– А если бы она сломалась и?..
– Вряд ли они надеялись на такой результат, – чуть скривил губы Чирков. – Да и таблетки, если верить экспертизе маэстро Ворона, в достоверности которой я, как профессионал, не сомневаюсь, – далеко не такие страшные, какими могли быть в случае желания нейтрализовать тебя столь экзотическим способом. Нет, здесь был расчет исключительно на давление… Дескать, вот какие мы крутые и благородные, лишние трупы нам ни к чему. А вот крепко напомнить о всей серьезности намерений – это запросто! Кстати, и Ворон так считает. На языке спецучебников по психотехнике подобный метод называется «Капкан». Проходили не раз, в том числе и на практике. Ну а насчет «крота» – будь уверен: разберусь.
– О том, чтобы сорвать сделку, не может даже идти речи! – непреклонно, как вцепившийся в горло задиристой шавке бойцовский бультерьер, заявил Сосновский. – Какие контрмеры мы можем предпринять? Если эти твари пустят в оборот порнуху с Иркиным участием, у меня не останется иного выбора, кроме как уехать из страны… – Заметив мимолетную скептическую усмешку бывалого хищника Чиркова, олигарх поспешно добавил: – Однако сдается мне, что «Русские рабыни» – это только цветочки. Ягодки ждут нас впереди. Я правильно мыслю, Палыч? Хотя Ворон считает, что мне ничего не грозит…
– Ворон в своем подполье не может знать всех деталей, – возразил главный охранник. – Если ты не согласишься на их условия, тебя попросту постараются убрать, – с присущей его натуре прямотой офицера КГБ резюмировал Чирков.
– А ты и твоя армия мне в таком случае на хрена?! – в сердцах крикнул обильно вспотевший и измотанный Сосновский, сурово взглянув на бывшего генерала «конторы глубокого бурения». – Раскрой их, Палыч, во что бы то ни стало! С Корначом я договорюсь, я сделал его миллионером, и все его бабки в моих фирмах в офшорах. Он подмогнет всем, чем располагают его люди! Нужно начинать немедленно, у нас времени осталось – в обрез. Через трое суток я должен перевести на счет киприотов первые триста пятьдесят миллионов, и тогда возврата не будет. – Михаил Борисович тяжело вздохнул и, понизив голос, закончил: – Палыч, я хочу знать точно, кто против меня играет… Раз они в курсе сделки с «Голубой лагуной» и хотят прибрать комплекс к своим рукам, то не могли не засветиться в Ларнаке. Да и диск лазерный не из воздуха на свет появился, где-то ведь его записывали!..
– Согласен, – не задумываясь ответил Чирков. – Я подниму всех своих спецов в течение часа, Борисыч, но, боюсь, этого маловато. Чтобы в столь короткий срок выйти на след московских шакалов и хорошенько врезать по ушам – за Ирку, за наезд и за все хорошее, понадобится подключить к делу десятки агентов и сотрудников ФСБ. В том числе и на Кипре. Уверен, там у конторы своих людей навалом. Но все это далеко не просто даже для фигуры такого масштаба, как Корнач. Да, он у тебя в кармане. Но ты ведь знаешь один из главных законов бизнеса – за каждую услугу надо платить отдельно. Значит, генерала придется хорошенько заинтересовать, и лучше всего не только баксами… Он – охотник. В этот самый момент, когда мы сидим здесь, его главная забота – поимка сбежавшего из открытой клетки опасного зверя… Понимаешь, о чем я? – Бодигард замолчал, выжидательно воззрившись на своего босса.
Сосновский, в темных зрачках которого меньше чем через секунду промелькнула яркая дьявольская искра, молча отвел глаза в сторону, достал из пачки «Парламента» очередную сигарету, зажал губами и не спеша прикурил.
Пауза в разговоре затягивалась, стрелка на стоящих в углу часах с маятником пошла уже на третий круг, а олигарх, на сосредоточенном лице которого можно было прочесть лихорадочную работу мысли, все никак не решался заговорить.
