Леди Брум, уговаривая ее погостить в Стейплвуде, уверяла, что у Кейт будет очень много работы, но на самом деле здесь все делали слуги, и притом очень хорошо. Леди Брум поручила Кейт присматривать за слугами, но Кейт быстро поняла, что тетя дала ей это поручение, чтобы только отвязаться от ее просьб. Леди Брум сама следила за слугами и не собиралась никому доверять эту обязанность.
Для Кейт, с детства привыкшей к работе, такое праздное времяпрепровождение стало совершенно невыносимым, но вся беда заключалась в том, что тетя никак не хотела поверить, что ее племянница действительно жаждет заняться чем-нибудь полезным. Привезя Кейт в Стейплвуд и окружив ее роскошью и богатством, леди Брум решила, что больше племяннице ничего не нужно и что она будет наслаждаться тем, чего прежде была лишена. Кейт же была слишком хорошо воспитана, чтобы демонстрировать свое недовольство; кроме того, она и в самом деле наслаждалась комфортом, которого никогда не знала, поэтому тетя считала, что ее племянница всем довольна. Что же касается настойчивых просьб Кейт поручить ей какую-нибудь работу, леди Брум полагала, что они вызваны вполне законным желанием племянницы выразить ей таким образом свою признательность.
Отнеся записку привратнику, Кейт отправилась домой, но не по аллее, а напрямик через парк. Парк был довольно густым; кое-где леди Брум велела посадить кусты рододендрона и азалии, которые теперь как раз цвели, оживляя пейзаж своими яркими красками и наполняя воздух нежнейшим ароматом. Леди Брум, вне всякого сомнения, умела создавать красоту. Приехав в Стейплвуд, Кейт сказала тете, что у нее прекрасный садовник – он разбил замечательные сады и так продумал всю планировку парка, что из разных мест его открывается вид, от которого дух захватывает, но леди Брум презрительно рассмеялась и заявила, что парк и сады распланировала она сама, а потом проследила, чтобы все было исполнено в точности, как она задумала. Это доказывало, что у нее был талант организатора, и когда Кейт стояла, очарованная открывшимся перед ней прекрасным видом, она поняла, почему тетя так любит Стейплвуд – она вложила в него весь жар своей души и всю свою энергию. Тетя показала Кейт первоначальную планировку садов, и та убедилась, что пока тетушка не взялась за дело, сады были разбиты без особой фантазии, парк зарос кустарником и в нем было слишком мало аллей. Леди Брум изменила все до неузнаваемости. Она облагородила и дом, который до нее представлял собой склад старой мебели и картин, в основном плохих и бездарных, среди которых было лишь несколько хороших. Леди Брум превратила этот склад в дом, который не стыдно показать людям, в котором все радовало глаз. Однако Кейт показалось, что сады и парки удались леди Брум лучше, ибо, создав дом, которым можно было похвастаться перед соседями, тетя уничтожила в нем дух семейного гнезда, без которого его обитатели не чувствуют себя уютно и спокойно.
Кейт как раз размышляла над этим, как вдруг перед ней появилась собачка, помесь гончей и сеттера. Она выбежала из-за кустов азалии, но, увидев Кейт, остановилась и замерла с виноватым видом, подняв лапку и поджав хвост, готовая в любой момент броситься вспять. Это был взрослый щенок, и когда Кейт рассмеялась и подозвала его, он с радостью, свидетельствующей о его исключительном добродушии, подбежал к ней и стал прыгать вокруг нее, веселым лаем приглашая поиграть с ним.
Кейт вдруг поняла, что это была первая собака, которую ей довелось увидеть в Стейплвуде. Исключение составляла лишь старая, страдающая ожирением сука из породы спаниелей, принадлежавшая сэру Тимоти. Она жила вместе с ним в восточном крыле и покидала дом, только когда камердинер сэра Тимоти выводил ее на прогулку. Раньше Кейт и в голову не приходило, насколько это все странно, но, гладя щенка по голове и лаская его, Кейт вдруг поняла это.
Увернувшись от щенка, который хотел лизнуть ее лицо, Кейт, смеясь, спросила:
– Ну, сэр, что вы здесь делаете? По моему разумению, вы забрели сюда поохотиться. Ах ты, противная собака!
