– Возьми, друг, – усилием воли выдавил из себя Лерой, подавшись к проему и растянув губы в снисходительной улыбке. – Извини моего руля, он – козел невоспитанный… Мы превысили скорость, знаю… Но так надо, понимаешь? Очень тебя прошу, возьми…
– Три!.. – грозно изогнулись надбровные дуги непреклонного милиционера. – Четыре!..
Рядом с джипом, словно черти из табакерки, выросли еще двое дюжих молодцов в милицейском прикиде и с направленными на пассажиров автоматными стволами.
– Дурак ты, сержант, – пробормотал Лерой, скомкав купюру в кулаке, швырнув ее себе за спину и нарочито медленно открывая дверь шикарного вездехода. – Хер с вами, уберите стволы, мы выходим!
– Руки за голову! Вперед, к посту! – доходчиво рявкнул один из омоновцев, препроваживая последовавших примеру босса двух охранников, нехотя и с матерками покинувших «чероки», к двухэтажному зданию поста ГИБДД. – Одно лишнее движение – врежу прикладом по спине, – на всякий случай предупредил боец не уступающих ему в массе бодигардов.
Впрочем, те быстро просекли тему и бакланить явно не собирались. Когда менты кого-то ловят, объявив план «Перехват» и паркуя все тачки без разбора, их лучше не злить…
– За ними, – хрипло приказал сержант злобно застывшим у джипа Нигерийцу и Прохору. – И шубку можешь застегнуть, а то, наверное, холодно… Здесь тебе не Африка, бананы не растут! Друг… – ухмыльнулся гаишник, ткнув стволом автомата в плечо зыркающего по сторонам Лероя.
– Я тебя запомнил, – сухо произнес Нигериец, полуобернувшись и с прищуром, оценивающе, взглянув на молодого розовощекого милиционера, а потом покорно направился вслед за охранниками к дежурному помещению поста. Полы его распахнутой на груди шиншилловой шубы едва не достигали сырого, в скользкой каше мокрого снега асфальта…
Всех пятерых завели в комнату, расположенную на задней стороне поста, откуда не было видно трассы, поставили лицом к стене и не спеша, с расстановкой, обыскали, то и дело отпуская в адрес Лероя обидные шуточки по поводу хорошего загара и шикарного волосяного покрова на теле, реагировать на которые наркобосс не решался.
На обшарпанный стол, стоящий у зарешеченного окна с видом на штрафную стоянку с грудой покореженных в ДТП автомобилей, аккуратно легли найденные при обыске бумажники, документы, мобильные телефоны, сигареты, ключи, жевательная резинка, презервативы и прочая ерунда – словом, все, что обнаружилось при пятерке граждан, остановленных на общих основаниях для проверки и досмотра…
После не принесшей результатов процедуры проверки водителей обоих джипов на наличие в крови алкоголя в течение почти получаса четверо милиционеров внимательно изучали пять паспортов на предмет их подлинности, иногда задавая их владельцам уточняющие вопросы.
До Лероя очередь дошла последней.
– Гражданин Лерой Карим… – бурчал под нос усатый капитан с тяжелыми «пивными» мешками под усталыми зенками. – Какое гражданство?
– Республика Нигерия, – тихо прошипел в ответ ниггер, по-прежнему стоя лицом к стене.
– Женаты? – продолжал допытываться милиционер.
– Да…
– Ага… вижу, – хрюкнул капитан. – Ксерокопия справочки имеется. Хорошова Вера Николаевна, уроженка Санкт-Петербурга. По какому адресу зарегистрированы?
– Поселок Черная Речка, улица Свердлова, дом семь! – злобно выкрикнул Нигериец. – В чем дело?! Я – консультант мэрии Санкт-Петербурга по внешней торговле, еду по служебным делам!