Сидящий напротив волкодав терпеливо ждал. Опираясь на опыт оставшихся за плечами двадцати с лишним лет в некогда самой могущественной секретной службе планеты, Феликс Павлович не сомневался – подброшенная им идея найдет понимание и лихорадочно ищущий решение проблемы Сосновский примет единственно верное, стратегически оправданное решение. Потому что, занимаясь коммерцией и сколотив состояние, он давно понял одну простую истину: люди – лишь пешки, разменный материал, в опасной игре без правил, называемой Большой Бизнес…
– Ирка ему слишком много чего наболтала… Думаю, гораздо больше, чем мы с тобой можем даже предположить, и он теперь не станет со мной сотрудничать… – наконец тихо пробормотал купающийся в клубах дыма олигарх, медленно покачав головой. – Практически никаких шансов…
– Не важно. Передавать его в ФСБ, спеленав на стрелке, – утопия, – деловито произнес чекист. – Вполне достаточно, если в обмен на активное содействие в деле с «Голубой лагуной» генерал получит единственную прямую ниточку к Ворону – адрес электронной почты в Интернете. Дальше – уже чужая головная боль. Звонить нужно прямо сейчас, чем раньше он отдаст приказ рыть носом землю – тем лучше…
Поколебавшись, Сосновский закусил длинный белый фильтр сигареты, словно находясь под гипнозом своего телохранителя, осторожно взял со стола крохотный сотовый телефон, некоторое время осатанело пожирал его глазами, потом чуть слышно пробормотал:
– Вот так двуногие твари и становятся Иудами… – а затем, словно мысленно перешагнув через невидимый рубикон, плотно сжал губы и принялся решительно тыкать пальцем в пикающие и светящиеся изнутри резиновые кнопки.
Мент-охранник
Забросив на плечо увесистую спортивную сумку, Блох вышел на просторную лестничную клетку.
Мягко захлопнул бронированную дверь, закрывшуюся только на «язычок», и, стараясь ступать как можно тише, двинулся по узкому коридорчику. За мусоропроводом он оказался перед застекленной дверью, за которой располагалась пожарная лестница.
Вряд ли Ворон отрядил для его подстраховки кого-нибудь, кроме тех, кто сидит в «ровере», а значит, за обратной стороной дома следить не должны…
– Как бы за вора не приняли, – пробормотал под нос хирург, открывая защелки и выходя на облепленную кристалликами наледи лестницу.
Снаружи все отчетливей крепчал морозец и подвывал колючий зимний ветерок.
Осторожно спустившись вместе с ношей по скользким металлическим ступенькам вниз, до второго этажа – там, чтобы «домушники» ей не воспользовались, лестница обрывалась, – Евгений еще раз огляделся по сторонам и, примерившись, сбросил вниз, на плотный снег тяжеленную сумку.
Потом Евгений Викентьевич прыгнул следом, умудрившись при приземлении подвернуть ногу, и с грудным стоном завалился на бок.
Но похоже, ничего страшного не случилось, нога цела. Просто небольшое растяжение, дня через два-три пройдет.
Отряхнувшись от снега, Блох забросил на плечо сумку, и в этот момент совсем рядом вдруг послышался грозный окрик, от которого беглец невольно вздрогнул:
– Стоять, сука! Руки в гору, живо! Попался, сволочь!..
Послушно выполнив команду, Блох медленно повернулся в направлении голоса и увидел дежурного милиционера в сером камуфляже, охраняющего вход в элитарный жилой комплекс.
В руках у парня был пистолет, вне всякого сомнения – уже заранее снятый с предохранителя.
«Твою мать, тут же видеокамера установлена, для наблюдения за аварийным выходом! – с обидой на самого себя запоздало вспомнил хирург, попавший как кур в ощип. – А у мента в холле – монитор! Это же надо так влипнуть!»
– Как попал внутрь?! – продолжал рычать добросовестно выполняющий свои обязанности милиционер. – Отвечать, быстро!
– Ты меня сам впустил, через парадный вход… – Откидывая скрывающий лицо капюшон спортивной куртки, Блох обернулся к решительно настроенному охраннику. – Своих не узнаешь, Николай…
– Евгений Викентьевич?! – медленно опустив оружие, изумленно пробормотал сержант вневедомственной охраны, как того и требовали обязанности, знавший в лицо и пофамильно всех жителей элитарного дома. – Вот это сюрприз… А зачем вы… – милиционер обалдело кивнул на лежащую на снегу тяжелую хоккейную сумку, – полезли через пожарный выход?! Да еще с багажом?