Щенок тут же признал справедливость этого обвинения, однако энергично запротестовал против слишком сурового приговора, повесив уши и замахав опущенным хвостом. Кейт снова рассмеялась и сказала:
– А, так ты хорошо понимаешь, что тебе здесь нечего делать! Уходи-ка отсюда!
Щенок тут же бросился бежать, и Кейт подумала, что больше не увидит его, но через несколько минут он вновь появился, неся в зубах засохшую ветку, словно оливковую ветвь мира. Он протащил ее по земле и с гордостью положил к ногам Кейт.
– Если ты думаешь, – произнесла Кейт, – что я брошу эту ветку, чтобы ты ее принес, то ты глубоко ошибаешься! Мне эта игра надоест гораздо быстрее, чем тебе. Кроме того, я не должна позволять тебе играть здесь. Нет, сэр, иди домой!
Надеясь смягчить сердце Кейт, щенок отбежал от ветки, не спуская, однако, с нее глаз. Уши его встали торчком, а хвост завилял. Он несколько раз подбегал к ветке, лаем призывая Кейт поиграть с ним в его любимую игру, но вскоре понял, что упорствовать бесполезно и убежал.
Кейт пошла своей дорогой, жалея о том, что в Стейплвуде нет собак, с которыми можно было бы ходить на прогулку, и вспоминая с грустной улыбкой трех шумных собак, живших в доме супругов Астли, которые так веселили всех, но вместе с тем и путались под ногами Кейт и детей, когда они ходили на прогулки. Вдруг воспоминания Кейт были прерваны грубым окриком:
– Стой! Сдавайся!
Она быстро оглянулась, не столько испуганная, сколько раздосадованная, поскольку без труда узнала голос Торкила, хотя он и изменил его. Кузен обожал эту игру, в которую обычно играют мальчишки в школе, но Кейт она не казалась веселой.
– Ради всего святого, Торкил! – воскликнула она. – Когда же вы, наконец, повзрослеете!
Он вышел из-за кустов, размахивая двустволкой, и весело сказал:
– Я вас напугал, кузина, правда?
– Нет, но теперь вы меня и впрямь напугали, – заявила Кейт, с опаской поглядывая на двустволку. – Не направляйте на меня ваше ружье! Оно заряжено?
– Конечно, я вас все-таки напугал! Вы чуть не умерли со страху!
Он положил двухстволку на плечо, и Кейт немного расслабилась. Резким голосом она спросила Торкила, как ему удалось раздобыть ружье.
– Когда слуги обедали, я разбил окно в комнате, где хранится оружие и взял ее! – торжествующим голосом произнес Торкил. – Никто ничего не услышал! Я еще набил полные карманы патронов. Я все могу делать сам. Если мама не хочет, чтобы меня научили стрелять, я сам научусь.
– Торкил, вы не должны этого делать! – сказала Кейт. – Умоляю вас, отнесите ружье на место. Если вам так хочется научиться стрелять, я уверена, что миледи уступит вашей просьбе. Я сделаю все, чтобы убедить ее в том, что это нужно сделать для вашего же блага! Но, поверьте мне, вы выбрали совсем неподходящий способ научиться стрелять. Нужно установить мишень подальше от дома и сада, чтобы не тревожить понапрасну тетю Минерву звуками выстрелов.
– А меня это совсем не волнует! – заявил Торкил. Глаза его блестели, а красивые губы искривила злобная усмешка. – Я повешу мишень там, где захочу. Подумаешь, она волнуется, когда стреляют! Выстрелы, видите ли, слишком громкие! Слишком много ты хочешь, моя дорогая мамочка!
– Торкил, нельзя так говорить о своей матери! – искренне возмутилась Кейт. – Это нехорошо. Кроме того, может быть, она и вправду боится выстрелов, откуда вы знаете? Многие люди, и часто отнюдь не трусы, пугаются внезапных громких звуков!
В эту минуту появился четвероногий знакомый Кейт. Он снова подбежал к ней, держа на этот раз в зубах высохшую тушку крота. Щенок положил свою добычу у ног Кейт, полагая, что этим подарком завоюет ее дружбу.
– Бр! – воскликнула Кейт. – Какой же ты настырный! Мне не нужен твой крот.
– Откуда здесь взялась собака? – пронзительным голосом выкрикнул Торкил.
