Дети укрылись за скалой, прижались к земле и в напряжении стали ждать.
— Одиннадцать секунд прошло с того момента, как я поджёг шнур,шёпотом считал Павлик.Двенадцать, тринадцать… восемнадцать…
Оба напряжённо всматривались в секундную стрелку, которая почему-то ползла жутко медленно.
— Тридцать пять,бормотал Павлик.Мы бы десять раз успели даже до дому добежать! Надо было сделать шнур покороче. Сорок…
Когда истекла минута, нервы детей не выдержали. Павлик сжал коленями обе руки — и ту, на которой часы, и ту, в которой фонарик. Очень уж они тряслись от волнения, стрелка прыгала. Хабр сделал попытку высвободиться из Яночкиных объятий, но девочка его не пустила.
— Минута пятнадцать, минута шестнадцать,в панике считал Павлик.
Насчитав полторы минуты, считать перестал. Что там могло произойти? Не ошибся же он в расчётах.
Весёлый огонёк в пещере бодро бежал по шнуру, то останавливаясь, то снова припуская. Вот он добрался до начала пластиковой сумки с взрывчаткой. К сожалению, пластик оказался того сорта, который от огня плавится. Он и расплавился, превратившись в обуглившийся твёрдый шарик. Добежав до шарика, огонёк ткнулся в него, но шарик не желал зажигаться. Огонёк сунулся с одной стороны, с другой, ослабел и погас.
В укрытии за скалой у Яночки от волнения застучали зубы. Хабр вырывался изо всех сил.
— Две минуты и пять секунд! — стуча зубами проговорила девочка. — Что это значит? И Хабр вон изо всех сил вырывается.
— Сам ничего не понимаю,ответил брат.А пса не отпускай. А, черт, вырвался! Хабр, назад!
Хабр действительно вырвался от Яночки, бросился к котловану и сразу припал к земле. Виновато оглянувшись и извиняюще стуча по земле хвостом, он пополз куда-то в темноту. Яночка вскочила тоже.
— Слушай! — прошептала она брату. — Раз Хабр туда бросился, значит, уже не взорвётся.
— Наверное, фитиль погас! — сказал Павлик злой и расстроенный.А у меня нет запасного.
— Раз погас, пусть там и лежит до завтра,решила Яночка.А мы второй шнур сделаем.
— Ты что! Этого нельзя там оставлять. Вдруг кто войдёт, бросит горящую спичку. Или просто грохнет по камню чем-нибудь, от удара тоже может взорваться.
— Да не волнуйся ты! Сейчас, ночью, вряд ли кто туда пойдёт, а завтра нерабочий день, никто тут не появится.
— Но появится послезавтра и может взорваться! Нет, надо непременно забрать наш пакет!
В этот момент опять появился Хабр и принёс ужасные новости. Всем своим поведением он давал понять, что в карьере появились люди, что они идут сюда, что они уже близко…
Павлик простонал в отчаянии.
— Если они войдут в пещеру, обязательно увидят нашу взрывчатку. А если не увидят, ещё хуже — могут взорваться! Нельзя их ни за что подпустить к пещере. Ну придумай же что-нибудь! Надо это обязательно оттуда забрать!
— Подожди, попробуем разобраться, что здесь происходит.
Встав на четвереньки, дети осторожно высунулись из-за скалы. Сначала они увидели в лунном свете две человеческие фигуры, одна из них спускалась по склону, вторая уже подбегала к сараюшке. Приглядевшись, дети обнаружили и третьего человека, у самого входа в каменоломню, он тоже притаился за камнем. И увидели его лишь потому, что Хабр обратил на него их внимание. Мало того, Хабр сообщил, что с другой стороны приближается ещё кто-то…
Прямо какое-то ночное нашествие! Притаившись за скалой, Павлик с Яночкой ожидали развития событий. Вот второй человек спустился со склона горы и тоже проскользнул к сараю. Тот, что прятался у входа, сделал знак рукой. По этому знаку вниз со скалы стали спускаться ещё несколько человек, плохо различимых в темноте.
Хабр беспокойно крутился возле детей и вдруг стремительно кинулся к пещере. Умная собака прекрасно понимала, что оба её маленьких хозяина очень встревожены, и тревога их совсем другая, не такая, когда они напряжённо ждали чего-то, а хозяйка прижимала его к себе и не пускала в пещеру.
