Он жил в Инглвуде (штат Нью-Джерси), и Софи надеялась, что он сможет приехать к ней на выходные. В письме, так и оставшемся недописанным, были такие слова: «…Одри позвонила мне с работы. Сейчас половина третьего. Я напишу письмо, подготовлюсь к занятиям и займусь обедом. Сегодня у меня будет печенка, поджаренная с луком, картофельное пюре и капуста. Возможно, я найду время и приготовлю на выходные что-нибудь вкусненькое…» Еще два-три предложения, а затем письмо на середине слова обрывалось. Вероятно, кто-то позвонил в дверь, и Софи перестала писать.
Одри Адам пришла в половине шестого вечера и застала свою подругу мертвой. Картина, аналогичная предыдущим убийствам. Правда, судя по следам, студентка пыталась защищаться. Во рту у жертвы был кляп, очевидно, она не только отбивалась, но и пыталась позвать на помощь. Затем убийца перерыл все в квартире и даже пересмотрел пластинки с записями классической музыки.
Эксперты установили, что оба замка на двери в полном порядке. Жертва опять сама открыла дверь убийце. На этот раз на ковре возле трупа были обнаружены следы спермы. В ходе расследования полиции повезло несколько больше обычного – ей удалось кое-что узнать о внешности возможного преступника. Помогла полицейским Марцелла Лалк, проживавшая в смежной квартире.
– Я живу в квартире 2-Б. У нас общий вход и холл, – рассказывала Марцелла Лалк. – Примерно в четырнадцать двадцать ко мне постучали. Я открыла дверь. На пороге стоял мужчина лет двадцати пяти, максимум – тридцати.
– Как он выглядел? – спросил инспектор.
– Обычно. Среднего роста, блондин. На нем были брюки зеленого цвета и короткая куртка до пояса. Он сказал, что его зовут Томпсон и что его послал управляющий взглянуть на стены – не надо ли их перекрасить. Я ответила, что ничего об, этом не знаю, что ничего не просила, но он уже зашел, стал осматривать квартиру и даже заглянул в ванную комнату. У меня было такое чувство, что ему здесь все знакомо. Затем он сказал, что потолок в ванной требует ремонта. Потом оглядел меня с головы до ног, вдруг остановился возле меня, сказал, что у меня красивая фигура, и спросил, не думала ли я о том, что могла бы хорошо заработать, позируя фотографам. Мне это показалось подозрительным, поэтому я пошла на хитрость. Подняв указательный палец, я приложила его к губам, показывая, чтобы он говорил потише. Он рассердился, спросил, что происходит. Я прошептала, что в соседней комнате спит мой муж.
– Он действительно спал там?
– Нет.
– Продолжайте.
– После этих слов поведение Томпсона резко изменилось.
– Как же?
– Он вдруг занервничал, стал каким-то неуверенным, пробормотал, что, очевидно, он ошибся дверью, что должен был пойти на другую половину. Он поспешно вышел и спубтился вниз.
Действительно ли мужчина в зеленых брюках был убийцей? Возможно, но он вновь не оставил на месте преступления никаких следов, и полиция оставалась столь же беспомощной, как и прежде. Управляющий, как выяснилось, никого наверх не посылал, с мужчиной в зеленых брюках не разговаривал и вообще ничего об этом не знал.
В канун 1963 года стало известно еще об одном убийстве. Тридцатилетнюю секретаршу Патрицию Биссетт нашли мертвой в ее квартире на Парк-драйв, 515. Красивая брюнетка работала в фирме, контора которой располагалась прямо напротив извест-. ной клиники Лэхи. Парк-драйв, на которой жила Биссетт, находится в бостонском районе Бэк-Бей, где были убиты Анна Слезерс и Софи Кларк. Мертвая лежала на диване, до подбородка прикрытая простыней. Жильцы дома видели, как в половине четвертого она спускалась на первый этаж к стиральной машине, заложила в нее белье и засыпала его порошком. Как утверждал дворник, через час машина была уже свободной. Может быть, уходя стирать, она оставила дверь незапертой и преступник проник в квартиру? Судебный медицинский эксперт доктор Май-ко Луонго, осмотревший труп, определил, что незадолго до смерти у Патриции была половая связь с мужчиной. Вскрытие показало, что Биссетт была в положении. Полиция пыталась отыскать ее любовника, но ей это не удалось…
Тридцатилетний Оливер Чамберли был счастлив: он помолвлен с темноволосой красавицей Беверли Сэмэнс, которая на десять лет моложе его. Вечером 8 мая 1963 года, вернувшись домой он обнаружил на полу возле двери записку следующего содержания: «Что с Бев? Утром она не пришла на пение в хоре, а во второй половине дня – на репетицию!»
