Об этом просто не может быть речи. Когда тетя сказала, что хочет видеть меня женой своего сына, я подумала, чти она не в своем уме!
Филипп ответил ей не сразу. Потом он заговорил, но тут же замолчал и крепко стиснул зубы, словно стараясь сдержать себя и не проговориться. Наконец он отрывисто произнес:
– Нет! Это навязчивая идея.
Кейт кивнула.
– Я знаю, что вы имеете в виду, – леди Брум озабочена тем, кому достанется Стейплвуд и не прервется ли род Брумов. Но дело на самом деле в другом!
– Вы ошибаетесь!
– Нет, думаю, что нет. Мне кажется, что ей хочется одного: держать Торкила под каблуком, и не только сейчас, но и всегда! И я думаю, что она уверена – если Торкил женится на мне, то ей удастся сохранить над ним власть, поскольку я не буду противостоять ей или не попытаюсь увезти его отсюда, или… или не буду стараться лишить ее власти.
– Вне всякого сомнения.
– Конечно, ужасно так думать о своей тете, но что еще мне остается делать? – сказала Кейт. – Видите ли, еще отец рассказывал мне, сколь честолюбива его сестра, поэтому я считала, что леди Брум постарается подыскать для него блестящую партию. Но, конечно же, если он женится на девушке из высшего света, то тетушка не сможет держать ее здесь в… в повиновении, правда? Даже если жена Торкила и не будет возражать против того, чтобы леди Брум управляла домом и их семейной жизнью, она же не захочет похоронить себя в Стейплвуде!
– Разумеется, не захочет. И более того, Кейт, такая девушка не будет одинокой, как вы. У нее будут родители, братья и сестры и, конечно же, дальние родственники – дяди, тети и кузены.
– Ну, если уж на то пошло, – заявила Кейт, – то у меня тоже есть дальние родственники. Я с ними не знакома, но…
– Все дело в этом «но»! – перебил ее Филипп. – Их ведь совсем не волнует ваше благополучие.
– О нет, я не это хотела сказать. Большинство из них даже не знает о моем существовании.
– Именно поэтому Минерва и считает, что лучше вас жены для Торкила не найти.
Филипп произнес это медленно, тщательно подбирая слова. Глаза Кейт расширились, она пытливо вглядывалась в лицо Филиппа. Беспокойство ее усилилось, и она осторожно сказала:
– Я вижу, вы думаете, что леди Брум хотела… принудить меня, иными словами, заставить меня выйти замуж за Торкила силой, но уверяю вас, это не так! Она просто предложила мне стать женой ее сына! Я ответила ей, что никогда не соглашусь на это, и, хотя она попросила меня обдумать ее предложение, я уверена, она понимает, что я не передумаю.
Услышав эти слова, Филипп, словно поддавшись какому-то внутреннему порыву, схватил руки Кейт и, сжав их, произнес с чувством:
– Уезжайте отсюда, Кейт! Вы ни в коем случае не должны выходить замуж за Торкила!
– Конечно же не должна, – ответила Кейт в радостном удивлении. – Я ведь старше его, да к тому же он еще и не дорос до женитьбы!
– Почему вы так думаете? – быстро спросил Филипп.
– Милосердный Боже! – воскликнула Кейт. – Неужели вы не понимаете, что он еще совсем ребенок? Во-первых, он не научился управлять своими эмоциями. Любое слово, сказанное поперек, приводит его в ярость. А что касается его влюбленности, то я считаю это обыкновенной блажью! Осмелюсь предположить, что пройдут годы, прежде чем он сможет по-настоящему в кого-нибудь влюбиться. Сейчас он воображает, что любит меня, но когда я приехала в Стейплвуд, он думал, что влюблен в мисс Темплком. Только узнав, что она помолвлена, Торкил переключил свое внимание на меня. Сможете ли вы поручиться, что он не поменяет объект своей привязанности еще раз, если в поле его зрения появится какая-нибудь красивая девушка? Конечно не сможете!
Филипп выпустил руки Кейт из своих.
– Не смогу, разумеется, – согласился он. Филипп зажал кисти рук между коленями и, опустив голову, уставился в землю. Он сидел так, нахмурившись, и о чем-то думал.
Кейт растерянно посмотрела на его опущенную голову и спросила:
– Вы не хотите, чтобы Торкил женился, правда, сэр?
