Он связался с соответствующим отделом городского Управления внутренних дел и сообщил, что, согласно полученной им информации, международными террористами готовится теракт, направленный против российско-германских дружественных отношений, и подробно рассказал о черном "Мерседесе", пластиковой взрывчатке и знаменитом террористе Глухаренко.
Не назвал майор только источник своей информации, поскольку так повелевала инструкция.
Десять минут спустя в переулке возле консульства появились два невзрачных автомобиля с тонированными стеклами.
Дверцы их распахнулись, из машин высыпала толпа бравых ребят в камуфляже. Как стая волков набрасывается на захромавшего оленя, спецназовцы налетели на черный "Мерседес" и выволокли из него вяло сопротивляющегося директора фонда "Чарити".
Тот пытался оправдываться и доказывать, что он вполне законопослушный обыватель, но когда в его внутреннем кармане нашли паспорт на фамилию Глухаренко, значившуюся в сегодняшней ориентировке, а в заднем кармане брюк обнаружили пистолет бельгийского производства, всякие сомнения у командира опергруппы пропали, и он уже представил себе приятную процедуру присвоения очередного звания за успешно проведенную операцию по задержанию крупного международного террориста.
- Твой? - спросил он Глухаренко, ткнув ему под нос паспорт.
Тот удивился, чем не нравится спецназовцам самый обыкновенный российский документ, и кивнул:
- Мой.
Тем самым он подписал свой собственный приговор.
Глухаренко как следует накостыляли в профилактических целях, надели на него наручники и втолкнули в один из невзрачных автомобилей опергруппы. Прибывшие вместе со спецназом работники технической службы занялись осмотром "Мерседеса".
Увидев это небольшое происшествие, скучавшая на скамейке в сквере симпатичная девушка в темных очках и яркой шелковой косынке сняла свои очки и принялась протирать их кружевным платочком - видимо, чтобы лучше рассмотреть происходящее.
***
Наступил момент истины.
Я застегнула замки кейса и, возвращая Римме Петровне завещание, поднялась из-за стола:
- Да, с деньгами все в порядке. Вот ваши бумаги, мы в расчете.
Выпрямившись, я увидела, что Римма сжала лежавшую у нее на коленях плоскую коробочку вроде пейджера - должно быть, подала своему помощнику сигнал о начале следующей фазы операции. Одновременно она тоже стала подниматься, чтобы слегка придержать меня.
- Одну минутку... - проговорила она своим обычным, нервным и злым голосом.
- В чем дело? - осведомилась я и хорошо рассчитанным движением опрокинула на ее великолепный бирюзовый костюм свой бокал с коктейлем, к которому даже не притронулась.
На мой взгляд, пить "клубничную Маргариту" вообще нельзя - сочетание текилы с клубникой вызывает у меня самые неприятные ассоциации. Но зато цвет этого коктейля просто великолепен, а пятно, которое появилось на бирюзовом французском шелке, было просто выше всяческих похвал.
Римма Петровна, несмотря на свою уникальную деловую хватку, роднящую ее одновременно с коброй и пираньей, оставалась все-таки еще и женщиной. Поведение ее в этой ситуации было вполне предсказуемо.
Она неожиданно тонко завизжала и, забыв на какое-то время обо всем на свете, принялась оттирать свой костюм от отвратительного розового сиропа.
Я мило улыбнулась ей на прощание, быстро обошла ее, стараясь на всякий случай держаться подальше, и стремительно покинула кафе, напоследок крикнув официантке:
- Дама в бирюзовом костюме с пятном расплатится!
Лиза уже подъехала на скромных "Жигулях" военного пенсионера, который любезно дождался нас. Она распахнула дверцу машины и, как только я уселась на заднее сиденье, скомандовала водителю:
- Как можно дальше отсюда! И как можно быстрее!
Пенсионер попался понятливый, дважды повторять инструкции не пришлось.
Когда мы прилично отъехали от Фурштатской, Лиза поставила кейс на пол, наклонилась и открыла его.
- Ты чего? - Я испуганно смотрела в спину водителя.
Дядечка попался покладистый и нелюбопытный, правда, мы посулили ему хорошую плату, но зачем же так неосторожно открывать кейс в машине? Он может увидеть в зеркало содержимое кейса, и тогда кто знает, куда денется его покладистость? На вид он достаточно крепкий, слегка за пятьдесят - в общем мужчина в соку, как выражается Варвара.
