И происходит то, что и должно было произойти: они ссорятся. Тогда она действительно вернулась в коттедж. Я думаю, она уснула. Но вы не пошли за ней, вы, любящий муж. Вы остались зарабатывать себе алиби. Вы были защищены со всех сторон.
— Вот видите, — сказал Марк. — Как легко доказать, что я не убивал.
— Да. Его убил не мужчина, а женщина. Ваша сообщница убила его. Как только он вернулся из бара. Одним точным и расчетливым ударом в сердце. Должно быть, он попытался защититься, но так и не смог. Итак, она убивает. А потом наносит еще несколько менее сильных и более беспорядочных ударов. Формальности соблюдены, и аффект налицо. Это ведь вы привезли нож в своем багаже, правда? Или она?
— Какие глупости.
— Ладно. Опустим это. Но убийство не самая сложная часть операции. Важно, что будет потом. Ваша сообщница покидает гостиницу через запасной выход, до которого никому нет дела. И через внутренний дворик, погруженный в темноту, она демонстративно возвращается в гостиницу, и портье опознает в ней…
— Того, кого и должен опознать, — не выдержал Марк. — Мою жену, убившую своего отца. Ножом из его коллекции, с ее отпечатками пальцев на ручке. Вы ведь не будете с этим спорить, Звягинцев?
— Конечно, не буду. Нож с отпечатками жены — ваш главный козырь. Плюс показания посетителей бара о ссоре с отцом. Плюс показания портье… Но главное — нож. Его достаточно, чтобы упечь вашу жену в психушку навсегда. Но ведь вам и этого было мало. Она не должна была оставаться в живых, ивы…
— Хватит, — наконец-то он разволновался. — Я больше не намерен выслушивать ваш горячечный бред. Где моя жена?
— Я вам который раз говорю. Здесь ее нет. А вот это все, что она просила вам передать.
Звягинцев прошелся по комнате и взял из рук мрачного Коли, по-прежнему стоящего возле двери, черный пакет.
А потом, как фокусник, ловко вынул из него парик, очки и комбинезон.
— Узнаете, Марк?
— Где вы это… — непроизвольно вырвалось у него, но он тотчас же осекся. — Что это такое?
— Думаю, ваша сообщница все нам расскажет, тем более что на очках сохранились отпечатки ее пальцев. Вы ведь не знали тогда, что буран спутает вам все карты. Мусор остался в «Розе ветров», его не вывезли вовремя, на что был бы главный расчет. И улики остались здесь, Марк. А улики нельзя оставлять неподалеку от места преступления. Я понимаю, бросил в бак — и никакой возни. Не нужно прятать, не нужно сжигать: улики вывезет машина, только и всего. Не получилось, Марк.
Вся наглость, вся вальяжность слетела с Марка за долю секунды. Щеки его посерели, из всех пор, казалось, тотчас же полезла щетина. Он открыл рот, хватая им воздух.
— Я…
— Это комбинезон Ольги. Настоящий ее комбинезон. Вы, должно быть, настояли на том, чтобы она надела его перед встречей с отцом.
— Нет…
— Ну зачем же так волноваться. Вы ведь не убивали.
— Я не убивал.
— Убила ваша сообщница, она же переодела спящую в коттедже Ольгу в свой комбинезон, точно такой же, как этот, только испачканный кровью Шмаринова.
— Я не убивал, вы сами сказали…
Звягинцев подошел к сжавшемуся в кресле Марку и с ненавистью бросил ему в лицо — Беру свои слова назад. Вы убивали. Вы медленно убивали свою жену, скармливая ей под видом снотворного сильнодействующий транквилизатор последнего поколения. С очень запоминающейся маркировкой. Английская F. Именно этот транквилизатор вызывал в Ольге чувство страха и беспричинную ярость. То, что она принимала за симптомы душевной болезни. Думаю, она сама это подтвердит.
— Я… — На Марка жалко было смотреть. — Нет…
— Да. В вашем «дипломате» — в том, где был еще один компьютер, с которого вы отправили послание своей жене с приглашением на тот свет, — в вашем «дипломате» мы нашли точно такой же пузырек с таблетками. Розовые, овальные… Вы хотели довести вашу жену до исступления и самоубийства.
— Я… Я не хотел. Это она… Она.