Филипп ничего не ответил, а только отрицательно покачал головой. Тогда Кейт продолжила:
– А почему? Я могу понять ваше нежелание видеть его женатым на какой-нибудь авантюристке, но мне почему-то кажется, что вы не хотите, чтобы он вообще женился. Вы сказали, что не наследуете его титул и поместье, и я этому охотно верю. Но мне кажется, вы не любите Торкила. Так почему же вы против его женитьбы, мистер Брум?
Филипп взглянул на нее и, криво усмехнувшись, произнес:
– О нет! Я отказываюсь быть мистером Брумом для вас, кузина Кейт!
– Вы очень хорошо знаете, что я вам не кузина, – возразила Кейт.
– Я знаю, что вы отказываетесь признавать меня своим родственником. Как вы сказали? В крайнем случае вы для меня всего лишь свойственница. Я подумал, что это была глупая шутка.
Кейт рассмеялась:
– Вы должны признать, что заслужили ее.
– О да! – ответил Филипп.
– Я понимаю, как трудно вам было признаться в этом, – сказала Кейт, – и я это ценю… кузен Филипп. Но да будет вам известно, что я не такая наивная простушка, как вы думаете, и прекрасно понимаю, что вы хотите увести разговор в сторону. Вы не ответили на мой вопрос.
– Я не могу на него ответить. Если бы я признался вам или кому-нибудь, почему я против женитьбы Торкила… Нет, я этого никогда не скажу! Я даже сомневаюсь, есть ли здесь вообще какое-нибудь объяснение. – Филипп резко поднялся со скамьи. – Пойдемте! Мы и так засиделись тут с вами, Кейт. Минерва, наверное, думает, что с вами что-то случилось.
Кейт в душе не поверила этому, но когда она столкнулась с тетушкой, леди Брум сказала:
– А, вот ты где! Дорогое мое дитя, я тебя повсюду ищу!
Пораженная до глубины души, Кейт ответила:
– Но вы ведь сказали мне, мэм, что будете заняты все утро. Я была в кустарнике.
– Да, я знаю, мне сказала Сидлоу. Ты была там вместе с мистером Филиппом Брумом.
– Да, разумеется. А об этом вам тоже доложила Сидлоу, мэм? – спросила Кейт, недовольная тем, что за ней подсматривали.
– Ну конечно же она, кто же еще! Только прошу тебя, не обижайся, любовь моя. Она сказала мне об этом только потому, что я спросила, не знает ли она, где ты. Знаешь, как она отчитала меня за то, что я позволяю тебе бродить по поместью в одиночестве!
– Силы небесные! Да что со мной тут может случиться? Кроме того, я была не одна – со мной был мистер Брум, и она об этом знала, правда?
– Да, моя дорогая, и конечно же, Сидлоу вовсе не думает, что с тобой может что-нибудь случиться. Но она не в меру щепетильна и считает своим долгом напомнить мне о необходимости предупредить тебя, чтобы ты не позволяла Филиппу засиживаться в тобой в кустарнике!
– Господи, какое дремучее средневековье! – воскликнула Кейт, не на шутку рассердившись.
Леди Брум рассмеялась и изобразила строгое лицо, какое обычно бывает у Сидлоу.
– В самом деле! Однако тут Сидлоу совершенно права – не следует молодой девушке развлекаться с холостым джентльменом, ты ведь знаешь.
– Боюсь, что этого я не знала, тетя Минерва, – заявила Кейт нарочито спокойным тоном. – Мне еще только предстоит освоить все эти тонкости этикета, в соответствии с которыми ходить, сидеть и даже развлекаться в обществе холостого джентльмена неприлично! И мне не понятно вот что если это неприлично, то почему же вы отпускаете меня одну с Торкилом?
– Торкил – совсем другое дело, моя дорогая. Он твой кузен и – как ты и сама сказала – совсем еще мальчик. Филипп – уже взрослый мужчина, которому, как мне кажется, доверять нельзя.
– Неужели вы считаете, что я заигрываю с мистером Брумом? – спросила Кейт. – Разрешите сообщить вам, что у меня нет ни малейшего желания делать это!
– Или с кем-нибудь другим, я надеюсь! – игриво заметила леди Брум.
– Что касается других мужчин, то это абсолютно немыслимо! – холодно отрезала Кейт.