Оглядевшись по сторонам и, к своему облегчению, не обнаружив посланной Вороном слежки, Блох состроил хмурую физиономию и молча поманил охранника указательным пальцем. А когда тот приблизился вплотную, с чувством сказал:
– За мной с утра следят бандюги, не исключено – хотят пристрелить! Снаружи, у входа, стоит их «ровер»… Объяснять почему – долго, но сам знаешь, как это обычно бывает…
– Может, мне вызвать ОМОН?! – мотнув коротко стриженной головой через плечо, в сторону угла дома, предложил бойкий сержант. – Скрутят этих уродов и зубами на бордюр, а потом каблуком по затылку!
– Не надо, так будет еще хуже, – предостерегающе замахал руками Блох. – Поверь мне. Лучше вот что… Я разберусь с ними по своим каналам, а пока мне нужно исчезнуть, на пару месяцев. И ты мне в этом поможешь! – Порывшись в карманах, хирург выудил пачку долларов, отсчитал несколько зеленых бумажек по пятьдесят и протянул удивленному охраннику. Таких солидных взяток, да и вообще каких-либо, ему раньше не предлагали. – Что бы ни случилось, ты меня не видел, понятно?!
– Зачем? – машинально взяв протянутые баксы, глухо спросил сержант, пряча халявные деньги в карман камуфляжных брюк. – Не проще ли…
– Делай, как я сказал, и не переспрашивай! – уже с нажимом, нетерпеливо выпалил Евгений. – В квартире я оставил небольшой беспорядок, пусть покамест думают, что меня бандиты похитили… С тебя взятки гладки, ты ничем не рискуешь! Все понял?! Через пару дней под любым предлогом загляни ко мне в квартиру и, поскольку увидишь кровь на зеркале, вызови коллег. Не слишком сложно в обмен на триста зеленых.
– Не нравится мне эта затея, Евгений Викентьевич… – покачал головой милиционер. – Все шито белыми нитками, опера могут и не поверить…
– Поверят, никуда не денутся! – закидывая на плечо хоккейную сумку, успокоил охранника беглец. – Твое дело маленькое! И запомни – у них длинные руки и куплена вся милиция. Если проболтаешься, мне не жить.
– Не проболтаюсь… – все еще пребывая в некотором замешательстве, буркнул сержант. Он проводил долгим взглядом возбужденного, взмокшего, несмотря на мороз, волокущего тяжелую ношу эскулапа. Тот торопливо хромал к проходу между соседними многоэтажками. – С ума все посходили, в натуре…
Однако, вспомнив о полученных в качестве гонорара за сообщничество трех сотнях долларов – две месячные зарплаты, – Николай успокоился и, обогнув дом, направился на место своего дежурства, в холл, попутно окидывая взглядом стоящие на площадке и рядом с ней автомобили и размышляя, как с толком потратить свалившуюся с неба «премию».
Злополучного «ровера» с грозными братками, про который с перекошенным от страха лицом упоминал пластический хирург и который еще две минуты назад собственными глазами видел выбегающий из стеклянных дверей охранник, во дворе уже не было.
«Ну и хрен с вами! – без каких-либо эмоций подумал сержант, усаживаясь за стол и склоняясь над работающим монитором, передающим изображение с запасного выхода. – Меня ваши барыжьи разборки не касаются, замаксал – и на том спасибо!..»
Сержант Северов
Три недели он провалялся в госпитале, залечивая зацепленную пулей голень и избавляясь от последствий контузии, вызванной близким разрывом гранаты.
А после выписки комендантский патруль надел на Ивана Северова наручники, и, ничего не объясняя, поместил на местную губу к штрафникам – двум братишкам, изнасиловавшим и пристрелившим захваченную в плен прибалтийскую снайпершу-наемницу.
