Кино и немцы, как говорит Пи.
Нет, они не немцы, у тех, кто раскрывал рот, я не заметил никакого акцента, да и синхронный перевод дегенеративного мульта «Нуар», на который вполглаза смотрит Биг Босс, тоже идет на русском. Они не немцы, хотя могли быть немцами. Они могли бы быть кем угодно, вряд ли я когда-нибудь узнаю об этом в точности. Я даже не знаю, что будет со мной, когда охранник закончит манипуляции с клеткой Сонни. Что будет со мной? – вот о чем бы стоило задуматься.
Интересно, на какую сумму потянет содержимое поддона и подозревал ли о нем Макс Ларин (а они принимают меня за покойного Макса, ничего другого мне в голову не приходит)? Не нужно быть ни Максом, ни даже Великим Гатри, чтобы понять – все это стоит бешеных денег.
Да и плевать, вот только что будет со мной?..
– Хорошая работа, – наконец-то снисходит Биг Босс.
«Хорошая работа» – это, очевидно, относится ко мне.
– Начало сотрудничества получилось удачным. Никаких проблем не возникло?
Три трупа на трассе – можно ли считать это проблемой? Я влюблен в девушку, до которой мне никак не добраться, – можно ли считать это проблемой? Я приперся к ней на свидание из Питера, но в условленном месте застал не ее, а несколько криминальных морд – можно ли считать это проблемой? Можно ли считать проблемой Лору, секс с Лорой, треп с Лорой, бессмысленное соперничество с Лорой? Кого волнует вся эта херня? Уж точно не Биг Босса.
– Нет. Никаких проблем.
– Отлично.
Я все еще никак не могу решить, на кого же похож этот ковбой би-бопа – на Гари Купера или на Хамфри Богарта, в любом случае оба они уже давно на небесах и никогда не стали бы пялить глаза на японскую рисованную пустышку.
Я ошущаю себя персонажем фильма нуар. Я – вписался.
Все остальные (вписавшиеся) выглядят не лучше, за исключением, пожалуй, ни о чем не подозревающего Сонни-боя. Сонни никак не монтируется с окружающей обстановкой (заброшенный ангар, классическая темнота в углах, зыбкие тени на лицах) – следовательно, от Сонни просто необходимо избавиться, чикнуть по нему ножницами, смыть с пленки; что поделаешь, я всегда выступал за чистоту жанра.
Ничего личного.
Биг Босс в очередной раз прикрывает глаза, и его подмастерье, ответственный за «дипломат», достает из внутреннего кармана пиджака пачку долларов. Пачка могла быть и потолще.
Судя по всему, она предназначена для меня, но охранник не торопится передавать ее мне в руки, просто бросает на стол.
– Завтра утром вы летите в Стокгольм.
Интересная киношка.
Пока я вылавливаю в памяти подходящее случаю название киношки, охранник перекладывает содержимое поддона в «дипломат».
– И… что я должен буду делать в Стокгольме? – осторожно спрашиваю я.
– Отвезете одну вещицу. Библиотечная улица, тринадцать. Вас будут ждать. Там же получите дальнейшие инструкции.
Из недр пиджака охранника, которые кажутся бездонными, на свет божий появляется еще одна пачка долларов, яркий прямоугольник билета со вложенным в него листком плотной бумаги и то, что продвинутый компьютерный юзер Пи называет «флешкой» – небольшой, размером с указательный палец носитель информации, заменивший дискеты.
– Эту вещицу? – Я беру флешку в руки.
– Да.
Разговор кажется исчерпанным, ситуация – тоже, если ничего экстраординарного не случится, то сейчас мы вполне мирно разойдемся и каждый останется при своем: я при мыслях о возможном утреннем полете в Стокгольм (ну кто бы отказался от полета в Стокгольм, другое дело – как это будет выглядеть на практике), Биг Босс – при своих охранниках и телевизоре.
Если ничего экстраординарного не случится.
Но я до сих пор не выпал из роли персонажа фильма нуар, и нет никаких гарантий, что сюжет не выкинет еще одно коленце. Так и происходит: легкое движение наверху, на площадке, с которой произошел мой стремительный спуск в объятья Биг Босса. Легкое движение принадлежит Лоре.
Она таки приехала, пусть и с 10– 15-минутным опозданием. Сучка.