– Понятия не имею. Я думаю, он удрал из дому и забежал к нам в парк. Он хочет заставить меня поиграть с ним.
– Ненавижу собак! Я его застрелю! – заявил Торкил.
– Застрелите? – вскричала Кейт. – Нет, вы этого не сделаете!
– Нет, сделаю! Это бродячая собака и к тому же бешеная!
– Какая чушь! Она совсем не бешеная, – возмущенно воскликнула Кейт. – Она просто… – начала было Кейт, но тут же замолчала, заметив, что щенок, ощетинившись, рычит на Торкила и пятится назад.
Кейт сделала шаг к щенку, чтобы успокоить его, и в эту же самую минуту Торкил выстрелил. Пуля пролетела в нескольких дюймах от Кейт и щенка, от чего тот в панике бросился бежать, а Кейт застыла на месте. Она была в шоке. Торкил выстрелил еще раз вслед удаляющемуся щенку, но вместо него попал в дерево.
– Дьявольщина! – в сердцах выругался он.
– Как вы посмели стрелять?! – воскликнула Кейт, вновь обретя способность говорить. – Неужели вы не понимаете, что если бы взяли чуть левее, то убили бы меня?
– А зачем вы двигались с места? – мрачно спросил Торкил. – Я не собирался убивать вас.
– О, я вам так признательна за это! – вспыхнув, заявила Кейт.
Торкил начал что-то говорить, но в эту минуту к ним подбежал, задыхаясь, его камердинер, и Торкил замолчал. Баджер, не успев отдышаться, заговорил:
– Нет, нет, сэр! Господин Торкил, не стреляйте, не надо! Отдайте мне ружье.
Торкил быстро повернулся к нему и, направив на Баджера ружье, проговорил сквозь зубы:
– Нет, не отдам, Баджер. Убирайтесь отсюда!
Баджер застыл на месте.
– Вы же знаете, что это глупо, господин Торкил, – произнес он таким тоном, каким говорят с маленькими избалованными детьми. – Будьте хорошим мальчиком, отдайте мне ружье. Что подумает о вас мисс? И что скажет ее светлость, если только узнает, что вы украли ружье сэра Тимоти? Давайте договоримся так: вы мне отдаете ружье по-хорошему, а я возвращаю его на место и никому ничего не говорю.
– Подойдите и заберите его у меня, если сможете! – насмешливо сказал Торкил.
– Мисс, пожалуйста, уйдите! – попросил Баджер Кейт, не сводя глаз с ружья. – Я не отвечаю, если вы пострадаете. Господин Торкил, мисс напугана вашим поведением, а я уверен, что вы этого не хотели!
– Я совсем не напугана, – заявила Кейт ледяным от ярости голосом. – Он уже выстрелил два раза, и ружье теперь не заряжено. – Она подошла к Торкилу и протянула руку. – Пожалуйста, отдайте мне ружье! Или, может быть, вы собираетесь ударить меня прикладом по голове?
Из глаз Торкила исчез злой огонек, и он начал хихикать.
– О кузина, какая же вы шутница! Вечно у вас шуточки на уме! Конечно же, я не стану вас бить прикладом по голове, ведь вы такая красивая!
Кейт взяла у него ружье и протянула его Баджеру, который принял его, не говоря ни слова, но на лице его отразилось облегчение.
– Я пытался застрелить собаку, – объяснил он камердинеру. – Я промахнулся, но совсем немного, Баджер. О, Кейт, милая Кейт, не сердитесь на меня и не уходите! Клянусь, я не хотел стрелять в вас!
– Нет, конечно же нет! – ответила она. – Но до тех пор, пока вы не научитесь управлять своими эмоциями, не надейтесь, что я стану упрашивать вашу мать разрешить вам научиться стрелять! Я лучше посоветую вашей маме убрать все ружья подальше. Вам нельзя доверять оружие, Торкил!
Торкил рассердился на Кейт, но она не обратила на это внимания и ушла, увидев, что к ним бежит доктор Делаболь. У доктора был встревоженный вид, но, увидев, что ружье находится в руках Баджера, он вздохнул с облегчением. Доктор бежал со стороны дома, и когда они с Кейт поравнялись, она была уже далеко от Торкила, и он не мог услышать их разговор. Доктор преградил ей дорогу, и Кейт ничего не оставалось, как остановиться. Делаболь, понизив голос, встревожено спросил:
– Что случилось, мисс Кейт? Я слышал два выстрела!