— Кто она? Ваша сообщница?
— Да, — он наконец-то сломался, — Инка… Инка… Она будет говорить вам, что все это придумал я, но вы не верьте ей… Это она… Она. Она все придумала, еще год назад. Она хотела избавиться от Игоря, тем более что он и так написал на нее завещание… Она хотела этих денег…
— А вы хотели занять его место, правда? Трогательное единение, правда?
— Нет… Это все из-за денег Игоря. Она — похотливая сука, которой ничего не нужно, кроме денег и удовольствий.
Кроме мужиков, она ведь спала со всеми подряд…
— И с вами? Конечно же, такой замысел могут воплотить только любовники…
Лицо Марка исказилось.
— Она шантажировала меня. Она узнала… Из-за двух сорванных сделок… Из-за утечки информации в другую компанию… Она страшный человек. У нее парадоксальный ум…
А Игорь мешал ей, она жила с ним из-за его денег, но хотела прибрать к рукам все.
— И тогда вы придумали эту комбинацию?
— Это она. Я же говорил, у нее парадоксальный ум, она знала Ольгу с детства, она знала обо всех ее страхах и комплексах…
— Парик, очки и комбинезон — и все… Она якобы разбивается на трассе. А перед этим вы посещаете врача, якобы для того, чтобы взять аспирин для жены. Выглядит очень трогательно, тем более что сразу после этого выходит из строя рентгеновская установка. Странное совпадение, правда? Или это не совпадение, потому что рентген сразу же покажет, что никаких особых травм у Инессы Шмариновой не было?
— Я прошу вас…
— А потом эта ссора в баре. Ее не могло не быть — Ольга уже несколько дней сидит на транквилизаторах. Она не может не впасть в ярость и не оскорбить отца. У ссоры есть свидетели, и мотив налицо. Когда Шмаринов возвращается из бара, Инесса хладнокровно убивает его расчетливым ударом в сердце, она долго тренировалась… Он ведь даже не защищался, он и представить не мог, что жена, самое дорогое существо… — Звягинцев даже махнул рукой.
— Она тренировалась, да… По специальным индийским методикам. Она приучила себя не чувствовать боль — на подсознательном уровне, — сбивчиво заговорил Марк. — Это страшный человек, поверьте… Она вынудила меня… Она меня сломала…
— Думаю, ей не пришлось долго вас уговаривать.
— Нет…
— Она убивает Шмаринова, надевает парик, очки, прикрывает курткой комбинезон и выходит через запасную лестницу. Входит в гостиницу, прекрасно зная, что портье обратит внимание прежде всего на волосы. Волосы, очки, яркое пятно комбинезона. Все для того, чтобы запомниться. И точно так же выходит спустя двадцать минут. У нее в куртке спрятан нож. Она отправляется в коттедж, переодевает спящую после приема транквилизатора Ольгу, пачкает ее руки заранее собранной кровью Шмаринова и оставляет отпечатки ее пальцев на ноже. Ольгин комбинезон прячет в сумку, переодевается в нечто совсем незаметное — вы наверняка оставили ей одежду… Окольными путями возвращается обратно, сбрасывает пакет с уликами в мусорник, тем более что темень во внутреннем дворике стоит хоть глаз выколи. Вы ведь уже постарались избавиться от света, когда она, опять же надев парик и очки, разрушила ледяной городок. А до этого познакомилась с Запесоцкой. Так же, как все знакомятся на курорте, без всякого повода. Запесоцкая была первой пробой пера. Полуслепая женщина сразу же отметила черные волосы, она не могла не принять Инессу за Ольгу. И она приняла.
Все прошло гладко. И в первый раз, и потом. Все бы прошло гладко, если бы вы — вы! — не допустили ошибки, Марк.
— Ошибки? Какой ошибки?