– У-тю-тю-тю, какие мы грозные, – ехидно промямлил усатый, переглянувшись со стоящим рядом омоновцем. Тот молча кивнул и вышел из поста, направившись к джипам, возле запаски одного из которых шла интенсивная возня. – Обычная проверка личности и документов, не надо так нервничать. Раз живете в нашей стране, значит, обязаны подчиняться нашим законам. А если не нравится, можете уебывать обратно на родину, к папуасам, обезьянам и кокосовым орехам, понятно? Между прочим, ваши молодцы, те, что были за рулем, нарушили скоростной режим, превысив установленные ограничения аж на тридцать два километра. Показания радара будут занесены в протокол, м-да… Плюс – предложение взятки сотруднику дорожной инспекции в присутствии свидетелей. Нехорошо получается, гражданин негр…
– Сколько нужно заплатить штраф, гражданин белый? – едва не взревев от такой наглости обычного мента – нищего самолюбивого быдла, возомнившего себя вершителем чужих судеб из-за надетой на нем мятой формы со звездочками, – фыркнул Лерой. – У меня нет времени с тобой болтать, капитан, давай разойдемся по-быстрому!
– Разумеется, разумеется. – Усатый, поймав взгляд вернувшегося омоновца – тот молча кивнул, – тяжело вздохнул и примирительно сказал: – Ладно, можете повернуться. Надоело мне на ваши жопы и бритые затылки смотреть. Не тот пейзаж, знаете ли…
Пятерка мгновенно обернулась лицом к группе милиционеров. Рожи охранников были перекошены едва скрываемой яростью. На негре, плотно стиснувшем губы, вообще не было лица, а одна из щек нервно подергивалась.
– Короче… – резюмировал капитан, присев на край стола, на котором лежала найденная в карманах у добропорядочных граждан всякая всячина. – Документы на тачки, права и паспорта у вас вроде не липовые. Да и сами транспортные средства в угоне не числятся. В этой части претензий к вам никаких. Но, – он многозначительно поднял палец, – была попытка подкупа должностного лица при исполнении. С этим мы позже разберемся. А пока за грубое нарушение правил дорожного движения водительские удостоверения граждан Ткачука Юрия и Брагина Прохора останутся у нас до вынесения решения по данному вопросу. Сейчас они получат временные талоны, и можете быть свободными! А в течение месяца будем рады видеть вас в управлении, в кабинете двести шесть, для разбора полетов и назначения штрафа… Пожалуй, это все, господа, что я могу для вас сделать! Сержант, – усатый обернулся к розовощекому милиционеру, – приступайте к оформлению. Разве не видите, товарищ консультант мэрии очень торопится?
– Урою, задавлю, шакалы! – рычал взбешенный Лерой, опять забираясь на заднее сиденье «линкольна» и заполошно прикуривая сигарету. Кортеж снова тронулся в путь. – Сегодня же дам команду взорвать этот гребаный пост, вместе с мусорами!
Налетчики
Подельники, бросив угнанный Крокодилом рано поутру «Запорожец» соседа-инвалида и наскоро стерев отпечатки пальцев куском ветоши, спрятали автоматы в большую сумку, выбросили ненужные уже чулки за забор, прошли квартал пешком, обогнув территорию предприятия, и сели в поджидающий их на стоянке возле здания городской управы, рядом с «Волгами» и «мерседесами» хапуг от власти, джип.
Лучшего места для временной стоянки новенького внедорожника, чем площадка перед логовом шайки «народных избранников», и быть не могло!
Заурчав мощным мотором, «ниссан-террано» с четырьмя пассажирами вальяжно вывернул со стоянки и, сверкнув темными стеклами, взял курс на огибающее городок с юга Мурманское шоссе.
За рулем сидел Доцент, рядом потягивал пиво Бита.
Расположившиеся на широком заднем сиденье Чахлый и во второй раз в жизни принятый в «пионеры» Крокодил, раскрыв сумку с деньгами, горящими глазами пожирая упругие банковские пачки, торопливо подсчитывали добычу.
К радости братков, она оказалась значительно больше их прикидок.
– Шестьсот двадцать тысяч рублей, не считая мелочи! – подвел итог Чахлый, довольно хмыкнув. – Нормалек, пацаны. Наш общак растет день ото дня. Чем крепче станем на ноги, тем увереннее будем смотреть в будущее. За «капусту», как известно, и черт пляшет, и прокурор поет…
Городок остался позади, джип, набирая скорость и мягко проскакивая дорожные ямы, мчался по направлению к Северной Пальмире.