Ближе к вечеру, вместе с ними, под охраной БТР, в крытом «КамАЗе» с решетками на окнах, Ивана перевезли в следственный изолятор, расположенный неподалеку, на границе с Ингушетией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Вряд ли они надеялись на такой результат, – чуть скривил губы Чирков. – Да и таблетки, если верить экспертизе маэстро Ворона, в достоверности которой я, как профессионал, не сомневаюсь, – далеко не такие страшные, какими могли быть в случае желания нейтрализовать тебя столь экзотическим способом. Нет, здесь был расчет исключительно на давление… Дескать, вот какие мы крутые и благородные, лишние трупы нам ни к чему. А вот крепко напомнить о всей серьезности намерений – это запросто! Кстати, и Ворон так считает. На языке спецучебников по психотехнике подобный метод называется «Капкан». Проходили не раз, в том числе и на практике. Ну а насчет «крота» – будь уверен: разберусь.
– О том, чтобы сорвать сделку, не может даже идти речи! – непреклонно, как вцепившийся в горло задиристой шавке бойцовский бультерьер, заявил Сосновский. – Какие контрмеры мы можем предпринять? Если эти твари пустят в оборот порнуху с Иркиным участием, у меня не останется иного выбора, кроме как уехать из страны… – Заметив мимолетную скептическую усмешку бывалого хищника Чиркова, олигарх поспешно добавил: – Однако сдается мне, что «Русские рабыни» – это только цветочки. Ягодки ждут нас впереди. Я правильно мыслю, Палыч? Хотя Ворон считает, что мне ничего не грозит…
– Ворон в своем подполье не может знать всех деталей, – возразил главный охранник. – Если ты не согласишься на их условия, тебя попросту постараются убрать, – с присущей его натуре прямотой офицера КГБ резюмировал Чирков.
– А ты и твоя армия мне в таком случае на хрена?! – в сердцах крикнул обильно вспотевший и измотанный Сосновский, сурово взглянув на бывшего генерала «конторы глубокого бурения». – Раскрой их, Палыч, во что бы то ни стало! С Корначом я договорюсь, я сделал его миллионером, и все его бабки в моих фирмах в офшорах. Он подмогнет всем, чем располагают его люди! Нужно начинать немедленно, у нас времени осталось – в обрез. Через трое суток я должен перевести на счет киприотов первые триста пятьдесят миллионов, и тогда возврата не будет. – Михаил Борисович тяжело вздохнул и, понизив голос, закончил: – Палыч, я хочу знать точно, кто против меня играет… Раз они в курсе сделки с «Голубой лагуной» и хотят прибрать комплекс к своим рукам, то не могли не засветиться в Ларнаке. Да и диск лазерный не из воздуха на свет появился, где-то ведь его записывали!..
– Согласен, – не задумываясь ответил Чирков. – Я подниму всех своих спецов в течение часа, Борисыч, но, боюсь, этого маловато. Чтобы в столь короткий срок выйти на след московских шакалов и хорошенько врезать по ушам – за Ирку, за наезд и за все хорошее, понадобится подключить к делу десятки агентов и сотрудников ФСБ. В том числе и на Кипре. Уверен, там у конторы своих людей навалом. Но все это далеко не просто даже для фигуры такого масштаба, как Корнач. Да, он у тебя в кармане. Но ты ведь знаешь один из главных законов бизнеса – за каждую услугу надо платить отдельно. Значит, генерала придется хорошенько заинтересовать, и лучше всего не только баксами… Он – охотник. В этот самый момент, когда мы сидим здесь, его главная забота – поимка сбежавшего из открытой клетки опасного зверя… Понимаешь, о чем я? – Бодигард замолчал, выжидательно воззрившись на своего босса.
Сосновский, в темных зрачках которого меньше чем через секунду промелькнула яркая дьявольская искра, молча отвел глаза в сторону, достал из пачки «Парламента» очередную сигарету, зажал губами и не спеша прикурил.
Пауза в разговоре затягивалась, стрелка на стоящих в углу часах с маятником пошла уже на третий круг, а олигарх, на сосредоточенном лице которого можно было прочесть лихорадочную работу мысли, все никак не решался заговорить.
