- Телефильмы сильно воздействуют на молодежь. Молодые женщины особенно легко усваивают проповедь ошибочных взглядов, прежде всего идеализированных концепцией романтической любви. Эти идеи часто становятся ведущим подтекстом большинства коммерческих телепрограмм. Молодые женщины так стремятся к тем образцам чарующей любви, какие видят на телеэкране, что становятся легкой добычей безнравственных мужчин.
Она снова поправила очки и посмотрела Гиббонсу в глаза.
Гиббонс потер челюсть, поглядел на потолок и вздохнул. Отвяжись же ты от меня.
Сестра Сил сложила руки на груди:
- Вы совершенно правы, мисс Каммингс. Я слышу буквально то же самое от каждой юной собеседницы. Они так жаждут любви, что покоряются любому парню, который оказывает им малейшие знаки внимания. Мужчины, кажется, находят таких девчонок каким-то животным инстинктом. Чуть ли не по запаху. Я уверена, что люди они не злые, просто сами подвергаются тому же порочному влиянию. Но когда дело касается невинных девушек, они становятся грешниками. Может, тут зов природы, но это их не оправдывает.
Досказав свою небольшую речь, Сил плотно сжала губы.
- Это нехорошо! Очень нехорошо! Очень!
Маляр уже не стоял лицом к стене вестибюля. Он в упор смотрел на Сил, лицо его было раздраженным, гораздо более «страдающим», чем у брюнетки на экране. Он достал из кармана черные деревянные четки, уже испачканные краской.
- Нехорошо! Очень!
Сил вскочила с дивана, подошла к нему, взяла за плечи и стала утешать, говорить, что все хорошо, все замечательно. Он слегка коснулся валиком ее рясы, оставив на ней светло-желтый мазок.
- Пошли со мной, мой хороший, - сказала ему монахиня. - Пора сделать перерыв. Люси приготовит тебе большую чашку чаю. Как тебе это нравится? Большую чашку чаю.
Она повела его в глубь дома, а он продолжал взволнованно бормотать:
- Это нехорошо! Очень нехорошо! Очень!
Девчонки на диване не шевелились. Они по-прежнему неотрывно смотрели на экран. Малыш под тенниской блондинки перестал сосать.
Гиббонс повернулся к Каммингс и снова натолкнулся на ее упорный взгляд.
- Можете произнести вслух, - сказала она. - Я знаю, что вы думаете.
- Откуда, черт возьми, вам это знать?
Она усмехнулась:
- Оставьте. Я знаю, что вы думаете о людях вроде этого человека. Вы предубеждены против тех, кто не в своем уме.
- Я не произнес ни слова.
- У вас это написано на лице.
Гиббонс поглядел в потолок и закусил верхнюю губу. Работать вместе с ней - все равно что с женой. Даже Лоррейн не смогла бы так донимать его. Он поднял палец и хотел приказать Каммингс убраться, но тут сестра Сил появилась в комнате и уселась на диван, пряча в складках рясы желтое пятно.
- Прошу прощения за неожиданное вмешательство, - извинилась она, опять сложив руки на коленях. - Это очень милый человек, однако некоторые вещи вдруг выводят его из равновесия. Боюсь, что с моим истощившимся бюджетом мы не сможем нанять профессионального маляра. - Она блаженно улыбнулась. - Но краска очень высокого качества, мы получили ее как пожертвование. За это нужно быть благодарной.
Она склонила голову. Аминь.
Гиббонс улыбнулся и кивнул, хотя ему хотелось сунуть два пальца себе в глотку.
- Кстати, я хотел спросить вас и о деньгах. - Он подался вперед. - Насколько я понимаю, вы содержите приют на свои средства, а епархия не оказывает вам никакой финансовой помощи. Это правда?
Сил кивнула, сверкнув очками:
- Да, мы существуем на частную благотворительность.
- Почему? Не лучше ли было бы перейти под покровительство епархии? В финансовом смысле, разумеется.
Откинув голову, монахиня ненадолго задумалась.
- И да, и нет. Если б мы решили находиться под покровительством епархии, то получали бы от нее деньги, но и стали бы подконтрольными ей.
- А что же тут плохого?
