Это бы еще ладно, все же тетка была родная, и Эля никогда не желала ей смерти, но она привезла своего целителя с собой, не в силах с ним расстаться. И вышла за него замуж и прописала его в своей комнате! А что Эля могла сделать, это же не ее жилплощадь...
На теткиной свадьбе гуляли все родственники, Михаил был тоже. Он очень внимательно смотрел на тетку с мужем, и на лице его появилось все то же задумчивое выражение.
Через две недели он снова вызвал Элю на разговор. Он очень хорошо относится к ней и ее дочери, начал Михаил, но жизнь - сложная штука. Он встретил другую женщину и хочет на ней жениться. Он надеется, что Эля его поймет и не станет чинить препятствий к разводу, тем более что делить им нечего. Общих детей у них нету и жилплощади тоже.
Когда до Эли дошло, что он подаст на развод и выбросит их с дочкой из квартиры на Пушкинской в дремучую коммуналку к тетке и ее знахарю, в глазах у нее потемнело и в голове застучали по железу тысячи молотков. Она схватила первое, что подвернулось под руку, - бронзовый старинный подсвечник - и бросилась на этого негодяя.
Мерзавец был начеку. Он подставил руку, и подсвечник процарапал эту руку до крови. Подлец тут же побежал в травмопункт и взял справку о побоях, после чего накатал заявление о разводе. Из-за отсутствия общих детей развод прошел без препятствий. С тех пор Эля живет в этой трущобе.
Тетка выбросила из головы все свои болезни. Теперь она бегает, как лось, ест все подряд и даже вечерком распивает со своим муженьком водочку, настоянную на лечебных травах.
- Это она нам дверь открыла - такая высокая, в русском сарафане? - спросила Луша.
- Ну да, у них же теперь бизнес, - усмехнулась Эвелина Павловна, - на теткиного целителя большой спрос. Рекламу в газетах видели - старец Афанасий? Так это он и есть...
Она снова сорвалась с места и стала бегать по комнате.
- Еще Мишка - алкоголик на мою голову. Старец его лечит, так лучше бы он этого не делал. Он когда пьет, то тихий, только по утрам денег на пиво просит. А когда у него трезвый период, то все ко мне пристает. Давай, говорит, Эвелина, поженимся, я пить совсем брошу, сменяем наши две комнаты на однокомнатную квартирку, нет, ну вы представляете?
Тут она снова хрипло захохотала, как гиена, и я не выдержала и присоединилась к ней.
- Ладно, девочки, успокойтесь, - воззвала Луша, - все-таки, где нам вашего бывшего мужа искать? По старому адресу?
- Я ничего про него не знаю и знать не хочу! - отрезала Эвелина. - Он мне всю жизнь покалечил. Если бы он меня от мужа не сманил, я бы сейчас в Америке жила на всем готовом!
Оказалось, что первый муж Эвелины Павловны, оставшись один, полностью окунулся в научную работу, закончил наконец диссертацию, послал свое резюме во все медицинские центры США и вскоре уехал туда работать по контракту в небольшой город, она даже не знает точно какой.
Эвелина снова трясущимися руками закурила сигарету.
- Может, все-таки валерьяночки? - Луша пошла по второму заходу.
- Я сама врач! - привычно буркнула Эвелина. - Какая уж тут валерьянка, мне даже тазепам не помогает!
- Телефончик не подскажете, тот, что в квартире на Пушкинской? - не отступала Луша.
Эвелина зарычала, и мне показалось, что сейчас она бросится на Лушу. Но та посмотрела на разозленную хозяйку кротким взглядом, и Эвелина продиктовала телефон по памяти.
- Идем скорее отсюда, - шепнула Луша, - как бы она нас не покусала...
- Последний вопрос, - вклинилась я, - вот вы своего мужа бывшего так ненавидите.., то есть, конечно, я понимаю, у вас есть веские причины для этого.., но скажите, отчего вы после развода оставили его фамилию? Зачем вам такое напоминание?
- Понимаете, - Эвелина Павловна неожиданно успокоилась, и даже глаз перестал дергаться и руки больше не тряслись, - фамилия моего первого мужа была Крысюк. А он такой самолюбивый был, хотел дать мне и дочери свою фамилию. Вот мы все и были Крысюками. Вы только представьте: на дверях кабинета написано: врач Крысюк Э. П. Или в сочетании с моим именем: Эвелина Крысюк! - Она засмеялась вполне нормально, даже приятный такой был смех.