Теперь вот появилось много чужих людей, пришли они сюда явно не с добрыми намерениями, а имущество его, Хабра, хозяев осталось там, в пещере, и ему угрожает опасность, вот из-за этого дети и тревожатся. И его святой собачий долг это имущество оберегать…
Спустившиеся с горы два человека со всех ног кинулись к сараю. Третий, до сих пор прятавшийся у въезда в каменоломню, тоже кинулся туда. Из сарая выскочил один из тех, что вошли туда раньше, и укрылся в тени барака. Когда трое вновь прибывших ворвались в сарай, этот вынырнул из темноты и со всех ног кинулся к пещере. В руках он что-то нёс. Яночка с Павликом тоже бросились к пещере, но тот добежал раньше, и дети стали свидетелями необычной сцены.
Бегущий человек уже собирался протиснуться в узкое отверстие пещеры, как вдруг замер, увидев вдруг перед собой чью-то жуткую морду с оскаленными белыми зубами, ярко блестевшими в лунном свете, и услышав леденящее душу страшное рычание.
У Яночки с Павликом перехватило дыхание, они не могли пошевелиться. В ночной тишине рычанье разнеслось окрест и вернулось, многократно подхваченное эхом. Хабр рычал, как сто тысяч чертей, ясно давая злоумышленнику понять, что тот может проникнуть в пещеру только через его труп. Яночка не верила своим ушам. Первый раз слышала она, чтобы её вежливая, воспитанная собака рычала так страшно, прямо по-звериному. Девочка уже собиралась кинуться к своему любимцу — неизвестно ведь, что может сделать ему этот злоумышленник! Но тут события приняли неожиданный оборот. Рычание зверя услышали и люди в сарае и кинулись к пещере, что-то крича по-арабски. Человек у пещеры не стал их дожидаться и метнулся куда-то в темноту. Вот из темноты послышались крики, шум драки, в свете луны что-то блеснуло, и дети с ужасом увидели, как двое нагнулись над третьим, лежащим на земле…
Не взирая на опасность, Яночка пробралась поближе к пещере и позвала:
— Хабр, ко мне! Хабр, сюда, быстро!
Пёс понял, что обстоятельства изменились, видимо отпала необходимость защищать оставленное в пещере имущество. Через секунду он уже был рядом с Яночкой, ещё через две оба вернулись к Павлику. Тот не стал терять времени, повернулся и кинулся наутёк под прикрытием скалы. Яночка с Хабром последовали за ним.
Остановились они только на шоссе. Тяжело дыша, брат с сестрой уселись передохнуть на обочине. Нисколько не уставший Хабр бодро бегал вокруг, бдительно охраняя их покой.
— Теперь… там… труп,с трудом выговаривала Яночка.И никто не должен знать, что мы там были! Вот теперь это для нас действительно опасно. Если они догадаются…
— Ещё как догадаются! — откликнулся тоже очень взволнованный Павлик.Ведь они же видели Хабра, а ещё лучше слышали, как он рычал! Как целый оркестр! Как сто тысяч собак!
— Рычать мот кто угодно, а всем известно, что наша собака не рычит и не лает. Мы и то первый раз слышали такой рык! Что же касается того, что видели… Видел его только один из них, а он уже… того. Никогда никому ничего не скажет. Убит!
— И что с нашим псом приключилось? — недоумевал мальчик.Ни с того ни с сего изобразил из себя дикого зверя.
— Как это ни с того ни с сего? Сам всю дорогу ныл: «Надо забрать это из пещеры, надо забрать!» Ты думаешь, он ничего не понимает? Пора бы уже знать — все великолепно понимает! Вот и кинулся туда, чтобы не допустить врага к нашей вещи.
— Езус-Мария, теперь уже в присутствии этой собаки и слова сказать нельзя?
— Умное слово можно, а не глупости! Ну так вот, никто из них не знает, что это был именно Хабр. В темноте блестели только страшные зубы, а тут вон сколько бездомных собак водится! А Хабр всегда с нами, по ночам не бегает, мы же с тобой давно спим себе дома.
— И в самом деле… Только вот сны нам снятся кошмарные.
Постепенно дети немного успокоились, дыхание восстановилось. Яночка устроилась поудобнее, оперев локти на коленях и уткнувшись подбородком в скрещённые ладони. Павлик спиной прислонился к склону насыпи. Хабр растянулся у их ног.
