наслаждением обнюхивал пёс все, что попадалось по пути, и все доставляло ему прямо-таки счастье. Ведь столько вокруг новых, интересных запахов, не обезображенных воздействием человеческой цивилизации!
С наслаждением дети напились воды и съели по бутерброду. Подкрепившись и передохнув, принялись с любопытством изучать окрестности. Слева от них осталась гора с деревушкой, прямо перед ними возвышалась огромная лысая, каменистая гора, за которой находился Тиарет.
— И зачем мы дали такого кругаля? — сам себе удивлялся Павлик. — Куда теперь пойдём? Вон, направо, какая-то дорога.
— Через мостик? — спросила Яночка.
— Это не мостик, — поглядев в бинокль, сказал Павлик. — Это большой камень, а под ним дыра в скале, вроде как пещера.
— Камень и пещера? — оживилась сестра и отобрала у брата бинокль. — На всякий случай надо посмотреть. Учти, камень, прикрывающий вход в пещеру, может быть подозрительным!
Павлик отобрал бинокль обратно, внимательно рассмотрел подозрительный камень и вздохнул.
— Ну, не знаю… Если ты намерена осматривать все камни… Да ведь Алжир весь состоит из камней!
— Но этот обязательно осмотрим!
На подозрительном камне Хабр выследил ящерку. Да не одну! Целая стайка резвилась в солнечных лучах и пряталась в расщелинах. Больше ничего интересного в подозрительном камне не обнаружили и пошли дальше.
— Гляди, скелет! — сказала Яночка. — Кажется, коровий.
— И верно коровий, — подтвердил брат. — Вот рога. И там ещё один.
— И вон там!
Внимательно оглядевшись, дети обнаружили на лугу большое количество скелетов всяческих домашних животных, в том числе овец и лошадей. Интересно, животные сами приходили сюда умирать или местное население зачем-то сносило сюда их кости?
— Гляди, а ему эта падаль явно нравится, — удивился Павлик, показав сестре на Хабра, который у одного из скелетов нашёл что-то интересное. Насторожив уши, как локаторы, собака пофыркивая крутилась вокруг каких-то жуков колоссальных размеров, блестящих и чёрных-пречёрных.
— Какой кошмар! — в ужасе воскликнула Яночка. — Хорошо, умный пёс к ним не прикасается.
— Вот это да! — в восторге воскликнул Павлик. — Надо прихватить парочку!
— Я тебе прихвачу! — возмутилась сестра.
— Только поиграть! — умолял мальчик. — Потом выпущу!
— Не смей к ним прикасаться! — крикнула девочка. — Видишь же, Хабр держится от них на расстоянии!
— Но играет с ними! Я тоже хочу!
— Собака их не трогает, а ты хочешь взять в руки? Вспомни, бабушка нас предупреждала.
— Ладно, ладно, успокойся, давай только посмотрим.
Двинулись дальше. Опять захотелось пить. Решили допить всю имеющуюся воду и напоили собаку.
— Интересно, куда нас приведёт эта дорога, — ворчал Павлик. — Похоже, она никогда не кончится.
— Мне кажется, она пошла вниз, а вон там поворачивает, — ответила усталым голосом Яночка. — Пойдём до конца. Ведь не заблудимся же!
— Ясное дело, с Хабром не заблудимся. И я уверен, он найдёт к дому кратчайшую дорогу, а не ту, по которой мы шли сюда.
Дорога свернула опять направо, дети прошли несколько шагов и остановились как вкопанные. Они оказались на вершине плато, из-под их ног дорога резко шла вниз, и они увидели .там, внизу, огромный, гигантский, потрясающий своими размерами котлован. Карьер или каменоломня?!
Долго стояли дети в неподвижности, не чувствуя нараставшей жары, и жадно вглядывались в чудесную картину. Там, далеко-далеко внизу, медленно шевелились маленькие фигурки людей и доносилось фырчанье грузовика, похожего отсюда на игрушечную машину.