- Да уж, - пробормотала я, - убийственное сочетание.
- И вот, когда мы с Михаилом поженились, я и дочку на его фамилию перевела, хлопотала долго. Так что потом решила заново не заморачиваться, дочка против была, ей надоело фамилии менять.
***
Выйдя из квартиры Эвелины Павловны, я заметила, что у меня самой начали заметно дрожать руки.
- Луша, - пожаловалась я, - кажется, нервные болезни очень заразны. Эта мадам Сыроенкова номер два явно заразилась от своих пациентов, а я - подхватила заразу от нее. Вон как руки трясутся.
- Ничего не от пациентов, - возразила Луша, - это у нее от воспоминаний о дорогом муже припадки начинаются. А ты просто за компанию с ней начала трястись. Дурной пример заразителен!
Я позвонила по мобильному телефону в злополучную квартиру на Пушкинской, но мне там ответили, что никаких Сыроенковых они знать не знают, и на вопрос, не менялись ли они, тот же голос ответил, что они-то не менялись, а вот номер телефона у них поменялся, что живут они не на Пушкинской и больше ни о чем понятия не имеют.
- Едем сейчас туда, ведь недалеко совсем! - взмолилась Луша.
С ней не поспоришь, и мы рванули на Пушкинскую.
Дом номер тринадцать оказался небольшим таким уютным трехэтажным особнячком, отделанным как игрушечка. В этом доме было всего два подъезда взглянув на которые я почти не сомневалась, что Михаила Степановича Сыроенкова мы по этому адресу не обнаружим.
Дело в том, что подъезды имели очень официальный вид и были увешаны вывесками разных небольших коммерческих фирм.
Пока я читала вывески, Луша, не тратя времени даром, расспрашивала дворничиху, которая очень кстати толклась возле дома и поднимала пыль сухой метлой. Она вся была поглощена этим малоэффективным занятием, но при виде Луши тотчас облокотилась на метлу и расположилась поболтать.
От дворничихи мы узнали, что этот дом, и верно, был раньше жилой, но потом одна фирма откупила весь первый этаж под офис, и жильцы, конечно, жаловались", потому что ходило множество людей весь день и сотрудники фирмы парковали машины прямо возле подъездов. Понемногу, однако, жильцы стали съезжать, и в доме появлялись все новые офисы, пока и вовсе не осталось жилых квартир.
- А в восьмой квартире что сейчас? - заикнулась Луша.
Дворничиха немного подумала, посмотрела на окна, что-то подсчитала в уме и сообщила, что в бывшей восьмой совместно с девятой сейчас, наверное, фирма "Циркон". А может, и не "Циркон", она не уверена, потому что память стала не та...
Правильно поняв заминку в разговоре, я сунула в руку заслуженного работника метлы пятидесятирублевую бумажку, что очень освежило натруженную дворничихину память, и она с уверенностью сказала, что точно, фирма "Циркон".
Мы поднялись на третий этаж и осведомились у девушки в приемной, давно ли существует их фирма и не знает ли она, что стало с хозяином квартиры, где фирма устроила офис?
Девушка оказалась очень воспитанной. Она не стала гнать нас из приемной и утверждать, что мы мешаем ей работать. Напротив, она очень вежливо ответила, что фирма существует достаточно давно, что в этот офис они переехали три года назад и что до них помещением владела фирма "Лиана". Фамилия Сыроенков симпатичной девушке тоже ни о чем не говорила.
***
- Вот что, Луша, - заговорила я, когда мы снова очутились на улице, - мне это надоело!
- Ты что - призываешь меня бросить это дело? - тут же ощетинилась тетка.
- А что нам остается делать? - разозлилась, в свою очередь, я. - Носиться по городу в поисках очередной мадам Сыроенковой? Они мне осточертели, хотя должна признать, что бывший муж обошелся с ними по-свински...
- Ну, это мне очень напоминает сказку о золотой рыбке, - начала Луша, - видишь ли, если бы они не пошли у него на поводу и не поддались чувству жадности...