— Не вернёмся домой, пока всего не продумаем,сказала девочка.Неизвестно, что может случиться утром.
— Давай скорее думать, отцу ведь рано на работу, ещё обнаружит, что заперт в доме.
— Конечно. Родители должны быть уверены, что мы всю ночь сладко спали. Так вот, я считаю, что убит тот самый вор, с кривым глазом.
Павлик вздрогнул.
— Если это и в самом деле так, не может быть сомнений: мы в этом виноваты.
— Никаких «если», — холодно заметила Яночка. — Так оно и было. Человек из Махдии приехал сюда ещё раз и прикончил его!
— Не стал откладывать дела в долгий ящик…
— Да, тянуть не стал. Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт в том, насколько для нас это опасно?
— Не станет же он трезвонить о том, что пришил сообщника!
— Ясно, не станет, но если хоть немного соображает, если помнит, что мы знаем то же, что и он… Как думаешь, что сделает?
— Ясно что: свернёт нам шеи. Я бы на его месте тоже свернул.
— Не паникуй, не так все страшно. Во-первых, он не знает, что мы стали свидетелями убийства. Во-вторых, мы не знаем имён ни кривого вора, ни человека из Махдии.
— Но убийца может не знать, что мы не знаем,возразил брат.
— Верное замечание, имени и фамилии не знаем, но в лицо опознать можем.
— Не нагнетай! Если он действительно человек неглупый, на время где-то спрячется.
— И сообразит, что не в наших интересах выдавать его полиции. Да и Хабр нас всегда предупредит, если он где поблизости появится, мы успеем сбежать. Не придёт же он убивать нас в наш дом?
— Не придёт, — согласился Павлик.Убить нас он должен так, чтобы казалось — мы случайно погибли. Ладно, я и не очень-то боюсь, но вот что делать с убитым кривым вором? Ведь нас замучают угрызения совести. В конце концов, лично нам он ничего плохого не сделал, а убили его из-за нас. Вернее, из-за меня. Надо было мне тогда выскочить с доносом!
— Я тоже виновата, поддержала тебя. Но откуда нам было знать, что этот, из Махдии, сразу за нож схватится? Ты же не знал?
— Нет, конечно, мне такое и в голову не пришло. Знай такое, словечка бы ему не пикнул!
— Поэтому и-не переживай. Ну допустим, убитый у нас на совести, от этого никуда не деться, но это ещё не значит, что мы тоже заслуживаем смерти. Надо как-то загладить свою вину.
— Как?
— Пока не знаю. Может, позаботиться о жене и детях покойного. Интересно, были у него жена и дети?
— Даже если и не было, уж наверняка осталась старушка мать. О ней тоже можно позаботиться. А как?
— Я думаю, если мы все-таки найдём сокровище, половину надо отдать им. Жене и детям или старушке маме. Ты как считаешь?
Павлик жалобно простонал:
— Да я хоть и все сокровище готов отдать, только бы избавиться от этих угрызений совести. А тут ещё взрывчатка осталась в пещере… Если на ней кто подорвётся, тогда мне хоть помирать! Никакими сокровищами не отделаешься — я виноват. Езус-Мария, как все сложно! У Яночки был уже продуман план.
— А со взрывчаткой сделаем так: займёмся этим ближайшей ночью. Сейчас туда нельзя возвращаться. А завтра обязательно пойдём. Хабр скажет нам, нет ли там кого, войдём в пещеру…
— И что?
— И или ты приделываешь другой шнур и взрываем, или забираем пакет со взрывчаткой. Я думаю, сегодня в пещеру никто не пойдёт, пятница, нерабочий день, в котловане никого не будет.
— Труп останется.
— Тут тоже возможны два выхода. Или убийцы унесут труп куда подальше и спрячут, или оставят на месте. И что, побегут в полицию сообщать о нем? Не такие уж они дураки. Вот труп и полежит себе спокойно аж до субботы, когда рабочие снова приступят к работам в котловане.
— Возможен и третий вариант,сказал Павлик.Ведь котлован огромный, где-нибудь там и спрячут, зачем куда-то относить. А если через год его и откопают, один скелет найдут…
— При их темпах откопают не раньше, чем лет через десять,заметила девочка.