— Помните, я приходил к вам в коттедж? Я сообщил вам об убийстве Шмаринова. Но вы даже не удосужились спросить о судьбе Инессы, потому что знали, что она жива. Естественно, знали… Это и было вашим проколом. Таким явным, что даже я, капитан милиции, специалист по пьяным дракам, заметил это. Не поинтересоваться судьбой Инессы было просто ненормально. Вы поняли это. И попытались исправить положение. Вы пошли за мной. Сначала я думал, что вы сделали это из-за пятен крови на снегу, которые вы стряхнули с подоконника. Но… Для вас я был обыкновенным недалеким тупым ментом, не больше. Вы не могли и мысли допустить, что я обращу внимание на этот ваш машинальный жест. Тогда что вас заставило пойти за мной? Только одно: вы обязаны были исправить ошибку, сгладить неловкость. У вас не было времени на придумывание версии, и вы сделали ход конем.
Гениальный ход. Вы описали мне подлинную картину убийства, во всех подробностях и с надлежащими обоснованиями. Вы убивали двух зайцев сразу: во-первых, эта правда изначально отводила подозрения от Инессы. Сообщник никогда бы, ни при каких условиях не стал бы вот так сдавать сообщницу. И во-вторых, теперь ваше поведение выглядело очень естественным: вы покрывали убийцу-жену и валили все на ненавистную родственницу. Вот только… Если бы вы услышали об убийстве впервые — у вас просто бы не хватило времени так точно построить версию. Так точно, в таких подробностях и с такими деталями. Это было возможно только в одном случае: если бы вы сами принимали в этом участие и все это действительно было правдой…
Обессиленный, Звягинцев замолчал.
И в полной тишине раздался телефонный звонок.
— Да, слушаю, — слабым голосом сказал Пал Палыч.
— Это я, Артем, — голос доктора на противоположном конце провода звучал взволнованно. — Я в изоляторе…
— Ну?
— Инесса исчезла…
* * *
Она опоздала всего лишь на несколько секунд. Нескольких секунд ей не хватило, чтобы войти в зал вместе с Ионой.
Но, когда она вошла, то, что она увидела, потрясло ее.
Композиционный центр мертвых фигур был смещен, даже статуя, бывшая когда-то Кириллом, отодвинута. Теперь центральное место принадлежало… Инке.
Увидев ее, Ольга страшно закричала. Закричала и упала на колени. Ее лучшая подруга была мертва. Она смотрела на Ольгу широко открытыми невидящими глазами. Обуглившиеся губы, короткая стрижка, приподнятые брови все еще хранили жизнь, но Инка была мертва. Фигура ее — от ног и до пояса — была залита льдом. Маленькая установка, которую в прошлый раз Ольга приняла за мелиоративную, выбрасывала под давлением узкую струю снега и льда; теперь ее струя была направлена вбок и бесполезно поливала стены пещеры.
Зрелище уже стоящей на пьедестале, уже мертвой Инки было таким страшным, что Ольга на секунду потеряла сознание. Но только на секунду.
Сдавленный хрип, раздававшийся из угла пещеры, привел ее в чувство.
На каменных плитах катались двое. Иона и парень, которого она уже видела однажды, в первый вечер, в снегу у бара.
Квадратный, плохо выбритый подбородок, и собака рядом с ним. Тогда его окликнули по имени.
Юрик.
Да, Юрик. Его звали Юрик, и он был одним из горноспасателей.
А теперь они с Ионой дрались, душили, медленно — или быстро? — убивая друг друга. Они убивали друг друга.
Убивали.
Человек по имени Юрик был гораздо тяжелее Ионы, Иона слабел, но все еще сопротивлялся.
Его сдавленный голос окончательно привел Ольгу в чувство.
— Ольга! Уходи! Беги отсюда…
Боже мой, бежать, когда Ионе угрожает опасность?..
Положение Ионы стало совсем незавидным: Юрик подмял его под себя и теперь давил коленом на шею. Еще секунда, и…
Решение пришло внезапно: спустя мгновение она оказалась возле установки, похожей на маленькую пушку, и повернула ее железный хобот, под давлением изрыгающий ледяной поток, в сторону тупого затылка Юрика. Его сразу же отбросило от Ионы, а черные волосы покрылись ледяной коркой. Должно быть, он потерял сознание. Этого хватило, чтобы Иона выскользнул из-под оседающего тела Юрика, расстегнул куртку и вырвал из комбинезона ремень. Он набросил его на руки Юрика, подтянул их к ногам и крепко затянул. Спустя минуту Юрик уже лежал связанным, с выгнутым, как в приступе эпилепсии, телом.
Тяжело дыша. Иона отполз от Юрика и привалился к скале.