– Ах ты, моя куколка! – произнесла леди Брум, потрепав Кейт по щеке. – Я вижу, что Сидлоу была права, когда отчитала меня за то, что я плохо смотрю за тобой!
– Вовсе нет, – заявила Кейт, – я давно уже не ребенок и не какая-нибудь вертихвостка и вполне могу сама за собой посмотреть. А если Сидлоу думает, что мистер Филипп Брум – дамский угодник, то у нее, наверное, куриные мозги. Прошу вас, успокойте бедную Сидлоу, пусть она спит спокойно, дорогая тетя! У Филиппа и в мыслях не было ухаживать за мной!
– Ну, ну, угомонись, – сказала леди Брум просительным тоном, – не будем ссориться, глупое дитя! Ты еще не такая старая, и хотя тебя не назовешь ребенком или вертихвосткой, любой проходимец может легко обвести тебя вокруг пальца. Представляю, что было бы, если бы я не приглядывала за тобой! Ну, поцелуй меня в знак прощения.
Растаяв, Кейт нежно обняла тетю.
– Было бы за что прощать! – произнесла она, однако эта фраза далась ей нелегко, слова словно застревали в горле.
В эту минуту в холл вошел Пеннимор с почтовой сумкой в руках, и Кейт сразу же позабыла о неприятном разговоре Леди Брум взяла из рук дворецкого сумку и велела Кейт сбегать наверх и снять шляпу.
– Полдник, – сказала она, – будет подан в Голубой салон, и если ты не хочешь обидеть повара, то должна непременно явиться к столу, ибо тот испек савойский пирог специально для тебя.
Кейт отправилась наверх и сняла шляпу, но, выйдя из своей спальни, она не пошла сразу в Голубой салон, а направилась в гостиную тетушки. Леди Брум сидела за письменным столом и читала письмо. Запинаясь от волнения, Кейт спросила:
– Есть ли для меня письма, мэм?
– Нет, моя дорогая, для тебя ничего нет, – ответила леди Брум, даже не подняв головы от письма, которое она читала.
Кейт молча вышла. На душе у нее скребли кошки.
Глава 11
На следующий день в ответ на настойчивые просьбы Кейт дать ей какое-нибудь поручение леди Брум послала ее к привратнику, велев отнести ему записку. Кейт была уверена, что в этой записке не содержится ничего серьезного, но, видя, что тетя сегодня какая-то странная, молча взяла ее и отправилась к домику привратника. Она вспомнила, как мечтала раньше пожить праздной жизнью, но, проведя несколько недель в Стейплвуде и вкусив все прелести этой жизни, Кейт поняла, что никогда больше не будет об этом мечтать. Тетушка не поручала ей ничего серьезного, а если и поручала, то Кейт в течение часа справлялась со всеми заданиями. Все остальное время она была предоставлена самой себе и могла развлекаться, как хотела. Она читала, писала, гуляла, шила, играла в волан с Торкилом или просто ничего не делала. Как-то Кейт совершила набег на библиотеку и, откопав там среди старых романов книгу «Упадок и гибель Римской империи», принялась читать ее, преисполнившись благих намерений расширить свой кругозор. Она с трудом одолела первый том и принялась за второй, однако к этому времени пыл ее несколько поугас, и она поняла, что вряд ли ей удастся осилить все шесть томов. Летом прогулки верхом потеряли для Кейт всю свою прелесть – ей было скучно ездить туда-сюда по аллеям; что же касается пеших прогулок, то во всем Стейплвуде не осталось места, которое было бы неизвестно Кейт. Когда же она сказала, что хотела бы осмотреть окрестности Стейплвуда, леди Брум заявила, что отпустит ее не иначе как в сопровождении одного из лакеев, после чего Кейт отказалась от своих намерений. Что касается шитья, то, заделав дырку на платье и заштопав чулки, Кейт поняла, что делать ей больше нечего. Она вполне могла бы сшить себе платье, но не испытывала никакого желания заниматься вышивкой, единственным, по мнению леди Брум, видом шитья, достойным благородной дамы. Игра в волан с Торкилом была скорее наказанием, чем удовольствием, поскольку Торкил играл без всякого азарта и к тому же раздражался, если ему случалось проигрывать. В таких случаях он в негодовании швырял свою ракетку оземь, отрывал перья у волана или в ярости убегал с корта.