- Человек всегда ищет, где лучше, - не согласилась я, - но оставим в стороне их судьбу. Мне не совсем понятно, каким образом в этом деле замешан Михаил Степанович. Эвелина правильно сказала, у него другой профиль. Он улучшает свою жилплощадь за счет жен.
- Он - брачный аферист! - высказалась Луша. - Возможно, пообщавшись с мадам Сыроенковой номер три, мы наконец его найдем...
- Я не уверена, что последняя дама в нашем списке является его третьей женой, - заупрямилась я, - и хватит об этом!
- Ты хочешь есть и оттого злишься, - грустно констатировала Луша, и мне стало стыдно.
Тем временем мы вышли на Невский, до которого и вправду рукой подать, и Луша затащила меня в кафе, взяла там два кофе и пирожные.
- Луша, мы поступили очень глупо, когда ввязались в это дело, - упрямо начала я, откусывая от корзиночки, - мы украли из банковского сейфа завещание, спрятали его в ненадежном месте. Мы все равно не смогли никому помочь, а только запутали дело. И мы ничего не узнали.
- Напротив, - возразила Луша, - возможно, мы и поступили глупо, но не тогда, когда украли завещание из сейфа. Таким образом, оно не попало к бандитам и спокойно полежит, пока его не востребуют. Потому что место, где мы его спрятали, очень надежное. Вот как ты думаешь, сколько лет висит в Томочкиной библиотеке портрет Пришвина?
- Понятия не имею, давно, наверное.., ну, лет десять...
- С одна тысяча девятьсот пятьдесят девятого года, - выдала Луша, - я точно знаю. И никто с тех пор его не перевешивал и не вытирал за ним пыль. Надежнее места просто нет!
- Что толку, что завещание будет там лежать! Его же нужно предъявить там куда-то! Вступить во владение наследством, кажется, так это называется.
- Да, кстати о наследстве, - оживилась Луша, - как тебе понравилась эта дама, вдова Караваева?
- Это что-то, - согласилась я, - помесь кобры и акулы. Зубы акульи, напитанные ядом кобры! Повезло в свое время Караваеву!
- Думаю, сейчас, когда он умер, ему повезло больше, - заметила Луша. - И ты, конечно, права, когда утверждаешь, что мы не знаем, кто такая Лиза Макарова. Но вряд ли она такая же, как Римма Караваева.
- Это невозможно, - согласилась я. - Глядя на вдову, хочется быть на стороне той, другой... Но мы ничем ей не поможем, пока не узнаем, где она и жива ли вообще. И вот что пришло мне в голову. Кто такая была Юля Молоткова? Где она работала до и после того, как недолгое время трудилась секретаршей в фирме адвоката Скородумова? Вспомни, Луша, где меня приняли за нее - в Доме кино. Там была вся киношная тусовка.
- И телевизионная тоже, - вставила тетка.
- Меня узнали, как они думали, много людей, - продолжала я, - из чего делаем смелое предположение, что Юлия Молоткова была связана с кино.
- Или с телевидением... И что ты предлагаешь?
- А вот что. Можешь достать приглашение на какую-нибудь их вечеринку или презентацию? У тебя же кто-то этим занимается...
- Разве Валечке позвонить... - пробормотала Луша.
- Звони! - Я протянула ей мобильник.
В Доме кино вечно какие-то сборища, тем более летом. Луша так долго беседовала со своей приятельницей, что я забеспокоилась, не кончатся ли деньги на счету.
- Сегодня никак не проскочить, - расстроенно сказала Луша, - только завтра. Там в рамках фестиваля неигрового кино будет первый показ документального фильма "Из жизни насекомых".
- Документальный фильм... - протянула я разочарованно. - Так, может, там и не будет никого.
- Будь спокойна! - Луша усмехнулась. - После фильма - обсуждение и фуршет, так что на дармовое шампанское все прибегут! Валечка с трудом выцарапала два приглашения, думала, мы с ней пойдем туда вместе, придется тебе меня заменить...
- Жалко, что не с тобой, - фальшивым голосом сказала я, на самом деле лучше будет, если тетка немного посидит дома, уж очень она активна в последнее время.
- Ну вот, все устроилось, а ты боялась! - повеселела Луша. - Видишь, я всегда иду тебе навстречу.
Я закивала головой, но в глубине души зашевелились нехорошие предчувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40