- Поймите, мистер Гиббонс, я искренне восхищаюсь архиепископом Лихи. Он замечательный человек, и, на мой взгляд, политика возглавляемой им администрации не отражает его личных чувств христианской любви и милосердия. Однако некоторые люди в епархии не одобряют моих целей. Они считают, что работа, которую мы ведем здесь, успешнее выполняется светскими агентствами социальной службы, и что мы... Откровенно говоря, они не считают нас нужными. Но я нахожу неприемлемой их вытекающую отсюда политику, при которой некоторые люди лишаются заботы церкви и когда девушка совершает серьезную ошибку, от нее нужно отвернуться и отдать под попечение ненадежных светских агентств.
- Другими словами, епархия хотела бы закрыть ваш приют.
Монахиня откинула голову еще сильнее. Подбирая одну из затверженных фраз, она походила на говорящего скворца, такая же черная и непонятная.
- Да, епархия может так поступить. Если только мы будем брать у нее деньги.
- Так откуда же они к вам поступают?
Гиббонс чуть не упал замертво. Наконец-то Каммингс сказала что-то дельное.
- Главным образом, в виде частных пожертвований.
- И эти пожертвования позволяют вам существовать?
Блаженная улыбка вновь появилась на лице Сил, более сияющая, чем прежде.
- Кое-как сводим концы с концами. Последние два года выдались тяжелыми, но Бог не дает нам пропасть.
Гиббонс потеребил нижнюю губу:
- А как ваш брат Сол? Помогает он вам?
Праведная улыбка, теплившаяся в уголках губ Сил, исчезла. Ее очки сверкнули.
- Как вас понять, мистер Гиббонс?
- Два года назад ваш брат имел долю в нескольких весьма доходных предприятиях. И должно быть, скопил немалые деньги. Я полагал, что Сол - ваш ангел-хранитель.
- У моего брата никогда не было «доходных предприятий», мистер Гиббонс. Он очень болен. Денег у него почти нет.
- Да, так говорят, но мне трудно в это поверить. Мы знаем, что у него есть, по крайней мере, один номерной счет в Швейцарии и компания, владеющая контрольным пакетом акций, в Панаме.
Спина Сил напряглась.
- В самом деле?
Гиббонс сжал губы и кивнул:
- В самом деле.
- Думаю, вы ошибаетесь, мистер Гиббонс. Я официальный опекун брата и знаю, что у него есть. Около пятнадцати тысяч долларов, полученных по наследству. Я вложила эти деньги в долговременные депозитные сертификаты, чтобы получать наивысшую прибыль по процентам.
Гиббонс молча посмотрел на нее, и она умолкла, в комнате слышался лишь вычурный диалог из «мыльной оперы».
- Сестра, может, поговорим откровенно?
Монахиня приняла недоуменный вид. Это она умела. Гиббонс не раз видел на ее лице эту мину. Особенно удачной она была в тюрьме. Сестра Сил оказалась там в тот вечер, когда Сола арестовали в Атлантик-Сити. В наручниках вид у нее был очень недоуменный.
Гиббонс попытался разглядеть ее глаза за сверкающими линзами очков. Какие там пятнадцать тысяч. Солу потребовалось больше, чтобы нанять убийцу.
- Лгать грешно, сестра. Даже ради защиты своего брата.
- Я не лгу, мистер Гиббонс. Вы должны бы это знать.
Губы ее сжались в короткую тонкую линию.
- Этот дом действительно обеднел с тех пор, как я приезжал сюда в последний раз. Года два назад, перед арестом Сола. Не напускное ли это убожество, сестра? Как и болезнь вашего брата?
Внутри у монахини все кипело, но она сдерживалась.
- Могу заверить вас, мистер Гиббонс, что я не подвергала бы этих юных женщин никаким лишениям, будь у меня средства. Как я уже сказала, у Сола есть депозитные сертификаты, и у нас есть в банке небольшой общий счет - меньше двух тысяч долларов, мы условились тратить эти деньги лишь при крайней необходимости. Могу показать вам все документы.
- Хм-м-м. - Гиббонс кивнул. - Раз условились, значит, вы обсуждали это с ним?
- Я поставила его в известность, мистер Гиббонс. Вы знаете, что он неспособен понять этих вопросов. Он очень болен.
Ее очки испускали смертоносные лучи.
Гиббонс снова кивнул и, сощурясь, поглядел на нее. Он знал, что монахиня лжет, и хотел, чтобы она это поняла.
Каммингс кашлянула:
- Сестра, я хочу официально заявить, что мы с Гиббонсом расходимся во взглядах на психическое состояние вашего брата, и его мнение, что ваш брат симулянт, просто его личное мнение, а не точка зрения ФБР.