В довершение всего Кейт вскоре поняла, что ей совершенно нечего здесь делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Филипп ответил ей не сразу. Потом он заговорил, но тут же замолчал и крепко стиснул зубы, словно стараясь сдержать себя и не проговориться. Наконец он отрывисто произнес:
– Нет! Это навязчивая идея.
Кейт кивнула.
– Я знаю, что вы имеете в виду, – леди Брум озабочена тем, кому достанется Стейплвуд и не прервется ли род Брумов. Но дело на самом деле в другом!
– Вы ошибаетесь!
– Нет, думаю, что нет. Мне кажется, что ей хочется одного: держать Торкила под каблуком, и не только сейчас, но и всегда! И я думаю, что она уверена – если Торкил женится на мне, то ей удастся сохранить над ним власть, поскольку я не буду противостоять ей или не попытаюсь увезти его отсюда, или… или не буду стараться лишить ее власти.
– Вне всякого сомнения.
– Конечно, ужасно так думать о своей тете, но что еще мне остается делать? – сказала Кейт. – Видите ли, еще отец рассказывал мне, сколь честолюбива его сестра, поэтому я считала, что леди Брум постарается подыскать для него блестящую партию. Но, конечно же, если он женится на девушке из высшего света, то тетушка не сможет держать ее здесь в… в повиновении, правда? Даже если жена Торкила и не будет возражать против того, чтобы леди Брум управляла домом и их семейной жизнью, она же не захочет похоронить себя в Стейплвуде!
– Разумеется, не захочет. И более того, Кейт, такая девушка не будет одинокой, как вы. У нее будут родители, братья и сестры и, конечно же, дальние родственники – дяди, тети и кузены.
– Ну, если уж на то пошло, – заявила Кейт, – то у меня тоже есть дальние родственники. Я с ними не знакома, но…
– Все дело в этом «но»! – перебил ее Филипп. – Их ведь совсем не волнует ваше благополучие.
– О нет, я не это хотела сказать. Большинство из них даже не знает о моем существовании.
– Именно поэтому Минерва и считает, что лучше вас жены для Торкила не найти.
Филипп произнес это медленно, тщательно подбирая слова. Глаза Кейт расширились, она пытливо вглядывалась в лицо Филиппа. Беспокойство ее усилилось, и она осторожно сказала:
– Я вижу, вы думаете, что леди Брум хотела… принудить меня, иными словами, заставить меня выйти замуж за Торкила силой, но уверяю вас, это не так! Она просто предложила мне стать женой ее сына! Я ответила ей, что никогда не соглашусь на это, и, хотя она попросила меня обдумать ее предложение, я уверена, она понимает, что я не передумаю.
Услышав эти слова, Филипп, словно поддавшись какому-то внутреннему порыву, схватил руки Кейт и, сжав их, произнес с чувством:
– Уезжайте отсюда, Кейт! Вы ни в коем случае не должны выходить замуж за Торкила!
– Конечно же не должна, – ответила Кейт в радостном удивлении. – Я ведь старше его, да к тому же он еще и не дорос до женитьбы!
– Почему вы так думаете? – быстро спросил Филипп.
– Милосердный Боже! – воскликнула Кейт. – Неужели вы не понимаете, что он еще совсем ребенок? Во-первых, он не научился управлять своими эмоциями. Любое слово, сказанное поперек, приводит его в ярость. А что касается его влюбленности, то я считаю это обыкновенной блажью! Осмелюсь предположить, что пройдут годы, прежде чем он сможет по-настоящему в кого-нибудь влюбиться. Сейчас он воображает, что любит меня, но когда я приехала в Стейплвуд, он думал, что влюблен в мисс Темплком. Только узнав, что она помолвлена, Торкил переключил свое внимание на меня. Сможете ли вы поручиться, что он не поменяет объект своей привязанности еще раз, если в поле его зрения появится какая-нибудь красивая девушка? Конечно не сможете!
Филипп выпустил руки Кейт из своих.
– Не смогу, разумеется, – согласился он. Филипп зажал кисти рук между коленями и, опустив голову, уставился в землю. Он сидел так, нахмурившись, и о чем-то думал.
Кейт растерянно посмотрела на его опущенную голову и спросила:
– Вы не хотите, чтобы Торкил женился, правда, сэр?