Бев была выпускницей Бостонского университета, готовилась стать оперной певицей. Записку оставила Мэри Вивьен, органистка собора в бостонском районе Бэк-Бей. Дело в том, что Беверли Сэмэнс готовилась к первому публичному выступлению. Она и Оливер, три года назад закончивший консерваторию, любили друг друга и собирались пожениться. Беверли давала уроки музыкальной терапии в школе для умственно отсталых детей и дважды в неделю ухаживала за больными в больнице Медфилд.
Прочитав записку, Оливер тут же отправился к невесте, которая жила в многоэтажном доме в Кеймбридже на Юниверсити-роуд, 4. Он постучал в дверь. Тишина. Тогда Оливер воспользовался ключом, который дала ему Бев. Ее он увидел сразу, как только открыл дверь. Она лежала на кровати почти обнаженная и была мертва. На шее очередной жертвы маньяка красовался все тот же, так хорошо знакомый полицейским, бант из нейлоновых чулок, которыми она была задушена. Во рту торчал кляп. Оливер Чамберли вызвал полицию.
Капитан Джон Грэйнджер из кеймбриджского управления полиции установил, что Бев умерла не только от удушения, но и от многочисленных ножевых ранений, нанесенных ей убийцей – четыре в шею и восемнадцать в область левой груди. Орудие убийства – окровавленный нож с десятисантиметровым лезвием – нашли в кухонной раковине. Бант, завязанный на шее жертвы, вещи, извлеченные из ящиков и шкафов и разбросанные в беспорядке, – все это свидетельствовало, что действовал все тот же преступник.
Полицейский врач определил, что Беверли Сэмэнс мертва уже два или три дня, а капитан Грэйнджер, опросив свидетелей, выяснил, что она могла быть убита или в воскресенье 5 мая ночью или в понедельник рано утром. В воскресенье соседка слышала, как утром Бев разучивала арию из оперы. Затем Сэмэнс пела в церковном хоре, а после обеда участвовала в репетиции оперы в Бруклайне. В девять часов репетиция закончилась, и по дороге Бев зашла с подругой в драгстор съесть гамбургер. Подруга рассказала, что они расстались в одиннадцать часов вечера…
Дело об убийстве Беверли Сэмэнс расследовала полиция из Кеймбриджа, но ни капитану Грэйнджеру, ни его подчиненным удача не улыбнулась, также, как и их бостонским коллегам. Преступник уже довольно, долго обводил всех вокруг пальца.
Девятой жертвой маньяка стала пятидесятивосьмилетняя Эвелин Корбин из Салема. Светловолосая, голубоглазая, она выглядела лет на пятнадцать моложе. 8 сентября 1963 года в воскресенье примерно в десять часов утра она встретилась со своей подругой Флорой Манчестер в квартире последней на Лафайетт-стрит, 224, где обе пожилые женщины жили на одном этаже.
– Мы так встречались каждую неделю, – рассказывала Флора Манчестер. – Примерно часов в десять мы завтракали вместе у меня или у нее дома. Просто в ночных рубашках и халатах. В тот день госпожа Корбин вернулась в свою квартиру ближе к одиннадцати часам, чтобы переодеться понаряднее. Она собиралась на богослужение в церковь Святой Терезы. Уходя к себе, она дважды, постучала ко мне в дверь. Это означало – «свои». Когда мы уходили или приходили, то всегда давали друг другу знать об этом нашим условным стуком. На этот раз все было в порядке. Но утром кто-то пытался открыть мою дверь. Я слышала, как в замок вставляли ключ. Я думала, что это госпожа Корбин, и спросила у нее за завтраком, не она ли пыталась войти. Разумеется, это была не она. Однако она сказала, что кто-то пытался отпереть и ее дверь.