— Выключи… Выключи его, пожалуйста, — попросил он Ольгу, обессиленным подбородком указывая на пушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Вот видите, — сказал Марк. — Как легко доказать, что я не убивал.
— Да. Его убил не мужчина, а женщина. Ваша сообщница убила его. Как только он вернулся из бара. Одним точным и расчетливым ударом в сердце. Должно быть, он попытался защититься, но так и не смог. Итак, она убивает. А потом наносит еще несколько менее сильных и более беспорядочных ударов. Формальности соблюдены, и аффект налицо. Это ведь вы привезли нож в своем багаже, правда? Или она?
— Какие глупости.
— Ладно. Опустим это. Но убийство не самая сложная часть операции. Важно, что будет потом. Ваша сообщница покидает гостиницу через запасной выход, до которого никому нет дела. И через внутренний дворик, погруженный в темноту, она демонстративно возвращается в гостиницу, и портье опознает в ней…
— Того, кого и должен опознать, — не выдержал Марк. — Мою жену, убившую своего отца. Ножом из его коллекции, с ее отпечатками пальцев на ручке. Вы ведь не будете с этим спорить, Звягинцев?
— Конечно, не буду. Нож с отпечатками жены — ваш главный козырь. Плюс показания посетителей бара о ссоре с отцом. Плюс показания портье… Но главное — нож. Его достаточно, чтобы упечь вашу жену в психушку навсегда. Но ведь вам и этого было мало. Она не должна была оставаться в живых, ивы…
— Хватит, — наконец-то он разволновался. — Я больше не намерен выслушивать ваш горячечный бред. Где моя жена?
— Я вам который раз говорю. Здесь ее нет. А вот это все, что она просила вам передать.
Звягинцев прошелся по комнате и взял из рук мрачного Коли, по-прежнему стоящего возле двери, черный пакет.
А потом, как фокусник, ловко вынул из него парик, очки и комбинезон.
— Узнаете, Марк?
— Где вы это… — непроизвольно вырвалось у него, но он тотчас же осекся. — Что это такое?
— Думаю, ваша сообщница все нам расскажет, тем более что на очках сохранились отпечатки ее пальцев. Вы ведь не знали тогда, что буран спутает вам все карты. Мусор остался в «Розе ветров», его не вывезли вовремя, на что был бы главный расчет. И улики остались здесь, Марк. А улики нельзя оставлять неподалеку от места преступления. Я понимаю, бросил в бак — и никакой возни. Не нужно прятать, не нужно сжигать: улики вывезет машина, только и всего. Не получилось, Марк.
Вся наглость, вся вальяжность слетела с Марка за долю секунды. Щеки его посерели, из всех пор, казалось, тотчас же полезла щетина. Он открыл рот, хватая им воздух.
— Я…
— Это комбинезон Ольги. Настоящий ее комбинезон. Вы, должно быть, настояли на том, чтобы она надела его перед встречей с отцом.
— Нет…
— Ну зачем же так волноваться. Вы ведь не убивали.
— Я не убивал.
— Убила ваша сообщница, она же переодела спящую в коттедже Ольгу в свой комбинезон, точно такой же, как этот, только испачканный кровью Шмаринова.
— Я не убивал, вы сами сказали…
Звягинцев подошел к сжавшемуся в кресле Марку и с ненавистью бросил ему в лицо — Беру свои слова назад. Вы убивали. Вы медленно убивали свою жену, скармливая ей под видом снотворного сильнодействующий транквилизатор последнего поколения. С очень запоминающейся маркировкой. Английская F. Именно этот транквилизатор вызывал в Ольге чувство страха и беспричинную ярость. То, что она принимала за симптомы душевной болезни. Думаю, она сама это подтвердит.
— Я… — На Марка жалко было смотреть. — Нет…
— Да. В вашем «дипломате» — в том, где был еще один компьютер, с которого вы отправили послание своей жене с приглашением на тот свет, — в вашем «дипломате» мы нашли точно такой же пузырек с таблетками. Розовые, овальные… Вы хотели довести вашу жену до исступления и самоубийства.
— Я… Я не хотел. Это она… Она.
— Кто она? Ваша сообщница?