Филипп ничего не ответил, а только отрицательно покачал головой. Тогда Кейт продолжила:
– А почему? Я могу понять ваше нежелание видеть его женатым на какой-нибудь авантюристке, но мне почему-то кажется, что вы не хотите, чтобы он вообще женился. Вы сказали, что не наследуете его титул и поместье, и я этому охотно верю. Но мне кажется, вы не любите Торкила. Так почему же вы против его женитьбы, мистер Брум?
Филипп взглянул на нее и, криво усмехнувшись, произнес:
– О нет! Я отказываюсь быть мистером Брумом для вас, кузина Кейт!
– Вы очень хорошо знаете, что я вам не кузина, – возразила Кейт.
– Я знаю, что вы отказываетесь признавать меня своим родственником. Как вы сказали? В крайнем случае вы для меня всего лишь свойственница. Я подумал, что это была глупая шутка.
Кейт рассмеялась:
– Вы должны признать, что заслужили ее.
– О да! – ответил Филипп.
– Я понимаю, как трудно вам было признаться в этом, – сказала Кейт, – и я это ценю… кузен Филипп. Но да будет вам известно, что я не такая наивная простушка, как вы думаете, и прекрасно понимаю, что вы хотите увести разговор в сторону. Вы не ответили на мой вопрос.
– Я не могу на него ответить. Если бы я признался вам или кому-нибудь, почему я против женитьбы Торкила… Нет, я этого никогда не скажу! Я даже сомневаюсь, есть ли здесь вообще какое-нибудь объяснение. – Филипп резко поднялся со скамьи. – Пойдемте! Мы и так засиделись тут с вами, Кейт. Минерва, наверное, думает, что с вами что-то случилось.
Кейт в душе не поверила этому, но когда она столкнулась с тетушкой, леди Брум сказала:
– А, вот ты где! Дорогое мое дитя, я тебя повсюду ищу!
Пораженная до глубины души, Кейт ответила:
– Но вы ведь сказали мне, мэм, что будете заняты все утро. Я была в кустарнике.
– Да, я знаю, мне сказала Сидлоу. Ты была там вместе с мистером Филиппом Брумом.
– Да, разумеется. А об этом вам тоже доложила Сидлоу, мэм? – спросила Кейт, недовольная тем, что за ней подсматривали.
– Ну конечно же она, кто же еще! Только прошу тебя, не обижайся, любовь моя. Она сказала мне об этом только потому, что я спросила, не знает ли она, где ты. Знаешь, как она отчитала меня за то, что я позволяю тебе бродить по поместью в одиночестве!
– Силы небесные! Да что со мной тут может случиться? Кроме того, я была не одна – со мной был мистер Брум, и она об этом знала, правда?
– Да, моя дорогая, и конечно же, Сидлоу вовсе не думает, что с тобой может что-нибудь случиться. Но она не в меру щепетильна и считает своим долгом напомнить мне о необходимости предупредить тебя, чтобы ты не позволяла Филиппу засиживаться в тобой в кустарнике!
– Господи, какое дремучее средневековье! – воскликнула Кейт, не на шутку рассердившись.
Леди Брум рассмеялась и изобразила строгое лицо, какое обычно бывает у Сидлоу.
– В самом деле! Однако тут Сидлоу совершенно права – не следует молодой девушке развлекаться с холостым джентльменом, ты ведь знаешь.
– Боюсь, что этого я не знала, тетя Минерва, – заявила Кейт нарочито спокойным тоном. – Мне еще только предстоит освоить все эти тонкости этикета, в соответствии с которыми ходить, сидеть и даже развлекаться в обществе холостого джентльмена неприлично! И мне не понятно вот что если это неприлично, то почему же вы отпускаете меня одну с Торкилом?
– Торкил – совсем другое дело, моя дорогая. Он твой кузен и – как ты и сама сказала – совсем еще мальчик. Филипп – уже взрослый мужчина, которому, как мне кажется, доверять нельзя.
– Неужели вы считаете, что я заигрываю с мистером Брумом? – спросила Кейт. – Разрешите сообщить вам, что у меня нет ни малейшего желания делать это!
– Или с кем-нибудь другим, я надеюсь! – игриво заметила леди Брум.
– Что касается других мужчин, то это абсолютно немыслимо! – холодно отрезала Кейт.