– В котором часу это было?
– Около девяти утра, – ответила Флора Манчестер. – Где-то после половины одиннадцатого госпожа Корбин пошла переодеваться и постучала мне на прощание. Ее прихода я так и не дождалась. Я прождала до четверти двенадцатого, потом позвонила к ней. Но она не отзывалась. Примерно в половине первого я позвонила в драгстор напротив, где она регулярно покупала газеты. Мне ответили, что она сегодня не приходила. Около часа дня мы открыли ее квартиру и обнаружили, что она мертва. В квартире все было перевернуто, но ничего не пропало.
Госпожа Корбин любила музыку, прекрасно играла на фортепьяно, а за два дня до смерти посетила клинику в Салеме, где лежала ее подруга. Может быть, убийца увидел ее в клинике и проследил за ней до самого дома? Но почему она открыла ему? Ведь и тут оба замка не были повреждены.
В пятницу 22 ноября 1963 года в Далласе был убит президент Джон Кеннеди. Преступление потрясло весь мир, но более всего Соединенные Штаты и город Бостон, считавший президента Кеннеди своим самым преуспевшим жителем. В Бостоне был объявлен траур. В субботу торговцы закрыли свои магазины и лавки и сели к телевизорам. Они смотрели трансляцию из Белого дома. Возле гроба, выставленного в Восточном зале резиденции американских президентов, медленно проходили тысячи и тысячи людей, не только знаменитости, но и простые американцы…
Именно в этот день в доме по Эссекс-стрит, 14, в предместье Бостона Лоуренсе между половиной первого и половиной третьего была задушена тридцатилетняя Джоанн Графф. Дверь квартиры не была пбвреждена. Над трупом молодой женщины, переехавшей в Лоуренс около полугода тому назад из Чикаго, надругались.
Джоанн Графф, выпускница Академии искусств, работала дизайнером на автомобильном заводе, а также преподавала б воскресной школе. Скромная и застенчивая по натуре, она не встречалась ни с кем из мужчин. Полиции удалось установить время убийства. Джоанн находилась в квартире одна, что подтвердил управляющий, приходивший за квартплатой в половине первого. Таким образом, убийца должен был прийти позже. Но почему Джоанн Графф открыла ему?
При расследовании этого преступления полиция получила определенную зацепку. Дело в том, что один из квартиросъемщиков видел в доме неизвестного, который, возможно, и был убийцей.
– Ваше имя?
– Кеннет Роу.
– Возраст?
– Двадцать два года.
– Профессия?
– Студент электротехнического факультета Северо-Восточного университета.
– Где вы живете?
– Как раз над квартирой Джоанн Графф.
– В котором часу вы услышали шаги в коридоре?
– В пятнадцать двадцать пять.
– Откуда такая точность?
– Посмотрел на часы. Дело в том, что я относил в прачечную белье и слышал там, как одна молодая женщина из соседнего дома рассказывала, что дважды слышала, как кто-то крался по коридору от двери к двери. Поэтому я тоже прислушивался. Услышав шаги в нашем коридоре, я насторожился. Затем кто-то постучал в дверь квартиры напротив. Никто не открыл. И тут я услышал, как кто-то сильно барабанит в мою дверь. Я открыл и увидел незнакомого мужчину.
– Как он выглядел?
– Лет тридцати, с напомаженными волосами…
– Как он был одет?
– На нем были темная рубашка, коричневая куртка и зеленые штаны. Лицо я плохо рассмотрел, он все время трогал себя за нос. Он спросил, здесь ли живет Джоанн Графф. Я ответил ему, что она живет этажом ниже. Он что-то пробурчал и быстро ушел. Потом я услышал, как внизу открылись и закрылись двери. Я подумал, что это госпожа Графф открыла, и он вошел к ней.
Опять подозрительный незнакомец в зеленых брюках! Но это не помогло найти убийцу.