— Ты права! — оживился брат.Знаешь, мне немного легче стало. И в самом деле, в пятницу туда никто не пойдёт, можно надеяться, наша взрывчатка спокойно пролежит весь день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Одиннадцать секунд прошло с того момента, как я поджёг шнур,шёпотом считал Павлик.Двенадцать, тринадцать… восемнадцать…
Оба напряжённо всматривались в секундную стрелку, которая почему-то ползла жутко медленно.
— Тридцать пять,бормотал Павлик.Мы бы десять раз успели даже до дому добежать! Надо было сделать шнур покороче. Сорок…
Когда истекла минута, нервы детей не выдержали. Павлик сжал коленями обе руки — и ту, на которой часы, и ту, в которой фонарик. Очень уж они тряслись от волнения, стрелка прыгала. Хабр сделал попытку высвободиться из Яночкиных объятий, но девочка его не пустила.
— Минута пятнадцать, минута шестнадцать,в панике считал Павлик.
Насчитав полторы минуты, считать перестал. Что там могло произойти? Не ошибся же он в расчётах.
Весёлый огонёк в пещере бодро бежал по шнуру, то останавливаясь, то снова припуская. Вот он добрался до начала пластиковой сумки с взрывчаткой. К сожалению, пластик оказался того сорта, который от огня плавится. Он и расплавился, превратившись в обуглившийся твёрдый шарик. Добежав до шарика, огонёк ткнулся в него, но шарик не желал зажигаться. Огонёк сунулся с одной стороны, с другой, ослабел и погас.
В укрытии за скалой у Яночки от волнения застучали зубы. Хабр вырывался изо всех сил.
— Две минуты и пять секунд! — стуча зубами проговорила девочка. — Что это значит? И Хабр вон изо всех сил вырывается.
— Сам ничего не понимаю,ответил брат.А пса не отпускай. А, черт, вырвался! Хабр, назад!
Хабр действительно вырвался от Яночки, бросился к котловану и сразу припал к земле. Виновато оглянувшись и извиняюще стуча по земле хвостом, он пополз куда-то в темноту. Яночка вскочила тоже.
— Слушай! — прошептала она брату. — Раз Хабр туда бросился, значит, уже не взорвётся.
— Наверное, фитиль погас! — сказал Павлик злой и расстроенный.А у меня нет запасного.
— Раз погас, пусть там и лежит до завтра,решила Яночка.А мы второй шнур сделаем.
— Ты что! Этого нельзя там оставлять. Вдруг кто войдёт, бросит горящую спичку. Или просто грохнет по камню чем-нибудь, от удара тоже может взорваться.
— Да не волнуйся ты! Сейчас, ночью, вряд ли кто туда пойдёт, а завтра нерабочий день, никто тут не появится.
— Но появится послезавтра и может взорваться! Нет, надо непременно забрать наш пакет!
В этот момент опять появился Хабр и принёс ужасные новости. Всем своим поведением он давал понять, что в карьере появились люди, что они идут сюда, что они уже близко…
Павлик простонал в отчаянии.
— Если они войдут в пещеру, обязательно увидят нашу взрывчатку. А если не увидят, ещё хуже — могут взорваться! Нельзя их ни за что подпустить к пещере. Ну придумай же что-нибудь! Надо это обязательно оттуда забрать!
— Подожди, попробуем разобраться, что здесь происходит.
Встав на четвереньки, дети осторожно высунулись из-за скалы. Сначала они увидели в лунном свете две человеческие фигуры, одна из них спускалась по склону, вторая уже подбегала к сараюшке. Приглядевшись, дети обнаружили и третьего человека, у самого входа в каменоломню, он тоже притаился за камнем. И увидели его лишь потому, что Хабр обратил на него их внимание. Мало того, Хабр сообщил, что с другой стороны приближается ещё кто-то…
Прямо какое-то ночное нашествие! Притаившись за скалой, Павлик с Яночкой ожидали развития событий. Вот второй человек спустился со склона горы и тоже проскользнул к сараю. Тот, что прятался у входа, сделал знак рукой. По этому знаку вниз со скалы стали спускаться ещё несколько человек, плохо различимых в темноте.
Хабр беспокойно крутился возле детей и вдруг стремительно кинулся к пещере. Умная собака прекрасно понимала, что оба её маленьких хозяина очень встревожены, и тревога их совсем другая, не такая, когда они напряжённо ждали чего-то, а хозяйка прижимала его к себе и не пускала в пещеру.