– Торкил стрелял в собаку, – сдержанно ответила Кейт.
– Ах, только и всего!
– Только и всего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Для Кейт, с детства привыкшей к работе, такое праздное времяпрепровождение стало совершенно невыносимым, но вся беда заключалась в том, что тетя никак не хотела поверить, что ее племянница действительно жаждет заняться чем-нибудь полезным. Привезя Кейт в Стейплвуд и окружив ее роскошью и богатством, леди Брум решила, что больше племяннице ничего не нужно и что она будет наслаждаться тем, чего прежде была лишена. Кейт же была слишком хорошо воспитана, чтобы демонстрировать свое недовольство; кроме того, она и в самом деле наслаждалась комфортом, которого никогда не знала, поэтому тетя считала, что ее племянница всем довольна. Что же касается настойчивых просьб Кейт поручить ей какую-нибудь работу, леди Брум полагала, что они вызваны вполне законным желанием племянницы выразить ей таким образом свою признательность.
Отнеся записку привратнику, Кейт отправилась домой, но не по аллее, а напрямик через парк. Парк был довольно густым; кое-где леди Брум велела посадить кусты рододендрона и азалии, которые теперь как раз цвели, оживляя пейзаж своими яркими красками и наполняя воздух нежнейшим ароматом. Леди Брум, вне всякого сомнения, умела создавать красоту. Приехав в Стейплвуд, Кейт сказала тете, что у нее прекрасный садовник – он разбил замечательные сады и так продумал всю планировку парка, что из разных мест его открывается вид, от которого дух захватывает, но леди Брум презрительно рассмеялась и заявила, что парк и сады распланировала она сама, а потом проследила, чтобы все было исполнено в точности, как она задумала. Это доказывало, что у нее был талант организатора, и когда Кейт стояла, очарованная открывшимся перед ней прекрасным видом, она поняла, почему тетя так любит Стейплвуд – она вложила в него весь жар своей души и всю свою энергию. Тетя показала Кейт первоначальную планировку садов, и та убедилась, что пока тетушка не взялась за дело, сады были разбиты без особой фантазии, парк зарос кустарником и в нем было слишком мало аллей. Леди Брум изменила все до неузнаваемости. Она облагородила и дом, который до нее представлял собой склад старой мебели и картин, в основном плохих и бездарных, среди которых было лишь несколько хороших. Леди Брум превратила этот склад в дом, который не стыдно показать людям, в котором все радовало глаз. Однако Кейт показалось, что сады и парки удались леди Брум лучше, ибо, создав дом, которым можно было похвастаться перед соседями, тетя уничтожила в нем дух семейного гнезда, без которого его обитатели не чувствуют себя уютно и спокойно.
Кейт как раз размышляла над этим, как вдруг перед ней появилась собачка, помесь гончей и сеттера. Она выбежала из-за кустов азалии, но, увидев Кейт, остановилась и замерла с виноватым видом, подняв лапку и поджав хвост, готовая в любой момент броситься вспять. Это был взрослый щенок, и когда Кейт рассмеялась и подозвала его, он с радостью, свидетельствующей о его исключительном добродушии, подбежал к ней и стал прыгать вокруг нее, веселым лаем приглашая поиграть с ним.
Кейт вдруг поняла, что это была первая собака, которую ей довелось увидеть в Стейплвуде. Исключение составляла лишь старая, страдающая ожирением сука из породы спаниелей, принадлежавшая сэру Тимоти. Она жила вместе с ним в восточном крыле и покидала дом, только когда камердинер сэра Тимоти выводил ее на прогулку. Раньше Кейт и в голову не приходило, насколько это все странно, но, гладя щенка по голове и лаская его, Кейт вдруг поняла это.
Увернувшись от щенка, который хотел лизнуть ее лицо, Кейт, смеясь, спросила:
– Ну, сэр, что вы здесь делаете? По моему разумению, вы забрели сюда поохотиться. Ах ты, противная собака!
Щенок тут же признал справедливость этого обвинения, однако энергично запротестовал против слишком сурового приговора, повесив уши и замахав опущенным хвостом. Кейт снова рассмеялась и сказала:
– А, так ты хорошо понимаешь, что тебе здесь нечего делать! Уходи-ка отсюда!