Восемнадцатилетняя Мэри Салливан всего несколько – дней назад переехала в новую квартиру на Чарли-стрит, 44-А, в квартале Бикон-Хилл. Она работала медсестрой в больнице на Кейп-Код, любила музыку. В этой квартире она поселилась вместе с Патрицией Далмор и Памелой Паркер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Одри Адам пришла в половине шестого вечера и застала свою подругу мертвой. Картина, аналогичная предыдущим убийствам. Правда, судя по следам, студентка пыталась защищаться. Во рту у жертвы был кляп, очевидно, она не только отбивалась, но и пыталась позвать на помощь. Затем убийца перерыл все в квартире и даже пересмотрел пластинки с записями классической музыки.
Эксперты установили, что оба замка на двери в полном порядке. Жертва опять сама открыла дверь убийце. На этот раз на ковре возле трупа были обнаружены следы спермы. В ходе расследования полиции повезло несколько больше обычного – ей удалось кое-что узнать о внешности возможного преступника. Помогла полицейским Марцелла Лалк, проживавшая в смежной квартире.
– Я живу в квартире 2-Б. У нас общий вход и холл, – рассказывала Марцелла Лалк. – Примерно в четырнадцать двадцать ко мне постучали. Я открыла дверь. На пороге стоял мужчина лет двадцати пяти, максимум – тридцати.
– Как он выглядел? – спросил инспектор.
– Обычно. Среднего роста, блондин. На нем были брюки зеленого цвета и короткая куртка до пояса. Он сказал, что его зовут Томпсон и что его послал управляющий взглянуть на стены – не надо ли их перекрасить. Я ответила, что ничего об, этом не знаю, что ничего не просила, но он уже зашел, стал осматривать квартиру и даже заглянул в ванную комнату. У меня было такое чувство, что ему здесь все знакомо. Затем он сказал, что потолок в ванной требует ремонта. Потом оглядел меня с головы до ног, вдруг остановился возле меня, сказал, что у меня красивая фигура, и спросил, не думала ли я о том, что могла бы хорошо заработать, позируя фотографам. Мне это показалось подозрительным, поэтому я пошла на хитрость. Подняв указательный палец, я приложила его к губам, показывая, чтобы он говорил потише. Он рассердился, спросил, что происходит. Я прошептала, что в соседней комнате спит мой муж.
– Он действительно спал там?
– Нет.
– Продолжайте.
– После этих слов поведение Томпсона резко изменилось.
– Как же?
– Он вдруг занервничал, стал каким-то неуверенным, пробормотал, что, очевидно, он ошибся дверью, что должен был пойти на другую половину. Он поспешно вышел и спубтился вниз.
Действительно ли мужчина в зеленых брюках был убийцей? Возможно, но он вновь не оставил на месте преступления никаких следов, и полиция оставалась столь же беспомощной, как и прежде. Управляющий, как выяснилось, никого наверх не посылал, с мужчиной в зеленых брюках не разговаривал и вообще ничего об этом не знал.
В канун 1963 года стало известно еще об одном убийстве. Тридцатилетнюю секретаршу Патрицию Биссетт нашли мертвой в ее квартире на Парк-драйв, 515. Красивая брюнетка работала в фирме, контора которой располагалась прямо напротив извест-. ной клиники Лэхи. Парк-драйв, на которой жила Биссетт, находится в бостонском районе Бэк-Бей, где были убиты Анна Слезерс и Софи Кларк. Мертвая лежала на диване, до подбородка прикрытая простыней. Жильцы дома видели, как в половине четвертого она спускалась на первый этаж к стиральной машине, заложила в нее белье и засыпала его порошком. Как утверждал дворник, через час машина была уже свободной. Может быть, уходя стирать, она оставила дверь незапертой и преступник проник в квартиру? Судебный медицинский эксперт доктор Май-ко Луонго, осмотревший труп, определил, что незадолго до смерти у Патриции была половая связь с мужчиной. Вскрытие показало, что Биссетт была в положении. Полиция пыталась отыскать ее любовника, но ей это не удалось…
Тридцатилетний Оливер Чамберли был счастлив: он помолвлен с темноволосой красавицей Беверли Сэмэнс, которая на десять лет моложе его. Вечером 8 мая 1963 года, вернувшись домой он обнаружил на полу возле двери записку следующего содержания: «Что с Бев? Утром она не пришла на пение в хоре, а во второй половине дня – на репетицию!»