У Гиббонса возникло желание схватить ее за горло. Понимает она, что делает, черт возьми? Что выбивает у него почву из-под ног?
- А я хочу официально заявить, сестра, что доктор Каммингс лишь наблюдатель в данном расследовании и ее мнению цена не больше... - Он умолк и свирепо поглядел на монахиню. - Ладно, не будем.
Подбородок Сил прижался к груди.
- Прошу прощения? Какое расследование? Вы не вели речи о расследовании.
Заговорила Каммингс:
- Мы расследуем недавние убийства мистера Сабатини Мистретты, его телохранителя Джерри Реллы, мистера Фрэнка Бартоло и мистера Лукаса Уизерспуна.
Фамилии она перечислила неторопливо и четко.
На лице монахини вновь появилось недоуменное выражение:
- А это кто еще такой?
Доктор Каммингс пояснила:
- Мистер Уизерспун был служащим на ипподроме «Мидоулендс», где убит мистер Бартоло. Видимо, он оказался случайной жертвой.
Гиббонс не мог терпеть дольше ее болтливости:
- Каммингс, вы не знаете этого наверняка. И никто пока на знает. Потом, где вы, черт возьми, учились вести оперативный сбор информации? Мы задаем вопросы, а не сестра Сил. ФБР не справочное бюро.
Каммингс резко втянула в себя воздух, лицо ее окаменело. Потом она обратилась к монахине:
- Агент Гиббонс и я расходимся во мнении относительно мотивов этих убийств. Он считает, что они связаны с деятельностью «Коза ностра». Я думаю, что это дело рук маньяка-убийцы.
Сестра Сил приложила руку к груди:
- Маньяка-убийцы? Пресвятая Дева Мария, моли Бога за нас.
Гиббонс закусил верхнюю губу. Ему хотелось удавить их обеих.
Монахиня уставилась на нее:
- Вы полагаете, мой брат стал убийцей-маньяком?
Теперь Сил держалась высокомерно.
Каммингс вдруг не смогла ничего сказать. Она замерла, сложив руки на груди и подняв одну бровь над оправой очков, ждала, что Гиббонс как-то уладит недоразумение, вызванное упоминанием маньяка-убийцы. И, видимо, не представляла всей меры своей оплошности. Сил пришла в ужас. Теперь от монахини не услышишь ничего, кроме отрицаний и уверений о святости ее дражайшего сумасшедшего братца. Черт.
Тут Гиббонс услышал нечто знакомое - размеренные, глухие удары по барабану. Глянул на экран телевизора и увидел большой зал, блистающий хромированными снарядами для тяжелой атлетики. Шла рекламная передача Стэси. Девушка на экране поднимала и опускала штангу, подрагивая грудями.
- А она красавица.
Девчонка, открывшая им дверь, неотрывно глядела на Стэси, разинув рот.
- Угу... - промычала блондинка, держащая ребенка у груди.
- Внешность, девочки, это еще не все, - сказала сестра Сил, стараясь привлечь их внимание.
Каммингс тоже внесла свою лепту:
- Красивая внешность редко гарантирует счастье в жизни.
Девчонки не обратили на них внимания. Мисс Накачивайся была их идолом, и они не желали слышать о ней ничего дурного. Собственно говоря, для беседы с этими девчонками сестре Сил надо было бы пригласить Стэси. Как-никак знаменитость, очень привлекательная внешне, выпускница Барнард-колледжа. Она была бы куда лучшим образцом для подражания, чем эта болтунья Каммингс. По крайней мере, Стэси хорошо делает свою работу.
- Это правда, - сказала девчонкам Каммингс, стараясь перекрыть голосом шум телевизора. - Телевизионные образы - не настоящая жизнь. Я знакома с этой женщиной и знаю...
- Нехорошо. Очень нехорошо.
В дверях стоял слабоумный маляр, глядя на экран. С пальца его свисала кружка. Одна штанина была мокрой и на полу стояла лужица чая. В другой руке он держал отвертку.
Сестра Сил опять вскочила с дивана:
- Ничего, ничего. Штаны высохнут. Пошли, найдем Люси.
И увела его туда, откуда он явился.
«Приглашаем - приходи и...»
- НАКАЧИВАЙСЯ! - хором выкрикнули девчонки. Это было первым проявлением их мозговой деятельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37