Наконец Павлик пошевелился.
— Почему тут все такое невозможно огромное? — недовольно произнёс он. — Что за страна такая! И Обезьянье ущелье, и эти жуткие полупустыни, и вот теперь каменоломня. Я и не представлял, что на земле могут быть такие громадные пространства.
Яночка достала бинокль и принялась осматривать окрестности. За каменистым склоном горы по ту сторону каменоломни виднелись какие-то постройки. То ли жалкая деревушка, то ли сюда дотянулись предместья Тиарета.
Отобрав у сестры бинокль, Павлик тоже рассмотрел копошащиеся внизу фигурки людей и огромный разрытый котлован.
— Может, это и в самом деле не каменоломня, а открытый карьер, в котором добывают щебень или песок. Надо спуститься ниже и все рассмотреть как следует. А что за дома там, на склоне, так и не понял. Жалкие постройки и множество тряпок развешено, у них тут привычка без конца устраивать стирку. Наверное, все-таки предместье, обшарпанное какое-то.
И оба стали спускаться по дороге, вьющейся по краю отвесного склона, то и дело останавливаясь и в бинокль разглядывая котлован.
— И в самом деле не разберёшь, что это, — сказал Павлик, когда они уже были на полпути к карьеру. — Похоже, тут всего понемногу. Гляди, вон каменные склоны и просто камни валяются, а вон там — песок. А на грузовик грузят вроде бы щебень.
У Яночки в голове вдруг мелькнула какая-то мысль, связанная с сокровищами, мелькнула и исчезла, оставляя тягостное чувство — что-то она забыла, что-то проглядела, что-то надо вспомнить, но никак не вспоминалось. Что-то связанное вот со всеми этими камнями, песком и щебнем.
Теперь уже можно было рассмотреть, что на стоящую на дне котлована грузовую машину рабочие набрасывали лопатами щебень, причём делалось это черепашьими темпами. Сразу стало ясно: до вечера кузов не заполнится.
— Ну и работка! — скривился Павлик.
Сестра напомнила ему о том, что рабочие не едят и не пьют, что это уже последние дни рамадана, что люди измотаны вконец и нечего удивляться. Сам бы попробовал по такой жаре без глотка воды!
— А вообще там много интересного, — добавила девочка, рассматривая в бинокль территорию каменоломни. — Вон длинная и узкая расселина, а вон что-то вроде входа в пещеру. И вон ещё…
— Дай мне поглядеть!
Теперь дети спустились так низко, что обшарпанное предместье, как его назвал Павлик, оказалось у них за спиной. От него на дно карьера спускалась извилистая тропинка, по которой дети и двинулись вниз, стараясь не привлекать к себе внимания. Спустившись совсем вниз, притаились за большим камнем. Яночка вытряхнула песок из сандалий. Павлик последовал её примеру, недовольно ворча:
— Даже если тут и запрятаны где-то сокровища, как их обнаружишь? Столько везде подходящих укрытий, столько камней, которые так и просятся отвалить их в сторону одной левой.
Девочке вдруг удалось ухватить за хвост ускользнувшую было мысль.
— Послушай, рамадан рамаданом, но отец говорил — они тут вообще никогда не торопятся, работают неспеша. Пусть даже в обычные дни работают вдвое быстрей, чем сейчас. Как ты думаешь, сколько тогда грузовиков они отсюда вывозят в день?
Мальчик поглядел на грузовик, возле которого уже вообще замерла всякая работа.
— Самое большее — две машины. А вернее всего — полторы.
— Пусть даже две, — сказала сестра. — Значит, за десять дней вывезут двадцать грузовых машин щебня, а десять дней — это две недели. Двадцать грузовиков — мелочи! В этой громадине…
— В этой громадине и двести грузовиков вывезешь — никакого следа не останется.
— Вот я и говорю. А письмо написано в прошлом году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43