Бев была выпускницей Бостонского университета, готовилась стать оперной певицей. Записку оставила Мэри Вивьен, органистка собора в бостонском районе Бэк-Бей. Дело в том, что Беверли Сэмэнс готовилась к первому публичному выступлению. Она и Оливер, три года назад закончивший консерваторию, любили друг друга и собирались пожениться. Беверли давала уроки музыкальной терапии в школе для умственно отсталых детей и дважды в неделю ухаживала за больными в больнице Медфилд.
Прочитав записку, Оливер тут же отправился к невесте, которая жила в многоэтажном доме в Кеймбридже на Юниверсити-роуд, 4. Он постучал в дверь. Тишина. Тогда Оливер воспользовался ключом, который дала ему Бев. Ее он увидел сразу, как только открыл дверь. Она лежала на кровати почти обнаженная и была мертва. На шее очередной жертвы маньяка красовался все тот же, так хорошо знакомый полицейским, бант из нейлоновых чулок, которыми она была задушена. Во рту торчал кляп. Оливер Чамберли вызвал полицию.
Капитан Джон Грэйнджер из кеймбриджского управления полиции установил, что Бев умерла не только от удушения, но и от многочисленных ножевых ранений, нанесенных ей убийцей – четыре в шею и восемнадцать в область левой груди. Орудие убийства – окровавленный нож с десятисантиметровым лезвием – нашли в кухонной раковине. Бант, завязанный на шее жертвы, вещи, извлеченные из ящиков и шкафов и разбросанные в беспорядке, – все это свидетельствовало, что действовал все тот же преступник.
Полицейский врач определил, что Беверли Сэмэнс мертва уже два или три дня, а капитан Грэйнджер, опросив свидетелей, выяснил, что она могла быть убита или в воскресенье 5 мая ночью или в понедельник рано утром. В воскресенье соседка слышала, как утром Бев разучивала арию из оперы. Затем Сэмэнс пела в церковном хоре, а после обеда участвовала в репетиции оперы в Бруклайне. В девять часов репетиция закончилась, и по дороге Бев зашла с подругой в драгстор съесть гамбургер. Подруга рассказала, что они расстались в одиннадцать часов вечера…
Дело об убийстве Беверли Сэмэнс расследовала полиция из Кеймбриджа, но ни капитану Грэйнджеру, ни его подчиненным удача не улыбнулась, также, как и их бостонским коллегам. Преступник уже довольно, долго обводил всех вокруг пальца.
Девятой жертвой маньяка стала пятидесятивосьмилетняя Эвелин Корбин из Салема. Светловолосая, голубоглазая, она выглядела лет на пятнадцать моложе. 8 сентября 1963 года в воскресенье примерно в десять часов утра она встретилась со своей подругой Флорой Манчестер в квартире последней на Лафайетт-стрит, 224, где обе пожилые женщины жили на одном этаже.
– Мы так встречались каждую неделю, – рассказывала Флора Манчестер. – Примерно часов в десять мы завтракали вместе у меня или у нее дома. Просто в ночных рубашках и халатах. В тот день госпожа Корбин вернулась в свою квартиру ближе к одиннадцати часам, чтобы переодеться понаряднее. Она собиралась на богослужение в церковь Святой Терезы. Уходя к себе, она дважды, постучала ко мне в дверь. Это означало – «свои». Когда мы уходили или приходили, то всегда давали друг другу знать об этом нашим условным стуком. На этот раз все было в порядке. Но утром кто-то пытался открыть мою дверь. Я слышала, как в замок вставляли ключ. Я думала, что это госпожа Корбин, и спросила у нее за завтраком, не она ли пыталась войти. Разумеется, это была не она. Однако она сказала, что кто-то пытался отпереть и ее дверь.
– В котором часу это было?
