Скажите спасибо, что мы не зевали. Большой привет!
И я гордо удалилась. Они меня не преследовали. Видимо, «присмотр», выдуманный мной, не был для них такой уж неожиданностью. Когда речь идёт о больших деньгах, такого рода мафиозные структуры обычно подстраховываются, и о дополнительном контроле могут не знать не только исполнители, но даже и шеф операции.
Бережёного Бог бережёт, и я покидала ипподром Шарлоттенлунд уже в обычном европейском обличье, хотя в кабинку дамского туалета под трибунами вошла в виде негритянки. Горячая и холодная вода, чистое полотенце, все удобства. Быстро смыла я тёмную краску и чуть не забыла об ушах, оставив их чёрными. В последний момент заметила! Подаренный Павлом плащ я вывернула наизнанку, клетчатой подкладкой вверх, а поскольку уже стемнело, прошла в толпе мимо всматривающего в выходящих Куска беспрепятственно. Хмырь, наверное, дежурил у второго выхода с ипподрома. Белый «вольво» Павла я заметила издалека, подошла не торопясь и села рядом с водителем.
По дороге я рассказала Павлу о событиях на бегах — о неожиданном выигрыше, о случайных соседях на трибуне и о моем сообщении их шефу. Последнее особенно потрясло Павла.
— С тобой не соскучишься! — только и сказал он. — Какого черта ты вообще наплела им такое?
— Чтобы ненароком не пристукнули меня. Чтобы оставили в покое, чтобы считали глупой бабой и дали возможность вернуть похищенное. Чем черт не шутит, вдруг негритянка правду сказала? Пристукнуть же меня они всегда успеют.
— Ты и в самом деле собираешься явиться в камеру хранения Центрального вокзала?
— В самом деле. Демонстративно, вернее, показательно, обменяю сумки и ещё громко извинюсь. Что поделаешь, я такая рассеянная…
— Да почему ты так уверена, что сумка Мико-лая тебя ждёт? Может, её уже давно нет.
— Тогда и начну расстраиваться, зачем же раньше времени? Но я почему-то уверена, что она там так и стоит, под стойкой. Ты же знаешь, что я оптимистка.
— Знаю, и очень это люблю. Ну ладно, допустим, твой план осуществится. А что ты скажешь в полиции?
— Пока я ещё толком всего не продумала, да и, как я тебе говорила, для этого понадобится моя свекровь.
Мы доехали до гостиницы, и я опять сделала попытку связаться со свекровью по телефону. Она оказалась дома и огорошила меня какой-то пани Мациашек. Что-то не то. Я попросила Павла позвонить ей.
Павел позвонил.
— У неё там кто-то есть, — сказал он, положив трубку. — Боюсь, как раз из полиции. Попробуем позвонить позже. И вот что я хочу тебе сказать. Слушай внимательно и постарайся запомнить, но это информация только для тебя, будешь общаться с фараонами — им ни гу-гу. В афёре с фальшивомонетчиками сильно замешан один тип по фамилии Доминик, во всяком случае, я считаю, что должен быть замешан. Очень большая шишка и на редкость мерзкая личность. Если придётся с ним столкнуться — остерегайся его, от этого подонка всего можно ожидать. Запомнила? Доминик.
Свекрови мы через час позвонили, но её не было дома. Я забеспокоилась. Если и правда, что до неё добрались фараоны… Неужели из-за проклятой сумки? Ведь её могут и посадить вместо меня, очень просто!
— Немедленно возвращаюсь! — сказала я Павлу. — Надо узнать, что с Иоанной. Ты и в самом деле предполагаешь, что у неё в квартире были полицейские? Езус-Мария, ведь это я подкинула ей наркотики, никто не поверит, что она ни при чем. А она меня ни за что не выдаст. Вроде ты собирался по делам в Бельгию. Во сколько мы отправляемся?