Теперь вот появилось много чужих людей, пришли они сюда явно не с добрыми намерениями, а имущество его, Хабра, хозяев осталось там, в пещере, и ему угрожает опасность, вот из-за этого дети и тревожатся. И его святой собачий долг это имущество оберегать…
Спустившиеся с горы два человека со всех ног кинулись к сараю. Третий, до сих пор прятавшийся у въезда в каменоломню, тоже кинулся туда. Из сарая выскочил один из тех, что вошли туда раньше, и укрылся в тени барака. Когда трое вновь прибывших ворвались в сарай, этот вынырнул из темноты и со всех ног кинулся к пещере. В руках он что-то нёс. Яночка с Павликом тоже бросились к пещере, но тот добежал раньше, и дети стали свидетелями необычной сцены.
Бегущий человек уже собирался протиснуться в узкое отверстие пещеры, как вдруг замер, увидев вдруг перед собой чью-то жуткую морду с оскаленными белыми зубами, ярко блестевшими в лунном свете, и услышав леденящее душу страшное рычание.
У Яночки с Павликом перехватило дыхание, они не могли пошевелиться. В ночной тишине рычанье разнеслось окрест и вернулось, многократно подхваченное эхом. Хабр рычал, как сто тысяч чертей, ясно давая злоумышленнику понять, что тот может проникнуть в пещеру только через его труп. Яночка не верила своим ушам. Первый раз слышала она, чтобы её вежливая, воспитанная собака рычала так страшно, прямо по-звериному. Девочка уже собиралась кинуться к своему любимцу — неизвестно ведь, что может сделать ему этот злоумышленник! Но тут события приняли неожиданный оборот. Рычание зверя услышали и люди в сарае и кинулись к пещере, что-то крича по-арабски. Человек у пещеры не стал их дожидаться и метнулся куда-то в темноту. Вот из темноты послышались крики, шум драки, в свете луны что-то блеснуло, и дети с ужасом увидели, как двое нагнулись над третьим, лежащим на земле…
Не взирая на опасность, Яночка пробралась поближе к пещере и позвала:
— Хабр, ко мне! Хабр, сюда, быстро!
Пёс понял, что обстоятельства изменились, видимо отпала необходимость защищать оставленное в пещере имущество. Через секунду он уже был рядом с Яночкой, ещё через две оба вернулись к Павлику. Тот не стал терять времени, повернулся и кинулся наутёк под прикрытием скалы. Яночка с Хабром последовали за ним.
Остановились они только на шоссе. Тяжело дыша, брат с сестрой уселись передохнуть на обочине. Нисколько не уставший Хабр бодро бегал вокруг, бдительно охраняя их покой.
— Теперь… там… труп,с трудом выговаривала Яночка.И никто не должен знать, что мы там были! Вот теперь это для нас действительно опасно. Если они догадаются…
— Ещё как догадаются! — откликнулся тоже очень взволнованный Павлик.Ведь они же видели Хабра, а ещё лучше слышали, как он рычал! Как целый оркестр! Как сто тысяч собак!
— Рычать мот кто угодно, а всем известно, что наша собака не рычит и не лает. Мы и то первый раз слышали такой рык! Что же касается того, что видели… Видел его только один из них, а он уже… того. Никогда никому ничего не скажет. Убит!
— И что с нашим псом приключилось? — недоумевал мальчик.Ни с того ни с сего изобразил из себя дикого зверя.
— Как это ни с того ни с сего? Сам всю дорогу ныл: «Надо забрать это из пещеры, надо забрать!» Ты думаешь, он ничего не понимает? Пора бы уже знать — все великолепно понимает! Вот и кинулся туда, чтобы не допустить врага к нашей вещи.
— Езус-Мария, теперь уже в присутствии этой собаки и слова сказать нельзя?
— Умное слово можно, а не глупости! Ну так вот, никто из них не знает, что это был именно Хабр. В темноте блестели только страшные зубы, а тут вон сколько бездомных собак водится! А Хабр всегда с нами, по ночам не бегает, мы же с тобой давно спим себе дома.
— И в самом деле… Только вот сны нам снятся кошмарные.
Постепенно дети немного успокоились, дыхание восстановилось. Яночка устроилась поудобнее, оперев локти на коленях и уткнувшись подбородком в скрещённые ладони. Павлик спиной прислонился к склону насыпи. Хабр растянулся у их ног.