– Около девяти утра, – ответила Флора Манчестер. – Где-то после половины одиннадцатого госпожа Корбин пошла переодеваться и постучала мне на прощание. Ее прихода я так и не дождалась. Я прождала до четверти двенадцатого, потом позвонила к ней. Но она не отзывалась. Примерно в половине первого я позвонила в драгстор напротив, где она регулярно покупала газеты. Мне ответили, что она сегодня не приходила. Около часа дня мы открыли ее квартиру и обнаружили, что она мертва. В квартире все было перевернуто, но ничего не пропало.
Госпожа Корбин любила музыку, прекрасно играла на фортепьяно, а за два дня до смерти посетила клинику в Салеме, где лежала ее подруга. Может быть, убийца увидел ее в клинике и проследил за ней до самого дома? Но почему она открыла ему? Ведь и тут оба замка не были повреждены.
В пятницу 22 ноября 1963 года в Далласе был убит президент Джон Кеннеди. Преступление потрясло весь мир, но более всего Соединенные Штаты и город Бостон, считавший президента Кеннеди своим самым преуспевшим жителем. В Бостоне был объявлен траур. В субботу торговцы закрыли свои магазины и лавки и сели к телевизорам. Они смотрели трансляцию из Белого дома. Возле гроба, выставленного в Восточном зале резиденции американских президентов, медленно проходили тысячи и тысячи людей, не только знаменитости, но и простые американцы…
Именно в этот день в доме по Эссекс-стрит, 14, в предместье Бостона Лоуренсе между половиной первого и половиной третьего была задушена тридцатилетняя Джоанн Графф. Дверь квартиры не была пбвреждена. Над трупом молодой женщины, переехавшей в Лоуренс около полугода тому назад из Чикаго, надругались.
Джоанн Графф, выпускница Академии искусств, работала дизайнером на автомобильном заводе, а также преподавала б воскресной школе. Скромная и застенчивая по натуре, она не встречалась ни с кем из мужчин. Полиции удалось установить время убийства. Джоанн находилась в квартире одна, что подтвердил управляющий, приходивший за квартплатой в половине первого. Таким образом, убийца должен был прийти позже. Но почему Джоанн Графф открыла ему?
При расследовании этого преступления полиция получила определенную зацепку. Дело в том, что один из квартиросъемщиков видел в доме неизвестного, который, возможно, и был убийцей.
– Ваше имя?
– Кеннет Роу.
– Возраст?
– Двадцать два года.
– Профессия?
– Студент электротехнического факультета Северо-Восточного университета.
– Где вы живете?
– Как раз над квартирой Джоанн Графф.
– В котором часу вы услышали шаги в коридоре?
– В пятнадцать двадцать пять.
– Откуда такая точность?
– Посмотрел на часы. Дело в том, что я относил в прачечную белье и слышал там, как одна молодая женщина из соседнего дома рассказывала, что дважды слышала, как кто-то крался по коридору от двери к двери. Поэтому я тоже прислушивался. Услышав шаги в нашем коридоре, я насторожился. Затем кто-то постучал в дверь квартиры напротив. Никто не открыл. И тут я услышал, как кто-то сильно барабанит в мою дверь. Я открыл и увидел незнакомого мужчину.
– Как он выглядел?
– Лет тридцати, с напомаженными волосами…
– Как он был одет?
– На нем были темная рубашка, коричневая куртка и зеленые штаны. Лицо я плохо рассмотрел, он все время трогал себя за нос. Он спросил, здесь ли живет Джоанн Графф. Я ответил ему, что она живет этажом ниже. Он что-то пробурчал и быстро ушел. Потом я услышал, как внизу открылись и закрылись двери. Я подумал, что это госпожа Графф открыла, и он вошел к ней.
Опять подозрительный незнакомец в зеленых брюках! Но это не помогло найти убийцу.
Восемнадцатилетняя Мэри Салливан всего несколько – дней назад переехала в новую квартиру на Чарли-стрит, 44-А, в квартале Бикон-Хилл. Она работала медсестрой в больнице на Кейп-Код, любила музыку. В этой квартире она поселилась вместе с Патрицией Далмор и Памелой Паркер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75