Странное выражение появилось на лице Павла, когда он посмотрел на меня. Не иначе, подумала я, теперь окончательно убедился — правильно сделал, когда бросил меня и женился на этой своей последней, третьей жене. А все из-за Миколая, чтоб ему пусто было. Ну ладно, вот ужо я до него доберусь…
— Я ведь собирался ещё раз забежать к этому моему заказчику-мафиози, — задумчиво ответил Павел. — Даже предлог выдумал. Ну да ладно, придётся отказаться от встречи с ним. Ты права, с Иоанной тебе надо обязательно увидеться, и чем скорее, тем лучше. Хорошо, едем немедля. По дороге договоримся о том, каким образом будем поддерживать связь…
Говорят, не в деньгах счастье, и все-таки деньги здорово облегчают жизнь. Четыре тысячи долларов чуть ли не с неба свалились на меня. Легко достались — легко и растрачу, решила я и постаралась больше над финансовой проблемой не ломать голову.
Только во Франкфурте, расставшись с Павлом и расположившись с удобствами в спальном вагоне, я задумалась над тем, что меня теперь ждёт, и впервые усомнилась в правильности своих поступков. Стоило ли лезть на рожон? Ведь очень вероятно, что в данный момент меня разыскивает и полиция, и мафиози с их наркобизнесбм, причём последним я сама назвала свою фамилию. Может, уже поджидают на вокзалах? Ох, напрасно я решила ехать поездом, в нем чувствуешь себя как в тюрьме. Не могу же я между остановками на всем ходу выскочить из вагона и скрыться. Нет, надо как можно скорее покинуть этот дурацкий поезд, может, шпионы моих преследователей уже прочёсывают вагон за вагоном?!
Честно выигранные на бегах в Шарлоттенлунде датские кроны я ещё в Копенгагене обменяла на доллары и эту наличность везла в сумочке. Не Бог весть какая сумма, но за четыре тысячи долларов можно если не купить, то взять напрокат автомобиль, пусть не новый. Да что автомобиль, даже велосипед лучше этого проклятого поезда! А ещё лучше — байдарка. Жаль, отсюда ни одна река не течёт до Варшавы.
Я вышла вскоре по пересечении границы, в Жепине. С облегчением убедившись, что на станции никто меня не поджидает и не пытается задержать, я двинулась на поиски бензозаправочной станции, по возможности большой и оживлённой. Такая действительно оказалась поблизости, я добралась до неё на такси, естественно, не посвящая таксиста в свои дальнейшие планы.
Поскольку мне очень не понравилось то, что пограничный контроль слишком придирчиво разглядывал и меня, и мои документы, я сразу же по выходе из поезда изменила свой внешний вид, воспользовавшись, как всегда, для этой цели туалетом на вокзале. Боже, эти отечественные туалеты… Для изменения внешности я прибегла к простейшей метаморфозе — постарела. На голову напялила парик с сединой, а морщины под глазами и у рта изобразила одним росчерком. Ну, может, двумя-тремя. И сделала мешки под глазами. А поскольку известно — наиболее запоминающимся фрагментом человека является его одежда, я сняла с шеи ярко-оранжевый шарфик, дорожный костюм прикрыла лёгким плащом, а шпильки на высоких каблуках сменила на удобные туфли на среднем каблуке. И вместо прежней сумки — темно-синей в белую полоску — взяла в руки белую в красную полоску, тоже большую, куда поместился весь мой багаж. На плечо же повесила подарок Павла — маленькую изящную сумочку, которая всю дорогу пребывала в укрытии. Теперь я и сама бы себя не узнала!
Хозяином бензоколонки оказался интересный молодой мужчина, по всем признакам — бабник. Эх, жаль, знать бы заранее, тогда бы я не делала из себя пожилую женщину, а напротив, помолодела бы лет на десять. Но похоже, и в таком виде я показалась ему достойной внимания, ибо глаза его загорелись характерным блеском. А может, он предпочитает немолодых женщин? Я сказала, что намерена приобрести машину, все равно какую, пусть и не новую, кроме малолитражки. Или взять напрокат, в залог могу оставить доллары. Я уже давно приметила, что бабники, как правило, отличаются сообразительностью, вот и этот моментально усёк смысл моих пожеланий.
— Пошли! — только и сказал он.