Сидящий напротив волкодав терпеливо ждал. Опираясь на опыт оставшихся за плечами двадцати с лишним лет в некогда самой могущественной секретной службе планеты, Феликс Павлович не сомневался – подброшенная им идея найдет понимание и лихорадочно ищущий решение проблемы Сосновский примет единственно верное, стратегически оправданное решение. Потому что, занимаясь коммерцией и сколотив состояние, он давно понял одну простую истину: люди – лишь пешки, разменный материал, в опасной игре без правил, называемой Большой Бизнес…
– Ирка ему слишком много чего наболтала… Думаю, гораздо больше, чем мы с тобой можем даже предположить, и он теперь не станет со мной сотрудничать… – наконец тихо пробормотал купающийся в клубах дыма олигарх, медленно покачав головой. – Практически никаких шансов…
– Не важно. Передавать его в ФСБ, спеленав на стрелке, – утопия, – деловито произнес чекист. – Вполне достаточно, если в обмен на активное содействие в деле с «Голубой лагуной» генерал получит единственную прямую ниточку к Ворону – адрес электронной почты в Интернете. Дальше – уже чужая головная боль. Звонить нужно прямо сейчас, чем раньше он отдаст приказ рыть носом землю – тем лучше…
Поколебавшись, Сосновский закусил длинный белый фильтр сигареты, словно находясь под гипнозом своего телохранителя, осторожно взял со стола крохотный сотовый телефон, некоторое время осатанело пожирал его глазами, потом чуть слышно пробормотал:
– Вот так двуногие твари и становятся Иудами… – а затем, словно мысленно перешагнув через невидимый рубикон, плотно сжал губы и принялся решительно тыкать пальцем в пикающие и светящиеся изнутри резиновые кнопки.
Мент-охранник
Забросив на плечо увесистую спортивную сумку, Блох вышел на просторную лестничную клетку.
Мягко захлопнул бронированную дверь, закрывшуюся только на «язычок», и, стараясь ступать как можно тише, двинулся по узкому коридорчику. За мусоропроводом он оказался перед застекленной дверью, за которой располагалась пожарная лестница.
Вряд ли Ворон отрядил для его подстраховки кого-нибудь, кроме тех, кто сидит в «ровере», а значит, за обратной стороной дома следить не должны…
– Как бы за вора не приняли, – пробормотал под нос хирург, открывая защелки и выходя на облепленную кристалликами наледи лестницу.
Снаружи все отчетливей крепчал морозец и подвывал колючий зимний ветерок.
Осторожно спустившись вместе с ношей по скользким металлическим ступенькам вниз, до второго этажа – там, чтобы «домушники» ей не воспользовались, лестница обрывалась, – Евгений еще раз огляделся по сторонам и, примерившись, сбросил вниз, на плотный снег тяжеленную сумку.
Потом Евгений Викентьевич прыгнул следом, умудрившись при приземлении подвернуть ногу, и с грудным стоном завалился на бок.
Но похоже, ничего страшного не случилось, нога цела. Просто небольшое растяжение, дня через два-три пройдет.
Отряхнувшись от снега, Блох забросил на плечо сумку, и в этот момент совсем рядом вдруг послышался грозный окрик, от которого беглец невольно вздрогнул:
– Стоять, сука! Руки в гору, живо! Попался, сволочь!..
Послушно выполнив команду, Блох медленно повернулся в направлении голоса и увидел дежурного милиционера в сером камуфляже, охраняющего вход в элитарный жилой комплекс.
В руках у парня был пистолет, вне всякого сомнения – уже заранее снятый с предохранителя.
«Твою мать, тут же видеокамера установлена, для наблюдения за аварийным выходом! – с обидой на самого себя запоздало вспомнил хирург, попавший как кур в ощип. – А у мента в холле – монитор! Это же надо так влипнуть!»
– Как попал внутрь?! – продолжал рычать добросовестно выполняющий свои обязанности милиционер. – Отвечать, быстро!
– Ты меня сам впустил, через парадный вход… – Откидывая скрывающий лицо капюшон спортивной куртки, Блох обернулся к решительно настроенному охраннику. – Своих не узнаешь, Николай…
– Евгений Викентьевич?! – медленно опустив оружие, изумленно пробормотал сержант вневедомственной охраны, как того и требовали обязанности, знавший в лицо и пофамильно всех жителей элитарного дома. – Вот это сюрприз… А зачем вы… – милиционер обалдело кивнул на лежащую на снегу тяжелую хоккейную сумку, – полезли через пожарный выход?! Да еще с багажом?