Я дернула Лизу за рукав, тогда она приблизила губы к моему уху и зашептала:
- Я уезжаю, прямо сейчас, немедленно. Мне, знаешь, последних нескольких дней надолго хватило! Сколько раз убить пытались, да еще чуть не рехнулась, пока в Озерках в доме сидела...
Она потрогала тугие пачки денег, на лице ее появилось странное выражение. Мне это выражение очень не понравилось. Сказать по правде, сегодня, когда я внимательно рассмотрела Римму Петровну Караваеву, я поняла, что Лиза, как это ни странно, чем-то на нее похожа. То есть не внешне, конечно, но, несомненно, в Лизином характере и в Риммином есть общие черты. Впрочем, ничего странного нет, не зря их обеих выбрал покойный Караваев. Не тем будь помянут покойничек, но тот еще был жук, если верить словам Рейна, а ему мне хотелось верить. Словом, приходится признать, что со временем и при сопутствующих обстоятельствах из Лизы вполне могла бы получиться такая же стерва, как Римма. Иное дело - Юлька. Хоть мы и не были знакомы, все равно я уверена, что Юлька была совсем не такая, что помогать Лизе она стала в первую очередь ради дружбы.
- Вот значит как, - протянула я, - ты считаешь, что выполнила здесь все свои дела, и спокойно летишь в теплые края?
- Тебе не нужно знать, куда я лечу, - огрызнулась Лиза, - сейчас делим деньги и разбегаемся в стороны.
- А Юлька? - с горечью спросила я.
- Что - Юлька? - К чести Лизы в ее голосе я услышала боль. - Ее уж не вернешь. Родителей у нее нету, мать умерла совсем недавно, есть какие-то дальние родственники, так им ее квартиры хватит... Глухаренко теперь начнут таскать - мало не покажется! Пока отмажется, тут уж этот Рейн подоспеет со своими разоблачениями. Нам здесь больше делать нечего.
Я согласилась скрепя сердце: действительно, что мы можем сделать? Не идти же в милицию... Юлькиного тела никогда не найдут, Глухаренко ото всего отопрется...
Лиза снова повернулась ко мне и прошептала:
- Дай мне твою сумку!
- Зачем? - растерялась я.
- Не могу же я бегать с этим кейсом! Я себе отложу в твою торбочку половину капусты, с ней у меня будет самый обыкновенный вид, никто не привяжется!
- Ты, значит, не можешь с кейсом бегать, а я могу?
- Не заводись! Я прямо сейчас из города сматываюсь, а ты ведь, наверное, к тетке своей поедешь, там спокойно переложишь куда надо...
Я признала ее правоту и отдала свою довольно объемистую сумку.
- К Балтийскому вокзалу поезжайте, пожалуйста! - сказала Лиза водителю и принялась копошиться в кейсе, на ощупь отсчитывая свою половину денег.
Я не стала наблюдать за ней - при всех ее минусах девица она довольно честная.
Машина остановилась на площади у Балтийского вокзала. Думаю, что Лиза вряд ли собиралась ехать куда-то на поезде. Скорей всего она заметала следы. Ну, мне-то все равно.
- Ладно, - она выскочила из машины и махнула рукой, - не поминай лихом!
- Любовь без радости была, разлука будет без печали! - продекламировала я, провожая взглядом исчезающую в привокзальной толпе стройную фигурку с моей сумкой в руке.
- Что? - повернулся ко мне водитель.
- Нет, это я так, стихи вспомнила...
- А ехать-то теперь куда?
- Давайте теперь на улицу Рубинштейна.
Мы потащились по забитым машинами центральным улицам, то и дело попадая в пробки. Водитель оказался опытный, он умудрялся объезжать заторы - где по тротуару, где дворами, но все равно дорога заняла чуть не целый час. Но я уже не торопилась, все, что можно, уже было сделано.
Машина свернула на Рубинштейна и затормозила перед Лушиным домом.
- Большое вам спасибо, - улыбнулась я отставнику, - сейчас рассчитаемся...
И тут я замерла с раскрытым ртом.
У меня не было денег!