Щенок тут же бросился бежать, и Кейт подумала, что больше не увидит его, но через несколько минут он вновь появился, неся в зубах засохшую ветку, словно оливковую ветвь мира. Он протащил ее по земле и с гордостью положил к ногам Кейт.
– Если ты думаешь, – произнесла Кейт, – что я брошу эту ветку, чтобы ты ее принес, то ты глубоко ошибаешься! Мне эта игра надоест гораздо быстрее, чем тебе. Кроме того, я не должна позволять тебе играть здесь. Нет, сэр, иди домой!
Надеясь смягчить сердце Кейт, щенок отбежал от ветки, не спуская, однако, с нее глаз. Уши его встали торчком, а хвост завилял. Он несколько раз подбегал к ветке, лаем призывая Кейт поиграть с ним в его любимую игру, но вскоре понял, что упорствовать бесполезно и убежал.
Кейт пошла своей дорогой, жалея о том, что в Стейплвуде нет собак, с которыми можно было бы ходить на прогулку, и вспоминая с грустной улыбкой трех шумных собак, живших в доме супругов Астли, которые так веселили всех, но вместе с тем и путались под ногами Кейт и детей, когда они ходили на прогулки. Вдруг воспоминания Кейт были прерваны грубым окриком:
– Стой! Сдавайся!
Она быстро оглянулась, не столько испуганная, сколько раздосадованная, поскольку без труда узнала голос Торкила, хотя он и изменил его. Кузен обожал эту игру, в которую обычно играют мальчишки в школе, но Кейт она не казалась веселой.
– Ради всего святого, Торкил! – воскликнула она. – Когда же вы, наконец, повзрослеете!
Он вышел из-за кустов, размахивая двустволкой, и весело сказал:
– Я вас напугал, кузина, правда?
– Нет, но теперь вы меня и впрямь напугали, – заявила Кейт, с опаской поглядывая на двустволку. – Не направляйте на меня ваше ружье! Оно заряжено?
– Конечно, я вас все-таки напугал! Вы чуть не умерли со страху!
Он положил двухстволку на плечо, и Кейт немного расслабилась. Резким голосом она спросила Торкила, как ему удалось раздобыть ружье.
– Когда слуги обедали, я разбил окно в комнате, где хранится оружие и взял ее! – торжествующим голосом произнес Торкил. – Никто ничего не услышал! Я еще набил полные карманы патронов. Я все могу делать сам. Если мама не хочет, чтобы меня научили стрелять, я сам научусь.
– Торкил, вы не должны этого делать! – сказала Кейт. – Умоляю вас, отнесите ружье на место. Если вам так хочется научиться стрелять, я уверена, что миледи уступит вашей просьбе. Я сделаю все, чтобы убедить ее в том, что это нужно сделать для вашего же блага! Но, поверьте мне, вы выбрали совсем неподходящий способ научиться стрелять. Нужно установить мишень подальше от дома и сада, чтобы не тревожить понапрасну тетю Минерву звуками выстрелов.
– А меня это совсем не волнует! – заявил Торкил. Глаза его блестели, а красивые губы искривила злобная усмешка. – Я повешу мишень там, где захочу. Подумаешь, она волнуется, когда стреляют! Выстрелы, видите ли, слишком громкие! Слишком много ты хочешь, моя дорогая мамочка!
– Торкил, нельзя так говорить о своей матери! – искренне возмутилась Кейт. – Это нехорошо. Кроме того, может быть, она и вправду боится выстрелов, откуда вы знаете? Многие люди, и часто отнюдь не трусы, пугаются внезапных громких звуков!
В эту минуту появился четвероногий знакомый Кейт. Он снова подбежал к ней, держа на этот раз в зубах высохшую тушку крота. Щенок положил свою добычу у ног Кейт, полагая, что этим подарком завоюет ее дружбу.
– Бр! – воскликнула Кейт. – Какой же ты настырный! Мне не нужен твой крот.
– Откуда здесь взялась собака? – пронзительным голосом выкрикнул Торкил.
– Понятия не имею. Я думаю, он удрал из дому и забежал к нам в парк. Он хочет заставить меня поиграть с ним.
– Ненавижу собак! Я его застрелю! – заявил Торкил.
– Застрелите? – вскричала Кейт. – Нет, вы этого не сделаете!