Оглядевшись по сторонам и, к своему облегчению, не обнаружив посланной Вороном слежки, Блох состроил хмурую физиономию и молча поманил охранника указательным пальцем. А когда тот приблизился вплотную, с чувством сказал:
– За мной с утра следят бандюги, не исключено – хотят пристрелить! Снаружи, у входа, стоит их «ровер»… Объяснять почему – долго, но сам знаешь, как это обычно бывает…
– Может, мне вызвать ОМОН?! – мотнув коротко стриженной головой через плечо, в сторону угла дома, предложил бойкий сержант. – Скрутят этих уродов и зубами на бордюр, а потом каблуком по затылку!
– Не надо, так будет еще хуже, – предостерегающе замахал руками Блох. – Поверь мне. Лучше вот что… Я разберусь с ними по своим каналам, а пока мне нужно исчезнуть, на пару месяцев. И ты мне в этом поможешь! – Порывшись в карманах, хирург выудил пачку долларов, отсчитал несколько зеленых бумажек по пятьдесят и протянул удивленному охраннику. Таких солидных взяток, да и вообще каких-либо, ему раньше не предлагали. – Что бы ни случилось, ты меня не видел, понятно?!
– Зачем? – машинально взяв протянутые баксы, глухо спросил сержант, пряча халявные деньги в карман камуфляжных брюк. – Не проще ли…
– Делай, как я сказал, и не переспрашивай! – уже с нажимом, нетерпеливо выпалил Евгений. – В квартире я оставил небольшой беспорядок, пусть покамест думают, что меня бандиты похитили… С тебя взятки гладки, ты ничем не рискуешь! Все понял?! Через пару дней под любым предлогом загляни ко мне в квартиру и, поскольку увидишь кровь на зеркале, вызови коллег. Не слишком сложно в обмен на триста зеленых.
– Не нравится мне эта затея, Евгений Викентьевич… – покачал головой милиционер. – Все шито белыми нитками, опера могут и не поверить…
– Поверят, никуда не денутся! – закидывая на плечо хоккейную сумку, успокоил охранника беглец. – Твое дело маленькое! И запомни – у них длинные руки и куплена вся милиция. Если проболтаешься, мне не жить.
– Не проболтаюсь… – все еще пребывая в некотором замешательстве, буркнул сержант. Он проводил долгим взглядом возбужденного, взмокшего, несмотря на мороз, волокущего тяжелую ношу эскулапа. Тот торопливо хромал к проходу между соседними многоэтажками. – С ума все посходили, в натуре…
Однако, вспомнив о полученных в качестве гонорара за сообщничество трех сотнях долларов – две месячные зарплаты, – Николай успокоился и, обогнув дом, направился на место своего дежурства, в холл, попутно окидывая взглядом стоящие на площадке и рядом с ней автомобили и размышляя, как с толком потратить свалившуюся с неба «премию».
Злополучного «ровера» с грозными братками, про который с перекошенным от страха лицом упоминал пластический хирург и который еще две минуты назад собственными глазами видел выбегающий из стеклянных дверей охранник, во дворе уже не было.
«Ну и хрен с вами! – без каких-либо эмоций подумал сержант, усаживаясь за стол и склоняясь над работающим монитором, передающим изображение с запасного выхода. – Меня ваши барыжьи разборки не касаются, замаксал – и на том спасибо!..»
Сержант Северов
Три недели он провалялся в госпитале, залечивая зацепленную пулей голень и избавляясь от последствий контузии, вызванной близким разрывом гранаты.
А после выписки комендантский патруль надел на Ивана Северова наручники, и, ничего не объясняя, поместил на местную губу к штрафникам – двум братишкам, изнасиловавшим и пристрелившим захваченную в плен прибалтийскую снайпершу-наемницу.
Ближе к вечеру, вместе с ними, под охраной БТР, в крытом «КамАЗе» с решетками на окнах, Ивана перевезли в следственный изолятор, расположенный неподалеку, на границе с Ингушетией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53