— Да, — он наконец-то сломался, — Инка… Инка… Она будет говорить вам, что все это придумал я, но вы не верьте ей… Это она… Она. Она все придумала, еще год назад. Она хотела избавиться от Игоря, тем более что он и так написал на нее завещание… Она хотела этих денег…
— А вы хотели занять его место, правда? Трогательное единение, правда?
— Нет… Это все из-за денег Игоря. Она — похотливая сука, которой ничего не нужно, кроме денег и удовольствий.
Кроме мужиков, она ведь спала со всеми подряд…
— И с вами? Конечно же, такой замысел могут воплотить только любовники…
Лицо Марка исказилось.
— Она шантажировала меня. Она узнала… Из-за двух сорванных сделок… Из-за утечки информации в другую компанию… Она страшный человек. У нее парадоксальный ум…
А Игорь мешал ей, она жила с ним из-за его денег, но хотела прибрать к рукам все.
— И тогда вы придумали эту комбинацию?
— Это она. Я же говорил, у нее парадоксальный ум, она знала Ольгу с детства, она знала обо всех ее страхах и комплексах…
— Парик, очки и комбинезон — и все… Она якобы разбивается на трассе. А перед этим вы посещаете врача, якобы для того, чтобы взять аспирин для жены. Выглядит очень трогательно, тем более что сразу после этого выходит из строя рентгеновская установка. Странное совпадение, правда? Или это не совпадение, потому что рентген сразу же покажет, что никаких особых травм у Инессы Шмариновой не было?
— Я прошу вас…
— А потом эта ссора в баре. Ее не могло не быть — Ольга уже несколько дней сидит на транквилизаторах. Она не может не впасть в ярость и не оскорбить отца. У ссоры есть свидетели, и мотив налицо. Когда Шмаринов возвращается из бара, Инесса хладнокровно убивает его расчетливым ударом в сердце, она долго тренировалась… Он ведь даже не защищался, он и представить не мог, что жена, самое дорогое существо… — Звягинцев даже махнул рукой.
— Она тренировалась, да… По специальным индийским методикам. Она приучила себя не чувствовать боль — на подсознательном уровне, — сбивчиво заговорил Марк. — Это страшный человек, поверьте… Она вынудила меня… Она меня сломала…
— Думаю, ей не пришлось долго вас уговаривать.
— Нет…
— Она убивает Шмаринова, надевает парик, очки, прикрывает курткой комбинезон и выходит через запасную лестницу. Входит в гостиницу, прекрасно зная, что портье обратит внимание прежде всего на волосы. Волосы, очки, яркое пятно комбинезона. Все для того, чтобы запомниться. И точно так же выходит спустя двадцать минут. У нее в куртке спрятан нож. Она отправляется в коттедж, переодевает спящую после приема транквилизатора Ольгу, пачкает ее руки заранее собранной кровью Шмаринова и оставляет отпечатки ее пальцев на ноже. Ольгин комбинезон прячет в сумку, переодевается в нечто совсем незаметное — вы наверняка оставили ей одежду… Окольными путями возвращается обратно, сбрасывает пакет с уликами в мусорник, тем более что темень во внутреннем дворике стоит хоть глаз выколи. Вы ведь уже постарались избавиться от света, когда она, опять же надев парик и очки, разрушила ледяной городок. А до этого познакомилась с Запесоцкой. Так же, как все знакомятся на курорте, без всякого повода. Запесоцкая была первой пробой пера. Полуслепая женщина сразу же отметила черные волосы, она не могла не принять Инессу за Ольгу. И она приняла.
Все прошло гладко. И в первый раз, и потом. Все бы прошло гладко, если бы вы — вы! — не допустили ошибки, Марк.
— Ошибки? Какой ошибки?
— Помните, я приходил к вам в коттедж? Я сообщил вам об убийстве Шмаринова. Но вы даже не удосужились спросить о судьбе Инессы, потому что знали, что она жива. Естественно, знали… Это и было вашим проколом. Таким явным, что даже я, капитан милиции, специалист по пьяным дракам, заметил это. Не поинтересоваться судьбой Инессы было просто ненормально. Вы поняли это. И попытались исправить положение. Вы пошли за мной. Сначала я думал, что вы сделали это из-за пятен крови на снегу, которые вы стряхнули с подоконника. Но… Для вас я был обыкновенным недалеким тупым ментом, не больше. Вы не могли и мысли допустить, что я обращу внимание на этот ваш машинальный жест. Тогда что вас заставило пойти за мной? Только одно: вы обязаны были исправить ошибку, сгладить неловкость. У вас не было времени на придумывание версии, и вы сделали ход конем.