– Нет, сделаю! Это бродячая собака и к тому же бешеная!
– Какая чушь! Она совсем не бешеная, – возмущенно воскликнула Кейт. – Она просто… – начала было Кейт, но тут же замолчала, заметив, что щенок, ощетинившись, рычит на Торкила и пятится назад.
Кейт сделала шаг к щенку, чтобы успокоить его, и в эту же самую минуту Торкил выстрелил. Пуля пролетела в нескольких дюймах от Кейт и щенка, от чего тот в панике бросился бежать, а Кейт застыла на месте. Она была в шоке. Торкил выстрелил еще раз вслед удаляющемуся щенку, но вместо него попал в дерево.
– Дьявольщина! – в сердцах выругался он.
– Как вы посмели стрелять?! – воскликнула Кейт, вновь обретя способность говорить. – Неужели вы не понимаете, что если бы взяли чуть левее, то убили бы меня?
– А зачем вы двигались с места? – мрачно спросил Торкил. – Я не собирался убивать вас.
– О, я вам так признательна за это! – вспыхнув, заявила Кейт.
Торкил начал что-то говорить, но в эту минуту к ним подбежал, задыхаясь, его камердинер, и Торкил замолчал. Баджер, не успев отдышаться, заговорил:
– Нет, нет, сэр! Господин Торкил, не стреляйте, не надо! Отдайте мне ружье.
Торкил быстро повернулся к нему и, направив на Баджера ружье, проговорил сквозь зубы:
– Нет, не отдам, Баджер. Убирайтесь отсюда!
Баджер застыл на месте.
– Вы же знаете, что это глупо, господин Торкил, – произнес он таким тоном, каким говорят с маленькими избалованными детьми. – Будьте хорошим мальчиком, отдайте мне ружье. Что подумает о вас мисс? И что скажет ее светлость, если только узнает, что вы украли ружье сэра Тимоти? Давайте договоримся так: вы мне отдаете ружье по-хорошему, а я возвращаю его на место и никому ничего не говорю.
– Подойдите и заберите его у меня, если сможете! – насмешливо сказал Торкил.
– Мисс, пожалуйста, уйдите! – попросил Баджер Кейт, не сводя глаз с ружья. – Я не отвечаю, если вы пострадаете. Господин Торкил, мисс напугана вашим поведением, а я уверен, что вы этого не хотели!
– Я совсем не напугана, – заявила Кейт ледяным от ярости голосом. – Он уже выстрелил два раза, и ружье теперь не заряжено. – Она подошла к Торкилу и протянула руку. – Пожалуйста, отдайте мне ружье! Или, может быть, вы собираетесь ударить меня прикладом по голове?
Из глаз Торкила исчез злой огонек, и он начал хихикать.
– О кузина, какая же вы шутница! Вечно у вас шуточки на уме! Конечно же, я не стану вас бить прикладом по голове, ведь вы такая красивая!
Кейт взяла у него ружье и протянула его Баджеру, который принял его, не говоря ни слова, но на лице его отразилось облегчение.
– Я пытался застрелить собаку, – объяснил он камердинеру. – Я промахнулся, но совсем немного, Баджер. О, Кейт, милая Кейт, не сердитесь на меня и не уходите! Клянусь, я не хотел стрелять в вас!
– Нет, конечно же нет! – ответила она. – Но до тех пор, пока вы не научитесь управлять своими эмоциями, не надейтесь, что я стану упрашивать вашу мать разрешить вам научиться стрелять! Я лучше посоветую вашей маме убрать все ружья подальше. Вам нельзя доверять оружие, Торкил!
Торкил рассердился на Кейт, но она не обратила на это внимания и ушла, увидев, что к ним бежит доктор Делаболь. У доктора был встревоженный вид, но, увидев, что ружье находится в руках Баджера, он вздохнул с облегчением. Доктор бежал со стороны дома, и когда они с Кейт поравнялись, она была уже далеко от Торкила, и он не мог услышать их разговор. Доктор преградил ей дорогу, и Кейт ничего не оставалось, как остановиться. Делаболь, понизив голос, встревожено спросил:
– Что случилось, мисс Кейт? Я слышал два выстрела!
– Торкил стрелял в собаку, – сдержанно ответила Кейт.
– Ах, только и всего!
– Только и всего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57