Мы, правда, не пошли, а поехали, хотя ехать пришлось не больше четырех минут. Рассеянный хозяин какой-то роскошной виллы на окраине города подтвердил: да, он охотно избавится от этой старой развалины в лице «полонеза», куда ему столько тачек. Правда, развалина ещё в очень неплохом состоянии, да вы сами посмотрите. На сколько я успела сориентироваться, хозяин роскошной недвижимости сбил состояние на производстве кровельной черепицы. Во дворе блестел лаком новенький «мерседес», а в гараже, рядом с поношенным «полонезом» дремал новый «ниссан». Мы договорились, что пока я беру его «полонез» напрокат, вот, оставляю эти доллары, несколько сотен, а через неделю решу — покупаю ли машину или возвращаю. Мне вручили ключи и техпаспорт на машину. Вот только бензина в ней оказалось мало, перед тем как двинуться в синюю даль, следовало запастись горючим. Посреднику я дала сто долларов, он был счастлив.
На бензоколонке под заправкой стоял «фиат 125». Его хозяйка, женщина с огромной шапкой спутанных чёрных волос, стряхнула последние капли со шланга, и тут к ней направился какой-то мужчина, при виде которого у меня тревожно забилось сердце. Было в нем что-то такое, настораживающее. Я замерла за рулём «полонеза», боясь выйти, хотя ноги уже успела выставить наружу. Мужчина приближался. Пышноволосая владелица «фиата» подняла бензозаправочный пистолет, чтобы заткнуть его за колонку, но рука у неё дрогнула, она нажала на клапан, и мощная струя бензина ударила мужчине прямо в лицо!
За следующие десять минут я могла спокойно, не привлекая ничьего внимания, не только заправиться и расплатиться, но и отъехать с бензоколонки, ибо половина её обслуживающего персонала корчилась от хохота, держась руками за животики, остальные же суматошно пытались навести порядок. Черноволосая баба, вся в слезах, покинула наконец бензоколонку, по дороге раздавив чью-то канистру с маслом, за ней с проклятиями погнался хозяин канистры. Я удалялась в противоположном направлении.
До родного города я доехала без приключений, правда уже поздней ночью, и остановила машину у. тёткиного дома. Во дворе даже нашлось для неё свободное место. Ключи от тёткиной квартиры всегда были у меня с собой. Я решила — могу себе позволить отдохнуть после дороги, в конце концов, и время дня, то бишь ночи, не подходящее для того, чтобы что-либо предпринимать.
Предпринимать я начала с самого утра. Ни с Миколаем, ни со свекровью я никак не могла связаться по телефону, набирала и набирала их номера — без толку. Сколько можно крутить проклятый диск? Терпение кончилось, я решила — еду! Арендованный «полонез» очень хорошо себя вёл, бензином я запаслась предусмотрительно по дороге, так что ехать можно. Сев в машину, я вдруг решила по пути заскочить на Центральный вокзал.
За прилавком знакомого окошка камеры хранения стоял совсем другой человек, точно другой, у того не было усов. Вряд ли за неделю успел отрастить такие грандиозные. Я выждала момент, когда у окошка никого не оказалось, и подошла. Разговор начала вежливо и даже несколько заискивающе:
— Проше пана, такая у меня неувязочка получилась. Несколько дней назад я оставила вашему сменщику вещи, не стала сдавать, просто попросила сделать мне одолжение, подержать под стойкой. Он пошёл мне навстречу. Не скажете, когда его дежурство?
— Это зависит от того, какой был сменщик, — ответил усатый, задумчиво глядя на меня. — Нас тут трое работает.
— А те двое где?
— Тех двоих нету.
— Это я вижу. А когда будут? Можете мне сказать.
— Нет.
— Что «нет»?
— Не могу сказать.
— Почему? Служебная тайна?
— Да ну, какая там тайна! Просто оба на больничном и неизвестно, когда выйдут на работу.
Говорил он со мной вежливо и даже охотно, но как-то слишком уж часто посматривал куда-то в сторону, что мне решительно не понравилось. Вспомнив, что я сама посоветовала мафиози подождать меня на Центральном вокзале у камеры хранения, я всполошилась. Возможно, они последовали моему совету… Нет, сейчас встречаться с ними не входило в мои планы, ведь их товар находился у свекрови, а с ней я ещё не встречалась.
— Придётся ещё раз забежать к вам, — небрежно бросила я усачу. — Или лучше расскажите, как отыскать этих ваших больных сменщиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45