Гениальный ход. Вы описали мне подлинную картину убийства, во всех подробностях и с надлежащими обоснованиями. Вы убивали двух зайцев сразу: во-первых, эта правда изначально отводила подозрения от Инессы. Сообщник никогда бы, ни при каких условиях не стал бы вот так сдавать сообщницу. И во-вторых, теперь ваше поведение выглядело очень естественным: вы покрывали убийцу-жену и валили все на ненавистную родственницу. Вот только… Если бы вы услышали об убийстве впервые — у вас просто бы не хватило времени так точно построить версию. Так точно, в таких подробностях и с такими деталями. Это было возможно только в одном случае: если бы вы сами принимали в этом участие и все это действительно было правдой…
Обессиленный, Звягинцев замолчал.
И в полной тишине раздался телефонный звонок.
— Да, слушаю, — слабым голосом сказал Пал Палыч.
— Это я, Артем, — голос доктора на противоположном конце провода звучал взволнованно. — Я в изоляторе…
— Ну?
— Инесса исчезла…
* * *
Она опоздала всего лишь на несколько секунд. Нескольких секунд ей не хватило, чтобы войти в зал вместе с Ионой.
Но, когда она вошла, то, что она увидела, потрясло ее.
Композиционный центр мертвых фигур был смещен, даже статуя, бывшая когда-то Кириллом, отодвинута. Теперь центральное место принадлежало… Инке.
Увидев ее, Ольга страшно закричала. Закричала и упала на колени. Ее лучшая подруга была мертва. Она смотрела на Ольгу широко открытыми невидящими глазами. Обуглившиеся губы, короткая стрижка, приподнятые брови все еще хранили жизнь, но Инка была мертва. Фигура ее — от ног и до пояса — была залита льдом. Маленькая установка, которую в прошлый раз Ольга приняла за мелиоративную, выбрасывала под давлением узкую струю снега и льда; теперь ее струя была направлена вбок и бесполезно поливала стены пещеры.
Зрелище уже стоящей на пьедестале, уже мертвой Инки было таким страшным, что Ольга на секунду потеряла сознание. Но только на секунду.
Сдавленный хрип, раздававшийся из угла пещеры, привел ее в чувство.
На каменных плитах катались двое. Иона и парень, которого она уже видела однажды, в первый вечер, в снегу у бара.
Квадратный, плохо выбритый подбородок, и собака рядом с ним. Тогда его окликнули по имени.
Юрик.
Да, Юрик. Его звали Юрик, и он был одним из горноспасателей.
А теперь они с Ионой дрались, душили, медленно — или быстро? — убивая друг друга. Они убивали друг друга.
Убивали.
Человек по имени Юрик был гораздо тяжелее Ионы, Иона слабел, но все еще сопротивлялся.
Его сдавленный голос окончательно привел Ольгу в чувство.
— Ольга! Уходи! Беги отсюда…
Боже мой, бежать, когда Ионе угрожает опасность?..
Положение Ионы стало совсем незавидным: Юрик подмял его под себя и теперь давил коленом на шею. Еще секунда, и…
Решение пришло внезапно: спустя мгновение она оказалась возле установки, похожей на маленькую пушку, и повернула ее железный хобот, под давлением изрыгающий ледяной поток, в сторону тупого затылка Юрика. Его сразу же отбросило от Ионы, а черные волосы покрылись ледяной коркой. Должно быть, он потерял сознание. Этого хватило, чтобы Иона выскользнул из-под оседающего тела Юрика, расстегнул куртку и вырвал из комбинезона ремень. Он набросил его на руки Юрика, подтянул их к ногам и крепко затянул. Спустя минуту Юрик уже лежал связанным, с выгнутым, как в приступе эпилепсии, телом.
Тяжело дыша. Иона отполз от Юрика и привалился к скале.
— Выключи… Выключи его, пожалуйста, — попросил он Ольгу, обессиленным подбородком указывая на пушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62