— Не вернёмся домой, пока всего не продумаем,сказала девочка.Неизвестно, что может случиться утром.
— Давай скорее думать, отцу ведь рано на работу, ещё обнаружит, что заперт в доме.
— Конечно. Родители должны быть уверены, что мы всю ночь сладко спали. Так вот, я считаю, что убит тот самый вор, с кривым глазом.
Павлик вздрогнул.
— Если это и в самом деле так, не может быть сомнений: мы в этом виноваты.
— Никаких «если», — холодно заметила Яночка. — Так оно и было. Человек из Махдии приехал сюда ещё раз и прикончил его!
— Не стал откладывать дела в долгий ящик…
— Да, тянуть не стал. Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт в том, насколько для нас это опасно?
— Не станет же он трезвонить о том, что пришил сообщника!
— Ясно, не станет, но если хоть немного соображает, если помнит, что мы знаем то же, что и он… Как думаешь, что сделает?
— Ясно что: свернёт нам шеи. Я бы на его месте тоже свернул.
— Не паникуй, не так все страшно. Во-первых, он не знает, что мы стали свидетелями убийства. Во-вторых, мы не знаем имён ни кривого вора, ни человека из Махдии.
— Но убийца может не знать, что мы не знаем,возразил брат.
— Верное замечание, имени и фамилии не знаем, но в лицо опознать можем.
— Не нагнетай! Если он действительно человек неглупый, на время где-то спрячется.
— И сообразит, что не в наших интересах выдавать его полиции. Да и Хабр нас всегда предупредит, если он где поблизости появится, мы успеем сбежать. Не придёт же он убивать нас в наш дом?
— Не придёт, — согласился Павлик.Убить нас он должен так, чтобы казалось — мы случайно погибли. Ладно, я и не очень-то боюсь, но вот что делать с убитым кривым вором? Ведь нас замучают угрызения совести. В конце концов, лично нам он ничего плохого не сделал, а убили его из-за нас. Вернее, из-за меня. Надо было мне тогда выскочить с доносом!
— Я тоже виновата, поддержала тебя. Но откуда нам было знать, что этот, из Махдии, сразу за нож схватится? Ты же не знал?
— Нет, конечно, мне такое и в голову не пришло. Знай такое, словечка бы ему не пикнул!
— Поэтому и-не переживай. Ну допустим, убитый у нас на совести, от этого никуда не деться, но это ещё не значит, что мы тоже заслуживаем смерти. Надо как-то загладить свою вину.
— Как?
— Пока не знаю. Может, позаботиться о жене и детях покойного. Интересно, были у него жена и дети?
— Даже если и не было, уж наверняка осталась старушка мать. О ней тоже можно позаботиться. А как?
— Я думаю, если мы все-таки найдём сокровище, половину надо отдать им. Жене и детям или старушке маме. Ты как считаешь?
Павлик жалобно простонал:
— Да я хоть и все сокровище готов отдать, только бы избавиться от этих угрызений совести. А тут ещё взрывчатка осталась в пещере… Если на ней кто подорвётся, тогда мне хоть помирать! Никакими сокровищами не отделаешься — я виноват. Езус-Мария, как все сложно! У Яночки был уже продуман план.
— А со взрывчаткой сделаем так: займёмся этим ближайшей ночью. Сейчас туда нельзя возвращаться. А завтра обязательно пойдём. Хабр скажет нам, нет ли там кого, войдём в пещеру…
— И что?
— И или ты приделываешь другой шнур и взрываем, или забираем пакет со взрывчаткой. Я думаю, сегодня в пещеру никто не пойдёт, пятница, нерабочий день, в котловане никого не будет.
— Труп останется.
— Тут тоже возможны два выхода. Или убийцы унесут труп куда подальше и спрячут, или оставят на месте. И что, побегут в полицию сообщать о нем? Не такие уж они дураки. Вот труп и полежит себе спокойно аж до субботы, когда рабочие снова приступят к работам в котловане.
— Возможен и третий вариант,сказал Павлик.Ведь котлован огромный, где-нибудь там и спрячут, зачем куда-то относить. А если через год его и откопают, один скелет найдут…
— При их темпах откопают не раньше, чем лет через десять,заметила девочка.
— Ты права! — оживился брат.Знаешь, мне немного легче стало. И в самом деле, в пятницу туда никто не пойдёт, можно надеяться, наша взрывчатка спокойно пролежит весь день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43