Я, не подумав, отдала свою сумку Лизе, а в ней лежал мой кошелек! И все мои деньги...
То есть у меня был полный кейс денег, сто пятьдесят тысяч долларов, но я совсем не хотела раскрывать его при водителе, вытаскивать из него банковскую упаковку, разрывать ее.., мало ли на какие мысли это наведет шофера! Хоть он и очень приличный с виду, но в наше время нельзя доверять внешности, за самой благопристойной личиной может скрываться настоящий злодей...
Насчет настоящего злодея я, пожалуй, переборщила, но все-таки не стоит вводить человека в искушение.
- Вы знаете, - я выдала жалкую, вымученную улыбку, - у меня, оказывается, нет денег.., подруга унесла кошелек...
Говорят же - правда всегда выглядит недостоверно, не правдоподобно, и если хочешь, чтобы тебе поверили, - лучше красиво соври. Во всяком случае, на отставника мои слова произвели самое скверное впечатление.
- Некрасиво, девушка, - сказал он очень неприязненно, - я пожилой человек, мне нужно зарабатывать на жизнь, а вы пытаетесь меня нагреть! Некрасиво и глупо. Что же вы, думаете, я молокосос какой-то, лох, которого можно так легко кинуть? Я третий год пассажиров вожу, всякого навидался! Замок у меня центральный, и пока не расплатитесь - из машины не выйдете. Стыдно!
- Но у меня правда нет денег! В этом доме моя тетя живет, я к ней поднимусь и принесу вам деньги, буквально через пять минут!
- Ага, а подъезд сквозной, ты в него войдешь - и поминай как звали! Нет, плати как договорились - двести рублей. Сто за дорогу, сто за ожидание.
- Но я же правду говорю, - в голосе у меня зазвучали слезы, - через пять минут принесу вам деньги!
- Тогда оставь свой чемоданчик, - водитель покосился на кейс, - принесешь деньги - заберешь его...
Такой вариант мне совсем не нравился. Заглянет дядечка в кейс - и все, мой адрес не дом и не улица.., сказано же - не надо лишний раз вводить человека в искушение...
Водитель не правильно истолковал мое молчание и окончательно рассердился:
- Говорю тебе, не на лоха напала! Плати, или в такое место завезу, из которого до вечера не выберешься!
- Дяденька, ну честно же вам говорю... - еще немного, и я действительно расплакалась бы: так все удачно складывалось, и вдруг из-за какой-то ерунды...
- Тоже мне, племянница нашлась! И не пробуй меня разжалобить, и не таких видал!
Короче, наши переговоры зашли в тупик, и высокие договаривающиеся стороны не могли найти консенсус.
И в этот момент я увидела Варвару.
Лушина соседка с грацией молодой бегемотихи приближалась к подъезду, увешанная многочисленными пакетами.
- Варвара! - закричала я в окно машины. - Тебя сам бог послал! Дай мне двести рублей с водителем рассчитаться! Я к Луше поднимусь и сразу тебе отдам!
- Это кто? - удивленно оглянулась Варвара. - Ой, Маш, ты, что ли? А чего это ты в машине сидишь?
- Да говорю же тебе, - я рассердилась на ее непонятливость, - с водителем не расплатиться! Дай двести рублей!
- Две-ести? - протянула она. - Ой, а у меня, наверное, нету.., я из магазина, ветчинки купила, сырку, колбаски копченой самую малость, печенья.., так что, наверное, нету...
Она перехватила пакеты одной рукой, вытащила кошелек и неловко порылась в нем, судя по выражению лица - безуспешно.
- Не, нету...
- Ну, может, ты сходишь наверх, от Луши принесешь? - попросила я умоляющим голосом.
- Это два раза на верхотуру карабкаться? - ужаснулась она.
Она подошла ближе к машине и заглянула с водительской стороны.
- Здрас-сте, - промурлыкала, разглядев бравого отставника, - а меня Варя зовут.
- Николай Иванович, - представился водитель, и в его довольно грубом голосе прозвучали непривычные взволнованные нотки.
- Маш, - предложила Варвара, не сводя глаз с Николая Ивановича, - а ты сходи сама наверх за деньгами, а я тут с водителем покуда посижу.., в качестве заложницы... - она мило засмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40