– Ах ты, моя куколка! – произнесла леди Брум, потрепав Кейт по щеке. – Я вижу, что Сидлоу была права, когда отчитала меня за то, что я плохо смотрю за тобой!
– Вовсе нет, – заявила Кейт, – я давно уже не ребенок и не какая-нибудь вертихвостка и вполне могу сама за собой посмотреть. А если Сидлоу думает, что мистер Филипп Брум – дамский угодник, то у нее, наверное, куриные мозги. Прошу вас, успокойте бедную Сидлоу, пусть она спит спокойно, дорогая тетя! У Филиппа и в мыслях не было ухаживать за мной!
– Ну, ну, угомонись, – сказала леди Брум просительным тоном, – не будем ссориться, глупое дитя! Ты еще не такая старая, и хотя тебя не назовешь ребенком или вертихвосткой, любой проходимец может легко обвести тебя вокруг пальца. Представляю, что было бы, если бы я не приглядывала за тобой! Ну, поцелуй меня в знак прощения.
Растаяв, Кейт нежно обняла тетю.
– Было бы за что прощать! – произнесла она, однако эта фраза далась ей нелегко, слова словно застревали в горле.
В эту минуту в холл вошел Пеннимор с почтовой сумкой в руках, и Кейт сразу же позабыла о неприятном разговоре Леди Брум взяла из рук дворецкого сумку и велела Кейт сбегать наверх и снять шляпу.
– Полдник, – сказала она, – будет подан в Голубой салон, и если ты не хочешь обидеть повара, то должна непременно явиться к столу, ибо тот испек савойский пирог специально для тебя.
Кейт отправилась наверх и сняла шляпу, но, выйдя из своей спальни, она не пошла сразу в Голубой салон, а направилась в гостиную тетушки. Леди Брум сидела за письменным столом и читала письмо. Запинаясь от волнения, Кейт спросила:
– Есть ли для меня письма, мэм?
– Нет, моя дорогая, для тебя ничего нет, – ответила леди Брум, даже не подняв головы от письма, которое она читала.
Кейт молча вышла. На душе у нее скребли кошки.
Глава 11
На следующий день в ответ на настойчивые просьбы Кейт дать ей какое-нибудь поручение леди Брум послала ее к привратнику, велев отнести ему записку. Кейт была уверена, что в этой записке не содержится ничего серьезного, но, видя, что тетя сегодня какая-то странная, молча взяла ее и отправилась к домику привратника. Она вспомнила, как мечтала раньше пожить праздной жизнью, но, проведя несколько недель в Стейплвуде и вкусив все прелести этой жизни, Кейт поняла, что никогда больше не будет об этом мечтать. Тетушка не поручала ей ничего серьезного, а если и поручала, то Кейт в течение часа справлялась со всеми заданиями. Все остальное время она была предоставлена самой себе и могла развлекаться, как хотела. Она читала, писала, гуляла, шила, играла в волан с Торкилом или просто ничего не делала. Как-то Кейт совершила набег на библиотеку и, откопав там среди старых романов книгу «Упадок и гибель Римской империи», принялась читать ее, преисполнившись благих намерений расширить свой кругозор. Она с трудом одолела первый том и принялась за второй, однако к этому времени пыл ее несколько поугас, и она поняла, что вряд ли ей удастся осилить все шесть томов. Летом прогулки верхом потеряли для Кейт всю свою прелесть – ей было скучно ездить туда-сюда по аллеям; что же касается пеших прогулок, то во всем Стейплвуде не осталось места, которое было бы неизвестно Кейт. Когда же она сказала, что хотела бы осмотреть окрестности Стейплвуда, леди Брум заявила, что отпустит ее не иначе как в сопровождении одного из лакеев, после чего Кейт отказалась от своих намерений. Что касается шитья, то, заделав дырку на платье и заштопав чулки, Кейт поняла, что делать ей больше нечего. Она вполне могла бы сшить себе платье, но не испытывала никакого желания заниматься вышивкой, единственным, по мнению леди Брум, видом шитья, достойным благородной дамы. Игра в волан с Торкилом была скорее наказанием, чем удовольствием, поскольку Торкил играл без всякого азарта и к тому же раздражался, если ему случалось проигрывать. В таких случаях он в негодовании швырял свою ракетку оземь, отрывал перья у волана или в ярости убегал с корта.
В довершение всего Кейт вскоре поняла, что ей совершенно нечего здесь делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57