Лора стоит, вцепившись руками в металлические поручни, во все глаза глядя на нас с Биг Боссом, на охранников, дипломат и клетку с Сонни-боем.
Мы с Биг Боссом замечаем ее почти одновременно.
– Проклятье, – цедит Биг Босс. В духе Гари Купера (Хамфри Богарта). – Это еще что? Разберитесь.
Через секунду из троих охранников, несущих вахту у тела патрона, остается один. Тот, кто выдавал мне деньги согласно прейскуранту. Остальных сдувает ветром, смывает волной, подбрасывает в воздух, нуар переходит в экшен. Классика жанра.
– «Нуар», – в моем голосе, неожиданно для меня самого, появляются подобострастные нотки. – Мне тоже нравится этот фильм.
Кино сближает одинокие сердца, кино делает людей романтиками, не устаю я поучать тамагочи в своей рубрике «3,14здатое кино». Пора бы наконец забыть о ней.
Что может сделать романтиком Биг Босса?
Труп конкурента с десятком пуль в голове и ножом в горле (да и есть ли у него конкуренты)? Чемодан, набитый долларовыми купюрами номиналом в $100 (или евро все-таки предпочтительнее)? Молодая любовница? Дети от первого брака? Собаки, лошади, коллекция монет Средиземноморья? Или такие вот тупорылые мульты?.. Романтиками нас делает не кино, а маленькие слабости, которым мы не в силах противостоять.
Глаза Биг Босса на секунду стекленеют, замерзают, покрываются тонкой корочкой льда, под ним дрожат и шевелят плавниками рыбешки биг-боссовых зрачков. Я не пробил брешь в заскорузлом сердце Биг Босса, но я сделал его взгляд сентиментальным.
– Прелестные девочки, – говорит Биг Босс.
«Прелестные девочки» – видимо, речь идет о героинях «Нуара», трех киллершах, трех грациях с пушками, с ногами, начинающимися у Кордильер и заканчивающимися у мыса Канаверал. Две из них сейчас на экране и в одной… вот черт!..
Я узнаю Тинатин.
Этого не может быть, но и всего остального не может быть. Не должно быть по определению. Рисованная Тинатин не столь эффектна, как настоящая, зато вполне узнаваема; так же выглядела живность на кухне у Марго.
Теперь мы с Биг Боссом не отрываясь смотрим на экран. Оба.
– Прелестные девочки. Шатенка особенно хороша, – Биг Босс поглаживает перстень на мизинце.
Шатенка и есть Тинатин. Те же прямые волосы, те же черные очки, из новых знаний о Тинатин: она говорит по-японски, и всегда найдется хоть кто-то, кто ответственен за синхронный перевод. Приходится признать: если это и есть свидание, ради которого мне пришлось покрыть расстояние в семьсот километров и ухлопать сразу троих, – шутка удалась.
Шутка удалась, Тинатин!..
Что, если и Биг Босс с его людьми – часть шутки? Непохоже. Или все-таки…
Пока я раздумываю над этим, появляются охранники. Теперь их не трое – четверо, все в сборе.
– Все в порядке, босс, – говорит тот, кто ел чипсы. – Конфликт улажен.
– Хорошо. Библиотечная улица, тринадцать, – это информация уже для меня.
– Я запомнил.
Биг Босс поднимается с места, одновременно щелкнув пультом (я и не заметил, что пульт все это время был у него в руке), – и экран телевизора гаснет. Тот, кто ел орешки, открывает дверцы стола и после секундной возни вынимает диск и кладет его в коробку от DVD.
– Удачи, – говорит Биг Босс.
И это тоже информация для меня, голос Биг Босса звучит по меньшей мере сочувственно и как-то слишком по-человечески, он не хотел говорить этого, но в итоге сказал: похоже, он симпатизирует мне (не тому, за кого меня принял, а именно мне), «Нуар» – вот в чем причина неожиданно возникшей симпатии. Он посчитал, что наши слабости абсолютно идентичны, – и сам расслабился.
Два накачанных холуя спереди, два сзади, посередке – Биг Босс: именно этой живописной группой они и покидают зал. Не тем путем, по которому вели меня; все пятеро направляются к боковой двери у барной стойки.
Сонни-бой.
Ах, ты черт, они забрали с собой Сонни, охранник с «дипломатом» несет и клетку с Сонни-боем. Кролик совершенно безучастен к происходящему, он и ухом не повел в мою сторону. Обидно, но можно пережить, что же тебя ждет, Сонни?