– По сто пятьдесят пять кусков на каждого! – по уркаганской привычке мгновенно поделив сумму добычи на равные части, хрипло произнес Крокодил. – Для начала куплю себе французский клоповник, типа «Наполеона», со всякими там деликатесами, а потом закажу отпадную девочку из эскорта и испизжу ее вовсюду! – зажмурился в предвкушении скорого удовольствия Гена Елкин. – А потом…
– Ты, Крокодил, не обижайся, но хоть и кантовался ты уже на малолетке, баланду жрал, а ума, как я вижу, не нажил, – спокойно, сохраняя марку непререкаемого пахана, заметил Чахлый, вернув деньги обратно в сумку, застегнув «молнию» и примирительно положив руку на плечо заметно набычившегося и засопевшего подельника, с ходу определенного в вечные напарники к исполнительному дураку Бите. – Это только жулики да сопляки сразу делят все надыбанные бабки поровну. Поэтому и ходят вечно на измене, с пустыми карманами, да на нарах чалятся за плевые дела… В серьезных командах, вроде нашей, которые хотят существовать в достатке и авторитете долгие годы, система иная. И если по справедливости, то каждому из нас сегодня полагается по пятьдесят пять кусков на руки, а остальные четыреста остаются в общаке. И так будет до тех пор, пока не накопим серьезную страховку, гарантирующую нам решение многих проблем! Вот, скажем, повяжет тебя вдруг мусорня… Кто и с чего будет деньги адвокатам и ментам засылать, чтобы под подписку освободили и дело уголовное развалили?! А взятки чиновникам, когда будем хаты пропавших без вести алкашей в центре города на себя записывать?! А прочие нужные вложения, которых тоже нарисуется немерено?! Каждая из группировок имеет свое логово, будь то кафе, бар или ночной клуб, – чем мы хуже?! Рано или поздно, когда с нами начнут считаться, придется отметиться у смотрящего по Питеру от воров и регулярно отстегивать в главный общак России, – серьезно заметил Чахлый, в упор глядя на стушевавшегося под его стальным взглядом и аргументами Крокодила. А потом уже другим тоном добавил: – Но насчет биксы ты не волнуйся, будет тебе сегодня порево! По высшему разряду. Из тех, что в «Невском Паласе» обитают. Или в «Прибалтийской». Есть у меня предложение – отметить наше удачное дельце и твою прописку в бригаде в баньке, с водочкой, пивком и прочими мужскими радостями, включая сосок-профессионалок. Возражения у толпы есть?!
– Какие могут быть возражения, командир! У меня уже стоит, как телеграфный столб! – громогласно расхохотался захмелевший после первой банки пива амбал Бита. Несмотря на массивную комплекцию, он, как и все ярко выраженные олигофрены, плохо переносил алкоголь и даже при хорошем закусе упивался в хлам уже после двухсот граммов правильной водяры.
– Я согласен! – пожав плечами, сообщил Доцент. – Прибор требует регулярной продувки!
– Значитца, так и порешим, пацаны, – поставил точку ухмыльнувшийся Чахлый. – Слышь, Бита, поставь музон, что ли?!
Дебил, бросив под ноги смятую крепкой ручищей банку из-под «Хольстена», порылся в бардачке джипа, отыскал среди вороха купленных накануне аудиокассет свою любимую, вставил ее в магнитофон и увеличил громкость до максимума.
«Братва, не стреляйте друг в друга! Вам нечего в жизни делить! – раздался из четырех динамиков, резанув по ушам, хриплый сермяжный голос мэтра русского шансона Евгения Кемеровского. – За круглым столом позабудьте обиды, ведь всем тяжело друзей хоронить!»
– Как поет, как поет! – впадал в экстаз Бита, зажмурив глаза.
– Где будем стволы скидывать, командир? – стараясь перекричать музыку, уточнил прикуривающий сигарету Доцент, поймав блестящий взгляд Чахлого в панорамном зеркале.
– С собой возьмем, – твердо сказал бугор, помотав головой. – Сейчас они могут понадобиться в любой момент. Не дрейфь, все пучком. Замочим всех!
И в этот самый миг в кармане «пионерского» лидера настойчиво залился трелью сотовый телефон.
Бесцеремонно толкнув пребывающего в меломанской нирване Биту кулаком в широкую спину, главарь сделал обернувшемуся громиле недвусмысленный знак вырубить музыку и, когда салон джипа резко погрузился в напряженную тишину, нажал на кнопку и откинул микрофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53