Рагу из крольчатины.
Прежде, чем усесться в кресло Биг Босса, я делаю то же самое, что делал один из охранников минуту назад: открываю дверцы канцелярского стола. Как и следовало ожидать, в столе стоит видеомагнитофон, рядом с ним – несколько DVD-дисков.
«Смысл жизни по Монти Питону»
«Мир по Гарпу»
«МирУэйна-2»
«Освальд – счастливый кролик»
У того, кто сунул диски в стол, вкус по меньшей мере странный; в память о Сонни я выбираю Освальда.
Опять мультяха, и очень старая, не в пример «Нуару», у Освальда физиономия президента Клинтона, только что пережившего слушания по поводу импичмента, назвать эту тварь счастливцем язык не повернется. Теперь можно заняться оставленными Биг Боссом подношениями.
В обеих пачках я насчитываю четыре тысячи долларов, что ж, неплохо, мне они совсем не помешают. Теперь флешка; засунув ее в задний карман джинсов, я вплотную приступаю к изучению авиабилета. Он выписан на имя Ларина Максима Леонидовича, рейс Москва – Стокгольм, отправление из «Шереметьево-2». К билету прилагается сложенная вдвое бумажка, скорее всего – приглашение. Я думаю, что приглашение, узнать его детали мне мешает полная неосведомленность в шведском. Без паспорта и визы это не более чем бесполезные бумажки, ими только задницу подтирать, ни на что другое они не годятся. В бардачке «Тойоты» все еще лежат паспорта Макса Ларина, общероссийский и заграничный, но вряд ли они смогут мне помочь.
Остается утешаться четырьмя тысячами баксов.
Это называется срубил бабло по-быстрому.
Я не прочь слетать в Стокгольм, интересно, что по этому поводу сказал бы сукин сын jukebox ?..
Счастливый кролик Освальд, мельтешащий на экране, мне порядком надоел, я ушел бы прямо сейчас, единственное, что удерживает меня, – вдруг здесь появится Тинатин? Не рисованная, живая. К тому же Лора…
Кстати, куда запропастилась Лора?
…Бесплодное ожидание (не Лоры – Тинатин) длится еще минут тридцать, и только после этого я говорю себе: ловить здесь нечего.
Нужно возвращаться.
Подниматься наверх мне не хочется, выход один – уйти так же, как ушел Биг Босс и его люди: через дверь у барной стойки.
За дверью обнаруживается комната, в которой когда-то хранились запасы горючего для бара, к ней примыкает крохотная подсобка, оба помещения абсолютно пусты. Пройдя их, я оказываюсь в узком коридоре; настолько узком, что я лицом к лицу сталкиваюсь со своими мыслями по поводу происшедшего, встречи с ними не избежать. Случившееся со мной в последний час настолько же нереально, насколько реальны четыре тысячи долларов и авиабилет до Стокгольма. Люди, занимающиеся какими-то темными делишками, ждали Макса, а появился я. И они нисколько не удивились. Это означает только одно: Биг Босс никогда не видел Ларина Максима Леонидовича раньше («Начало сотрудничества получилось удачным»), а клетка со статистом Сонни-боем была не только тайником, а и опознавательным знаком. И если бы я повел себя как-нибудь по-другому, примерно как Лора, вцепившаяся в металлические поручни…
Лучше об этом не думать.
Моя голова вовсе не такая крепкая, какой мне всегда казалась. Она кругом идет, что было бы, не столкнись я с Максом на трассе Москва – Питер. Тогда сюда пришел бы он. Но и я сам – я сам! должен был прийти сюда, правда, совсем на другую встречу. А двоих, даже для такого впечатляющего зала, как зал клуба «Hangar 51-19» , многовато.
При наличии двоих всегда есть выбор. И он пал на меня.
Коридор слишком узок, он жмет мне в плечах, особенно страдает плечо, зашитое Марго; я испытываю боль, определенно – так может болеть голова, так может тянуть сердце, так может резать желудок, но боль сконцентрировалась в плече, как долго это продлится?.. Боль совсем не резкая, иногда приятная, подслащенная, отдающая куском рафинада, к ней привыкаешь настолько, что перестаешь замечать, как перестаешь замечать морской прибой или пение цикад, выбор пал на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65